Пятьдесят три горошины душистого перца
проект №186 в Заповеднике Сказок «День счастливчиков»
Феи мадам Помье и фрау Минце были давними подругами, поэтому сидели они не в гостиной и не в кабинете мадам Помье, а прямо за кухонным столом, возле печки, из которой только что был вынут яблочный пирог. На столе вокруг кувшинчика с глинтвейном на специальной огнеупорной подставке уютно свернулась небольшая саламандра, поддерживая нужную температуру.
Подлив гостье глинтвейн в опустевшую кружечку, мадам Помье пожаловалась, что этой зимой ни в Бобуа, ни в соседнем Лантюрлю, ни даже в более отдаленных Вердинуа и Шуфлере было не достать душистого перца - говорили, что единственный в прошлом году корабль с заморскими пряностями стал добычей альбионских корсаров. Хорошо, что у мадам Помье имелся изрядный запас; на всю зиму хватило и еще довольно много осталось.
Фрау Минце в ответ сообщила, что все свои запасы извела на пряники, и да, на ярмарке в Мёренбахе тоже ничего купить не смогла, не завезли.
На этом разговор о пряностях пришлось прервать - раздался стук в дверь, судя по звуку, сначала кулаком, а потом чем-то железным. Мадам Помье прищелкнула пальцами, дверь плавно открылась и взорам фей предстал нежданный гость, замерший в той позе, в которой его застало колдовство. Шпага, эфесом которой он колотил в дверь, так и осталась в поднятой руке. Гость был в мокром плаще, нечищеных сапогах, с обломанным пером на помятой шляпе, несколько чумаз и очень молод. Феи некоторое время его разглядывали; наконец мадам Помье произнесла:
- Осторожно, молодой человек, я вас сейчас отпущу, постарайтесь не упасть и не вздумайте делать глупости, вы меня поняли?
Обретя возможность двигаться, гость удержался от падения, ухватившись рукой за дверной косяк, вбросил шпагу в ножны, вошел в кухню, звякая шпорами и оставляя грязные следы, и отдал поклон. Брызги со шляпы и плаща попали на фрау Минце, она поморщилась, но ничего не сказала. Дверь за спиной гостя мягко закрылась.
- Кто из вас мадам Помье, почтенные дамы? - спросил он. - У меня срочное дело.
- Мадам Помье это я, - отозвалась хозяйка. - Кто вы такой и что вам нужно?
- Я Шарль де Шамбо, служу в гвардии Его Величества Адеодата VII, короля Лантюрлю. Мне нужен душистый перец, пятьдесят три горошины. И вернуться во дворец сегодня до полуночи.
- Недурно! И вы полагаете, что я вам в этом помогу? Ради ваших прекрасных глаз и в благодарность за то, что вы мне наследили на чистом полу? Ну-ка, стойте спокойно, - плащ и сапоги на молодом человеке мгновенно просохли, грязные следы на полу исчезли, - А теперь можете попробовать объяснить, с какой стати мне вам помогать.
- Мадам Помье, вы моя единственная надежда. Если сегодня к полуночи не доставить во дворец эти пятьдесят три горошины, Лантюрлю останется без короля. Я спешил как только мог, но все дороги развезло, лошадь пала за три версты отсюда, и срок уже почти на исходе. Помогите мне, а потом делайте со мной, что захотите, я отдаю себя в ваше распоряжение и обещаю сослужить любую службу.
- Вы понимаете, что такими обещаниями не разбрасываются, молодой человек? - строго сказала мадам Помье.
- Понимаю. Но… у вас ведь есть этот проклятый душистый перец? И вы ведь можете сделать так, чтобы я вернулся до полуночи? - молодой человек с надеждой взглянул на фею, натолкнулся на ее взгляд и упавшим голосом продолжил: - Ну или хотя бы просто передайте эти горошины во дворец, а я останусь у вас. Только прошу вас, известите моего командира, куда я делся.
- Командира оставим на потом. Сначала скажите, что с вашим королем и при чем тут душистый перец?
