Жизнь аристократки в Австро-Венгрии. Часть 6.
Первые пять частей читайте, нажав на тэг "Австро-Венгрия" внизу топика.
Сегодня речь пойдет о старости и вдовстве аристократок
Шли годы...Аристократка женила сыновей, выдавала замуж дочерей. И вот уже самый младший из детей «пристроен»...И немолодая уже аристократка постепенно приближалась к жизненному рубежу, который именовался старостью...
1900 год - графиня Вальдштайн в черном вдовьем одеянии и "вдовьей" шляпке.
С браками детей в жизни замужней аристократки ничего не менялось. Она выполняла все те же обязанности, что и годы до этого - вела домашнее хозяйство, контролировала персонал, устраивала приемы, наносила визиты.
Даже дамы весьма преклонного возраста, как правило, не «удалялись на покой», а до самой смерти вели активный образ жизни и оставались полноправными членами семьи и аристократического общества.
1906 год - графиня Анна Харрах и графиня Людвига Штадион на охоте. Чтобы "принимать участие" в охоте, не обязательно было гоняться верхом за дичью. Пожилым достаточно было просто "потусоваться" в компании охотящихся. А молодым дамам было достаточно взобраться на лошадь и погарцевать пару кругов, показав свой охотничий костюм. Но были, конечно, и такие, кто непосредственно участвовал в охоте.
И даже связанные с возрастом недуги и ограниченная подвижность не являлись поводом прекратить участие в социальной жизни. Даже наоборот с возрастом у пожилых женщин появлялась важная дополнительная задача - они становились строгими хранительницами старых порядков и традиций.
1900 год - княгиня Йозефина Трауттмансдорфф-Вайнсберг, влиятельная дама в обществе, свела многие пары и посодействовала удачным аристократическим бракам.
В старые добрые кайзеровские времена у женщин в высших кругах еще был неведом культ «вечной молодости» и красоты, пришедший позже из Голливуда...Чтобы быть уважаемой и почитаемой, от стареющей аристократки не требовалось, чтобы она молодилась, красилась и модно одевалась. Уважение ей полагалось автоматически - уже по факту ее происхождения, по факту, что она была женой и матерью.
1890 год - графиня Тун за рукоделием в саду:
После определенного возраста женщина приобретала некую степень свободы и становилась уверенной в себе (более чем когда-либо). Теперь ей меньше всего нужно было заботиться, а что же о ней подумают другие, как это было в ее бытность контессой и молодой женщиной. Выполнив свой долг перед семьей и обществом,она теперь с удовольствием наблюдала, а как же с этим справляются молодые...Теперь наступал ее черед пристально следить за молодежью, выискивать их оплошности и ошибки, осуждать и выносить вердикты. Отдельные старушки просто упивались этим новым правом и считали своей прямой обязанностью устанавливать молодежи рамки приличия.
1890 год - графиня Шённборн в зрелом возрасте:
Этикет не требовал от пожилых женщин быть сдержанными, милыми и приветливыми. Они могли себе позволить многое, что не приветствовалось у молодых. Пожилой женщине уже позволялось выпить стопку шнапса - в то время как для молодых женщин было уместно только вино и шампанское, и то в малых колчествах. А для незамужних алкоголь был вообще табу. Крепкие напитки этикетом разрешались обычно только мужчинам.
Если в одном месте собиралась группа пожилых аристократки, то молодым следовало быть особенно начеку.
Однажды одна молодая аристократка, приятельница актрисы Катарины Шратт (многолетней подруги императора) приехала на курорт Бад Ишль и поселилась в отеле неподалеку от императорской виллы, поджидая удобный момент, чтобы с помощью Шратт выйти на Его Величество... И не ведала она того, что уже несколько дней находится под пристальным вниманием группы пожилых аристократок, которые проживали в том же отеле....И что каждый ее шаг «фиксируется» и обсуждается.
