Все рисуют медведиц
Давно задуманное и обещанное про наш внутренний мем " Все рисуют медведиц". Предыстория с появлением самой фразы.
Я веду занятие, на котором дети рисуют День Первый, отделение света от тьмы. Дети у меня - младшая ступень в школе архитектуры и дизайна, большинству семь лет, они первоклассники в обычной школе, но есть и младше - самому маленькому, Максу, четыре с половиной. Судя по теме это сразу после нового года. Перед новым годом я рассказывала им историю про Рождественскую звезду и мы клеили потрясающие большие кружевные звезды. Я люблю свою работу - у меня нет плана, что я сейчас читаю сама, чем увлекаюсь - то я и несу рассказывать и задавать рисовать.
До рисования мы долго говорим о свете и тьме вообще, я включаю проектор, но не ставлю слайдов - просто большой прямоугольник света на колонне. Колонна - потому что такая конструкция здания, верхние этажи опираются на мощные овальные колонны, одна из таких у меня посреди класса, ближе к одному концу. В большой половине мы рисуем, в маленькой стоят шкафы. Там же за колонной, кто-нибудь отсиживается или отлеживается на полу, если нет настроения рисовать. Я не возражаю.
На колонну удобно проецировать слайды. Но сейчас, как я уже сказала, там просто свет. Я рассказываю, что кусок тьмы на свету это тень, а кусок света во тьме - луч. Показываю им как луч от проектора прорывается сквозь тьму и падает куском света - в окружении тьмы. Дети начинают веселиться и шалить, тянут руки, чтобы тень от них падала на экран, вскакивают на стулья, чтобы голова и плечи отбрасывали тень. Все тени на белом начинаются от кромки - выходят из тьмы. Видите, говорю я, тени на свету - это кусочки тьмы, руки теневые тянутся от всего темного окружения. Дети совсем расхулиганились, им хочется весь экран перекрыть, уже многие стоя на стульях, кто-то залез на стол, белый экран весь испятнан, светлых кусочков все меньше.
Вот, говорю я, если кусков тьмы будет все больше и больше, если она будет наступать, когда-нибудь она сможет перекрыть весь свет. Шум начинает стихать. Кто-то втягивает голову в плечи, чтобы тень стала меньше, кто-то спускается со стула. Потихоньку теневые руки втягиваются назад. Пространство расчищается. Последние головы и ладошки убираются с экрана, тени их бегут от света к границе с тьмой и исчезают там. Скоро весь экран опять сияет светом. Малыши мои сидят внезапно смирно, головы наклонены к плечам, смотрят на светлый прямоугольник с восхищением, кто-то оборачивается и с восторгом говорит - это мы его почистили, правда?
Теперь, когда мы все обговорили, я все окружила, опутала сетью слов, я рассказываю им задачу. У бога День Первый - еще нет ничего, и он разделяет хаос на свет и тьму. Как бы например был шум, а кто-то разделил его на тишину и музыку. Дети должны нарисовать процесс и момент этого разделения - оно идет прямо сейчас. Ничего рисовать существующего нельзя - еще нет ни людей, ни животных, ни облаков,ни деревьев. Нужно нарисовать чистую абстракцию - но чтобы в ней была тьма, был свет, было движение разделения.
Я даю им тушь, большие листы бумаги, инструменты можно выбирать по желанию - множество ручек с разными перьями, разной толщины кисти. Все погружаются в работу. Такие разные им приходят идеи в голову, так по-разному они делают композицию. У одной девочки кластеры черных пятен постепенно сходят на нет - и с одного края листа все бело, с другой темно. Другая, из верующей очень светлой семьи, не сдержалась - поверх черно-белой композиции твердым простым карандашом нарисовала фигуру призрачного бога в длинных одеждах, раздвигающего руками свет и тьму. Рисунок серебристо-серый, едва заметный на фоне контрастной композиции.
Один мальчик очень сосредоточенно выбирает инструменты, взял крупную плоскую кисть, посмотрел пристально на лист. Очень решительно провел через лист яркую черную диагональ всей толщиной кисти, потом с разных сторон прочертил вертикальные линии от этой диагонали - в противоположных углах - и залил эти куски до краев листа черным. На его рисунке остались два треугольника белых лицом друг к другу. Я всегда спрашиваю, что они рисуют. мне интересно, что у них в головах. Мальчик говорит с готовностью, делая веерное движение рукой от локтя через лист: а это бог открыл дверь - и тут упал свет. Быстро переворачивает лист другой стороной: а потом открыл тут - снова проводит руку веером от неподвижного локтя - и тут упал.