- Его Величество заколдован, и где он сейчас, я не знаю. Я выехал из Лантюра в тот же день, как это случилось. Чтобы избавиться от чар, король должен за три дня раздобыть и принести фее пятьдесят три горошины душистого перца, тогда она его простит. А если нет, то она сказала, что королевству нужен будет другой король. Но я присягал Его Величеству Адеодату! И он правда хороший король, нам другого не надо…
- А что за фея? И за что она его должна простить?
- Я случайно слышал только конец разговора, когда они уже начали друг на друга кричать. Его Величество гневался и произнес что-то вроде «Вот у меня где ваши горошины, и если вы действительно фея, то пусть вам их собирают хоть муравьи, хоть воробьи», а она ему в ответ «Ах так! Вот вы и будете воробьем». В общем, она ему дала три дня, чтобы он где-то раздобыл эти пятьдесят три горошины душистого перца и принес ей. И куда-то его отправила, не знаю куда. Я решил, что надо на всякий случай самому найти эти горошины и отдать фее, если вдруг Его Величество вернется с пустыми руками. Спросил поваров, где они берут душистый перец, а они сказали, что его нигде нет, в этом году на ярмарку не привозили. А во дворце, кстати, вроде бы как никто и не заметил, что король исчез; наверное, эта фея так устроила. Ну и я не стал никому говорить, взял лошадь, поскакал в Бобуа, думал, здесь найду, а здесь тоже этого душистого перца нет. Мне одна любезная особа подсказала, что надо мол, просить фею мадам Помье, у нее должно быть.
- Так все-таки, что там за фея? - вмешалась в разговор фрау Минце. - Вы ее видели? Хотя что я спрашиваю, можно же самой посмотреть. Дворец в столице, в Лантюре? Разговор был в кабинете?
- Да.
- Сейчас посмотрим. - Фея достала из кармана небольшое зеркальце, поводила над ним пальцем, выписывая какие-то фигуры, что-то пошептала и стала вглядываться, покачивая зеркалом из стороны в сторону.
Мадам Помье тем временем взяла из воздуха приличных размеров кружку, налила в нее глинтвейна из кувшина и протянула молодому человеку.
- Пейте, не бойтесь, я пока не собираюсь вас ни во что превращать. Потом решу, что с вами делать.
- А вот это уже интересно! - воскликнула фрау Минце, показывая на что-то в зеркале. - Смотрите-ка, узнаете? Это же фрау Ханенфус! Мне уже любопытно, что она на этот раз затеяла. Мадам Помье, давайте поможем этому многообещающему молодому человеку? У вас ведь найдется на этот случай пятьдесят три горошины душистого перца? Если быстро соберемся, то успеем в Лантюр к развязке. Давайте, право же! Перенос я обеспечу, невидимость тоже, а там уже посмотрим, может быть, потом и поговорим с нашей милой фрау Ханенфус.
- Ну, если вы так заинтересовались, фрау Минце, давайте, я не против. Сейчас достану душистый перец, возьмем плащи и можно отправляться. Ну и, пожалуй, еще по кружечке глинтвейна на дорожку всем не помешает. А вы, молодой человек - де Шамбо, правильно? - кажется, получите больше, чем просили… Когда будем на месте, держитесь возле меня и не вмешивайтесь, пока я вам не скажу.
***
Невидимые и неслышимые феи удобно устроились на диванчике в углу кабинета, а невидимый и неслышимый де Шамбо встал рядом; он время от времени ощупывал в кармане сверток с пятьюдесятью тремя горошинами душистого перца.
Еще одна фея возникла из воздуха около десяти часов, походила по комнате без видимой цели и в конце концов уселась в кресло, стоявшее наискосок у письменного стола. Над своим нарядом она, надо полагать, тщательно поработала: шелковое узорчатое платье в желто-зеленых тонах, обилие золотистых кружев и сверкающих ограненных бусин, перстни чуть ли не на каждом пальце, башмачки на точеных высоких каблуках с большими шелковыми бантами, высокая прическа, украшенная золотыми бабочками и замысловатой шляпкой с желто-зелеными перьями - фея являла собой образец стиля «все лучшее сразу», но, без всякого сомнения, впечатление производила внушительное.