Не следует считать, что пожилые дамы только тем и занимались, что критиковали все время молодежь. Они вносили большой вклад в сплочение семьи, передавая дальше семейные традиции и аристократические ценности - рассказывали внукам истории о своих родителях, дедах и прадедах, об их славных делах. И о том, как жилось в прежние времена - когда империей еще правил кайзер Франц, и как весело было при дворе юного кайзера Франца Иосифа.
1905 год - Княгиня и князь Шварценберги катаются с внуками на ослиной упряжке.
Большинство было любящими бабушками. И счастливое время, проведенное в бабушкином летнем поместье вместе с кузинами и кузенами, оставалось в памяти внуков на всю жизнь.
Пожилая аристократическая пара:
Но со смертью мужа в жизни аристократки наступали перемены...
Если она была до этого женой главы семьи, то это означало, что у нее не было больше прав распоряжаться имуществом семьи. Теперь главой семьи становился ее старший сын, а звание первой дамы семьи приходилось уступать старшей снохе. В случае если у женщины не было сыновей, то «власть» в семье переходила к младшему брату мужа или старшему племяннику. Это, конечно, был вариант похуже, ведь племянник мужа это, считай, чужой человек...А сын родную мать не обидит.
После смерти мужа доставали из сейфа брачный контракт и смотрели - на каких же условиях был заключен брак много лет назад? Как я уже писала во второй части, в брачном контракте оговаривалось кроме всего прочего - где будет жить вдова после смерти мужа и какое содержание ей будет выплачиваться.
1890 год - графиня Луиза Клам-Мартиниц. Род Клам-Мартиниц считалася одним из самых старых и знатных богемских аристократических родов.
Содержание (апанаж) выплачивалось вдове обычно четыре раза в год. Апанаж предназначался для покрытия личных расходов вдовы, а ее текущие расходы оплачивала семья. В большинстве случаев вдова имела в распоряжении меньшую сумму, чем при жизни мужа.
Особо состоятельные аристократические семьи, выдавая дочь замуж, заботились о том, чтобы их дочь была застрахована на все случаи жизни - даже чтобы в случае разорения семьи мужа, когда придется заложить имения и земли, дочь-вдова не осталась без средств к существованию. Часть приданого в таких семьях записывалась как пожизненная собственность дочери, и семья мужа не имела доступа к этим средствам. Все это фиксировалось в нотариально заверенном брачном контракте.
Если женщина становилась вдовой в молодом возрасте, и у нее был еще жив отец, то можно было надеяться на финансовую помощь отца вдобавок к вдовьему апанажу. Также вдова могла пользоваться имуществом, находящимся в собственности ее родителей - экипажами, домами.
Худший вариант, если отец вдовы умирал, не успев составить завещение. Ведь он мог завещать дочке какие-то средства в виде драгоценностей, недвижимости или в иной форме - словом все то, что не являлось частью «семейной собственности» (которую он был обязан передать дальше самому старшему наследнику мужского пола). Но обычно такие завещения старались составить своевременно.
1860 год - принцесса Хелена Гогенлоге-Лангенбург с дочерью.
В любом случае от семьи покойного мужа вдове полагался (как минимум) апанаж, и женщине не приходилось постоянно выпрашивать деньги «на булавки». Преемник покойного мужа, новый глава семьи был обязан выплачивать ей содержание.
Но в целом стандарт жизни после смерти мужа оставался тем же, что и при его жизни. За исключением, пожалуй, того, что вдове приходилось теперь довольствоваться вторыми ролями в семье. Внутри аристократической семьи женщина всегда занимала то место, которое занимал ее муж. А мужа не стало - как бы и положение уже не то. Вдовы занимали в семьях «особое» положение - положение вне классической семейной модели.
1917 год - вдовая эрцгерцогиня Мария Йозефа с внуками.
Что касается продолжительности траура по мужу, для вдов существовали строгие четкие предписания. Три месяца - глубокий траур, вдова должна была носить только черное и обязательно черную креповую вуаль. Следующие три месяца - полутраур, одеваться было положено в одежду темных тонов с черной отделкой.
