Memory - day 3
Сегодня утром в Лос-Анджелесе шел дождь. Не 15 минут и даже не полчаса. Все утро. Первый раз за 11 месяцев именно сегодня.
В 12-10 я вышла на улицу. Куртис сидел на кромке клумбы. Он выглядел более выспавшимся, но бесконечно грустным.
- Это небо плачет со мной, - сказал он. - Или бог говорит, я не знаю. Иногда мне кажется, что бог меня проклял.
- Ты сам свое проклятие, - сказала я и посмотрела на небо - оно было серое-серое и молчало. - И ты сам бог, помнишь? Вот ты себя и проклял
Его сестра ждала в припаркованной неподалеку машине.
- Я не люблю бывать на улице в дождь, - соврала я не глядя ему в глаза. - Давай перенесем на другой день?
Он удивился. Он не поверил. Он выглядел, как ребенок, который впервые увидел пьяным и злым всегда доброго папу.
Перед тем как уйти в дом я крепко-крепко обняла его, на мгновение задержав дыхание, желая остановить даже движение молекул в пространстве, чтобы этот миг застыл навсегда, как фотография, как memory, как воспоминание.
В 12-10 я вышла на улицу. Куртис сидел на кромке клумбы. Он выглядел более выспавшимся, но бесконечно грустным.
- Это небо плачет со мной, - сказал он. - Или бог говорит, я не знаю. Иногда мне кажется, что бог меня проклял.
- Ты сам свое проклятие, - сказала я и посмотрела на небо - оно было серое-серое и молчало. - И ты сам бог, помнишь? Вот ты себя и проклял
Его сестра ждала в припаркованной неподалеку машине.
- Я не люблю бывать на улице в дождь, - соврала я не глядя ему в глаза. - Давай перенесем на другой день?
Он удивился. Он не поверил. Он выглядел, как ребенок, который впервые увидел пьяным и злым всегда доброго папу.
Перед тем как уйти в дом я крепко-крепко обняла его, на мгновение задержав дыхание, желая остановить даже движение молекул в пространстве, чтобы этот миг застыл навсегда, как фотография, как memory, как воспоминание.