dfs_76
in
ru_royalty
Претензии испанских Бурбонов на французский престол
Оригинал взят у dfs_76 в post
Перевел тут совместно с промтом интересный текст, обосновывающий претензии испанских Бурбонов на французский престол - на их представителей возлагают свои надежды современные французские легитимисты ввиду того, что последний легитимный наследник французского престола по мужской линии граф де Шамбор, он же Анри V умер в 1883 году перед смертью примирившись с орлеанистами зловредными, так что среди соотечественников легитимистам надеяться не на кого.
Напомню фабулу: в 1700 году после смерти испанского короля Карла II Габсбурга его наследником стал его родственник и внук Людовика XIV Французского Филипп Анжуйский (Филипп V Испанский). В результате последовавшей затем Войны за Испанское наследство Филипп испанский престол сохранил, но от прав на французский ему пришлось отказаться. В данном тексте приводится обоснование недействительности этого отказа с правовой точки зрения. Но интересным он показался не только и не столько этим, сколько содержащимися в нем интереснейшими сведениями о законах и институтах старого Французского королевства - например Парижского парламента - которые во многом не укладываются в оставшиеся со школы представления о «французском абсолютизме».
"Ни суверен, ни любое другое лицо или орган может изменить очередность престолонаследия.
Личные предпочтения отца в отношении одного сына перед другим, или за одного кузена перед другим, являются незаконными в любой Европейской монархии.
Этот принцип никогда не был утвержден более уверенно, чем в 1420 году, когда Генри V Англии, после поражения французской королевской армии при Азенкуре пять лет назад, женился на Кэтрин, дочери короля Карла VI и был объявлен наследником престола по условиям международного договора, договора в Труа. Генрих V был 4-м английским королем, именовавшим себя королем Франции и использующим французский Флер де Лис в силу своего происхождения от Изабель Франции, супруга Эдуарда II. Французы Король теперь был убежден объявить своего собственного сына-дофина бастардом (со ссылкой на случаи измены жены, Изабель Баварской), и объявил Генриха V своим наследником. Кэтрин вскоре родила ребенка сына, который наследовал своему отцу как Генрих VI Английский в возрасте одного года, и со смертью французского Короля в том же году был коронован и посвящен в Париже как король Франции вскоре после этого. Младенец-Король правит Францией через своих советников только по праву выдвижения и узурпации, законный наследник, Дофин, томились в бедствиях с маленькой перспективой до тех пор, пока удачное появление Жанны д'Арк. Таким образом, можно смело заявил, что даже акт коронации не могли бы оправдать узурпацию престола.
Поразительные победы, одержанные Жанной д'Арк во главе королевской армии превратили ситуации и, в 1429 г. Дофин (де-юре Король) Карл VII был коронован в Реймсе, на троне его предков. Там никогда не было никаких сомнений в умах Французских юристов, конституционных специалистов и историков, что король Карл VI, как помазанником, не мог легально отчуждать короны, ни права непосредственного наследника (или любой другой князь), даже в условиях торжественного международного договора. Этот основополагающий принцип связан его наследников и преемников не менее он был привязан.
Этот принцип был вновь протестирован в царствование Людовика XIV. Монмартский договор от 6 февраля 1662 устанавливал, что после угасания мужской линии августейшего Дома Бурбонов (упомянутого в этом Договоре в таком качестве впервые, и применявшегося для обозначения линии потомков Роберта, графа Клермони, родоначальника дома Бурбонов), которая включала законных потомков Генриха IV и принца де Конде, трон должен был перейти к Дому герцогов Лотарингии (House of Lorraine) при условии, что они уступали собственные владения и суверенитет. Князья Куртенэ, которые происходили из младшей линии Капетингов тут же возмутился, как это сделал герцог Вандом (потомок незаконнорожденного сына Генриха IV). Канцлер Франции, Сегуйе убедил короля, что он не вправе объявлять Принцами крови своими указами, это условие из договора было исключено и никаких патентных писем для регистрации Парижским парламентом (согласно древним законом Французского королевства королевский указ вступал в силу только после регистрации его Парижским парламентом, что делалось после проверки его на соответствие более фундаментальным законам королевства и привилегиям его провинций и сословий) направлено не было.