1905 год - 70-летняя княгиня Мари Кински незадолго до смерти, в черном вдовьем одеянии и вдовьем головном уборе. Дочь несметно богатого князя Карла Лихтенштайна и сестра обергофмейстера (самая высокая должность при дворе) Рудольфа Лихтенштайна. Имела большое влияние в обществе. Выгодно выдала дочерей замуж, а сыновьям выхлопотала высокие должности при дворе.
Правила приличия не позволяли вдове в первые месяцы траура посещать театры, балы и прочие увеселительные мероприятия. Круг ее общения в этот период ограничивался только самыми близкими и родными. Во время траура вдове положено было предаваться печали дома и не предпринимать никаких путешествий. Если же вдова нарушала заведенные традиции, она становилсь объектом осуждений и злословий.
В некоторых семьях траура придерживались настолько строго, что на послеобеденную прогулку ездили не как всегда в центр Вены на Рингштрассе, а на окраину города - чтобы не встретить знакомых.
Семья прикладывала все усилия, чтобы вдова не чувствовала себя одинокой и изолированной во время траура. Родственники организовывали семейные обеды и ужины, куда приглашали близких ей людей.
Как только время траура заканчивалось, вдова снова могла принимать участие в общественной и социальной жизни - что было особенно важно для молодых вдов. Они еще (по крайней мере теоретически) имели шанс найти нового супруга. А пожилые вдовы второй раз замуж обычно не выходили.
1913 год - графиня Грета Вальтерскирхен:
Даже пожилая вдова имела массу возможностей разнообразить свои будни. Например, держать салон, организовывать вечерние приемы, выступать в роли гостеприимной хозяйки. Но с другой стороны для вдовы считалось неподобающим развивать чересчур уж бурную деятельность - это тоже быстро становилось предметом пересудов.
Из письма аристократа: «Старушки П.М и Р.Н.М никак не угомонятся и по-прежнему закатывают праздники!» (за инициалами прячутся имена вдовых княгинь Паулины Меттерних и Розы Гогенлоге-Бартенштайн - одних из самых активных и влиятельных аристократок своего времени).
1900 год - вдовая княгиня Меттерних с дочерью выезжает из ворот своего дома.
С годами давала о себе знать физическая немощь, что становилось помехой при выполнении многолетних обязанностей и участии в развлечениях. Кто всю жизнь наносил визиты, теперь чаще сам принимал их. Одиночество и изоляция стариков были практически неизвестны в аристократической среде, они были полностью интегрированы в общество. Взаимное поддерживание социальных контактов с себе равными, которое прививалось с детства, давало свои плоды всю жизнь до самой смерти. Также сказывалась и строгая самодисциплина, заложенная еще в детстве - не принято было ныть, жаловаться и запускать себя, ссылаясь на старческие недуги.
Графиня Эмилия Цихи-Феррарис.
Набожность женщин помогала смириться с мыслями о скорой кончине и уходе в мир иной (в плане моральной «подготовки к смерти» католическая церковь довольно преуспела!). Смерть не являлась табуизированной темой, а смерть в пожилом возрасте рассматривалась, как нечто вполне естественное и логичное.
Церемония ухода из жизни обычно происходила в «траурно-торжественной» форме в кругу всех чад и домочадцев. Умирающая прощалась лично с каждым членом семьи, с каждым многолетним членом обслуживающего персонала. А если умирал сам глава семьи, то церемония прощания охватывала еще более широкой круг - включая его личных егерей, сокольничих и конюхов.
Обязательно у смертного одра присутствовал священник - для принятия последней исповеди и помазания.
Какова была средняя продолжительность жизни аристократок, не нашла. По высшим кругам отдельно нет статистики. Есть только общая статистика - в 1868 году женщина в Австро-Венгрии жила в среднем 38 лет, в 1909 - 50 лет, в 1930 - 60. Можно с уверенностью предположить, что ввиду более комфортных условий жизни аристократки жили несколько дольше. Но их в процентном соотношении к общей массе насления было очень мало, поэтому на общей статистике это мало отражается.