Из кармана она извлекла крохотную записную книжечку в золотой обложке и стала перелистывать страницы, иногда кивая головой, словно бы с чем-то соглашаясь, и время от времени делая пометки оправленным в золото грифелем.
Часы на каминной полке издали мелодичный звон; фея в кресле и ее невидимые коллеги посмотрели на циферблат - была половина одиннадцатого. Де Шамбо тяжело вздохнул, к счастью, неслышно. Еще через несколько секунд над ковром посреди кабинета сгустилось туманное марево и из него появился король Адеодат VII.
Выглядел он ничуть не лучше, чем де Шамбо при появлении у мадам Помье, а может быть, еще и похуже; если бы де Шамбо не знал его в лицо, он бы и не поверил, что этот бродяга, нацепивший на себя в зимнюю пору все имеющиеся лохмотья - король Лантюрлю. Поверх расшитого золотом кафтана на короле был надет странный короткий плащ из толстой лиловой ткани, неровно обрезанный понизу и подпоясанный толстым шнуром, а уже поверх этого плаща - перевязь со шпагой и белый блестящий мешок на лямке. Вместо шляпы на голове красовался серый колпак без полей, на руках и на ногах поверх одежды были натянуты какие-то не то чулки, не то рукава такого же серого цвета, что и колпак, и довершали картину трехдневная щетина и ссадина на щеке.
Поняв, где он находится, король с облегчением вздохнул и потянул через голову лямку своего мешка. Мешок был объемистый, но явно не тяжелый; сняв его со спины, король развязал узел, заглянул внутрь, некоторое время с недоумением смотрел на содержимое, после чего выпрямился, поднял глаза на фею, вздохнул теперь уже как-то обреченно, поклонился и произнес:
- Приветствую вас, мадам. Как видите, мне удалось вернуться в срок. И я принес то, что вы сказали. Но не знаю, будете ли вы довольны - смотрите сами.
С этими словами он протянул фее раскрытый мешок. Та нахмурилась, пожала плечами, сунула в мешок унизанную кольцами пухлую ручку и извлекла оттуда какой-то круглый предмет невнятного бурого цвета размером с яблоко.
- Что это?
- Это душистый перец… - печально ответил король, ставя мешок на пол. - Пятьдесят три горошины, как было сказано, можете посчитать.
- Но душистый перец ведь не такой! Он гораздо мельче!
- Увы, мадам, там, куда вы меня отправили, я сам был гораздо меньше ростом. А душистый перец, которым меня любезно снабдила одна милосердная дама, был вполне обычного размера для человека ее роста. Когда я прошел по мосту шаг за шагом через текучую воду, как вы мне сказали, мой рост снова увеличился, но вместе со мной увеличилась и теплая одежда, которую дала мне та дама, и мешок, который она сшила своими руками, и душистый перец. Я понимаю, что отведенное мне время истекает, но если вы сжалитесь и дадите мне еще несколько дней, я постараюсь раздобыть для вас душистый перец обычного размера. В крайнем случае, попробую собрать те горошины, которые тогда выбросил в окно.
Мадам Помье переглянулась с фрау Минце и показала глазами на стоящего рядом де Шамбо, после чего дернула его за рукав и прошептала:
- Молодой человек, мне кажется, сейчас самое время появиться вам. Ну-ка, давайте.
Фрау Минце взмахнула кружевным платочком, и де Шамбо, которого теперь стало отлично видно и слышно, шагнул к королю и фее. Они оба обернулись на звяканье шпор; фея беспокойно заозиралась, король нахмурился, видимо, припоминая, откуда он знает этого молодого человека и как, черт возьми, его зовут.
Де Шамбо сорвал с головы шляпу со сломанным пером, поклонился фее, встал на одно колено перед королем, склонил голову и почтительно протянул королю пакетик с душистым перцем.
- Ваше Величество, здесь пятьдесят три горошины, вам не понадобится дополнительное время.
