О рижском модерне (югендстиле)
В этом году очень многие из тех, кого я знаю в реале или виртуале, посетили Ригу, и каждый раз по следам знакомства с рижскими зданиями в стиле модерн возникало много разговоров и вопросов. Потому я решила написать пост на тему того, как оценивают рижскую архитектуру специалисты и немного отсебятины на тему того, как лучше всего рассматривать вышеозначенные здания. Для примера будут фотографии декоративного убранства фасадов улицы Альберта и близлежащих кварталов. Эта фотография с измененными цветами - исключительно для привлечения внимания. ;-) Под катом есть виды и поинтереснее.
Наряду с Брюсселем, Барселоной и рядом других городов Европы, Рига - одна из жемчужин модерна, своего рода музей под открытым небом. В1997 г. она была включена в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО как ценнейшее средоточие зданий этого стиля. На карте ниже показаны все здания этого стиля в центре города:
Говоря о Риге, местные обычно употребляют термин "югендстиль", а не "модерн". Югендстиль представляет собой одну из ветвей стиля модерн, его немецкую разновидность. В переводе с немецкого Jugendstil означает «молодой стиль». Свое название он получил от популярного немецкого журнала «Югенд» («Молодежь»), который начал издаваться в Германии в 1896 г. О проявлениях этого стиля в Риге написано множество книг. Вот некоторые из них:
Много книг на эту тему написал видный исследователь югендстиля Янис Крастиньш, у которого я училась с 1987 по 1994-й годы, он преподает историю архитектуры в Рижском Техническом университете. О нем в Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D1%8C%D1%88,_%D0%AF%D0%BD%D0%B8%D1%81
Его книга в аннотациях: http://www.chtivo.ru/book/648467 + http://books.google.com/books/about/%D0%A1%D1%82%D0%B8%D0%BB%D1%8C_%D0%BC%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BD_%D0%B2_%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8%D1%82%D0%B5.html?id=fM_lAAAAIAAJ
Вот из книги Крастиньша, что вы видите выше, и практически единственной, изданной на русском языке, я процитирую некоторые его определения стиля, и то, что относится к улице Альберта. Чтобы не выделять цитаты цветом, оставлю их обычным порядком, а вот мои добавления дальше будут выделены курсивом.
Поскольку в русском языке принят термин "модерн", а не "югендстиль", то и мне и Крастиньшу приходится употребить именно его:
Наряду с головокружительным успехом модерна вырисовывается и определенная оппозиция новому стилю. Его воспринимали как "извращение", обзывали декадентским искусством и т.п. Не было недостатка и в презрительных определениях этого стиля - Schnoerkelstil (стиль каракулей), style tenia или Bandwurmstil (стиль ленточных червей), modern Strumpfbandlinien (современная линия подвязки), gereizter Regenwurm (взбешенный червяк) и др. Многие настаивали на том, что модерн чужд народному духу, его демагогически обвиняли в пропаганде идей социализма, анархизма, атеизма и т.п.)
Из-за внешней оригинальности декоративные формы модерна воспринимались как главное, за ними не видели принципиально нового подхода к формированию пространственной структуры, объема зданий и решению отдельных элементов. Зачастую декоративные излишества стиля вызывали скептический отклик не только среди современников, но и позднее. Долгое время господствовал взгляд, что основная "заслуга" модерна - это замена эклектического архитектурного декора новой орнаментикой, причудливыми формами и символическими мотивами.
Фотографии, которые вы увидите в посте, сделаны в кварталах правой половины указанного на карте маршрута:
Многие произведения модерна, выдержанные в подчеркнуто декоративной манере, резко критиковались сразу после появления на свет. Например, по поводу доходного дома на ул. Элизабетес, 33 (1901 г., М. Эйзенштейн) архитектор А.Ванаг писал: "Жаль всего красивого района, жаль истраченной работы и материалов". Видный мастер прикладного искусства и публицист Ю. Мадерниекс выдвинул тезис о том, что признак стиля - не в орнаментах, но, анализируя новостройки Риги, в основном заметил лишь их декоративное оформление, сделав вывод, что архитектура превратилась в "разврат, стучащий у наших дверей слишком серьезно, чтобы мы еще молчали. Она дошла до границы невозможности".
Такой же взгляд продолжал господствовать и в 1930-е годы. Вот как высказался архитектор Г. Пиранг: "Около 1900 г. пришел оппозиционный модерн, который, "создавая" новые формы, решительно отказался от любой имитации. Он продержался недолго и не оставил в Риге особых следов. Только достойная сожаления улица Альберта полностью пала его жертвой".
Позднее Я. Рутманис писал о молодом поколении латышских архитекторов начала ХХ в., что оно воздержалось от увлечения "сецессионистским модернизмом", который пылал в то время на Западе и который гражданский инженер М. Эйзенштейн так пышно насадил на ул. Альберта в Риге. Оно якобы обратилось к поискам выражения национального духа по образцу т.н. северного стиля, созданного в Финляндии Л. Сонком, А. Линдгреном и Э. Саариненом. Это направление, которое мы теперь называем национальным романтизмом, Я. Рутманис вполне обоснованно считает "потоком, родственным сецессионистскому модернизму", т.е. модерну.
В Риге модерн не ограничился только экстремальным декоративизмом, его проявления несравненно богаче, чем застройка ул. Альберта. Не будет преувеличением сказать, что с 1902 до 1914 г. все рижские архитекторы использовали в своем творчестве приемы модерна и, конечно, его декоративные формы. В рижской застройке этого времени почти невозможно найти сооружение, в котором так или иначе не проявилась стилистика модерна. Это относится даже к тем зданиям, которые созданы в духе других концепций.
Со 2-й половины 19 в. жилищное строительство превратилось в важную отрасль экономики - доходный дом был не только жилищем, но и источником наживы его домовладельца: к этому времени в Риге сложились благоприятные условия для массового капитального строительства. Подобная ситуация была характерна для многих европейских городов, возникших в эпоху феодализма как крепости и постепенно превращавшихся в крупные капиталистические центры: Вена, Прага, Барселона, Дрезден, Гамбург, Амстердам и др. Рига среди них отличается четкой градостроительной структурой, основу которой составила единая градостроительная идея (проект И.Д. Фельско и О. Дитце), возникшая и реализованная несколько раньше, чем знаменитая Рингштрассе в Вене - классический пример градостроительного искусства 19 в.
