Можно ли психологу работать с друзьями и знакомыми?
«А разве можно психологу работать с друзьями и знакомыми?» - примерно такой вопрос прозвучал в моём личном блоге, когда я написал заметку для друзей, что я-де занимаюсь практической психологией и ко мне можно обращаться. К сожалению, в процессе возникшей дискуссии выяснилось, что человек, вопрос задавший, не столько стремился разобраться, сколько искал повод для придирок. Но всё равно вопрос явно стоит того, чтобы разобраться в нём подробнее.
Тут дело такое: с одной стороны, в академической психологии действительно есть запрет на работу с родными и друзьями. И по сути своей запрет этот чрезвычайно важен, поскольку, в частности, страхует начинающих психологов от самого опасного варианта «наламывания дров». В то же время непонимание сути этого запрета (а для многих он становится мёртвой догмой, а не фрагментом живой информации) приводит порой тоже к довольно неприглядным вещам - от дистанцирования от родных и друзей до попыток выхолостить в себе всё человеческое «ради них, любимых».
Когда я стал размышлять обо всём этом, то понял и ещё одну важную вещь - сегодня очень здорово изменилось само понятие «друг». Нет, речь не об отличии «друзей» и «френдов», речь именно о друзьях, но всё равно за многие десятки лет количественные и качественные характеристики того, что мы называем дружбой, так существенно изменились, что применимость вышеупомянутого запрета на психологическую и психотерапевтическую работу во многих случаях вызывает вопросы.
Два слова про термины: статье далее просто «запретом» я буду называть запрет на психологическую и психотерапевтическую работу с друзьями и родственниками, «специалистом» - человека с квалификацией в области психологии или психотерапии, осуществляющего таковую работу.
Ну что же, приступим.
Начну я с «вечных» тем - с тех аспектов запрета, которые во времени практически не менялись и как были актуальны сто или двести лет назад, так примерно в такой же степени актуальны и сейчас. Это будут первые три части статьи. И ещё две будут затрагивать вещи, существенно поменявшиеся за крайние двадцать-тридцать лет.
Могу даже примерный план статьи обозначить:
------------------------------------
Часть 1. Заинтересованность специалиста.
Простой вопрос: как вы думаете, о чём следует думать специалисту при работе с клиентом? Кажется совершенно очевидным, что ответ - про клиента или про его запрос. И тот, и другой вариант верен, и в идеале внимание специалиста должно быть направлено именно на что-то из этого. Поясню, что порой то, что клиент формулирует как запрос, значит настолько мало по сравнению с тем, что сам клиент демонстрирует своей внешностью, поведением и подбором слов, что вполне корректно будет сказать, что внимание следует направлять полностью на клиента, и лишь чуточку - на то, что оный высказывает.
А теперь давайте представим, что специалист, слушая клиента, вдруг начинает думать о том, справится он с проблемой клиента или не справится, сможет ли он убедить клиента на следующую консультацию или целый курс (если таких мыслей много, то очень часто лексика плавно меняется от «предложить консультацию» в сторону «развести на консультацию», что подразумевает отношение к клиенту как к «лоху»), а если не справится - как убедить клиента, что консультации имели эффект…
Тут даже не особенно важно, насколько этичен и совестлив специалист. В любом случае, как только он скатывается в мысли, уводящие его внимание от текущего момента (то есть процесса консультирования), его эффективность как консультанта скатывается… Ну к очень низким значениям.
Конечно, мысли по поводу эффективности консультации нужны. Но в идеале они должны возникать, как ни странно, за пределами консультаций и побуждать специалиста следить за своей формой (в физическом и психическом отношении), повышать свою квалификацию, адекватно к консультациям готовиться (для кого-то это будет медитация, для кого-то - гимнастика или музыка) и так далее. Но во время консультации - всё внимание на клиенте и его запросе, и никак иначе!
Что же возникает при работе с друзьями и родственниками и почему вопрос заинтересованности с ними намного острее, чем с клиентами «со стороны»?
Давайте честно: очень часто человека побуждает заняться психологией что-то, что он видит в себе и своих родных (реже - в друзьях). Поэтому, как только такой человек посчитает, что овладел (акцентирую: именно посчитает, что овладел, а не овладеет) значимым психологическим инструментом, он сразу же попробует применить своё «искусство» на том, в чьих изменениях он заинтересован сильнее всего. Мол, ради этого и учился…
С друзьями и родственниками мы живём в очень тесном контакте. С первыми так и вовсе порой - 24 часа в сутки. Так что заинтересованность в том, чтобы воздействовать, «помочь», «причинить непоправимое добро» может достигать запредельных значений. И не только может, но и достигает в случае родственных или сексуальных отношений.