Этот принцип был еще раз проверен акт Людовика XIV. Людовик XIV узаконил своих внебрачных детей серией актов о присвоении бОльших и бОльших привилегий для них, в период между 1680 и 1711. В июле 1714, однако, он переступил границы закона, выдав патентные письма, объявлявшие, что отныне его сыновья, граф Тулузский и герцог Мэн будут считаться правителями с правом престолонаследия, принимая старшинство после принцев крови (т. е. принцев Конде и Конти), но перед другими Капетингами правителями (прежде всего Куртене). Парламент отказался регистрировать эти Королевские патентные письма на том основании, что они противоречат фундаментальным законам, которые определяют порядок престолонаследия. Тогда Король заставил произвести их регистрацию в результате процедуры, известной, как "Ложе справедливости" («Lit de justice» - расширенного заседания Парижского парламента с участием короля и пэров Франции, которое могло принять решение, обязывающее парламент зарегистрировать то или иное королевское распоряжение) 2 августа, 1714. В следующем мае были зарегистрированы следующие патентные письма, устанавливавшие, что нет никакой разницы между статусами принцев крови и легитимизированных ими принцев. Один из позднейших французских конституционных историков (Роланд Mousnier, член Института, Les institutions de la France sous la monarchie absolue , Париж, 1974) охарактеризовал эти действия короля, как "акт тирании" (стр. 503). После смерти короля, эти акты были отменены и аннулированы в июле 1717. Mousnier описывает это как "свидетельство того, что король не мог изменить своею властью фундаментальных законов Королевства, не мог он распоряжаться короной, которая была достоянием не его, но государства".
Карл II Испанский и наследовавший ему Филипп V Бурбон
В 1700 году Король Испании Карлос II умер, не оставив наследников. По его воле и с соизволения Папы Римского, престол должен был перейти к младшему сыну (Филипп, герцог Анжуйский) сына Людовика XIV, Великого Дофина, который был прямым наследником на основании брака Людовика XIV с Испанской инфантой Марией Терезой в 1660 году. Хотя Инфанта подписала торжественное отречение от своих прав на испанский престол которое было включено в Пиренейский мирный договор 1659 года и подтверждено в завещании ее отца Филиппа IV, оно признавалось недействительными. Кроме того, Людовик XIV объявил, что такой отказ является недействительным и законный наследник (наследница) испансокго престола не может быть заменена, при условии престолы Франции и Испании не будут объединены в одном лице. Людовик XIV и его брат, герцог Орлеанский, также находившийся в линии наследования испанского престола через их мать, Анну (Австрийскую), рожденную инфантой Испании. Она тоже торжественно отреклась от ее права на испанское наследство в 1615-19, но ее отказ тоже считается ничтожным. Несмотря на отсутствие необходимости, Людовик XIV издал грамоту, надлежащим образом зарегистрированную в Парижском парламенте, подтверждающую, что даже став королем, Филипп V Испанский, каковым бы он стал, сохранил бы свои права на французский престол.
Утрехтский мир 1713 года, который Франция и Испания были вынуждены подписать по итогам Война за испанское наследство, требовал, чтобы (а) Филипп V отрекся от всех своих прав испанский трон, и наоборот (б), что французский король, и герцоги Берри и Орлеана отказались от своих прав на испанский престол. Франция и Испания согласились на это после длительных переговоров, ожидая, что трон Испании был бы гарантирован в доме Бурбонов. Они также выразили надежду, что Габсбургский претендент в испанский трон (титулярный Карл III Испанский), который недавно также стал императором Священной Римской империи после неожиданной смерти его старшего брата, отречется от своей претензии на «Испанию и Индию». Филипп, герцог Анжуйский, отказался от своих французских прав 5 ноября, 1712, и этот акт был зафиксирован испанскими Кортесами 9 ноября. 19 и 24 ноября герцоги Орлеанский и Беррийский отказалась от своих прав на испанскую корону. Эти отречения были совершены на взаимной основе, что один из них зависит от другого, что владение Испанией будет гарантировано Филиппу V (условие не исполнено из-за отказа императора отказаться от своих претензий) и что отныне Испанским Бурбонам будет гарантировано испанское престолонаследие по мужской линии (изменив в этой части систему престолонаследия, существовавшую в Испании около 500 лет) 10 марта 1713, Людовик XIV издал патент, подтверждающий эти отречения. Чтобы быть исполнимыми, однако, они должны были быть зарегистрированы и он были надлежащим образом направлены в парламент Парижа. Премьер-председатель парламента, де Mesmes, возразил, что этот акт "противоречил основным законам государства, которые на протяжении веков определяли наследование Короны"; королевские юристы объясняли их необходимость для достижения мира, и парламент должным образом зарегистрировал их в процедуре, критично описанной Сен-Симоном в его мемуарах. Франция отчаянно нуждалась в спокойствии и такую цену она должна была заплатить; и как утверждают Орлеанисты, поскольку парламент не выразил "ремонстрацию" (протест) и патентная грамота была зарегистрирована, что этого было достаточно, чтобы изменить фундаментальные законы.
