Отрывок… - (клочок 1700)
Вернулся из издательства, где принимал вёрстку «Крылова». Один пассаж закончился рассмотрением ситуации в юридическом отделе.
По их настоянию был снят иллюстративный ряд, который следовал за текстом. Мотивировка железная: наследники - внуки умерших художников-иллюстраторов крыловской басни - выставят по авторскому праву такие суммы-претензии, что никакая книга того не стоит. Что делать - пришлось изъять. Жалко, мне ход с подборкой фрагментов рисунков кажется интересным. Но… против лома нет приёма.
Впрочем, для своего блога хочу воспроизвести текст и изъятые картинки, которых в книге не будет.
Замкнуть жанр в области чистого смеха Крылов с его сатирическим мышлением не собирался. В подтверждение этого я намерен показать характерную особенность творческого мышления Крылова, которая проявила себя именно в этом жанре: каждой малой деталью своих басен он предлагает читателю как бы стать его соавтором. Каким образом? Традиционно законы басни как жанра предполагают (я даже сказал бы требуют) некий диктат автора по отношению к читателю. Ведь именно эту цель преследует непременно присутствующая мораль. В ней автор довольно жёстко высказывает свою позицию, которую читающий басню должен принять в качестве уже собственной. Если автор сказал, что это хорошо, значит, так оно и есть. А если ткнул пальцем, указав на что-то, признал это плохим, это тоже иное толкование не допускает.
Однако крыловская басня отвергает подобную авторскую диктатуру. Читатель Крылова не бесправное существо. Он наделён властными полномочиями своим прочтением-восприятием «вмешаться» в предложенный автором текст и дать ему своё понимание и обоснование. Собственно, на этом строится вся дальнейшая судьба произведения, когда поводом для написания басни оказывается один жизненный эпизод, а спустя время та же басня уже трактует другую ставшую актуальной ситуацию. И происходит это без какого-либо вмешательства в содержание басни. Если отнестись к басне как некоей драматургической коллизии, то читатель становится сам себе режиссёром сценарного решения.
Предлагаю самостоятельно провести маленький эксперимент. Положим в его основу всем хорошо известную басню «Ворона и Лисица». И сфокусируем внимание на одном из двух действующих персонажей. В целях экономии места и времени я остановил выбор на Вороне. Вы продюсер и перед кастингом обращаетесь, допустим, к десяти актёрам рассмотреть сценарий (текст басни) для решения: согласиться на роль или отказаться от неё. В данном случае их миссию будут исполнять профессиональные художники. В результате вы получите десять не похожих друг на друга режиссёрских решений сценического эпизода и столько же видений характера героини. Убедиться можно, взглянув на «фотороботы», подготовленные ими в обоснование своего выбора, какую Ворону они хотели бы сыграть.
Каждый из них глядит по-своему на текст, на героиню, и потому вороны, нарисованные претендентами, очень непохожи друг на друга. Убедиться в этом легко, обратившись к поисковику Яндекса с желанием увидеть иллюстрации к басне «Ворона и Лисица» разных художников. Занимательный просмотр ворон гарантирую.
По их настоянию был снят иллюстративный ряд, который следовал за текстом. Мотивировка железная: наследники - внуки умерших художников-иллюстраторов крыловской басни - выставят по авторскому праву такие суммы-претензии, что никакая книга того не стоит. Что делать - пришлось изъять. Жалко, мне ход с подборкой фрагментов рисунков кажется интересным. Но… против лома нет приёма.
Впрочем, для своего блога хочу воспроизвести текст и изъятые картинки, которых в книге не будет.
Замкнуть жанр в области чистого смеха Крылов с его сатирическим мышлением не собирался. В подтверждение этого я намерен показать характерную особенность творческого мышления Крылова, которая проявила себя именно в этом жанре: каждой малой деталью своих басен он предлагает читателю как бы стать его соавтором. Каким образом? Традиционно законы басни как жанра предполагают (я даже сказал бы требуют) некий диктат автора по отношению к читателю. Ведь именно эту цель преследует непременно присутствующая мораль. В ней автор довольно жёстко высказывает свою позицию, которую читающий басню должен принять в качестве уже собственной. Если автор сказал, что это хорошо, значит, так оно и есть. А если ткнул пальцем, указав на что-то, признал это плохим, это тоже иное толкование не допускает.
Однако крыловская басня отвергает подобную авторскую диктатуру. Читатель Крылова не бесправное существо. Он наделён властными полномочиями своим прочтением-восприятием «вмешаться» в предложенный автором текст и дать ему своё понимание и обоснование. Собственно, на этом строится вся дальнейшая судьба произведения, когда поводом для написания басни оказывается один жизненный эпизод, а спустя время та же басня уже трактует другую ставшую актуальной ситуацию. И происходит это без какого-либо вмешательства в содержание басни. Если отнестись к басне как некоей драматургической коллизии, то читатель становится сам себе режиссёром сценарного решения.
Предлагаю самостоятельно провести маленький эксперимент. Положим в его основу всем хорошо известную басню «Ворона и Лисица». И сфокусируем внимание на одном из двух действующих персонажей. В целях экономии места и времени я остановил выбор на Вороне. Вы продюсер и перед кастингом обращаетесь, допустим, к десяти актёрам рассмотреть сценарий (текст басни) для решения: согласиться на роль или отказаться от неё. В данном случае их миссию будут исполнять профессиональные художники. В результате вы получите десять не похожих друг на друга режиссёрских решений сценического эпизода и столько же видений характера героини. Убедиться можно, взглянув на «фотороботы», подготовленные ими в обоснование своего выбора, какую Ворону они хотели бы сыграть.
Каждый из них глядит по-своему на текст, на героиню, и потому вороны, нарисованные претендентами, очень непохожи друг на друга. Убедиться в этом легко, обратившись к поисковику Яндекса с желанием увидеть иллюстрации к басне «Ворона и Лисица» разных художников. Занимательный просмотр ворон гарантирую.