Баронесса Шарлотта фон Вельден (1812-1892), воспитательница старших детей императора Гизелы и Рудольфа, которая практически заменила им мать. Даже став взрослыми, они о ней не забывали. Воспитательницы детей императорской семьи получали пожизенную пенсию. На фото (1867) справа - ее подопечные, Рудольф и Гизела.
В корреспонденции аристократов того времени подробно описываются последние дни и часы умирающих, как они безропотно сносили физические страдания, как пытались казаться стойкими и мужественными и какая это невосполнимая потеря для всей семьи.
Личные вещи покойной распределелялись в кругу всей семьи, согласно ее предсмертной воле. Эти вещи для детей и внуков имели большую духовную ценность - как вечная память об ушедшей, которая была звеном в цепи поколений, которая внесла свой вклад в продолжение традиций семьи.
Последним пристанищем обычно являлась родовая усыпальница в замке или семейный склеп на кладбище.
30 декабря 1916 года в Будапеште произошла коронация (последнего) кайзера Карла и его жены Циты. В последний раз вся аристократия империи собралась вместе в таком количестве, разодевшись в пух и прах. Ниже несколько фото пожилых аристократок в "коронационных" нарядах.
58-летняя графиня Ирма Андраши:
Она же, в меховой пелеринке (декабрь же!):
60-летняя эрцгерцогиня Изабелла в день коронации кайзера в 1916 году:
Она же:
Графиня Палффи на коронации кайзера:
(вот интересно - кто за ними носил эти шлейфы в толпе? И как другие умудрялись на них не наступать?)
Больше не нашла фото пожилых аристократок с коронации последнего кайзера. Зато "коронационных" фото молодежи с фамильными брильянтами и в гламурных туалетах полным-полно (но это в следующий раз). Они, видимо, чувствовали, что больше в такой торжественной обстановке собраться не удастся и разоделись напоследок
Возможно, не все пожилые аристократки смогли поехать на коронацию в Будапешт, но скорее всего не все из них стали делать официальные фото по этому случаю.
...................................................................................................................................................................................
В следующей части речь пойдет о салонной культуре аристократов и культуре визитов и приемов.
Сегодня речь пойдет о старости и вдовстве аристократок
Шли годы...Аристократка женила сыновей, выдавала замуж дочерей. И вот уже самый младший из детей «пристроен»...И немолодая уже аристократка постепенно приближалась к жизненному рубежу, который именовался старостью...
1900 год - графиня Вальдштайн в черном вдовьем одеянии и "вдовьей" шляпке.
С браками детей в жизни замужней аристократки ничего не менялось. Она выполняла все те же обязанности, что и годы до этого - вела домашнее хозяйство, контролировала персонал, устраивала приемы, наносила визиты.
Даже дамы весьма преклонного возраста, как правило, не «удалялись на покой», а до самой смерти вели активный образ жизни и оставались полноправными членами семьи и аристократического общества.
1906 год - графиня Анна Харрах и графиня Людвига Штадион на охоте. Чтобы "принимать участие" в охоте, не обязательно было гоняться верхом за дичью. Пожилым достаточно было просто "потусоваться" в компании охотящихся. А молодым дамам было достаточно взобраться на лошадь и погарцевать пару кругов, показав свой охотничий костюм. Но были, конечно, и такие, кто непосредственно участвовал в охоте.
И даже связанные с возрастом недуги и ограниченная подвижность не являлись поводом прекратить участие в социальной жизни. Даже наоборот с возрастом у пожилых женщин появлялась важная дополнительная задача - они становились строгими хранительницами старых порядков и традиций.
1900 год - княгиня Йозефина Трауттмансдорфф-Вайнсберг, влиятельная дама в обществе, свела многие пары и посодействовала удачным аристократическим бракам.
В старые добрые кайзеровские времена у женщин в высших кругах еще был неведом культ «вечной молодости» и красоты, пришедший позже из Голливуда...Чтобы быть уважаемой и почитаемой, от стареющей аристократки не требовалось, чтобы она молодилась, красилась и модно одевалась. Уважение ей полагалось автоматически - уже по факту ее происхождения, по факту, что она была женой и матерью.
