(no subject)
Поскольку к котлетам хотелось чего-то пряного, я в течение пяти минут смотрел на ужин местные новости. И они не обманули меня. Для начала в спортивном отсеке мне сказали, что "весь матч солировали братья Гордеевы". Этот смелый тезис сопровождался уместным видеорядом, где было ясно видно, как братья Гордеевы солируют, то вместе, то поврозь, а то попеременно. Когда их единоутробное соло отзвенело и стихло в гулкой кубатуре спортзала, камера переключилась на неспортивную жизнь областного центра. Из ее бугристой панорамы я узнал, что в городе уже некоторое время свирепствует молодежное движение "Все дома". Этим превентивным названием молодые люди как бы пресекают все пошлые подозрения на свой счет. Акция, с которой нас познакомили, имела целью такую чистоту города, по достижении которой можно будет шунтировать аорту любого диаметра не выходя из сточной канавы. Активисты, привлекая к себе симпатию задорным смехом, давали прохожим условный мусор (в его роли снялся чистый лист формата А4) и предлагали, смяв его, бросить в урну с расстояния, примерно соответствующего старорусскому "один рык коровий". Попадавшие в урну награждались недорогими, но памятными подарками (бюст Амангельды Иманова с бронзовым напылением и сборник "Тульские поэты против войны в Корее"). Не попадавшие отпускались на первый раз на волю. Интервьюированная на этот счет старушка, которой, судя по ее острому критицизму, не дали покидаться, сказала, что это-де подействует на тех, которые культурные, "а другим что ни показывай, они не захотят". В абсолютности этого утверждения мне хотелось усомниться. Если мы не будем верить, что располагаем стратегическим ресурсом, показ которого заставит хотеть буквально любого, наша пиар-способность будет подорвана раз навсегда. После старушки была для физиологического контраста показана девушка из "Всех дома". Этот яркий финальный мазок держал в руках плакат, лапидарно разъясняющий смысл мероприятия. На плакате было написано: "СОМНИ МЕНЯ И БРОСЬ". Вы скажете, что я это придумал. Я вам скажу на это: спасибо за комплимент, но моя фантазия, подобно морю, хоть и кажется безграничной, однако где-то кончается, иначе туркам негде было бы жить. Так вот, "СОМНИ МЕНЯ И БРОСЬ", держала она в своих нежно просвечивающихся, пальчатых руках. Как я не проглотил вилку, Бог весть. С того дня, как ............................................................ (вычеркнуто внутренним цензором), меня не било такое тяжелое, мгновенное вожделение. Сказать, что я хотел смять её и бросить, значит ничего не сказать. Белки мои почернели, из ноздрей, свистя, вышел дым с запахом горелого мозга, пальцы бессознательно сжались и разжались. Только пятнадцать лет безукоризненного поведения на людях стали в тот момент залогом того, что никто ничего не заметил, иначе моя репутация стоика не подлежала бы восстановлению. Две минуты ушло на это - одна котлета еще лежала несъеденной - а я поборол в себе эту передачу. Вечное спасибо реальности: она не оставляет меня своим суровым попечением.