Три желания
Проект №193 в «Заповеднике сказок» - День трех желаний
- Эй, парень, слышишь? Поди сюда, помоги!
Бони удивленно обернулся на голос - вроде бы только что вокруг никого не было. Он ведь специально прошел по обнажившемуся при отливе дну вдоль западной стены крепости подальше, за маяк, чтобы немного побыть одному. Ни в городе, теснящемся на скалистом выступе, ни на корабле роскошь одиночества была недоступна. Бони не то чтобы тяготился людским обществом; он и в университете, и в мореходной школе, и на палубе фрегата, и в портовом кабаке легко осваивался, слушал байки, вступал в разговоры, смеялся над шутками, по большей части удачно избегал ссор, а если надо, мог за себя постоять. Но вот эти моменты, когда можно побыть одному - нет, конечно, не одному, а наедине с морем - он не променял бы ни на что.
Такие моменты случались нечасто, и он бережно хранил их в памяти - с того самого первого раза, как он выбрался перед рассветом на палубу корабля, увозившего его в Вассерон, и всей душой ощутил величественное присутствие кого-то, с кем хотелось бы говорить - если, конечно, этот кто-то сочтет тебя достойным беседы - или даже просто молчать рядом.
В шумном Вассероне долгое время было не до того, но когда во время каникул Бони научился управляться с гребной лодкой и впервые в одиночку добрался до островка у входа в залив, ему показалось, что кто-то взглянул на него, заметил, и, может быть, даже кивнул слегка: ну-ну, кто это у нас тут? А, это ты, ну ладно.
В первом плавании, в которое он пошел помощником штурмана, он жадно прислушивался, надеясь уловить в шуме парусов, поскрипывании досок, перебранке матросов, плеске волн ту речь, которая предназначена для него. Он услышал - ну, или ему показалось тогда, что услышал - сдержанное одобрение. Не так уж плохо, услышал он, давай, старайся, посмотрим, что из тебя выйдет.
Бони старался. Его соученики по мореходной школе были все сплошь из приморских городов, дети арматоров и капитанов, с малолетства ходившие в море и знавшие морское дело на ощупь, на вкус, на запах. Чтобы стать одним из них, Бони, родившемуся за много дней пути от любого моря, нужно было не только научиться их ремеслу и языку, но и наслушаться их песен, рассказов о плаваниях к неведомым землям, страшных историй о морских чертях. Всё это он слушал с той же добросовестностью, с какой изучал математику, астрономию и гидрографию. Добросовестностью он и брал; наставники, поначалу считавшие его перевод из университета в мореходную школу блажью богатого иностранца, постепенно признали, что из него будет толк - может, и побольше, чем из некоторых арматорских сынков, так и не осиливших науку определять широту с помощью четырехгранного стержня со шкалой и скользящей перекладиной.
- Слышь, парень, тебе говорю! Не стой как столб, помоги!
Никого, кто мог бы обращаться за помощью, Бони в той стороне не увидел. На усеянной ракушками полосе дна между ним и скальным основанием под городской стеной виднелись только кучи разномастных водорослей, уже начавших подсыхать.
Одна из куч вдруг зашевелилась, оттуда поднялось вверх что-то похожее на лапу или руку и слабо помахало.
- Сюда, сюда иди! Здесь я!
Подойдя, Бони разглядел, что под кучей водорослей прячется какое-то довольно крупное, почти с человека размером, существо, но явно не человек - наружу торчал большой хвост, похожий на рыбий.
- Я, я это тебя звал, - раздалось из-под водорослей. - Помоги, запутался я. Думал все уже, засохну и конец мне, а тут ты идешь. Помоги!
- Где запутался-то? - спросил Бони.
- Водоросли сдвинь, увидишь. Я накрылся, чтобы хоть не сразу засохнуть. Да не бойся, не укушу!