Луи де Рувруа, герцог Сен-Симон, французский политический деятель и писатель XVIII века.
Герцог де Сен-Симон, по просьбе других пэров исследовавший вопрос о соответствии закону любых подобных изменениы в законы о наследовании престола, сообщил в своих мемуарах, что король не информировал коллег о времени предстоящей сессии и его цели, и средства, используемые для подтверждения отречений были незаконными. Он заявил: "Я уже сказал все, что нужно по этому вопросу, и вопрос полностью изложен в имеющихся документах. Поэтому было бы излишним объяснять лишний раз невозможность для французского принца из старшей линии отказа от его законного права в очереди престолонаследия, если Франция уже согласилась на новый закон, изложенный во всех формальностях, необходимых чтобы дать ему постоянство. ...Эти принцы, подданные самого самодержавного и высокочтимого монарха, который когда-либо царствовал, … были вынуждены вместе с пэрами Франции, засвидетельствовать регистрацию этого акта парламентом, без публикации его содержимого, без предварительного обсуждения, и без того, чтобы спросили их мнение - хотя ни один из них не посмел бы заявить ничего, кроме согласия. Таким образом будучи утвержденным этим торжественным актом Парламента, был установлен новый порядок престолонаследия вопреки всем до сих пор имевшим место во Франции прецедентам» [Исторические мемуары герцога де Сен-Симона, сокращенный вариант, Том II 1710-1715, отредактированы и переведены Люси Нортон, Лондон, 1968, с. 289-290].
Это потенциальный разрыв с системой майората был полностью незаконным. Принц де Конде (положение которого в очереди престолонаследования этим отречением было на самом деле улучшено) после заседания парламента в письме королю заявил, что "право престолонаследия только от Бога, которео никто не может изменить, не может быть изменена любой властью на земле, ....... а что касается иерархии принцев Королевского дома Франции, каждые следующие ступень и ранг обусловлены рождением". Луи XIV в насущной необходимостью закончить войну, однако, взял верх и снова Король использовал свои полномочия для обеспечения регистрации. Однако можно утверждать, что король не должен верить, что его патентными письмами на практике исполняется - они всего лишь подачка, чтобы удовлетворить своих врагов. Кроме того, маркиз де Торси, министр иностранных дел Франции, писал английским министрам Болингброку и Оксфорду, что ему совершенно ясно, что никакой отказ не будет действительным, и те, кто питает надежды на окончательное разделение двух Корон, будут разочарованы.[1] Эти два письма являются важными свидетельствами в пользу того (хотя это и без того ясно), что французское престолонаследие не может быть связано какими-либо отречением, даже в соответствии с условиями международных договоров.
Стремление союзников не допустить объединения французской и испанской короны было поддерживано самими испанцами, которые не имели желание попасть под власть Франции, как Неаполь и Сицилия были подвластны далекому Испании на протяжении двух столетий. А аналогичная озабоченность заставила Карлоса III Испанского издать Прагматическую санкцию от 6 октября 1759 (которой этот монарх, унаследовавший после смерти брата испанский престол, уступил занимавшийся им на тот момент престол Неаполитанского королевства своему младшему сыну и установил систему престолонаследия, чтобы не допустить восстановления унии Неаполя и Испании). На практике, в случаях, когда испанский и французский престолы могли быть объединены, аналогичное решение было найдено (как это случилось 1700 году, несмотря на Пиренейский мир и брачный контракт Анны австрийской, положения которого были предназначены для предотвращения союз двух корон).
Хотя это произвольное изменение престолонаследия не было отменено законом, современные специалисты в области конституционного права единодушно считать его недействительным. Решение Людовика XIV, исключающие потомков Филиппа V из французского престолонаследия, имеют не большую силу, чем решение Карла VI отрицать право старшего сына в 1420 году. Mousnier (ОП. соч., с. 504 ФФ) писал, что "этот отказ был недействительным, потому что вероятный наследник может отказаться от своих прав, которые были закреплены обычаями Королевства. Филипп V и его потомки сохранили все свои права на корону Франции". Во II томе своей работе (опубликована 1980) Mousnier писал: "принцы крови не могут перестать быть таковыми. Они должны быть готовы в любой момент принять Корону Франции. Они не могут отказаться от этого вызова. Они не могли потерять его, принимая другой суверенитет. Отречение Филиппа, герцога Анжуйского, на корону Франции .... совершенно нуль в правовом смысле .... его потомки могли бы наследовать престол Франции в соответствии с их порядком в последовательности, всегда предпочитая старшую ветвь младшей... ".http://www.chivalricorders.org/bourbon/france/frenlegt.htm
З.Ы. На всякий случай: текст привел исключительно из академических соображений - существующий государственный строй Франции и Испании я вполне себе признаю и к изменениям его не призываю.