1890 год - графиня Тун за рукоделием в саду:
После определенного возраста женщина приобретала некую степень свободы и становилась уверенной в себе (более чем когда-либо). Теперь ей меньше всего нужно было заботиться, а что же о ней подумают другие, как это было в ее бытность контессой и молодой женщиной. Выполнив свой долг перед семьей и обществом,она теперь с удовольствием наблюдала, а как же с этим справляются молодые...Теперь наступал ее черед пристально следить за молодежью, выискивать их оплошности и ошибки, осуждать и выносить вердикты. Отдельные старушки просто упивались этим новым правом и считали своей прямой обязанностью устанавливать молодежи рамки приличия.
1890 год - графиня Шённборн в зрелом возрасте:
Этикет не требовал от пожилых женщин быть сдержанными, милыми и приветливыми. Они могли себе позволить многое, что не приветствовалось у молодых. Пожилой женщине уже позволялось выпить стопку шнапса - в то время как для молодых женщин было уместно только вино и шампанское, и то в малых колчествах. А для незамужних алкоголь был вообще табу. Крепкие напитки этикетом разрешались обычно только мужчинам.
Если в одном месте собиралась группа пожилых аристократки, то молодым следовало быть особенно начеку.
Однажды одна молодая аристократка, приятельница актрисы Катарины Шратт (многолетней подруги императора) приехала на курорт Бад Ишль и поселилась в отеле неподалеку от императорской виллы, поджидая удобный момент, чтобы с помощью Шратт выйти на Его Величество... И не ведала она того, что уже несколько дней находится под пристальным вниманием группы пожилых аристократок, которые проживали в том же отеле....И что каждый ее шаг «фиксируется» и обсуждается.
Не следует считать, что пожилые дамы только тем и занимались, что критиковали все время молодежь. Они вносили большой вклад в сплочение семьи, передавая дальше семейные традиции и аристократические ценности - рассказывали внукам истории о своих родителях, дедах и прадедах, об их славных делах. И о том, как жилось в прежние времена - когда империей еще правил кайзер Франц, и как весело было при дворе юного кайзера Франца Иосифа.
1905 год - Княгиня и князь Шварценберги катаются с внуками на ослиной упряжке.
Большинство было любящими бабушками. И счастливое время, проведенное в бабушкином летнем поместье вместе с кузинами и кузенами, оставалось в памяти внуков на всю жизнь.
Пожилая аристократическая пара:
Но со смертью мужа в жизни аристократки наступали перемены...
Если она была до этого женой главы семьи, то это означало, что у нее не было больше прав распоряжаться имуществом семьи. Теперь главой семьи становился ее старший сын, а звание первой дамы семьи приходилось уступать старшей снохе. В случае если у женщины не было сыновей, то «власть» в семье переходила к младшему брату мужа или старшему племяннику. Это, конечно, был вариант похуже, ведь племянник мужа это, считай, чужой человек...А сын родную мать не обидит.
После смерти мужа доставали из сейфа брачный контракт и смотрели - на каких же условиях был заключен брак много лет назад? Как я уже писала во второй части, в брачном контракте оговаривалось кроме всего прочего - где будет жить вдова после смерти мужа и какое содержание ей будет выплачиваться.
1890 год - графиня Луиза Клам-Мартиниц. Род Клам-Мартиниц считалася одним из самых старых и знатных богемских аристократических родов.
Содержание (апанаж) выплачивалось вдове обычно четыре раза в год. Апанаж предназначался для покрытия личных расходов вдовы, а ее текущие расходы оплачивала семья. В большинстве случаев вдова имела в распоряжении меньшую сумму, чем при жизни мужа.
Особо состоятельные аристократические семьи, выдавая дочь замуж, заботились о том, чтобы их дочь была застрахована на все случаи жизни - даже чтобы в случае разорения семьи мужа, когда придется заложить имения и земли, дочь-вдова не осталась без средств к существованию. Часть приданого в таких семьях записывалась как пожизненная собственность дочери, и семья мужа не имела доступа к этим средствам. Все это фиксировалось в нотариально заверенном брачном контракте.