На этом занятии был новый мальчик. Привели, попросили посмотреть - вдруг талант, вдруг я возьму новенького. Я посадила его на свободное места на последнем ряду столов. Он вполне справляется. Мои-то привыкли к странным абстрактным заданиям, а он новенький совсем, ему должно быть странно. Но с детьми такое дело - они еще не очень хорошо знают, что странно, а что нет. Весной я буду читать лекции для учителей рисования в обычных школах. Их со всей республики свезли на семинар, и частью этого семинара являются занятия в нашей школе. Я показываю картины моих детей и рассказываю о заданиях, они восхищенно ахают. Наконец один не выдерживает, показывает на рисунок цветными карандашами ( мы рисовали на тему "вода, все течет") - как вы от них этого добиваетесь?? Ладно бы один, но они же у вас все вот такое выдают. - Очень просто, отвечаю - они просто не знают, что этого не умеют. А я им не говорю. Вот и умеют.
Новый мальчик нарисовал вполне хорошую композицию, с движением и ритмом. Занятие заканчивается, дети уносят рисунки в шкаф и понемногу вываливаются в коридор, к родителям. Я смотрю приносимые работы, хвалю,собираю помытые кисти, обнимаю в ответ обнимающихся напоследок. Мимо меня прорывается к задним столам мама нового мальчика, ей не терпится посмотреть. Случайно по дороге ее взгляд падает на рисунок самого младшего, Макса. Макс старался как мог, но не смог удержаться - на его листе понизу идут друг за другом три больших странных черных зверя с толстыми лапами.
Потом мама видит динамичную композицию сына. Я не вполне уверена, не дала ли она ему подзатыльник, они у меня за спиной. Я оборачиваюсь только на истошное: Ну что, что ты такое нарисовал??? Не видишь что ли, ВСЕ РИСУЮТ МЕДВЕДИЦ!!!
Я оборачиваюсь, вижу, что мальчик втянул голову в плечи и смотрит в ужасе. Ха, эта мама еще не знает, какой я тут тиран и вседержитель! Я решительно беру ее за локоть, увожу за колонну и там строго говорю: родителям тут запрещенно критиковать и ругать. Это могу делать только я. Только я знаю, какая была задача, какое задание и насколько они справились. Считайте для простоты, что родители бестолковы и ничего не понимают в дизайне. Поэтому они могут делать только две вещи по отношению к детям и их работам: молчать или хвалить без удержу. И подождите, пожалуйста, вашего мальчика в коридоре.
Я иду обратно к столам. Макс вальяжно несет своих медведиц на свободную полку сушиться, улыбается дружески новенькому. Я подхожу и говорю: отличная работа, ты хорошо справился, я прямо вижу, как свет и тьма отделяются друг от друга. С мамой твоей я поговорила, но ты тоже можешь ей сказать, что я твоей работой очень довольна.
А как выражение стало у нас мемом, я напишу в следующий раз:)
Я веду занятие, на котором дети рисуют День Первый, отделение света от тьмы. Дети у меня - младшая ступень в школе архитектуры и дизайна, большинству семь лет, они первоклассники в обычной школе, но есть и младше - самому маленькому, Максу, четыре с половиной. Судя по теме это сразу после нового года. Перед новым годом я рассказывала им историю про Рождественскую звезду и мы клеили потрясающие большие кружевные звезды. Я люблю свою работу - у меня нет плана, что я сейчас читаю сама, чем увлекаюсь - то я и несу рассказывать и задавать рисовать.
До рисования мы долго говорим о свете и тьме вообще, я включаю проектор, но не ставлю слайдов - просто большой прямоугольник света на колонне. Колонна - потому что такая конструкция здания, верхние этажи опираются на мощные овальные колонны, одна из таких у меня посреди класса, ближе к одному концу. В большой половине мы рисуем, в маленькой стоят шкафы. Там же за колонной, кто-нибудь отсиживается или отлеживается на полу, если нет настроения рисовать. Я не возражаю.
На колонну удобно проецировать слайды. Но сейчас, как я уже сказала, там просто свет. Я рассказываю, что кусок тьмы на свету это тень, а кусок света во тьме - луч. Показываю им как луч от проектора прорывается сквозь тьму и падает куском света - в окружении тьмы. Дети начинают веселиться и шалить, тянут руки, чтобы тень от них падала на экран, вскакивают на стулья, чтобы голова и плечи отбрасывали тень. Все тени на белом начинаются от кромки - выходят из тьмы. Видите, говорю я, тени на свету - это кусочки тьмы, руки теневые тянутся от всего темного окружения. Дети совсем расхулиганились, им хочется весь экран перекрыть, уже многие стоя на стульях, кто-то залез на стол, белый экран весь испятнан, светлых кусочков все меньше.
Вот, говорю я, если кусков тьмы будет все больше и больше, если она будет наступать, когда-нибудь она сможет перекрыть весь свет. Шум начинает стихать. Кто-то втягивает голову в плечи, чтобы тень стала меньше, кто-то спускается со стула. Потихоньку теневые руки втягиваются назад. Пространство расчищается. Последние головы и ладошки убираются с экрана, тени их бегут от света к границе с тьмой и исчезают там. Скоро весь экран опять сияет светом. Малыши мои сидят внезапно смирно, головы наклонены к плечам, смотрят на светлый прямоугольник с восхищением, кто-то оборачивается и с восторгом говорит - это мы его почистили, правда?