И даже очень опытному психологу или психотерапевту в процессе помощи близкому человеку не так-то просто будет абстрагироваться от мандража заинтересованности, чтобы действительно всё своё внимание направить на объективную помощь.
Тут замечу, что сегодня существуют технологии обучения специальным состояниям, в которых помощь психолога обретает наибольшую силу. Суть таких состояний очень проста - направление всего внимания на клиента. Всего внимания. Вообще всего! Когда внимание направлено таким образом, специалист может даже перестать беспокоиться об ощущениях своего тела, даже если что-то болит (даже зубная боль может ослабнуть и уйти - правда, лично я это проверял не с клиентами, а сам по себе). Внешне это проявляется, например, в направлении взгляда - при таком внимании зрительный контакт специалиста и клиента сохраняется практически всё время консультации, и клиента это (!!!) не напрягает, и более того - помогает раскрыться и почувствовать то, что актуально и полезно для процесса.
Корректно направленное внимание - это вообще могучая сила. Зачастую благодаря всего лишь этому вниманию монолог клиента из банального рассказа о своих проблемах превращается в очищающую исповедь, в процессе которой человек сам приходит к пониманию своих проблем так, что проблем как-то и не остаётся. Увы, в обычных кухонных разговорах такое практически нереально.
Тренировать такое внимание просто, но не легко. В смысле, сама техника тренировки простая в описании, но процесс… Скажем деликатно: длительный, местами тяжёлый, и довольно нудный. Четыре-пять дней по восемь часов практики, подразумевающей довольно-таки неподвижное состояние - и это только для того, чтобы более-менее почувствовать такое внимание и более-менее научиться им пользоваться. А в моём случае было ещё круче - аж шестнадцать дней (ну это так, капелька самопиара).
Само собой, есть разные подходы для такой тренировки. Тот, что упомянул я, называется «Бытийностью» и используется Димой Ещенко. Это не единственный вариант - скорее всего, нечто подобное можно найти и в древних техниках медитации, и в упражнениях для одиторов, и в так называемых «магических» практиках. Суть везде примерно одна и та же - управление вниманием плюс различные прибабахи в зависимости от картины мира в соответствующей системе.
Главное, что всему этому нужно учиться. А ведь в подавляющем большинстве психологических ВУЗов этого просто нет, хотя местами и подспудно поощряется (на уровне йоги, духовных практик или чего-то ещё). Конечно, у некоторых такой навык управления вниманием нарабатывается непосредственно в процессе практики - то есть консультирования. Но… Такой вариант наработки длителен и не всегда даёт понимание процесса, увы. Бывают, конечно, таланты, которые после нескольких сотен или тысяч часов консультирования способны сформулировать основные принципы управления вниманием или хотя бы понять, как наилучшим образом им самим действовать во время консультаций. Но в реальности намного, намного больше людей, скажу деликатно, куда менее талантливых. Лично я, когда слышу про «психотерапевта» или «психоаналитика», к которому одни и те же клиенты ходят много лет или даже десятилетий (про двадцать лет мне точно доводилось слышать), сразу начинаю подозревать, что такие вот «специалисты» не помогают решать проблемы, а чем-то совсем другим занимаются.
Ещё добавлю, что внимание специалиста для клиента - это совсем не какое-нибудь сочувствие или жалость. Да, бывают люди, готовые платить деньги за то, чтобы их выслушали и пожалели. Но описанное мной выше внимание - это гораздо более весомая и «питательная», образно выражаясь, вещь - оно способно дать человеку реально ощущаемые опоры для решения его насущных проблем, а не просто прикрыть их хлипкой вуалью с пустыми словами вроде «это нормально, многие так живут».
Подводя резюме этой части: заинтересованность (в результатах, а не в процессе) - одно из первых препятствий для эффективной психологической помощи, поскольку оная препятствует корректному (для консультации) управлению вниманием. И в случае попыток помощи друзьям или родным (особенно родным!) такая заинтересованность на несколько порядков выше, чем в случае с малознакомыми людьми.
Часть 2. Травматический резонанс.