- Как вас зовут?
- Шарль де Шамбо, Ваше Величество! Рядовой второй гвардейской роты, счастлив служить Вашему Величеству!
- Я… я доволен вашей службой, де Шамбо. Благодарю вас, - король наклонил голову. - Встаньте. Я об этом не забуду. Если, конечно, вся эта история завершится для меня благополучно.
Повернувшись к фее, король, как прежде де Шамбо, встал на одно колено и произнес, протягивая ей только что полученный пакетик:
- Мадам, здесь пятьдесят три горошины душистого перца, которые я должен был вам доставить. Можно ли надеяться, что я заслужил ваше прощение?
Фея, несколько сбитая с толку, медлила с ответом. Обнаружив, что все еще держит в руках гигантскую горошину, она отложила ее на письменный стол и встала с кресла. Король продолжил:
- Разумеется, все юридические вопросы будут урегулированы к вашему полному удовлетворению. Завтра же утром я подпишу все бумаги, и готов дать вам слово чести, что в Лантюрлю никто не станет задевать ваши интересы, насколько это зависит от меня. Прошу вас, не причиняйте вреда моей стране.
- Ну, если вы обещаете… и все бумаги будут завтра готовы… я вас, пожалуй, прощу, - сказала нарядная фея, забирая пакетик из рук короля. - Встаньте, встаньте, Ваше Величество!
- Ну вот и хорошо, - раздался голос фрау Минце, которая тоже сделалась видимой. - Тем более, что в Лантюрлю, как мы теперь знаем, кое-кто считает своего монарха хорошим королем и готов на всё, чтобы сохранить ему престол. - Извините, фрау Ханенфус, что мы с мадам Помье вмешались, но будьте уверены, мы всецело на вашей стороне. А вы, Ваше Величество, если вы действительно такой хороший король, как полагает ваш гвардеец, не повторяйте подобных ошибок в будущем. Помните, любая особа, которую вы обидели, может оказаться Очень Важной Особой. И будьте уверены, нынче вам еще очень повезло - фрау Ханенфус способна на многое.
- Кстати, - добавила мадам Помье, - говоря о везении. Вот этот молодой человек - она показала на де Шамбо - предоставил мне право распоряжаться его судьбой и обещал сделать для меня что угодно в обмен на помощь в вашем деле. Может быть, я со временем напомню ему об этом обещании, может быть, нет, но пока, Ваше Величество, предоставляю вам позаботиться о его карьере. Мне кажется, из него может получиться, например, недурной лейтенант мушкетеров. Как вы думаете? Но это вполне подождет до завтра, а теперь, я думаю, нам пора.
Фрау Ханенфус, я вас приглашаю в гости, у меня дома прекрасный яблочный пирог, испеченный сегодня вечером, и достаточно пряностей для новой порции глинтвейна, так что на ваш душистый перец я не претендую. Пойдемте, ваши бумаги все равно будут готовы только завтра. Согласны? Ну вот и хорошо! Мешок, принесенный Его Величеством, давайте тоже возьмем с собой, не надо его здесь оставлять. Ваше Величество, фрау Ханенфус вернется за своими бумагами завтра, а я навещу вас как-нибудь попозже, посмотрю, как дела у де Шамбо.
Феи откланялись и исчезли.
- Идите отдыхать, де Шамбо, и возвращайтесь завтра с утра, - сказал король, стаскивая с головы серый колпак. - И скажите, чтобы разбудили моего камердинера и секретаря.
***
- Ну а теперь рассказывайте, фрау Ханенфус, - сказала мадам Помье, когда феи теперь уже втроем устроились за столом на кухне, съели по куску пирога и разлили по кружечкам глинтвейн. - Мы сгораем от любопытства. То есть понятно, что Его Величество Адеодат был с вами непростительно груб, и вы правы, что его проучили, но нам хотелось бы знать подробности. Этот многообещающий молодой человек, де Шамбо, слышал только сказанное королем насчет муравьев и воробьев и потом ваш ответ.