Теперь, когда мы все обговорили, я все окружила, опутала сетью слов, я рассказываю им задачу. У бога День Первый - еще нет ничего, и он разделяет хаос на свет и тьму. Как бы например был шум, а кто-то разделил его на тишину и музыку. Дети должны нарисовать процесс и момент этого разделения - оно идет прямо сейчас. Ничего рисовать существующего нельзя - еще нет ни людей, ни животных, ни облаков,ни деревьев. Нужно нарисовать чистую абстракцию - но чтобы в ней была тьма, был свет, было движение разделения.
Я даю им тушь, большие листы бумаги, инструменты можно выбирать по желанию - множество ручек с разными перьями, разной толщины кисти. Все погружаются в работу. Такие разные им приходят идеи в голову, так по-разному они делают композицию. У одной девочки кластеры черных пятен постепенно сходят на нет - и с одного края листа все бело, с другой темно. Другая, из верующей очень светлой семьи, не сдержалась - поверх черно-белой композиции твердым простым карандашом нарисовала фигуру призрачного бога в длинных одеждах, раздвигающего руками свет и тьму. Рисунок серебристо-серый, едва заметный на фоне контрастной композиции.
Один мальчик очень сосредоточенно выбирает инструменты, взял крупную плоскую кисть, посмотрел пристально на лист. Очень решительно провел через лист яркую черную диагональ всей толщиной кисти, потом с разных сторон прочертил вертикальные линии от этой диагонали - в противоположных углах - и залил эти куски до краев листа черным. На его рисунке остались два треугольника белых лицом друг к другу. Я всегда спрашиваю, что они рисуют. мне интересно, что у них в головах. Мальчик говорит с готовностью, делая веерное движение рукой от локтя через лист: а это бог открыл дверь - и тут упал свет. Быстро переворачивает лист другой стороной: а потом открыл тут - снова проводит руку веером от неподвижного локтя - и тут упал.
На этом занятии был новый мальчик. Привели, попросили посмотреть - вдруг талант, вдруг я возьму новенького. Я посадила его на свободное места на последнем ряду столов. Он вполне справляется. Мои-то привыкли к странным абстрактным заданиям, а он новенький совсем, ему должно быть странно. Но с детьми такое дело - они еще не очень хорошо знают, что странно, а что нет. Весной я буду читать лекции для учителей рисования в обычных школах. Их со всей республики свезли на семинар, и частью этого семинара являются занятия в нашей школе. Я показываю картины моих детей и рассказываю о заданиях, они восхищенно ахают. Наконец один не выдерживает, показывает на рисунок цветными карандашами ( мы рисовали на тему "вода, все течет") - как вы от них этого добиваетесь?? Ладно бы один, но они же у вас все вот такое выдают. - Очень просто, отвечаю - они просто не знают, что этого не умеют. А я им не говорю. Вот и умеют.
Новый мальчик нарисовал вполне хорошую композицию, с движением и ритмом. Занятие заканчивается, дети уносят рисунки в шкаф и понемногу вываливаются в коридор, к родителям. Я смотрю приносимые работы, хвалю,собираю помытые кисти, обнимаю в ответ обнимающихся напоследок. Мимо меня прорывается к задним столам мама нового мальчика, ей не терпится посмотреть. Случайно по дороге ее взгляд падает на рисунок самого младшего, Макса. Макс старался как мог, но не смог удержаться - на его листе понизу идут друг за другом три больших странных черных зверя с толстыми лапами.
Потом мама видит динамичную композицию сына. Я не вполне уверена, не дала ли она ему подзатыльник, они у меня за спиной. Я оборачиваюсь только на истошное: Ну что, что ты такое нарисовал??? Не видишь что ли, ВСЕ РИСУЮТ МЕДВЕДИЦ!!!
Я оборачиваюсь, вижу, что мальчик втянул голову в плечи и смотрит в ужасе. Ха, эта мама еще не знает, какой я тут тиран и вседержитель! Я решительно беру ее за локоть, увожу за колонну и там строго говорю: родителям тут запрещенно критиковать и ругать. Это могу делать только я. Только я знаю, какая была задача, какое задание и насколько они справились. Считайте для простоты, что родители бестолковы и ничего не понимают в дизайне. Поэтому они могут делать только две вещи по отношению к детям и их работам: молчать или хвалить без удержу. И подождите, пожалуйста, вашего мальчика в коридоре.
Я иду обратно к столам. Макс вальяжно несет своих медведиц на свободную полку сушиться, улыбается дружески новенькому. Я подхожу и говорю: отличная работа, ты хорошо справился, я прямо вижу, как свет и тьма отделяются друг от друга. С мамой твоей я поговорила, но ты тоже можешь ей сказать, что я твоей работой очень довольна.
А как выражение стало у нас мемом, я напишу в следующий раз:)