Под «травматикой» я здесь понимаю набор неприятных воспоминаний (эпизодов, состояний, тенденций) из прошлого, напоминание о которых вызывает у человека значимый эмоциональный отклик (как негативный, так и позитивный - это важно).
Особенно критичен этот момент для вариантов терапии, в которых в той или иной степени подробно разбираются конкретные жизненные эпизоды. Вот представьте себе вариант: жена решила «полечить» мужа, тот согласился, стал описывать ей свои эмоции и ощущения в неком эпизоде, в котором они участвовали вдвоём… И тут жена-специалист заявляет мужу-клиенту: мол, не так всё было! Ты не так всё понял!
Как только подобные (по содержанию или по духу) слова прозвучали - терапия заканчивается. Начинается в лучшем случае кухонный разговор, в худшем - ссора, склока или скандал. И ведь это не такая уж и редкая ситуация в среде новичков, пытающихся овладеть современными технологиями консультирования у, скажем так, не слишком добросовестных тренеров…
Самое неприятное, что встречается это и у куда более опытных специалистов, правда - в куда более изощрённой форме, так что сходу и не разберёшься, если не догадываешься, куда смотреть.
Что происходит в такой ситуации?
Когда человек слышит любой рассказ, у него из-за ассоциативного устройства памяти начинается «сканирование» оной на предмет схожих ситуаций. «Схожесть» здесь может определяться самыми разными факторами - от собственно содержания рассказа (слова, имена, упоминания конкретных мест или людей, детали пейзажа или даже время года) до совершенно не относящихся к нему, казалось бы, деталей - интонации рассказчика, его лицо, окружающая обстановка, даже запах!
К счастью, наш мозг не настолько параноидален, чтобы по одному-единственному признаку (за исключением, пожалуй, варианта с запахом) построить сильную ассоциацию, так что требуется два и более «совпадения». Но если уж оные возникли, то слушатель моментально вспоминает ситуации из своей жизни, где что-то подобное (заметим - по не всегда очевидным для нас признакам) произошло. Чем больше совпадений - тем сильнее резонанс.
Когда специалист работает с клиентом, то клиент, само собой, будет рассказывать о чём-то, что его тревожит, беспокоит, вызывает боль (душевную или физическую) и так далее. И этот негативный эмоциональный заряд и будет одним из признаков, по которому в памяти специалиста будут вычленяться «сходные» ситуации. И если специалист имеет в своей памяти много ситуаций с похожими негативными эмоциями, то он сам начнёт их испытывать (причём неконтролируемо!) - как говорят в некоторых традициях, «провалится в травму». При этом неопытный специалист этого даже не заметит, ведь во многих техниках делается упор на то, чтобы ощущать эмоции клиента (и различить здесь «воспринимаемые» и «собственные» эмоции - это вообще очень сложная задача для начинающего практика). А вот эффективность его терапии сразу резко упадёт, сведясь до уровня «кухонного разговора». То есть вроде бы термины звучат, местами даже произносятся формализованные команды (вроде «Что ещё вы чувствуете по поводу …?»), но оба - и специалист, и клиент, быстро начинают понимать, что идут куда-то не туда. Вообще не туда.
Чем больше в памяти специалиста неприятных воспоминаний, тем выше риск его ретравматизации (это ещё одно название для вышеописанного процесса) в ходе консультации.
Но причём здесь друзья и родственники?
Ответ прост: чем больше времени мы проводим с конкретным человеком, тем больше у нас с ним связано самых разных ситуаций. В том числе ситуаций неприятных и болезненных. Причём для второго участника эти траматические ситуации вполне могли оказаться нейтральными или даже весёлыми (в конце концов, далеко не каждый из нас способен вовремя заметить, что нашему ближнему вдруг стало не очень хорошо). В некоторых случаях доходит до того, что человек одним напоминанием о собственном существовании может вызвать у своего знакомого целую лавину ретравматизаций. И для «убитого» депрессией вечера может оказаться достаточно упоминания имени, совпавшего с именем такого знакомого, или совершенно нейтральной смс-ки от него или неё, или вопроса от кого-то близкого «А как поживает твой знакомый имярек?»
Впрочем, это - крайнее проявление. К счастью, не так уж часты ситуации, когда отношения с родственниками доходят до подобного состояния. Ну а если до оного докатываются отношения с каким-то конкретным другом - тот быстро перестаёт другом считаться.