В середине 90-х гг. 19 в. в Риге практиковало уже около 40, а накануне первой мировой войны - около 70 архитекторов. Из них выпускниками Рижского Политехнического института соответственно были 25 и 56 зодчих. В 1914 г. в списке Рижского общества архитекторов насчитывалось 124 человека.
На рубеже веков в Риге наметился небывалый расцвет экономики и настоящий строительный "бум". В 1880-е годы ежегодно строилось 20-30 многоэтажных каменных зданий. В 1898 г. было построено около 450 зданий, из них 338 были деревянные. В 1910-1913 гг. из ежегодно строящихся 300-500 зданий 150-220 были многоэтажные каменные. Деревянные дома продолжали строить на рабочих окраинах.
Архитектура первых шестиэтажных домов была еще эклектичной. При замкнутой квартальной застройке с относительно скучными улицами-коридорами с открытыми, исчезающими в бесконечности видовыми перспективами, характерной для градостроительной концепции эклектизма, затруднена ориентация в пространстве. Программная установка модерна на уникальность каждого произведения архитектуры во многом оживила, разнообразила городскую среду.
Большое значение имеют перекрестки улиц. Они представляют собой своего рода парадокс среды, потому что одновременно принадлежат пространствам двух улиц. В них действуют выраженные силы визуального центростремления, требующие уравновешивания. Уже на исходе 19 в. были найдены приемы оптимизации пространства перекрестков - посредством скашивания в плане углов и особенно - возведения угловых башен. В Риге их в середине 1890-х годов в своих работах стал широко применять К. Пекшен, а в начале ХХ в. они уже стали традиционными. Угловые башни обогащают окружающее пространство и служат наглядными ориентирами. Они создают одну из характерных особенностей центра Риги, где общий характер городской среды, ее художественный облик определяет стиль модерн.
Способ проектирования зданий по заранее принятой схеме, широко применявшийся в эклектизме, требовал фронтальной композиции, соблюдения симметрии, а также разделения фасадов на главный, за которым скрывалась парадная часть квартиры, и задний, выходящий во двор и лишенный обычного архитектурного убранства.
Модерн поставил иную задачу - достичь удобной и целесообразной планировки, рационально сгруппировать помещения с учетом их функциональных связей. По этой причине исчезает симметрия, а также разница между парадной и "задней" зонами, все фасады, по возможности, стали равноценными, приобретая архитектурно выразительный вид.
На фото ниже - часть той самой ул. Альберта, куда водят туристов. Слева направо в кадре видны здания архитекторов Г. Хилбига, К. Пекшена, Э. Лаубе и М. Эйзенштейна - всех самых светил местной архитектуры того времени:
Именно уличные фасады, их пластика являются самым ценным архитектурным наследием, которое сохранилось от рассматриваемого периода и наиболее полно отражает его художественные воззрения. В замкнутой квартальной застройке человек визуально по-разному воспринимает фасады отдельных зданий и перспективу уличного ландшафта в целом.
Характерные для модерна эркеры, фронтоны, башенки и другие архитектурные детали в масштабе всей улицы превращаются в элементы, словно независимые от объема, которому они принадлежат. Они предстают совокупностью форм, которая, органически сливаясь, обретает цельный характер и преобразует окружающую среду в гармонически единое пространство.
Увлечению декоративным украшательством отдали дань несколько видных архитекторов, успешно работавших в Риге, но никто из них в этом направлении не сумел превзойти Михаила Эйзенштейна. Чрезмерный декоративизм и М. Эйзенштейн - почти синонимы в архитектуре Риги начала ХХ в.
Михаил Эйзенштейн, личность необычного темперамента и художественного вдохновения - по профессии инженер-строитель или, как тогда говорили, - гражданский инженер. Он работал в Лифляндском губернском правлении начальником путей сообщения. В Риге по проектам Эйзенштейна построены немногим более 15 многоэтажных доходных домов. На фоне любой окружающей застройки их фасады - будто фейерверк самых неожиданных и поразительных форм и элементов орнаментальной и декоративной пластики.
Многие фасады зданий Эйзенштейна - на ул. Элизабетес, 33, Альберта, 13 и Стрелниеку, 4а, - представляют насыщенный до отказа набор декора, в котором орнаментика модерна переплетается с формами различных исторических стилей. Фасад на ул. Элизабетес, 33 воспроизводит коллекцию архитектурных деталей, применявшихся, по крайней мере, последние 1000 лет. Декоративные элементы модерна скомбинированы здесь самым причудливым образом с отдельными мотивами архитектуры романского периода, эпохи Ренессанса, барокко или классицизма.
Не отрицая творческую находчивость и несомненный художественный талант М. Эйзенштейна, следует, однако, отметить, что именно в его творчестве встречаются примеры крайнего проявления воспроизведения того или другого образца композиции фасада, чаще всего найденного в литературе. Во всяком случае планировка многих его домов не отличается функциональными достоинствами и кажется скорее приложенной к заранее придуманному фасаду - экрану. Достаточно, например, сравнить схему абстрактного фасада, разработанную лейпцигскими архитекторами Г. Вюншманом и Г. Коцелем, с проектом Эйзенштейна доходного дома на ул. Элизабетес, 10б, реализованным сравнительно точно.
Ниже фотографии другого здания Эйзенштейна, но приемы здесь применены сходные (см. ниже):
Во всем, что в этом здании отличается от прототипа, видны приемы, характерные для архитектуры Германии или Австрии этого времени. Например, мелкое членение переплетов в верхних частях оконных переплетов широко использовал австрийский архитектор и художник И. Гофман, а тональное решение здания - синий (глазурованные кирпичи, которые в проекте показаны красными) с серым (штукатурка) - имеет сходство с цветовой гаммой знаменитого "синего дома", построенного И. Ольбрихом в Дармштадте.
Общественный деятель и художественный критик А. Беркгольц, опубликовавший в начале ХХ в. серию статей о новостройках Риги, писал, что здание на ул. Элизабетес, 10б во многих отношениях производит впечатление своеобразной выставки неоправданных форм. Идентичен по стилю и соседний дом (Элизабетес, 10а). Для него Эйзенштейн разработал только фасад, сохранив план здания, спроектированный годом раньше К. Пекшеном.
Поразительна легкость, с которой Эйзенштейн в короткий срок радикально изменял свой творческий почерк. В 1900 г. по его проекту построен типично эклектический дом на ул. Маргриетас, 16, а в 1901 г. - подобный во дворе на ул. Дзирнаву, 18. В том же дворе находится еще одно здание, построенное Эйзенштейном в 1904 г., на фасаде которого видны уже характерные для модерна окна в форме замочной скважины, декор из геометрических линий и живописная разбивка проемов.
