ТАСС УПОЛНОМОЧЕН УМОЛЧАТЬ. ДВА ЧЕКИСТА
Телевизионному сериалу «ТАСС уполномочен заявить» (вышел на экраны в 1984 году) досталось гораздо меньше зрительского внимания, чем «Семнадцати мгновениям весны». Если сериал о Штирлице стал культурным феноменом для нескольких поколений, то «ТАСС...» прошёл практически незамеченным и ныне прочно забыт. Между тем, сериал о полковнике Славине и его антагонисте Трианоне гораздо более многосложен, чем сериал о Штирлице, содержит несколько лишь слегка замаскированных смысловых слоёв и откровенно предупреждает вдумчивого зрителя о серьёзной опасности краха Советской власти, или по крайней мере, о её полном перерождении.
Юлиан Семенов использовал для написания сценария сериала свой собственный роман, вышедший под тем же названием в 1979 году. Однако с того времени многое изменилось, ситуация очевидно ухудшилась, и Семенов подверг свой роман довольно значительной переработке. Новые эпизоды, придуманные Семеновым специально для сериала, призваны заострить, усилить авторские идеи, заложенные ещё в 1979 году.
Итак, в Комитет государственной безопасности СССР поступает анонимное письмо от некого эмигранта, в котором не назвавший своего имени доброжелатель сообщает, что стал невольным свидетелем вербовки сотрудниками ЦРУ советского гражданина. Вербовка произошла в Луисбурге, портовом городе на африканском побережье, через который СССР снабжает революционное правительство вымышленного африканского государства Нагония. Поскольку в Нагонии назревает контрреволюционный переворот, инициативу которого советская дипломатия приписывает США, советская контрразведка предпринимает активные действия к розыску анонимного информатора, который должен будет опознать завербованного советского гражданина по фотографии.
Что же это за действия? Полковник КГБ Славин отправляется к знакомому реэмигранту, старому власовцу, отсидевшему за измену и показывает ему уже упомянутое письмо с просьбой высказать своё мнение о его авторе. Однако диалог между Славиным и Власовцем выстроен настолько любопытно, что позволяет нам сделать несколько довольно занятных выводов.
Камеру включают уже с середины диалога, с ответной реплики Власовца, из которой мы можем сделать вывод о том, что Славин интересовался как у того с деньгами. Власовец довольно глумливо отвечает, что бутафорам деньги ни к чему, они и наглядной агитацией могут подработать. Затем снисходительно сообщает Славину, что на органы он не в обиде: хоть и посадили после возвращения из эмиграции, но зато устроили на тёплое местечко после освобождения. Когда Славин несколько бестактно намекает на измену Власовца во время войны, тот нахально спрашивает чекиста, сколько бы он сам выдержал с погруженной под воду головой.
Стиль разговора Славина с Власовцем в принципе носит характер дружеской пикировки. Славин даже прелагает Власовцу написать о его похождениях книгу, то есть - по тому времени - членство в Союзе писателей. Может сложиться мнение, что Власовец это несколько обнаглевший агент КГБ, понимающий свою ценность и пользующийся определенной независимостью суждений. Но Власовец это не агент. Он рассказывает Славину байки о своей службе в РОА, которые должны быть в его агентурном деле. О том, как начинал службу писарем при Власове, как перешел в референтуру пропаганды, как писал Пражский манифест, как ездил вместе с Власовым агитировать пленных советских генералов. То есть, если бы Власовец был агентом Славина, то чекист все эти истории из его жизни прекрасно знал бы.
Но не это главное. Славин показывает Власовцу подлинник письма зарубежного доброжелателя о вербовке советского гражданина в Луисбурге. Зрителю даже показывают это письмо крупным планом, и видно, что документ написан от руки. Да и сам Славин говорит о его содержании, не таясь. А зачем? Якобы для того, чтобы Власовец оценил его правдоподобность, аутентичность стиля автора заявленному в письме образу эмигранта второй волны. Но для этого показывать Власовцу документ Бог знает какого уровня секретности вовсе необязательно. Достаточно перепечатать несколько абзацев с общими рассуждениями о ностальгии, березках и Родине. Так что дело здесь в другом: Власовец должен был прочесть именно абзацы, посвященные вербовке. Оценить, действительно ли писавший это письмо был свидетелем реальной вербовки и использует при этом характерные обороты речи и сленг, характерные для власовской агентуры абвера.
Какой из всего этого мы можем сделать вывод? А вывод прост: Славин пришёл за советом и консультацией к коллеге. Бывшему. Власовец во время войны работал в советской разведке, был внедрен в штаб самого Власова, но видимо провалился и под пытками дал какие-то показания, купив себе этим жизнь. И после войны стал невозвращенцем, кочуя под вымышленными именами по пересыльным лагерям. Вышел на свободу, победствовал в нищете и запросился обратно. Естетственно, отсидел и у нас.
Но, судя по всему, в гестапо никого не сдал, наплёл на следствии, что связника не знает, работает через тайник или что-то в этом роде. А то и сумел передать в Центр условный сигнал о провале и работе под немецким контролем. То есть Власовец если и провинился перед КГБ, то не слишком сильно, коллеги поняли и простили. После лагеря устроили на непыльную работенку в Москве, иногда забегают чайку попить, интересные байки послушать. Ну и совета спросить, если придется такой случай. Вот Славин и забежал с секретным документом, вместе почитать, посоветоваться, ну и помощь коллег предложить. Деньжат подкинуть, книжку издать. По-товарищески, как чекист чекисту, пусть и проштрафившемуся.
Почему меня так заитересовал этот эпизод? Потому что он даёт ключ к пониманию всего фильма, всех его сюжетных поворотов, крайне интересных и многозначительных. А это значит, что продолжение следует....