С родственниками ситуация сложна тем, что у нас слишком много общих ситуаций, общих воспоминаний. И даже если эмоции по поводу ситуаций разные, то всё равно они активны, и «проявляются» скопом. Тут возможно и согласие по поводу того, «как плохо всё было», и варианты споров в духе «всё совсем не так!», и что-то ещё… Самое главное - что при работе с родственниками крайне просто эмоционально вовлечься, зарубив на корню терапевтический процесс.
С друзьями вероятность этого тоже есть, но, как правило, существенно меньше - ведь с ними мы, как правило, проводим заметно меньше времени, чем с папой-мамой-братьями-сёстрами.
Как здесь быть?
Вы наверняка сталкивались (скажем, в кино) с образом непроницаемого психоаналитика, по лицу которого ну вообще ничего не поймёшь. Впечатление порой возникает такое, будто человек убил в себе эмоции, а от окружающего мира отгородился семнадцатиметровой стеной с семью слоями шумоизоляции, а нас вас он готов посмотреть разве что сквозь дуло… Простите, специальную лупу для исследований.
Многие клиенты эту «отгороженность» воспринимают как чуть ли не «враждебность». И ведь действительно за желанием отгородиться от мира часто стоит очень много страхов…
Что ж, такие специалисты бывают. И даже более того - некоторым они вполне способны принести пользу. Наверное.
Лично мне гораздо ближе уже упомянутый подход, заключающийся в работе со своим вниманием: когда внимание полностью направлено на того, кого я слушаю-вижу-воспринимаю, у меня просто не остаётся ресурсов для того, чтобы испытывать что-то «своё» самому. А если я всё же обнаруживаю какие-то «собственные» мысли, ассоциированные с процессом - мне достаточно их признать и перенаправить «обслуживающий» их поток внимания опять-таки на клиента. Самое главное - что я полностью в процессе, полностью с клиентом, полностью посвящаю себя обеспечению поддержки и безопасности консультации.
И, скажу, с большинством друзей (за исключением разве что самых близких, знакомых с детства) такого развитого внимания будет вполне достаточно для адекватной работы. Особенно если принять во внимание интернетизацию сегодняшнего общества и сокращение времени живого общения.
А вот с родственниками практически всегда следует учитывать и ещё кое-что.
Вторая часть статьи - здесь: http://rpt-consultant.livejournal.com/8659.html
Тут дело такое: с одной стороны, в академической психологии действительно есть запрет на работу с родными и друзьями. И по сути своей запрет этот чрезвычайно важен, поскольку, в частности, страхует начинающих психологов от самого опасного варианта «наламывания дров». В то же время непонимание сути этого запрета (а для многих он становится мёртвой догмой, а не фрагментом живой информации) приводит порой тоже к довольно неприглядным вещам - от дистанцирования от родных и друзей до попыток выхолостить в себе всё человеческое «ради них, любимых».
Когда я стал размышлять обо всём этом, то понял и ещё одну важную вещь - сегодня очень здорово изменилось само понятие «друг». Нет, речь не об отличии «друзей» и «френдов», речь именно о друзьях, но всё равно за многие десятки лет количественные и качественные характеристики того, что мы называем дружбой, так существенно изменились, что применимость вышеупомянутого запрета на психологическую и психотерапевтическую работу во многих случаях вызывает вопросы.
Два слова про термины: статье далее просто «запретом» я буду называть запрет на психологическую и психотерапевтическую работу с друзьями и родственниками, «специалистом» - человека с квалификацией в области психологии или психотерапии, осуществляющего таковую работу.
Ну что же, приступим.
Начну я с «вечных» тем - с тех аспектов запрета, которые во времени практически не менялись и как были актуальны сто или двести лет назад, так примерно в такой же степени актуальны и сейчас. Это будут первые три части статьи. И ещё две будут затрагивать вещи, существенно поменявшиеся за крайние двадцать-тридцать лет.
Могу даже примерный план статьи обозначить:
- Заинтересованность специалиста.
- Травматический резонанс
- Эффект попутчика и статус специалиста
- Друг и френд: время, проведённое вместе
- Сумма технологии
------------------------------------
Часть 1. Заинтересованность специалиста.