Ряд произведений Эйзенштейна расположен на ул. Альберта. Бывший дом А. Поля (№8) построен в 1903 г., дома Лебединского (№4 и 6) - в 1904 г., а дома Богусловского (№2 и 2а) - в 1906 г. В 1905 г. возведен еще один дом по проекту Эйзенштейна - на ул. Бривибас, 99.
В сравнении с любым из этих зданий работы других архитекторов, даже самые роскошные в своем декоративном убранстве, выглядят значительно скромнее. Фасады своих построек Эйзенштейн в изобилии заполнял различными сочетаниями геометрических линий, прямоугольников, окружностей и овалов, мотивами стилизованных цветов, фестонами и гирляндами, затейливыми масками, перекошенными гримасой ужаса.
Здесь также львы и крылатые чудовища, странные сфинксы и томные обнаженные женские фигуры, сложные формы и пропорции оконных проемов. Одной лишь фасадной плоскости иногда недостаточно, чтобы разместить все, что предлагает кипящий энергией и изобретательностью зодчий.
С фасада дома на ул. Альберта, 2а словно соскользнули дивные сфинксы, греющиеся в палисаднике, а над верхним этажом возник еще один, сквозь пустые проемы которого просвечивает небо. Помещений там нет, зато есть поверхность для экспозиции целого набора орнаментально-декоративной пластики.
Правда, и в этом доме не обошлось без увража: композиция со сфинксами недвусмысленно напоминает архитектурный мотив для монументальных построек, предложенный мюнхенской архитектурной фирмой "Гельбиг и Гайгер".
На фото - декор здания на ул. Стрелниеку, 4а:
Большую роль в решении фасадов у М. Эйзенштейна играют не только орнаментально-декоративные, но и архитектурные элементы - балконы и эркеры, а также отделочные материалы: вставки из глазурованного отделочного кирпича или керамических плиток разного типа и цвета. Реже встречаются вариации фактур оштукатуренных плоскостей.
Цитата из другой книги:
Сергей Эйзенштейн о роли отца в своей жизни и его архитектурном таланте говорил: «Папа - растягивавший человеческие профили на высоту полутора этажей в отделке углов зданий. Вытягивавший руки женщин, сделанных из железа водосточных труб, под прямым углом к зданию [и] с золотыми кольцами в руках. Как интересно стекали дождевые воды по их жестяным промежностям.
Папа - победно взвивавший в небо хвосты штукатурных львов - lions de platre, нагромождаемых на верха домов. Папа - сам lion de platre. Тщеславный, мелкий, непомерно толстый, трудолюбивый, несчастный, разорившийся, но не покидавший белых перчаток (в будни!) и идеального крахмала воротничков.
http://www.kultura.lv/ru/persons/25/
Вообще об Эйзенштейне и о том, как его скандальная личная жизнь влияла на творчество, есть немало ссылок в Интернете. Кому интересно, могут ознакомиться:
http://pribalt.info/arhiv.php?month=12&news=209
http://www.russkije.lv/ru/journalism/read/o-dorofeyeva-eizenstein/
http://www.ves.lv/7s/0/31403
Но вернемся к архитектуре из книги Крастиньша:
Каждая постройка на ул. Альберта стремилась превзойти соседнее здание в роскоши, великолепии и оригинальности оформления. Тем не менее в восприятии среды как здесь, так и там происходит нечто сходное: соседние дома сливаются в единое гармоничное целое. В поверхности "уличной стены", растворяясь, исчезает индивидуальность ее составных частей. Границы отдельных сооружений почти неразличимы.
Вместе с зеленью прилегающих палисадников дома Эйзенштейна выгодно контрастируют с более спокойной застройкой на противоположной стороне улицы. В целом ул. Альберта образует экспрессивный, в пространственном отношении интимный и своеобразно согласованный градостроительный ансамбль.
Можно удивляться, сколь виртуозно М. Эйзенштейн обращался с различными декоративными формами, приемами и материалами. Но его творческий метод, по существу, остался таким же, как в архитектуре 2-й пол. 19 в., когда план здания "вписывали" в заранее принятую композиционную схему объема. Новое заключалось лишь в том, что богатый архитектурный декор, свойственный эклектизму, был заменен орнаментом модерна.
Фасады сооружений, построенных Эйзенштейном, предельно насыщены орнаментальными украшениями. В таком направлении дальнейшее развитие архитектуры явно заходило в тупик. Начиная с 1907 г. новые здания в Риге с чрезмерно украшенными фасадами больше не возводились.
Большинство архитекторов стало уделять основное внимание не столько чисто декоративно-пластическому формотворчеству, сколько поискам рациональной, целесообразной, функционально удобной планировке, подбирая средства архитектурной выразительности в зависимости от объемно-пространственной структуры здания и особенностей строительного материала. Именно рационалистические тенденции - наиболее характерное проявление модерна. Эти же черты определили его историческое место: модерн - начальный этап в развитии современной архитектуры.
Рационализм модерна может проявляться и в орнаменте, точнее говоря - в его трактовке. Виднейший теоретик модерна А. Ван де Вельде, не восставая против орнамента как такового, выступал лишь против декора, органически не связанного с той основой, для украшения которой он задуман. При этом Ван де Вельде считал, что полная ликвидация орнамента - явление временное и дольше одного сезона продлиться не может".
Творчески развивая язык исторических форм, модерн предпочел не копировать их, а подвергнуть свободной стилизации, что и придало многим произведениям раннего модерна в известной мере романтический налет. Модерн предполагал не постепенную замену старых форм более современными, а новую трактовку этих форм, подчинив ее особенностям внутрипространственного решения.
После Я.Бауманиса Константин Пекшен был вторым латышским архитектором, получившим профессиональное образование. В начале ХХ в. в его мастерской определенное время работали почти все молодые латышские архитекторы - Э. Лаубе, А. Ванаг, Э. Поле, А.Малвесс и др. По проектам, подписанным Пекшеном или разработанным им самим, в Риге построено около 250 многоэтажных каменных зданий, а также значительное число деревянных. Много строил Пекшен и за пределами Риги.
На фото ниже - фрагменты убранства домов Пекшена на ул. Антонияс и Альберта:
Пекшен был одним из пионеров модерна. В его работах встречаются порой следы формально-декоративных экспериментов, но в целом его творческой деятельности свойственна рационалистическая направленность.