Сдвинув в сторону остро пахнущие водоросли, Бони увидел морского черта. Именно так его и описывали рассказчики: ниже пояса в чешуе, как рыба, и с рыбьим хвостом, выше пояса вроде человека, только кожа со спины серая, а на брюхе посветлее, и по спине вроде шипастого плавника; руки с перепонками между пальцев, а повыше плеч жабры и рыбья голова, зубастая и лупоглазая. Вокруг жабер обмоталась толстая бечевка, а привязанный на конце бечевки большой железный крючок застрял возле нижней челюсти.
- Как же это тебя угораздило? - спросил Бони, вытаскивая нож из подвешенных к поясу ножен.
- Как-как. Каком. Трески захотел и сам на тресковую снасть попался. Потом, как веревку эту с крючком стал обрывать, по руке веслом получил, теперь пошевелить не могу. А одной рукой не могу крючок вынуть, и плыть с одной рукой несподручно. У меня тут нора есть неподалеку, там во время отлива вода стоит, думал там пересидеть, да вот не добрался, отлив начался. Одной рукой водорослей на себя набросал, а теперь и они высыхают. Ты что стоишь-то, распутывай давай!
Бони разрезал в нескольких местах бечевку, снял с жабер обрезки, осторожно дотронулся до крючка и на всякий случай отдернул руку. Зубы на рыбьих челюстях были длиной в фалангу пальца и выглядели острыми.
- Не укусишь?
- Я же сказал, не укушу. Такие, как я, врать не обучены - или сам не знаешь?
Бони приходилось слышать, что морские черти не умеют врать; правда, это как-то плохо согласовывалось с часто повторяемыми советами морским чертям не верить, а то потом пожалеешь. Бони пришло в голову, что вот он столько времени мечтал, чтобы море сочло его заслуживающим беседы - и вот теперь оно, море, обращается к нему голосом этого несчастного морского черта. Будь что будет, он не откажется!
Бони уселся рядом с чертом на мокрый песок, положил рыбью голову себе на колено, левой рукой взялся за зубастую челюсть и велел черту терпеть. Правой рукой он ухватился за ушко крючка с привязанным обрывком бечевки, слегка продвинул его вперед, чтобы вытащить и очистить застрявшее жало с налипшими остатками наживки, и стал осторожно выворачивать, чтобы крючок, выходя наружу, не порвал еще больше чертову кожу. Черт терпел и не дергался. Только когда Бони уже вытащил крючок и отвел руку, он захлопнул пасть и сквозь сжатые зубы что-то прошипел, ощупывая рану левой рукой. Правая безвольно лежала вдоль тела.
- Благодарствую, - наконец сказал черт. - Только это еще не всё. Я тут до прилива не доживу, солнце печет. Дотащи меня до воды. Там уж доберусь помаленьку.
Черт оказался тяжелый, тащить его за хвост или за уцелевшую левую руку было несподручно, пришлось снять с себя куртку и тащить на ней. Вода ушла довольно далеко, и пока добрались, куртка, прежде довольно нарядная, превратилась в грязную тряпку. Хорошо еще, добротная ткань выдержала и не порвалась по пути окончательно.
Черт, попав в воду, блаженно повертелся, смывая с себя песок и остатки водорослей, высунул из воды зубастую башку и сказал снова:
- Благодарствую.
- Теперь сам справишься? - спросил на всякий случай Бони, хотя и не представлял, чем еще мог бы помочь.
- Да уж как-нибудь, - ответил черт.
- Ну тогда плыви, удачи тебе!
Черт, вместо того чтобы уплыть, продолжал глядеть на Бони, словно чего-то ожидая, и наконец, не дождавшись, сказал:
- И что, так ничего и не попросишь?
- А что просить-то?
- Ну, парень, ты что вообще? А три желания? Неужели не знаешь? Не слышал никогда?