Простой вопрос: как вы думаете, о чём следует думать специалисту при работе с клиентом? Кажется совершенно очевидным, что ответ - про клиента или про его запрос. И тот, и другой вариант верен, и в идеале внимание специалиста должно быть направлено именно на что-то из этого. Поясню, что порой то, что клиент формулирует как запрос, значит настолько мало по сравнению с тем, что сам клиент демонстрирует своей внешностью, поведением и подбором слов, что вполне корректно будет сказать, что внимание следует направлять полностью на клиента, и лишь чуточку - на то, что оный высказывает.
А теперь давайте представим, что специалист, слушая клиента, вдруг начинает думать о том, справится он с проблемой клиента или не справится, сможет ли он убедить клиента на следующую консультацию или целый курс (если таких мыслей много, то очень часто лексика плавно меняется от «предложить консультацию» в сторону «развести на консультацию», что подразумевает отношение к клиенту как к «лоху»), а если не справится - как убедить клиента, что консультации имели эффект…
Тут даже не особенно важно, насколько этичен и совестлив специалист. В любом случае, как только он скатывается в мысли, уводящие его внимание от текущего момента (то есть процесса консультирования), его эффективность как консультанта скатывается… Ну к очень низким значениям.
Конечно, мысли по поводу эффективности консультации нужны. Но в идеале они должны возникать, как ни странно, за пределами консультаций и побуждать специалиста следить за своей формой (в физическом и психическом отношении), повышать свою квалификацию, адекватно к консультациям готовиться (для кого-то это будет медитация, для кого-то - гимнастика или музыка) и так далее. Но во время консультации - всё внимание на клиенте и его запросе, и никак иначе!
Что же возникает при работе с друзьями и родственниками и почему вопрос заинтересованности с ними намного острее, чем с клиентами «со стороны»?
Давайте честно: очень часто человека побуждает заняться психологией что-то, что он видит в себе и своих родных (реже - в друзьях). Поэтому, как только такой человек посчитает, что овладел (акцентирую: именно посчитает, что овладел, а не овладеет) значимым психологическим инструментом, он сразу же попробует применить своё «искусство» на том, в чьих изменениях он заинтересован сильнее всего. Мол, ради этого и учился…
С друзьями и родственниками мы живём в очень тесном контакте. С первыми так и вовсе порой - 24 часа в сутки. Так что заинтересованность в том, чтобы воздействовать, «помочь», «причинить непоправимое добро» может достигать запредельных значений. И не только может, но и достигает в случае родственных или сексуальных отношений.
И даже очень опытному психологу или психотерапевту в процессе помощи близкому человеку не так-то просто будет абстрагироваться от мандража заинтересованности, чтобы действительно всё своё внимание направить на объективную помощь.
Тут замечу, что сегодня существуют технологии обучения специальным состояниям, в которых помощь психолога обретает наибольшую силу. Суть таких состояний очень проста - направление всего внимания на клиента. Всего внимания. Вообще всего! Когда внимание направлено таким образом, специалист может даже перестать беспокоиться об ощущениях своего тела, даже если что-то болит (даже зубная боль может ослабнуть и уйти - правда, лично я это проверял не с клиентами, а сам по себе). Внешне это проявляется, например, в направлении взгляда - при таком внимании зрительный контакт специалиста и клиента сохраняется практически всё время консультации, и клиента это (!!!) не напрягает, и более того - помогает раскрыться и почувствовать то, что актуально и полезно для процесса.
Корректно направленное внимание - это вообще могучая сила. Зачастую благодаря всего лишь этому вниманию монолог клиента из банального рассказа о своих проблемах превращается в очищающую исповедь, в процессе которой человек сам приходит к пониманию своих проблем так, что проблем как-то и не остаётся. Увы, в обычных кухонных разговорах такое практически нереально.
Тренировать такое внимание просто, но не легко. В смысле, сама техника тренировки простая в описании, но процесс… Скажем деликатно: длительный, местами тяжёлый, и довольно нудный. Четыре-пять дней по восемь часов практики, подразумевающей довольно-таки неподвижное состояние - и это только для того, чтобы более-менее почувствовать такое внимание и более-менее научиться им пользоваться. А в моём случае было ещё круче - аж шестнадцать дней (ну это так, капелька самопиара).
Само собой, есть разные подходы для такой тренировки. Тот, что упомянул я, называется «Бытийностью» и используется Димой Ещенко. Это не единственный вариант - скорее всего, нечто подобное можно найти и в древних техниках медитации, и в упражнениях для одиторов, и в так называемых «магических» практиках. Суть везде примерно одна и та же - управление вниманием плюс различные прибабахи в зависимости от картины мира в соответствующей системе.
