где я был вчера: Научный совет ВЦИОМ
был вчера на заседании Научного совета ВЦИОМ, обсуждали вопрос "Новая экономическая реальность: кризис и социально-политические оценки россиян", слушали доклады О.Чернозуба и М.Дмитриева с результатами массовых опросов, направленных на целевой мониторинг ситуации, а также комментарии разных статусных аналитиков, постановили, что пока и на ближайшую перспективу всё более или менее ничего: народ и партия по-прежнему едины, рейтинги первых лиц государства стоят, будто отлиты в граните или выкованы из чистой стали, тогда как требования оппозиции разделяют лишь немногочисленные и разрозненные уклонисты ("народ по-прежнему танцует со своим президентом", как изволил выразиться коллега Дискин), во всяком случае, заметных структурных угроз политической стабильности нет, если только что-нибудь уж совсем экстра;
лично мне показались важными следующие факты: доминирование пассивных стратегий адаптации (не исключаю, оттого, что для населения возможности активных действий, предполагающих какие-то серьёзные перемены в образе жизни, уже исчерпаны), хорошо заметный и устойчивый рост общей тревожности (между тем, именно тревожность, а вовсе не депрессия, гнев или, тем более, наличие конкретных претензий к властям, инициирует поиски врага, моральную панику и прочие неконтролируемые массовые эксцессы), а также критичность ситуации к небольшому и вполне операбельному набору факторов: возникло даже впечатление, будто политическая стабильность может быть гарантирована, если потребление останется на достигнутом уровне, а наметившиеся внешнеполитические конфликты будут институционализированы как гражданский культ или в этом роде;
чем-то это всё напоминает ситуацию конца 1993 года, сразу после событий, но перед выборами ГД, когда на вопрос покойного Толи Антонова, у которого я тогда работал экспертом, чтО теперь является самым важным фактором политической жизни, я ответил, что теперь этим фактором является состояние здоровья лично тов. Б.Н.Ельцына, как впоследствии оказалось, был прав, на этот раз, однако, стоило бы понимать, что нынешний кризис - прежде всего кульминация перемен, которые были инициированы на исходе 2008 года и продлятся ещё года два
лично мне показались важными следующие факты: доминирование пассивных стратегий адаптации (не исключаю, оттого, что для населения возможности активных действий, предполагающих какие-то серьёзные перемены в образе жизни, уже исчерпаны), хорошо заметный и устойчивый рост общей тревожности (между тем, именно тревожность, а вовсе не депрессия, гнев или, тем более, наличие конкретных претензий к властям, инициирует поиски врага, моральную панику и прочие неконтролируемые массовые эксцессы), а также критичность ситуации к небольшому и вполне операбельному набору факторов: возникло даже впечатление, будто политическая стабильность может быть гарантирована, если потребление останется на достигнутом уровне, а наметившиеся внешнеполитические конфликты будут институционализированы как гражданский культ или в этом роде;
чем-то это всё напоминает ситуацию конца 1993 года, сразу после событий, но перед выборами ГД, когда на вопрос покойного Толи Антонова, у которого я тогда работал экспертом, чтО теперь является самым важным фактором политической жизни, я ответил, что теперь этим фактором является состояние здоровья лично тов. Б.Н.Ельцына, как впоследствии оказалось, был прав, на этот раз, однако, стоило бы понимать, что нынешний кризис - прежде всего кульминация перемен, которые были инициированы на исходе 2008 года и продлятся ещё года два