В музее югендстиля, что на ул. Альберта, иногда можно встретить самого Пекшена и его супругу. :-) И взглянуть на реальное фото архитектора:
Новые принципы пространственной композиции, которые Пекшен успешно сочетал в своем творчестве с богатством декоративных мотивов, существенно отличают его работы от сооружений М. Эйзенштейна. Равновесие и симметрия эклектизма заменяются здесь динамизмом и асимметрией, равномерный ритм - принципом живописных акцентов, иллюзорная тектоника деталей - декоративной абстракцией форм. В целом модерн использовал декоративные формы значительно меньше, чем эклектизм; чаще всего необычность форм, их капризный и претенциозный характер вовсе не являются неотъемлемой особенностью модерна, а выражают его переходное состояние - "болезнь роста", которую более талантливые архитекторы преодолевали сравнительно быстро.
В здании на ул. Антонияс, спроектированном Пекшеном, главным декором являются вот эти драконы:
Особенно интересен собственный дом Пекшена на ул. Алберта, 12, в разработке которого участвовал также Э.Лаубе. С историей этого здания связаны имена многих деятелей латышской национальной культуры. До 1907 г. здесь проживал сам Пекшен, а с 1904 по 1914 г. прославленный латышский художник Я. Розенталь. Квартира Розенталя некоторое время служила приютом известному писателю-классику латышской литературы Р. Блауманису.
В целом рационалистическая архитектура здания как бы пронизана духом романтической стилизации. Романтизированный налет отзвуков прошедших исторических стилей оседает в отдельных частях здания - в мотиве фахверка верхнего этажа, а также во фронтонах "поздненемецкого ренессанса". Декоративный орнамент состоит из стилизованных элементов прибалтийской флоры и фауны. Это - хвоя, шишки, фигурки белок. Все декоративные формы наряду с балконами, эркерами, ризалитами, лоджиями и массивными входными порталами предстают в динамичном единстве композиции, вытекая из живописного объема самого здания, они будто переходят друг в друга и снова исчезают в плоскости стены.
Орнамент и фон важны в равной степени, разграничить декоративные и утилитарно конструктивные формы, пожалуй, невозможно. Здание на ул. Алберта, 12 приближается к идеалу, олицетворявшему главное стремление модерна - творить по законам красоты, добиваясь художественной выразительности в любой обыденной вещи, в любом изделии утилитарного назначения и, конечно же, в архитектуре, уделяя внимание не только сооружению в целом, но и каждой детали в отдельности. Важно и то, что красота утверждается не в орнаменте, а в самом предмете, орнамент при этом - лишь одно из средств ее достижения.
План здания на Альберта, 12 демонстрирует принцип новой функциональной планировки с полным отходом от старых анфиладных схем эклектизма:
Я так и не выложила в прошлом году фотографии из музея югендстиля, надо будет это сделать. А пока покажу один кадр с витражным окном и видом на улицу Альберта:
Здание на ул. Альберта, 9 - тоже проект Пекшена. Удивительно, что об этом здании почему-то нет информации на сайте, посвященном рижскому модерну:
http://www.jugendstils.riga.lv/index.php?lang=lat&p=3&pp=0&id=6 (на латышском языке)
http://www.jugendstils.riga.lv/index.php?lang=eng&p=3&pp=0&id=6 (на английском)
Но в целом хороший сайт, с информацией о зданиях и маршрутах их осмотра.
Одним из наиболее видных латышских архитекторов был Эйжен Лаубе. Тонкий художник в декоративных украшениях, он, например, почти не воспроизводил этнографические мотивы народной вышивки и вязания. Его орнаментика весьма разнообразна по содержанию. В его почерке чувствуется также влияние Э. Сааринена, А. Линдгрена и других финских архитекторов. Его сооружения отличаются относительной легкостью и более тонко проработанными деталями. Они лишены той суровой, пуританской сдержанности, которая так свойственна творчеству А. Ванага.
Его проект фасада здания на ул. Альберта, 11
Э. Лаубе был одним из пламенных пропагандистов нового стиля. Его выступления в прессе точно отражают идеологическую направленность национального романтизма. Э. Лаубе решительно отвергал любую имитацию и призывал использовать строительные материалы только в соответствии с их характером. Он призывал изучать народное прикладное искусство, "погружаться в дух предков", чтобы затем "своей мощной обновленной силой" этот дух "охватил бы каждого из нас, всю нашу жизнь и наше творчество". Тогда и зодчество обретет истинно латышский характер.
Это не творчество Лаубе, но данным субъектом захотелось проиллюстрировать слова выше :-))
В то же время Э.Лаубе отмечал, что не нужно отгораживаться от иностранных влияний и что каждая эпоха выдвигает свои требования и задачи, которые должны отразиться и в программе строительства зданий. Первые здания по проектам Э.Лаубе, разработанным в собственной мастерской, относятся к 1908 г. Дом на ул. Альберта, 11 - один из них. Жаль, что он, как и многие другие дома на этой улице, находится в обшарпанном состоянии... Уж если рекламировать на весь мир, стоило бы хотя бы одну улицу привести в порядок, чтобы не было стыдно перед гостями города.
На этом цитирование из книги Крастиньша завершается, чтобы не перегружать пост и подытожу лишь мнение профессора - не велика хитрость создавать многофигурные композиции, заполняя ими все фасады. Куда как сложнее художественно интерпретировать их, придать реалистичным трехмерным скульптурам линейную форму, сделать сами фигуры орнаментом. Это больше ценится специалистами, как высший пилотаж:
И вот такие, казалось бы скромные персонажи, не замечаемые пробегающими мимо прохожими, украшают почти каждое здание в центре Риги. Надо только уметь остановиться и заметить их:
Они повсюду, в причудливых, но не чрезмерных сочетаниях. У меня было много фотографий рижских маскаронов в журнале. Можете посмотреть их по ссылкам:
http://renatar.livejournal.com/172942.html
http://renatar.livejournal.com/175667.html
http://renatar.livejournal.com/195053.html
http://renatar.livejournal.com/276301.html
http://renatar.livejournal.com/277640.html
Среди них немало художественных образов и ничто не мешает их восприятию:
Эти эмоциональные и прекрасные лица Риги...
В рамках отдельного поста невозможно охватить весь спектр проявлений рижского модерна. А ведь это не только лепнина и скульптурное убранство фасадов, но и иные декоративные средства - мозаики, решетки, витражи...