Главное, что всему этому нужно учиться. А ведь в подавляющем большинстве психологических ВУЗов этого просто нет, хотя местами и подспудно поощряется (на уровне йоги, духовных практик или чего-то ещё). Конечно, у некоторых такой навык управления вниманием нарабатывается непосредственно в процессе практики - то есть консультирования. Но… Такой вариант наработки длителен и не всегда даёт понимание процесса, увы. Бывают, конечно, таланты, которые после нескольких сотен или тысяч часов консультирования способны сформулировать основные принципы управления вниманием или хотя бы понять, как наилучшим образом им самим действовать во время консультаций. Но в реальности намного, намного больше людей, скажу деликатно, куда менее талантливых. Лично я, когда слышу про «психотерапевта» или «психоаналитика», к которому одни и те же клиенты ходят много лет или даже десятилетий (про двадцать лет мне точно доводилось слышать), сразу начинаю подозревать, что такие вот «специалисты» не помогают решать проблемы, а чем-то совсем другим занимаются.
Ещё добавлю, что внимание специалиста для клиента - это совсем не какое-нибудь сочувствие или жалость. Да, бывают люди, готовые платить деньги за то, чтобы их выслушали и пожалели. Но описанное мной выше внимание - это гораздо более весомая и «питательная», образно выражаясь, вещь - оно способно дать человеку реально ощущаемые опоры для решения его насущных проблем, а не просто прикрыть их хлипкой вуалью с пустыми словами вроде «это нормально, многие так живут».
Подводя резюме этой части: заинтересованность (в результатах, а не в процессе) - одно из первых препятствий для эффективной психологической помощи, поскольку оная препятствует корректному (для консультации) управлению вниманием. И в случае попыток помощи друзьям или родным (особенно родным!) такая заинтересованность на несколько порядков выше, чем в случае с малознакомыми людьми.
Часть 2. Травматический резонанс.
Под «травматикой» я здесь понимаю набор неприятных воспоминаний (эпизодов, состояний, тенденций) из прошлого, напоминание о которых вызывает у человека значимый эмоциональный отклик (как негативный, так и позитивный - это важно).
Особенно критичен этот момент для вариантов терапии, в которых в той или иной степени подробно разбираются конкретные жизненные эпизоды. Вот представьте себе вариант: жена решила «полечить» мужа, тот согласился, стал описывать ей свои эмоции и ощущения в неком эпизоде, в котором они участвовали вдвоём… И тут жена-специалист заявляет мужу-клиенту: мол, не так всё было! Ты не так всё понял!
Как только подобные (по содержанию или по духу) слова прозвучали - терапия заканчивается. Начинается в лучшем случае кухонный разговор, в худшем - ссора, склока или скандал. И ведь это не такая уж и редкая ситуация в среде новичков, пытающихся овладеть современными технологиями консультирования у, скажем так, не слишком добросовестных тренеров…
Самое неприятное, что встречается это и у куда более опытных специалистов, правда - в куда более изощрённой форме, так что сходу и не разберёшься, если не догадываешься, куда смотреть.
Что происходит в такой ситуации?
Когда человек слышит любой рассказ, у него из-за ассоциативного устройства памяти начинается «сканирование» оной на предмет схожих ситуаций. «Схожесть» здесь может определяться самыми разными факторами - от собственно содержания рассказа (слова, имена, упоминания конкретных мест или людей, детали пейзажа или даже время года) до совершенно не относящихся к нему, казалось бы, деталей - интонации рассказчика, его лицо, окружающая обстановка, даже запах!
К счастью, наш мозг не настолько параноидален, чтобы по одному-единственному признаку (за исключением, пожалуй, варианта с запахом) построить сильную ассоциацию, так что требуется два и более «совпадения». Но если уж оные возникли, то слушатель моментально вспоминает ситуации из своей жизни, где что-то подобное (заметим - по не всегда очевидным для нас признакам) произошло. Чем больше совпадений - тем сильнее резонанс.