Вообще-то Бони слышал истории, что пойманные морские черти в обмен на свою свободу предлагали загадать три желания. Кончались эти истории по-разному - кто-то загадал найти пиратский клад и действительно нашел, кто-то хотел жениться на дочке своего арматора, а она сбежала с северянином, привозившим сушеную рыбу, а какой-то купец пожелал разбогатеть, а сам вконец разорился. По всему выходило, что с исполнением желаний есть какой-то подвох.
Но этого черта он ведь не поймал, а наоборот, исполнил его просьбу. Может быть, черт честно желает расплатиться? С подвохом или без? А если спросить? Черт, вроде, врать не должен.
- И что, если я назову тебе три желания, ты прямо так их и исполнишь? - спросил Бони.
- Ну вот, не дурак ведь, знаешь, что спросить! - обрадованно сказал черт. - Хотя ты на моей памяти первый догадался. Отвечаю тебе честно, как положено: из трех желаний одно исполнится в точности, как ты скажешь. Захочешь быть королем в Альбионе - будешь королем в Альбионе. Еще одно желание будешь сам исполнять. Сумеешь сам своего добиться - твое счастье, не сумеешь - не обессудь, в этом я тебе и не помощник, и не противник. А еще одно желание исполнится в точности наоборот. То есть, например, пожелал себе богатства - потеряешь даже то, что имел, пожелал здоровья - тяжело захвораешь, пожелал быть королем - будешь рабом на галерах.
- Ну да, понятно. И, конечно, заранее узнать нельзя, какое желание будет выполнено, а какое наоборот?
- Правильно догадался, нельзя, я и сам не знаю. В этом-то и подвох, но так уж все в этой жизни устроено. Ну что, будешь загадывать? Можешь отказаться, конечно. Что-нибудь уж придумаю, чем тебя отблагодарить.
- А подумать можно?
- Нужно! Час у тебя есть, потом вода начнет прибывать и тебе лучше будет отсюда убраться. Давай, думай.
Бони задумался. Отказываться от того, что предлагает море, не хотелось, тем более что про подвох он теперь знал. Любое высказанное желание может оказаться тем, которое исполнится наоборот. Значит, нельзя пожелать того, без чего нельзя жить. Нельзя пожелать здоровья тому, кого любишь. Нельзя пожелать победы над врагом. Нельзя пожелать ответной любви от любимой девушки. Можно пожелать королевского трона - только если ты готов в случае неудачи стать последним из рабов. Можно пожелать богатства - только если ты готов в случае неудачи стать нищим. Можно пожелать стать великим поэтом - только если ты готов навсегда сделаться бездарным рифмоплетом.
Первое желание Бони придумал практически сразу. Второе тоже. Третье не придумывалось никак, и в итоге он вернулся к мысли о бездарном рифмоплете, ужаснулся и выбрал нечто более приемлемое. Тщательно подбирая слова, проговорил все три желания про себя несколько раз, чтобы потом не сбиться.
- Я готов, - сказал он черту.
- Будешь загадывать? Давай! - откликнулся тот. - Я слушаю.
- Итак. Хочу стать капитаном. Хочу жениться по любви. Хочу научиться играть на ларунской гитаре.
- Принято, - серьезно сказал черт. - Удачи тебе.
И уплыл.
***
Через много лет внук командора Бонифация Эгфруада, выслушав рассказ деда, конечно же, спросил, как спрашивали до него его отец и дядя:
- Дедушка, а ты ведь на ларунской гитаре играть не умеешь?
- Нет, Юсси, не умею.
- А на бабушке ты женился по любви?
- По любви. Только я ее повстречал, когда уже стал капитаном.
- Так получается, тебе морской черт исполнил два желания?
- Не знаю, Юсси. Одно-то желание я ведь мог и сам себе исполнить? И, кстати, я ларунскую гитару никогда даже в руках не держал.
***
Способ определения широты с помощью четырехгранного стержня со шкалой и скользящей перекладиной - это, конечно, про посох Иакова.