- Ну, вы знаете, - начала фрау Ханенфус, - кузина моей бабушки, госпожа Пат д’Уа, когда-то жила в Лантюрлю.
- Нет, я не знала, - удивилась мадам Помье. - Я даже не знала, что вы с ней в родстве. Впрочем, мало кто может похвастаться, что хорошо ее знал. Она долго где-то жила совершенно неприметно и ни с кем не общалась. Правда, фрау Минце?
- Да-да, о ней лет сто не было никаких вестей. Но когда она покинула этот мир, все почувствовали. Надо же, фрау Ханенфус, я тоже не знала, что вы ее родственница.
- Очень дальняя. Я сама ее никогда не видела. Но тем не менее она оставила мне наследство, участок земли в Лантюрлю, под самыми окнами королевского дворца. Так мило с ее стороны. Мне написал нотариус из Лантюра, через которого она вела все дела. Я потом с ним встретилась, он мне что-то объяснял про королевский домен, какой-то там режим наследственного держания, в общем, скучные юридические материи, я в этом совершенно не разбираюсь и даже голову себе забивать не хочу, так что я решила, пусть этот нотариус и дальше ведет дела, как при госпоже Пат д’Уа.
- Боюсь, это было неосторожно, - вставила фрау Минце.
- Да нет, там все было прекрасно налажено. За этот участок ежегодно к Рождеству надо вносить плату - пять ощипанных гусей, три гросса перьев для письма и пятьдесят три горошины душистого перца. Участок расположен между дворцовой стеной и ручьем, и там арендаторы разводят гусей. Они к Рождеству приносят нотариусу гусей и перья для уплаты за держание и еще один гросс перьев, которые нотариус раньше отсылал самой госпоже Пат д’Уа, а теперь мне. Очень хорошие перья, кстати. А душистый перец даже не приходилось покупать, потому что госпоже Пат д’Уа была назначена королевская пенсия - пятьдесят три горошины душистого перца, раз в год, в начале зимы. Эту пенсию нотариус за нее получал и потом отдавал душистый перец в уплату за держание. Очень удобно. Я забыла сказать, пенсия тоже переходит по наследству, и госпожа Пат д’Уа мне ее тоже завещала.
И вот, представляете, в прошлом году пришло время получать пенсию, нотариус, как обычно, за ней явился, но ушел с пустыми руками - чиновник заявил, что в этом году душистого перца нигде нет, но ничего страшного, на следующий год выплатят в двойном размере. Нотариус взял с него долговую расписку и решил, что рассчитается ею, когда надо будет вносить плату за держание. Но плату принимает другой чиновник, расписку он принимать отказался и заявил, что раз условия держания не выполнены, то держание прекращается и участок у меня отберут. Представляете, какая наглость? Я еще даже не решила, что буду с этим участком делать, но всё-таки наследство самой госпожи Пат д’Уа, и вообще, так несправедливо!
Нотариус известил меня и подал жалобу в королевский суд. Я, конечно, озаботилась раздобыть на всякий случай эти злосчастные пятьдесят три горошины - попросила своего знакомого демона, и он мне прислал.
- Очень предусмотрительно с вашей стороны, - одобрительно заметила фрау Минце.
- Да, я как чувствовала, что эти гадкие чиновники в Лантюрлю всерьез вознамерились отобрать у меня мой участок. Королевский суд в удовлетворении жалобы отказал, вы представляете?
- Ну, фрау Ханенфус, они же, наверное, не знали, кто вы такая, - рассудительно сказала мадам Помье. - Иначе бы поостереглись.
- Тем более возмутительно! Тоже мне, правосудие! Я отправилась в Лантюрлю и явилась к королю на прием - меня не хотели пускать, пришлось отвести глаза охране и придворным, которые ждали в приемной, а как, спрашивается, простые подданные должны добиваться королевского правосудия? Я-то, конечно, попала в королевский кабинет и предложила закрыть дело, приняв от меня недостающую плату. Король встретил меня очень невежливо, возмущался тем, что к нему пропустили какую-то полоумную тетку с какой-то ерундой - вы представляете, он обозвал меня полоумной теткой! Мне пришлось сказать ему, что я фея и ему следует быть осторожнее. На это он еще больше разгневался, выбросил мой душистый перец в окошко и сказал, что раз я фея, то пусть мне его соберут хоть муравьи, хоть воробьи.