Если женщина становилась вдовой в молодом возрасте, и у нее был еще жив отец, то можно было надеяться на финансовую помощь отца вдобавок к вдовьему апанажу. Также вдова могла пользоваться имуществом, находящимся в собственности ее родителей - экипажами, домами.
Худший вариант, если отец вдовы умирал, не успев составить завещение. Ведь он мог завещать дочке какие-то средства в виде драгоценностей, недвижимости или в иной форме - словом все то, что не являлось частью «семейной собственности» (которую он был обязан передать дальше самому старшему наследнику мужского пола). Но обычно такие завещения старались составить своевременно.
1860 год - принцесса Хелена Гогенлоге-Лангенбург с дочерью.
В любом случае от семьи покойного мужа вдове полагался (как минимум) апанаж, и женщине не приходилось постоянно выпрашивать деньги «на булавки». Преемник покойного мужа, новый глава семьи был обязан выплачивать ей содержание.
Но в целом стандарт жизни после смерти мужа оставался тем же, что и при его жизни. За исключением, пожалуй, того, что вдове приходилось теперь довольствоваться вторыми ролями в семье. Внутри аристократической семьи женщина всегда занимала то место, которое занимал ее муж. А мужа не стало - как бы и положение уже не то. Вдовы занимали в семьях «особое» положение - положение вне классической семейной модели.
1917 год - вдовая эрцгерцогиня Мария Йозефа с внуками.
Что касается продолжительности траура по мужу, для вдов существовали строгие четкие предписания. Три месяца - глубокий траур, вдова должна была носить только черное и обязательно черную креповую вуаль. Следующие три месяца - полутраур, одеваться было положено в одежду темных тонов с черной отделкой.
1905 год - 70-летняя княгиня Мари Кински незадолго до смерти, в черном вдовьем одеянии и вдовьем головном уборе. Дочь несметно богатого князя Карла Лихтенштайна и сестра обергофмейстера (самая высокая должность при дворе) Рудольфа Лихтенштайна. Имела большое влияние в обществе. Выгодно выдала дочерей замуж, а сыновьям выхлопотала высокие должности при дворе.
Правила приличия не позволяли вдове в первые месяцы траура посещать театры, балы и прочие увеселительные мероприятия. Круг ее общения в этот период ограничивался только самыми близкими и родными. Во время траура вдове положено было предаваться печали дома и не предпринимать никаких путешествий. Если же вдова нарушала заведенные традиции, она становилсь объектом осуждений и злословий.
В некоторых семьях траура придерживались настолько строго, что на послеобеденную прогулку ездили не как всегда в центр Вены на Рингштрассе, а на окраину города - чтобы не встретить знакомых.
Семья прикладывала все усилия, чтобы вдова не чувствовала себя одинокой и изолированной во время траура. Родственники организовывали семейные обеды и ужины, куда приглашали близких ей людей.
Как только время траура заканчивалось, вдова снова могла принимать участие в общественной и социальной жизни - что было особенно важно для молодых вдов. Они еще (по крайней мере теоретически) имели шанс найти нового супруга. А пожилые вдовы второй раз замуж обычно не выходили.
1913 год - графиня Грета Вальтерскирхен:
Даже пожилая вдова имела массу возможностей разнообразить свои будни. Например, держать салон, организовывать вечерние приемы, выступать в роли гостеприимной хозяйки. Но с другой стороны для вдовы считалось неподобающим развивать чересчур уж бурную деятельность - это тоже быстро становилось предметом пересудов.
Из письма аристократа: «Старушки П.М и Р.Н.М никак не угомонятся и по-прежнему закатывают праздники!» (за инициалами прячутся имена вдовых княгинь Паулины Меттерних и Розы Гогенлоге-Бартенштайн - одних из самых активных и влиятельных аристократок своего времени).
1900 год - вдовая княгиня Меттерних с дочерью выезжает из ворот своего дома.
