Маша и комар.
Продолжаю упражняться в словесности.
У Маши был тяжёлый день. Теперь Маша пыталась уснуть. Она очень устала, но сон всё никак не шёл. Она хотела поскорее задремать и старалась ни о чём не думать. Но мысли летали в её голове, раздражая, дразнясь, кусая нервы.
Наконец она медленно, незаметно для себя, стала погружаться в сон. Перед глазами парили образы, яркие световые пятна. Свершившиеся и планируемые события за мгновенье проносились перед ней, сменяя друг друга и спутываясь, как клубок тонких цветных ниток.
Тут внезапно сознание ухватилось за пронзительный, пищащий звук и вытянуло Машу в мир яви. Измученная Маша с досадой открыла глаза. В темноте, то слева, то справа летал комар. Маша зарылась с головой под одеяло, но там было жарко и душно. Она попробовала высунуть наружу только кончик носа, но тяжёлая ткань постоянно падала с верху и закрывала доступ к свежему воздуху.
А комар всё пищал, то подлетая совсем близко, то отдаляясь куда-то к стене. Иногда он умолкал и Маша, тихонько пошевелясь, чтобы убедиться, что он не сидит где-то на ней, пыталась уснуть снова, но через минуту пение возобновлялось с новой силой.
Конечно, комар не мог причинить большого вреда, даже если бы укусил. Но Машино сознание или подсознание не понимало этого и решительно отказывалось оставлять хозяйку беззащитной, пока рядом кружится что-то, способное откусить от неё хотя бы маленький кусочек.
Маша разозлилась, встала и включила свет. Вставать было тяжело и лениво - усталость плотно набилась в Машино тело, давила вниз. Маша начала ходить по комнате, осматривать стены, потолок, мебель. Но маленький паразит в этот момент словно испарился, исчез без следа. Утомлённая Маша села на краешек кровати и решила подождать, когда он появится снова. Но появился только звук. Маша также, как в темноте, слышала назойливое жужжание то слева, то справа, то сверху от себя, но никак не могла заметить чёрной вертящейся точки, чтобы ударить, хлопнуть со звоном по ней ладонью и заставить замолчать.
Комара уже долго не было слышно, а злая Маша всё сидела и ждала, сонно уставившись в одну точку. Наконец она вздохнула, тяжело поднялась, выключила свет и снова улеглась. Её сознание понемногу успокоилось, поверило в отсутствие врага, и Маша снова начала засыпать.
И как раз в этот момент что-то опять схватило её, дёрнуло, точно рыбу на крючке, и вытащило на поверхность из пучин сна, пока она не успела погрузиться в неё глубоко. Это снова был тот самый писк, раздражающий, обесценивающий ночную тишину. Маша перестала слышать редкие проезжающие под окном машины, тиканье часов, хождение соседей сверху. Теперь она ощущала только этот тонкий звук, который в дневное время даже и не заметила бы.
"Хорошо, кусай меня, тварь ты такая, ешь, пей сколько хочешь, - подумала Маша, - только прошу тебя, побыстрее!" И она сдёрнула с себя одеяло, подставив комару свою горячую кожу. Но он, словно маленький ребёнок, не унимался. Будто и не нужна была ему кровь, будто он был и не голодный вовсе. Просто скучно стало ему, и он без цели летал по комнате, летал и пищал, пищал, пищал...
Поняв, что враг не идёт на сделку, Маша попробовала договориться с собственным подсознанием: "Ну пожалуйста, давай не станем его замечать. Пропустим мимо ушей, пусть себе летает... он много не сможет выпить, нам не жалко". Но подсознание было с ней несогласно. Оно злилось, разражалось, бесилось и хотело подскочить каждый раз, когда звук оказывался совсем близко.
Долго Маша хлопала вокруг, пыталась заманить комара под одеяло, чтобы там придушить, отмахивалась, пыталась не придавать жужжанию никакого значения.
Глаза уже не закрывались, мыслей никаких не было. Маша сдалась и перед комаром, и перед своим подсознанием.
Вдруг что-то чёрное стало со звоном кружиться прямо перед её лицом. В лучистых волнах фонарного света, рассеянного через неплотную штору, чёрная точка мелькала, плавала в темноте, то исчезая из виду, то вновь появляясь контрастным пятном, обнаруживая своё конкретное местоположение. Маша подняла руку вверх и спокойно опустила её на подушку. Звук умолк, ничто больше не маячило перед нею. Никто не жужжал, не взывал к ней, не пытался привлечь внимания. Стало тихо. Маша осталась одна в комнате. Медленно из темноты появилось тиканье часов. Потом за окном что-то проехало, махнув огнями в окна.
Маша закрыла глаза. Но она не могла уснуть. Измученному, усталому подсознанию чего-то не хватало, оно ощущало пустоту и, как ребёнок, звало, ныло, хныкало.
Маша с отчаянием поняла, что ей не хватает привычного писка и уткнулась лицом в подушку.