Но об этом как-нибудь в другой раз... Надеюсь, прочтя все это, вы поймете немного о течениях и противоречиях рижского модерна и о том, как его воспринимают специалисты и как они рекомендуют его воспринимать.
Наряду с Брюсселем, Барселоной и рядом других городов Европы, Рига - одна из жемчужин модерна, своего рода музей под открытым небом. В1997 г. она была включена в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО как ценнейшее средоточие зданий этого стиля. На карте ниже показаны все здания этого стиля в центре города:
Говоря о Риге, местные обычно употребляют термин "югендстиль", а не "модерн". Югендстиль представляет собой одну из ветвей стиля модерн, его немецкую разновидность. В переводе с немецкого Jugendstil означает «молодой стиль». Свое название он получил от популярного немецкого журнала «Югенд» («Молодежь»), который начал издаваться в Германии в 1896 г. О проявлениях этого стиля в Риге написано множество книг. Вот некоторые из них:
Много книг на эту тему написал видный исследователь югендстиля Янис Крастиньш, у которого я училась с 1987 по 1994-й годы, он преподает историю архитектуры в Рижском Техническом университете. О нем в Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD%D1%8C%D1%88,_%D0%AF%D0%BD%D0%B8%D1%81
Его книга в аннотациях: http://www.chtivo.ru/book/648467 + http://books.google.com/books/about/%D0%A1%D1%82%D0%B8%D0%BB%D1%8C_%D0%BC%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BD_%D0%B2_%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8%D1%82%D0%B5.html?id=fM_lAAAAIAAJ
Вот из книги Крастиньша, что вы видите выше, и практически единственной, изданной на русском языке, я процитирую некоторые его определения стиля, и то, что относится к улице Альберта. Чтобы не выделять цитаты цветом, оставлю их обычным порядком, а вот мои добавления дальше будут выделены курсивом.
Поскольку в русском языке принят термин "модерн", а не "югендстиль", то и мне и Крастиньшу приходится употребить именно его:
Наряду с головокружительным успехом модерна вырисовывается и определенная оппозиция новому стилю. Его воспринимали как "извращение", обзывали декадентским искусством и т.п. Не было недостатка и в презрительных определениях этого стиля - Schnoerkelstil (стиль каракулей), style tenia или Bandwurmstil (стиль ленточных червей), modern Strumpfbandlinien (современная линия подвязки), gereizter Regenwurm (взбешенный червяк) и др. Многие настаивали на том, что модерн чужд народному духу, его демагогически обвиняли в пропаганде идей социализма, анархизма, атеизма и т.п.)
Из-за внешней оригинальности декоративные формы модерна воспринимались как главное, за ними не видели принципиально нового подхода к формированию пространственной структуры, объема зданий и решению отдельных элементов. Зачастую декоративные излишества стиля вызывали скептический отклик не только среди современников, но и позднее. Долгое время господствовал взгляд, что основная "заслуга" модерна - это замена эклектического архитектурного декора новой орнаментикой, причудливыми формами и символическими мотивами.
Фотографии, которые вы увидите в посте, сделаны в кварталах правой половины указанного на карте маршрута:
Многие произведения модерна, выдержанные в подчеркнуто декоративной манере, резко критиковались сразу после появления на свет. Например, по поводу доходного дома на ул. Элизабетес, 33 (1901 г., М. Эйзенштейн) архитектор А.Ванаг писал: "Жаль всего красивого района, жаль истраченной работы и материалов". Видный мастер прикладного искусства и публицист Ю. Мадерниекс выдвинул тезис о том, что признак стиля - не в орнаментах, но, анализируя новостройки Риги, в основном заметил лишь их декоративное оформление, сделав вывод, что архитектура превратилась в "разврат, стучащий у наших дверей слишком серьезно, чтобы мы еще молчали. Она дошла до границы невозможности".
Такой же взгляд продолжал господствовать и в 1930-е годы. Вот как высказался архитектор Г. Пиранг: "Около 1900 г. пришел оппозиционный модерн, который, "создавая" новые формы, решительно отказался от любой имитации. Он продержался недолго и не оставил в Риге особых следов. Только достойная сожаления улица Альберта полностью пала его жертвой".
Позднее Я. Рутманис писал о молодом поколении латышских архитекторов начала ХХ в., что оно воздержалось от увлечения "сецессионистским модернизмом", который пылал в то время на Западе и который гражданский инженер М. Эйзенштейн так пышно насадил на ул. Альберта в Риге. Оно якобы обратилось к поискам выражения национального духа по образцу т.н. северного стиля, созданного в Финляндии Л. Сонком, А. Линдгреном и Э. Саариненом. Это направление, которое мы теперь называем национальным романтизмом, Я. Рутманис вполне обоснованно считает "потоком, родственным сецессионистскому модернизму", т.е. модерну.
В Риге модерн не ограничился только экстремальным декоративизмом, его проявления несравненно богаче, чем застройка ул. Альберта. Не будет преувеличением сказать, что с 1902 до 1914 г. все рижские архитекторы использовали в своем творчестве приемы модерна и, конечно, его декоративные формы. В рижской застройке этого времени почти невозможно найти сооружение, в котором так или иначе не проявилась стилистика модерна. Это относится даже к тем зданиям, которые созданы в духе других концепций.
Со 2-й половины 19 в. жилищное строительство превратилось в важную отрасль экономики - доходный дом был не только жилищем, но и источником наживы его домовладельца: к этому времени в Риге сложились благоприятные условия для массового капитального строительства. Подобная ситуация была характерна для многих европейских городов, возникших в эпоху феодализма как крепости и постепенно превращавшихся в крупные капиталистические центры: Вена, Прага, Барселона, Дрезден, Гамбург, Амстердам и др. Рига среди них отличается четкой градостроительной структурой, основу которой составила единая градостроительная идея (проект И.Д. Фельско и О. Дитце), возникшая и реализованная несколько раньше, чем знаменитая Рингштрассе в Вене - классический пример градостроительного искусства 19 в.
В середине 90-х гг. 19 в. в Риге практиковало уже около 40, а накануне первой мировой войны - около 70 архитекторов. Из них выпускниками Рижского Политехнического института соответственно были 25 и 56 зодчих. В 1914 г. в списке Рижского общества архитекторов насчитывалось 124 человека.