С годами давала о себе знать физическая немощь, что становилось помехой при выполнении многолетних обязанностей и участии в развлечениях. Кто всю жизнь наносил визиты, теперь чаще сам принимал их. Одиночество и изоляция стариков были практически неизвестны в аристократической среде, они были полностью интегрированы в общество. Взаимное поддерживание социальных контактов с себе равными, которое прививалось с детства, давало свои плоды всю жизнь до самой смерти. Также сказывалась и строгая самодисциплина, заложенная еще в детстве - не принято было ныть, жаловаться и запускать себя, ссылаясь на старческие недуги.
Графиня Эмилия Цихи-Феррарис.
Набожность женщин помогала смириться с мыслями о скорой кончине и уходе в мир иной (в плане моральной «подготовки к смерти» католическая церковь довольно преуспела!). Смерть не являлась табуизированной темой, а смерть в пожилом возрасте рассматривалась, как нечто вполне естественное и логичное.
Церемония ухода из жизни обычно происходила в «траурно-торжественной» форме в кругу всех чад и домочадцев. Умирающая прощалась лично с каждым членом семьи, с каждым многолетним членом обслуживающего персонала. А если умирал сам глава семьи, то церемония прощания охватывала еще более широкой круг - включая его личных егерей, сокольничих и конюхов.
Обязательно у смертного одра присутствовал священник - для принятия последней исповеди и помазания.
Какова была средняя продолжительность жизни аристократок, не нашла. По высшим кругам отдельно нет статистики. Есть только общая статистика - в 1868 году женщина в Австро-Венгрии жила в среднем 38 лет, в 1909 - 50 лет, в 1930 - 60. Можно с уверенностью предположить, что ввиду более комфортных условий жизни аристократки жили несколько дольше. Но их в процентном соотношении к общей массе насления было очень мало, поэтому на общей статистике это мало отражается.
Баронесса Шарлотта фон Вельден (1812-1892), воспитательница старших детей императора Гизелы и Рудольфа, которая практически заменила им мать. Даже став взрослыми, они о ней не забывали. Воспитательницы детей императорской семьи получали пожизенную пенсию. На фото (1867) справа - ее подопечные, Рудольф и Гизела.
В корреспонденции аристократов того времени подробно описываются последние дни и часы умирающих, как они безропотно сносили физические страдания, как пытались казаться стойкими и мужественными и какая это невосполнимая потеря для всей семьи.
Личные вещи покойной распределелялись в кругу всей семьи, согласно ее предсмертной воле. Эти вещи для детей и внуков имели большую духовную ценность - как вечная память об ушедшей, которая была звеном в цепи поколений, которая внесла свой вклад в продолжение традиций семьи.
Последним пристанищем обычно являлась родовая усыпальница в замке или семейный склеп на кладбище.
30 декабря 1916 года в Будапеште произошла коронация (последнего) кайзера Карла и его жены Циты. В последний раз вся аристократия империи собралась вместе в таком количестве, разодевшись в пух и прах. Ниже несколько фото пожилых аристократок в "коронационных" нарядах.
58-летняя графиня Ирма Андраши:
Она же, в меховой пелеринке (декабрь же!):
60-летняя эрцгерцогиня Изабелла в день коронации кайзера в 1916 году:
Она же:
Графиня Палффи на коронации кайзера:
(вот интересно - кто за ними носил эти шлейфы в толпе? И как другие умудрялись на них не наступать?)
Больше не нашла фото пожилых аристократок с коронации последнего кайзера. Зато "коронационных" фото молодежи с фамильными брильянтами и в гламурных туалетах полным-полно (но это в следующий раз). Они, видимо, чувствовали, что больше в такой торжественной обстановке собраться не удастся и разоделись напоследок
Возможно, не все пожилые аристократки смогли поехать на коронацию в Будапешт, но скорее всего не все из них стали делать официальные фото по этому случаю.
...................................................................................................................................................................................
В следующей части речь пойдет о салонной культуре аристократов и культуре визитов и приемов.