У Маши был тяжёлый день. Теперь Маша пыталась уснуть. Она очень устала, но сон всё никак не шёл. Она хотела поскорее задремать и старалась ни о чём не думать. Но мысли летали в её голове, раздражая, дразнясь, кусая нервы.
Наконец она медленно, незаметно для себя, стала погружаться в сон. Перед глазами парили образы, яркие световые пятна. Свершившиеся и планируемые события за мгновенье проносились перед ней, сменяя друг друга и спутываясь, как клубок тонких цветных ниток.
Тут внезапно сознание ухватилось за пронзительный, пищащий звук и вытянуло Машу в мир яви. Измученная Маша с досадой открыла глаза. В темноте, то слева, то справа летал комар. Маша зарылась с головой под одеяло, но там было жарко и душно. Она попробовала высунуть наружу только кончик носа, но тяжёлая ткань постоянно падала с верху и закрывала доступ к свежему воздуху.
А комар всё пищал, то подлетая совсем близко, то отдаляясь куда-то к стене. Иногда он умолкал и Маша, тихонько пошевелясь, чтобы убедиться, что он не сидит где-то на ней, пыталась уснуть снова, но через минуту пение возобновлялось с новой силой.
Конечно, комар не мог причинить большого вреда, даже если бы укусил. Но Машино сознание или подсознание не понимало этого и решительно отказывалось оставлять хозяйку беззащитной, пока рядом кружится что-то, способное откусить от неё хотя бы маленький кусочек.
Маша разозлилась, встала и включила свет. Вставать было тяжело и лениво - усталость плотно набилась в Машино тело, давила вниз. Маша начала ходить по комнате, осматривать стены, потолок, мебель. Но маленький паразит в этот момент словно испарился, исчез без следа. Утомлённая Маша села на краешек кровати и решила подождать, когда он появится снова. Но появился только звук. Маша также, как в темноте, слышала назойливое жужжание то слева, то справа, то сверху от себя, но никак не могла заметить чёрной вертящейся точки, чтобы ударить, хлопнуть со звоном по ней ладонью и заставить замолчать.
Комара уже долго не было слышно, а злая Маша всё сидела и ждала, сонно уставившись в одну точку. Наконец она вздохнула, тяжело поднялась, выключила свет и снова улеглась. Её сознание понемногу успокоилось, поверило в отсутствие врага, и Маша снова начала засыпать.
И как раз в этот момент что-то опять схватило её, дёрнуло, точно рыбу на крючке, и вытащило на поверхность из пучин сна, пока она не успела погрузиться в неё глубоко. Это снова был тот самый писк, раздражающий, обесценивающий ночную тишину. Маша перестала слышать редкие проезжающие под окном машины, тиканье часов, хождение соседей сверху. Теперь она ощущала только этот тонкий звук, который в дневное время даже и не заметила бы.
"Хорошо, кусай меня, тварь ты такая, ешь, пей сколько хочешь, - подумала Маша, - только прошу тебя, побыстрее!" И она сдёрнула с себя одеяло, подставив комару свою горячую кожу. Но он, словно маленький ребёнок, не унимался. Будто и не нужна была ему кровь, будто он был и не голодный вовсе. Просто скучно стало ему, и он без цели летал по комнате, летал и пищал, пищал, пищал...
Поняв, что враг не идёт на сделку, Маша попробовала договориться с собственным подсознанием: "Ну пожалуйста, давай не станем его замечать. Пропустим мимо ушей, пусть себе летает... он много не сможет выпить, нам не жалко". Но подсознание было с ней несогласно. Оно злилось, разражалось, бесилось и хотело подскочить каждый раз, когда звук оказывался совсем близко.
Долго Маша хлопала вокруг, пыталась заманить комара под одеяло, чтобы там придушить, отмахивалась, пыталась не придавать жужжанию никакого значения.
Глаза уже не закрывались, мыслей никаких не было. Маша сдалась и перед комаром, и перед своим подсознанием.
Вдруг что-то чёрное стало со звоном кружиться прямо перед её лицом. В лучистых волнах фонарного света, рассеянного через неплотную штору, чёрная точка мелькала, плавала в темноте, то исчезая из виду, то вновь появляясь контрастным пятном, обнаруживая своё конкретное местоположение. Маша подняла руку вверх и спокойно опустила её на подушку. Звук умолк, ничто больше не маячило перед нею. Никто не жужжал, не взывал к ней, не пытался привлечь внимания. Стало тихо. Маша осталась одна в комнате. Медленно из темноты появилось тиканье часов. Потом за окном что-то проехало, махнув огнями в окна.
Маша закрыла глаза. Но она не могла уснуть. Измученному, усталому подсознанию чего-то не хватало, оно ощущало пустоту и, как ребёнок, звало, ныло, хныкало.
Маша с отчаянием поняла, что ей не хватает привычного писка и уткнулась лицом в подушку.