На рубеже веков в Риге наметился небывалый расцвет экономики и настоящий строительный "бум". В 1880-е годы ежегодно строилось 20-30 многоэтажных каменных зданий. В 1898 г. было построено около 450 зданий, из них 338 были деревянные. В 1910-1913 гг. из ежегодно строящихся 300-500 зданий 150-220 были многоэтажные каменные. Деревянные дома продолжали строить на рабочих окраинах.
Архитектура первых шестиэтажных домов была еще эклектичной. При замкнутой квартальной застройке с относительно скучными улицами-коридорами с открытыми, исчезающими в бесконечности видовыми перспективами, характерной для градостроительной концепции эклектизма, затруднена ориентация в пространстве. Программная установка модерна на уникальность каждого произведения архитектуры во многом оживила, разнообразила городскую среду.
Большое значение имеют перекрестки улиц. Они представляют собой своего рода парадокс среды, потому что одновременно принадлежат пространствам двух улиц. В них действуют выраженные силы визуального центростремления, требующие уравновешивания. Уже на исходе 19 в. были найдены приемы оптимизации пространства перекрестков - посредством скашивания в плане углов и особенно - возведения угловых башен. В Риге их в середине 1890-х годов в своих работах стал широко применять К. Пекшен, а в начале ХХ в. они уже стали традиционными. Угловые башни обогащают окружающее пространство и служат наглядными ориентирами. Они создают одну из характерных особенностей центра Риги, где общий характер городской среды, ее художественный облик определяет стиль модерн.
Способ проектирования зданий по заранее принятой схеме, широко применявшийся в эклектизме, требовал фронтальной композиции, соблюдения симметрии, а также разделения фасадов на главный, за которым скрывалась парадная часть квартиры, и задний, выходящий во двор и лишенный обычного архитектурного убранства.
Модерн поставил иную задачу - достичь удобной и целесообразной планировки, рационально сгруппировать помещения с учетом их функциональных связей. По этой причине исчезает симметрия, а также разница между парадной и "задней" зонами, все фасады, по возможности, стали равноценными, приобретая архитектурно выразительный вид.
На фото ниже - часть той самой ул. Альберта, куда водят туристов. Слева направо в кадре видны здания архитекторов Г. Хилбига, К. Пекшена, Э. Лаубе и М. Эйзенштейна - всех самых светил местной архитектуры того времени:
Именно уличные фасады, их пластика являются самым ценным архитектурным наследием, которое сохранилось от рассматриваемого периода и наиболее полно отражает его художественные воззрения. В замкнутой квартальной застройке человек визуально по-разному воспринимает фасады отдельных зданий и перспективу уличного ландшафта в целом.
Характерные для модерна эркеры, фронтоны, башенки и другие архитектурные детали в масштабе всей улицы превращаются в элементы, словно независимые от объема, которому они принадлежат. Они предстают совокупностью форм, которая, органически сливаясь, обретает цельный характер и преобразует окружающую среду в гармонически единое пространство.
Увлечению декоративным украшательством отдали дань несколько видных архитекторов, успешно работавших в Риге, но никто из них в этом направлении не сумел превзойти Михаила Эйзенштейна. Чрезмерный декоративизм и М. Эйзенштейн - почти синонимы в архитектуре Риги начала ХХ в.
Михаил Эйзенштейн, личность необычного темперамента и художественного вдохновения - по профессии инженер-строитель или, как тогда говорили, - гражданский инженер. Он работал в Лифляндском губернском правлении начальником путей сообщения. В Риге по проектам Эйзенштейна построены немногим более 15 многоэтажных доходных домов. На фоне любой окружающей застройки их фасады - будто фейерверк самых неожиданных и поразительных форм и элементов орнаментальной и декоративной пластики.
Многие фасады зданий Эйзенштейна - на ул. Элизабетес, 33, Альберта, 13 и Стрелниеку, 4а, - представляют насыщенный до отказа набор декора, в котором орнаментика модерна переплетается с формами различных исторических стилей. Фасад на ул. Элизабетес, 33 воспроизводит коллекцию архитектурных деталей, применявшихся, по крайней мере, последние 1000 лет. Декоративные элементы модерна скомбинированы здесь самым причудливым образом с отдельными мотивами архитектуры романского периода, эпохи Ренессанса, барокко или классицизма.
Не отрицая творческую находчивость и несомненный художественный талант М. Эйзенштейна, следует, однако, отметить, что именно в его творчестве встречаются примеры крайнего проявления воспроизведения того или другого образца композиции фасада, чаще всего найденного в литературе. Во всяком случае планировка многих его домов не отличается функциональными достоинствами и кажется скорее приложенной к заранее придуманному фасаду - экрану. Достаточно, например, сравнить схему абстрактного фасада, разработанную лейпцигскими архитекторами Г. Вюншманом и Г. Коцелем, с проектом Эйзенштейна доходного дома на ул. Элизабетес, 10б, реализованным сравнительно точно.
Ниже фотографии другого здания Эйзенштейна, но приемы здесь применены сходные (см. ниже):
Во всем, что в этом здании отличается от прототипа, видны приемы, характерные для архитектуры Германии или Австрии этого времени. Например, мелкое членение переплетов в верхних частях оконных переплетов широко использовал австрийский архитектор и художник И. Гофман, а тональное решение здания - синий (глазурованные кирпичи, которые в проекте показаны красными) с серым (штукатурка) - имеет сходство с цветовой гаммой знаменитого "синего дома", построенного И. Ольбрихом в Дармштадте.
Общественный деятель и художественный критик А. Беркгольц, опубликовавший в начале ХХ в. серию статей о новостройках Риги, писал, что здание на ул. Элизабетес, 10б во многих отношениях производит впечатление своеобразной выставки неоправданных форм. Идентичен по стилю и соседний дом (Элизабетес, 10а). Для него Эйзенштейн разработал только фасад, сохранив план здания, спроектированный годом раньше К. Пекшеном.
Поразительна легкость, с которой Эйзенштейн в короткий срок радикально изменял свой творческий почерк. В 1900 г. по его проекту построен типично эклектический дом на ул. Маргриетас, 16, а в 1901 г. - подобный во дворе на ул. Дзирнаву, 18. В том же дворе находится еще одно здание, построенное Эйзенштейном в 1904 г., на фасаде которого видны уже характерные для модерна окна в форме замочной скважины, декор из геометрических линий и живописная разбивка проемов.