И тут я ужасно разозлилась и со злости сказала, что тогда пусть он сам будет воробьем и на себе узнает, каково это! Он сразу превратился, стал скакать и чирикать. Я тогда немного успокоилась, подумала и решила все устроить как положено, чтобы была трудная задача, но все-таки шанс с ней справиться.
- Да уж, фрау Ханенфус, хорошо, что вы об этом подумали! - покачав головой, сказала мадам Помье. - А то, боюсь, этот гвардеец явился бы ко мне с просьбой помочь отыскать пропавшего короля - и где бы, спрашивается, я его искала? Куда это вы его отправили?
- Не знаю, - смутилась фрау Ханенфус. - Как-то само вышло. Условие возвращения я ему задала, шаг за шагом перейти по мосту через текучую воду, а где он оказался, не знаю. Хорошо, что там всё получилось, как я сказала.
- Вы все-таки фея удивительных способностей, фрау Ханенфус, - вздохнула фрау Минце. - А задача была, как я понимаю, принести вам пятьдесят три горошины?
- Да, я дала срок три дня и пригрозила, что если к полуночи третьего дня не получу свой душистый перец и свой участок обратно, то в Лантюрлю будет другой король. Ну и дальше немного облегчила ему задачу, сделала так, чтобы он с рассвета до заката был воробьем, а с заката до рассвета человеком, но ростом с воробья, ну и чтобы там, куда он попадет, он мог говорить на местном языке. Вы же знаете, я все-таки не злая.
- Не злая, но опасная, - одобрительно сказала фрау Минце. - Так ему и надо. Очень полезно поучиться договариваться с людьми, когда ты не можешь говорить с ними свысока. Ну что же, можно сказать, королю Адеодату повезло - такой полезный урок и так недорого, всего-навсего три дня приключений и ссадина на щеке. Надеюсь, повторять не придется.
- А кстати, дамы, насчет везения, - оживилась фея Ханенфус, - вы ведь заметили, что он счастливчик?
- Кто счастливчик? Король? - переспросила мадам Помье.
- Да нет, этот молодой человек, который принес ему душистый перец.
Фрау Минце недоверчиво покачала головой.
- Ну да, счастливчик, я сразу почувствовала. Так что, когда появились вы, похвалили его перед королем и намекнули насчет продвижения по службе, я совершенно не удивилась. Конечно, прирожденный счастливчик. Оказался в нужное время в нужном месте, успешно преодолел трудный путь, добрался до могущественной феи, даже двух, - фрау Ханенфус поочередно кивнула своим коллегам, - заручился волшебной помощью и смог оказать важную услугу своему королю. Да еще, наверное, и глинтвейна вашего отведал? Не сомневаюсь, он вам еще пригодится, мадам Помье. Даже завидую немножко, нынче нечасто удается заполучить счастливчика.
- Пожалуй, вы правы, - задумчиво произнесла фрау Минце. - Надо же, а я даже не подумала. Мне просто стало любопытно посмотреть, чем кончится дело с королем. Оказывается, это было не просто так. Да, мадам Помье, вас можно поздравить - всего за пятьдесят три горошины душистого перца вам достался счастливчик. А вам, фрау Ханенфус, теперь предстоит найти применение этим гигантским горошинам, которые король принес неизвестно откуда.
- Ну, можно попробовать растолочь одну горошину и добавить в глинтвейн?
- Ну да, а потом мадам Помье придется отправлять своего счастливчика на поиски пропавшей феи! Пожалуйста, будьте осторожны, фрау Ханенфус. Мне кажется, эта история будет иметь продолжение.
Где побывал король и что с ним там произошло, я знала уже довольно давно (« Ночью нас никто не встретит, мы простимся на мосту»), а вот теперь, наконец, знаю, из-за чего он там оказался.