Когда специалист работает с клиентом, то клиент, само собой, будет рассказывать о чём-то, что его тревожит, беспокоит, вызывает боль (душевную или физическую) и так далее. И этот негативный эмоциональный заряд и будет одним из признаков, по которому в памяти специалиста будут вычленяться «сходные» ситуации. И если специалист имеет в своей памяти много ситуаций с похожими негативными эмоциями, то он сам начнёт их испытывать (причём неконтролируемо!) - как говорят в некоторых традициях, «провалится в травму». При этом неопытный специалист этого даже не заметит, ведь во многих техниках делается упор на то, чтобы ощущать эмоции клиента (и различить здесь «воспринимаемые» и «собственные» эмоции - это вообще очень сложная задача для начинающего практика). А вот эффективность его терапии сразу резко упадёт, сведясь до уровня «кухонного разговора». То есть вроде бы термины звучат, местами даже произносятся формализованные команды (вроде «Что ещё вы чувствуете по поводу …?»), но оба - и специалист, и клиент, быстро начинают понимать, что идут куда-то не туда. Вообще не туда.
Чем больше в памяти специалиста неприятных воспоминаний, тем выше риск его ретравматизации (это ещё одно название для вышеописанного процесса) в ходе консультации.
Но причём здесь друзья и родственники?
Ответ прост: чем больше времени мы проводим с конкретным человеком, тем больше у нас с ним связано самых разных ситуаций. В том числе ситуаций неприятных и болезненных. Причём для второго участника эти траматические ситуации вполне могли оказаться нейтральными или даже весёлыми (в конце концов, далеко не каждый из нас способен вовремя заметить, что нашему ближнему вдруг стало не очень хорошо). В некоторых случаях доходит до того, что человек одним напоминанием о собственном существовании может вызвать у своего знакомого целую лавину ретравматизаций. И для «убитого» депрессией вечера может оказаться достаточно упоминания имени, совпавшего с именем такого знакомого, или совершенно нейтральной смс-ки от него или неё, или вопроса от кого-то близкого «А как поживает твой знакомый имярек?»
Впрочем, это - крайнее проявление. К счастью, не так уж часты ситуации, когда отношения с родственниками доходят до подобного состояния. Ну а если до оного докатываются отношения с каким-то конкретным другом - тот быстро перестаёт другом считаться.
С родственниками ситуация сложна тем, что у нас слишком много общих ситуаций, общих воспоминаний. И даже если эмоции по поводу ситуаций разные, то всё равно они активны, и «проявляются» скопом. Тут возможно и согласие по поводу того, «как плохо всё было», и варианты споров в духе «всё совсем не так!», и что-то ещё… Самое главное - что при работе с родственниками крайне просто эмоционально вовлечься, зарубив на корню терапевтический процесс.
С друзьями вероятность этого тоже есть, но, как правило, существенно меньше - ведь с ними мы, как правило, проводим заметно меньше времени, чем с папой-мамой-братьями-сёстрами.
Как здесь быть?
Вы наверняка сталкивались (скажем, в кино) с образом непроницаемого психоаналитика, по лицу которого ну вообще ничего не поймёшь. Впечатление порой возникает такое, будто человек убил в себе эмоции, а от окружающего мира отгородился семнадцатиметровой стеной с семью слоями шумоизоляции, а нас вас он готов посмотреть разве что сквозь дуло… Простите, специальную лупу для исследований.
Многие клиенты эту «отгороженность» воспринимают как чуть ли не «враждебность». И ведь действительно за желанием отгородиться от мира часто стоит очень много страхов…
Что ж, такие специалисты бывают. И даже более того - некоторым они вполне способны принести пользу. Наверное.
Лично мне гораздо ближе уже упомянутый подход, заключающийся в работе со своим вниманием: когда внимание полностью направлено на того, кого я слушаю-вижу-воспринимаю, у меня просто не остаётся ресурсов для того, чтобы испытывать что-то «своё» самому. А если я всё же обнаруживаю какие-то «собственные» мысли, ассоциированные с процессом - мне достаточно их признать и перенаправить «обслуживающий» их поток внимания опять-таки на клиента. Самое главное - что я полностью в процессе, полностью с клиентом, полностью посвящаю себя обеспечению поддержки и безопасности консультации.
И, скажу, с большинством друзей (за исключением разве что самых близких, знакомых с детства) такого развитого внимания будет вполне достаточно для адекватной работы. Особенно если принять во внимание интернетизацию сегодняшнего общества и сокращение времени живого общения.
А вот с родственниками практически всегда следует учитывать и ещё кое-что.
Вторая часть статьи - здесь: http://rpt-consultant.livejournal.com/8659.html