Ряд произведений Эйзенштейна расположен на ул. Альберта. Бывший дом А. Поля (№8) построен в 1903 г., дома Лебединского (№4 и 6) - в 1904 г., а дома Богусловского (№2 и 2а) - в 1906 г. В 1905 г. возведен еще один дом по проекту Эйзенштейна - на ул. Бривибас, 99.
В сравнении с любым из этих зданий работы других архитекторов, даже самые роскошные в своем декоративном убранстве, выглядят значительно скромнее. Фасады своих построек Эйзенштейн в изобилии заполнял различными сочетаниями геометрических линий, прямоугольников, окружностей и овалов, мотивами стилизованных цветов, фестонами и гирляндами, затейливыми масками, перекошенными гримасой ужаса.
Здесь также львы и крылатые чудовища, странные сфинксы и томные обнаженные женские фигуры, сложные формы и пропорции оконных проемов. Одной лишь фасадной плоскости иногда недостаточно, чтобы разместить все, что предлагает кипящий энергией и изобретательностью зодчий.
С фасада дома на ул. Альберта, 2а словно соскользнули дивные сфинксы, греющиеся в палисаднике, а над верхним этажом возник еще один, сквозь пустые проемы которого просвечивает небо. Помещений там нет, зато есть поверхность для экспозиции целого набора орнаментально-декоративной пластики.
Правда, и в этом доме не обошлось без увража: композиция со сфинксами недвусмысленно напоминает архитектурный мотив для монументальных построек, предложенный мюнхенской архитектурной фирмой "Гельбиг и Гайгер".
На фото - декор здания на ул. Стрелниеку, 4а:
Большую роль в решении фасадов у М. Эйзенштейна играют не только орнаментально-декоративные, но и архитектурные элементы - балконы и эркеры, а также отделочные материалы: вставки из глазурованного отделочного кирпича или керамических плиток разного типа и цвета. Реже встречаются вариации фактур оштукатуренных плоскостей.
Цитата из другой книги:
Сергей Эйзенштейн о роли отца в своей жизни и его архитектурном таланте говорил: «Папа - растягивавший человеческие профили на высоту полутора этажей в отделке углов зданий. Вытягивавший руки женщин, сделанных из железа водосточных труб, под прямым углом к зданию [и] с золотыми кольцами в руках. Как интересно стекали дождевые воды по их жестяным промежностям.
Папа - победно взвивавший в небо хвосты штукатурных львов - lions de platre, нагромождаемых на верха домов. Папа - сам lion de platre. Тщеславный, мелкий, непомерно толстый, трудолюбивый, несчастный, разорившийся, но не покидавший белых перчаток (в будни!) и идеального крахмала воротничков.
http://www.kultura.lv/ru/persons/25/
Вообще об Эйзенштейне и о том, как его скандальная личная жизнь влияла на творчество, есть немало ссылок в Интернете. Кому интересно, могут ознакомиться:
http://pribalt.info/arhiv.php?month=12&news=209
http://www.russkije.lv/ru/journalism/read/o-dorofeyeva-eizenstein/
http://www.ves.lv/7s/0/31403
Но вернемся к архитектуре из книги Крастиньша:
Каждая постройка на ул. Альберта стремилась превзойти соседнее здание в роскоши, великолепии и оригинальности оформления. Тем не менее в восприятии среды как здесь, так и там происходит нечто сходное: соседние дома сливаются в единое гармоничное целое. В поверхности "уличной стены", растворяясь, исчезает индивидуальность ее составных частей. Границы отдельных сооружений почти неразличимы.
Вместе с зеленью прилегающих палисадников дома Эйзенштейна выгодно контрастируют с более спокойной застройкой на противоположной стороне улицы. В целом ул. Альберта образует экспрессивный, в пространственном отношении интимный и своеобразно согласованный градостроительный ансамбль.
Можно удивляться, сколь виртуозно М. Эйзенштейн обращался с различными декоративными формами, приемами и материалами. Но его творческий метод, по существу, остался таким же, как в архитектуре 2-й пол. 19 в., когда план здания "вписывали" в заранее принятую композиционную схему объема. Новое заключалось лишь в том, что богатый архитектурный декор, свойственный эклектизму, был заменен орнаментом модерна.
Фасады сооружений, построенных Эйзенштейном, предельно насыщены орнаментальными украшениями. В таком направлении дальнейшее развитие архитектуры явно заходило в тупик. Начиная с 1907 г. новые здания в Риге с чрезмерно украшенными фасадами больше не возводились.
Большинство архитекторов стало уделять основное внимание не столько чисто декоративно-пластическому формотворчеству, сколько поискам рациональной, целесообразной, функционально удобной планировке, подбирая средства архитектурной выразительности в зависимости от объемно-пространственной структуры здания и особенностей строительного материала. Именно рационалистические тенденции - наиболее характерное проявление модерна. Эти же черты определили его историческое место: модерн - начальный этап в развитии современной архитектуры.
Рационализм модерна может проявляться и в орнаменте, точнее говоря - в его трактовке. Виднейший теоретик модерна А. Ван де Вельде, не восставая против орнамента как такового, выступал лишь против декора, органически не связанного с той основой, для украшения которой он задуман. При этом Ван де Вельде считал, что полная ликвидация орнамента - явление временное и дольше одного сезона продлиться не может".
Творчески развивая язык исторических форм, модерн предпочел не копировать их, а подвергнуть свободной стилизации, что и придало многим произведениям раннего модерна в известной мере романтический налет. Модерн предполагал не постепенную замену старых форм более современными, а новую трактовку этих форм, подчинив ее особенностям внутрипространственного решения.
После Я.Бауманиса Константин Пекшен был вторым латышским архитектором, получившим профессиональное образование. В начале ХХ в. в его мастерской определенное время работали почти все молодые латышские архитекторы - Э. Лаубе, А. Ванаг, Э. Поле, А.Малвесс и др. По проектам, подписанным Пекшеном или разработанным им самим, в Риге построено около 250 многоэтажных каменных зданий, а также значительное число деревянных. Много строил Пекшен и за пределами Риги.
На фото ниже - фрагменты убранства домов Пекшена на ул. Антонияс и Альберта:
Пекшен был одним из пионеров модерна. В его работах встречаются порой следы формально-декоративных экспериментов, но в целом его творческой деятельности свойственна рационалистическая направленность.
В музее югендстиля, что на ул. Альберта, иногда можно встретить самого Пекшена и его супругу. :-) И взглянуть на реальное фото архитектора:
Новые принципы пространственной композиции, которые Пекшен успешно сочетал в своем творчестве с богатством декоративных мотивов, существенно отличают его работы от сооружений М. Эйзенштейна. Равновесие и симметрия эклектизма заменяются здесь динамизмом и асимметрией, равномерный ритм - принципом живописных акцентов, иллюзорная тектоника деталей - декоративной абстракцией форм. В целом модерн использовал декоративные формы значительно меньше, чем эклектизм; чаще всего необычность форм, их капризный и претенциозный характер вовсе не являются неотъемлемой особенностью модерна, а выражают его переходное состояние - "болезнь роста", которую более талантливые архитекторы преодолевали сравнительно быстро.
В здании на ул. Антонияс, спроектированном Пекшеном, главным декором являются вот эти драконы:
Особенно интересен собственный дом Пекшена на ул. Алберта, 12, в разработке которого участвовал также Э.Лаубе. С историей этого здания связаны имена многих деятелей латышской национальной культуры. До 1907 г. здесь проживал сам Пекшен, а с 1904 по 1914 г. прославленный латышский художник Я. Розенталь. Квартира Розенталя некоторое время служила приютом известному писателю-классику латышской литературы Р. Блауманису.
В целом рационалистическая архитектура здания как бы пронизана духом романтической стилизации. Романтизированный налет отзвуков прошедших исторических стилей оседает в отдельных частях здания - в мотиве фахверка верхнего этажа, а также во фронтонах "поздненемецкого ренессанса". Декоративный орнамент состоит из стилизованных элементов прибалтийской флоры и фауны. Это - хвоя, шишки, фигурки белок. Все декоративные формы наряду с балконами, эркерами, ризалитами, лоджиями и массивными входными порталами предстают в динамичном единстве композиции, вытекая из живописного объема самого здания, они будто переходят друг в друга и снова исчезают в плоскости стены.
Орнамент и фон важны в равной степени, разграничить декоративные и утилитарно конструктивные формы, пожалуй, невозможно. Здание на ул. Алберта, 12 приближается к идеалу, олицетворявшему главное стремление модерна - творить по законам красоты, добиваясь художественной выразительности в любой обыденной вещи, в любом изделии утилитарного назначения и, конечно же, в архитектуре, уделяя внимание не только сооружению в целом, но и каждой детали в отдельности. Важно и то, что красота утверждается не в орнаменте, а в самом предмете, орнамент при этом - лишь одно из средств ее достижения.
План здания на Альберта, 12 демонстрирует принцип новой функциональной планировки с полным отходом от старых анфиладных схем эклектизма:
Я так и не выложила в прошлом году фотографии из музея югендстиля, надо будет это сделать. А пока покажу один кадр с витражным окном и видом на улицу Альберта:
Здание на ул. Альберта, 9 - тоже проект Пекшена. Удивительно, что об этом здании почему-то нет информации на сайте, посвященном рижскому модерну:
http://www.jugendstils.riga.lv/index.php?lang=lat&p=3&pp=0&id=6 (на латышском языке)
http://www.jugendstils.riga.lv/index.php?lang=eng&p=3&pp=0&id=6 (на английском)
Но в целом хороший сайт, с информацией о зданиях и маршрутах их осмотра.
Одним из наиболее видных латышских архитекторов был Эйжен Лаубе. Тонкий художник в декоративных украшениях, он, например, почти не воспроизводил этнографические мотивы народной вышивки и вязания. Его орнаментика весьма разнообразна по содержанию. В его почерке чувствуется также влияние Э. Сааринена, А. Линдгрена и других финских архитекторов. Его сооружения отличаются относительной легкостью и более тонко проработанными деталями. Они лишены той суровой, пуританской сдержанности, которая так свойственна творчеству А. Ванага.
Его проект фасада здания на ул. Альберта, 11
Э. Лаубе был одним из пламенных пропагандистов нового стиля. Его выступления в прессе точно отражают идеологическую направленность национального романтизма. Э. Лаубе решительно отвергал любую имитацию и призывал использовать строительные материалы только в соответствии с их характером. Он призывал изучать народное прикладное искусство, "погружаться в дух предков", чтобы затем "своей мощной обновленной силой" этот дух "охватил бы каждого из нас, всю нашу жизнь и наше творчество". Тогда и зодчество обретет истинно латышский характер.
Это не творчество Лаубе, но данным субъектом захотелось проиллюстрировать слова выше :-))
В то же время Э.Лаубе отмечал, что не нужно отгораживаться от иностранных влияний и что каждая эпоха выдвигает свои требования и задачи, которые должны отразиться и в программе строительства зданий. Первые здания по проектам Э.Лаубе, разработанным в собственной мастерской, относятся к 1908 г. Дом на ул. Альберта, 11 - один из них. Жаль, что он, как и многие другие дома на этой улице, находится в обшарпанном состоянии... Уж если рекламировать на весь мир, стоило бы хотя бы одну улицу привести в порядок, чтобы не было стыдно перед гостями города.
На этом цитирование из книги Крастиньша завершается, чтобы не перегружать пост и подытожу лишь мнение профессора - не велика хитрость создавать многофигурные композиции, заполняя ими все фасады. Куда как сложнее художественно интерпретировать их, придать реалистичным трехмерным скульптурам линейную форму, сделать сами фигуры орнаментом. Это больше ценится специалистами, как высший пилотаж:
И вот такие, казалось бы скромные персонажи, не замечаемые пробегающими мимо прохожими, украшают почти каждое здание в центре Риги. Надо только уметь остановиться и заметить их:
Они повсюду, в причудливых, но не чрезмерных сочетаниях. У меня было много фотографий рижских маскаронов в журнале. Можете посмотреть их по ссылкам:
http://renatar.livejournal.com/172942.html
http://renatar.livejournal.com/175667.html
http://renatar.livejournal.com/195053.html
http://renatar.livejournal.com/276301.html
http://renatar.livejournal.com/277640.html
Среди них немало художественных образов и ничто не мешает их восприятию:
Эти эмоциональные и прекрасные лица Риги...
В рамках отдельного поста невозможно охватить весь спектр проявлений рижского модерна. А ведь это не только лепнина и скульптурное убранство фасадов, но и иные декоративные средства - мозаики, решетки, витражи...
Но об этом как-нибудь в другой раз... Надеюсь, прочтя все это, вы поймете немного о течениях и противоречиях рижского модерна и о том, как его воспринимают специалисты и как они рекомендуют его воспринимать.