Перевел тут совместно с промтом интересный текст, обосновывающий претензии испанских Бурбонов на французский престол - на их представителей возлагают свои надежды современные французские легитимисты ввиду того, что последний легитимный наследник французского престола по мужской линии граф де Шамбор, он же Анри V умер в 1883 году перед смертью примирившись с орлеанистами зловредными, так что среди соотечественников легитимистам надеяться не на кого.
Напомню фабулу: в 1700 году после смерти испанского короля Карла II Габсбурга его наследником стал его родственник и внук Людовика XIV Французского Филипп Анжуйский (Филипп V Испанский). В результате последовавшей затем Войны за Испанское наследство Филипп испанский престол сохранил, но от прав на французский ему пришлось отказаться. В данном тексте приводится обоснование недействительности этого отказа с правовой точки зрения. Но интересным он показался не только и не столько этим, сколько содержащимися в нем интереснейшими сведениями о законах и институтах старого Французского королевства - например Парижского парламента - которые во многом не укладываются в оставшиеся со школы представления о «французском абсолютизме».
"Ни суверен, ни любое другое лицо или орган может изменить очередность престолонаследия.
Личные предпочтения отца в отношении одного сына перед другим, или за одного кузена перед другим, являются незаконными в любой Европейской монархии.
Этот принцип никогда не был утвержден более уверенно, чем в 1420 году, когда Генри V Англии, после поражения французской королевской армии при Азенкуре пять лет назад, женился на Кэтрин, дочери короля Карла VI и был объявлен наследником престола по условиям международного договора, договора в Труа. Генрих V был 4-м английским королем, именовавшим себя королем Франции и использующим французский Флер де Лис в силу своего происхождения от Изабель Франции, супруга Эдуарда II. Французы Король теперь был убежден объявить своего собственного сына-дофина бастардом (со ссылкой на случаи измены жены, Изабель Баварской), и объявил Генриха V своим наследником. Кэтрин вскоре родила ребенка сына, который наследовал своему отцу как Генрих VI Английский в возрасте одного года, и со смертью французского Короля в том же году был коронован и посвящен в Париже как король Франции вскоре после этого. Младенец-Король правит Францией через своих советников только по праву выдвижения и узурпации, законный наследник, Дофин, томились в бедствиях с маленькой перспективой до тех пор, пока удачное появление Жанны д'Арк. Таким образом, можно смело заявил, что даже акт коронации не могли бы оправдать узурпацию престола.
Поразительные победы, одержанные Жанной д'Арк во главе королевской армии превратили ситуации и, в 1429 г. Дофин (де-юре Король) Карл VII был коронован в Реймсе, на троне его предков. Там никогда не было никаких сомнений в умах Французских юристов, конституционных специалистов и историков, что король Карл VI, как помазанником, не мог легально отчуждать короны, ни права непосредственного наследника (или любой другой князь), даже в условиях торжественного международного договора. Этот основополагающий принцип связан его наследников и преемников не менее он был привязан.
Этот принцип был вновь протестирован в царствование Людовика XIV. Монмартский договор от 6 февраля 1662 устанавливал, что после угасания мужской линии августейшего Дома Бурбонов (упомянутого в этом Договоре в таком качестве впервые, и применявшегося для обозначения линии потомков Роберта, графа Клермони, родоначальника дома Бурбонов), которая включала законных потомков Генриха IV и принца де Конде, трон должен был перейти к Дому герцогов Лотарингии (House of Lorraine) при условии, что они уступали собственные владения и суверенитет. Князья Куртенэ, которые происходили из младшей линии Капетингов тут же возмутился, как это сделал герцог Вандом (потомок незаконнорожденного сына Генриха IV). Канцлер Франции, Сегуйе убедил короля, что он не вправе объявлять Принцами крови своими указами, это условие из договора было исключено и никаких патентных писем для регистрации Парижским парламентом (согласно древним законом Французского королевства королевский указ вступал в силу только после регистрации его Парижским парламентом, что делалось после проверки его на соответствие более фундаментальным законам королевства и привилегиям его провинций и сословий) направлено не было.
Этот принцип был еще раз проверен акт Людовика XIV. Людовик XIV узаконил своих внебрачных детей серией актов о присвоении бОльших и бОльших привилегий для них, в период между 1680 и 1711. В июле 1714, однако, он переступил границы закона, выдав патентные письма, объявлявшие, что отныне его сыновья, граф Тулузский и герцог Мэн будут считаться правителями с правом престолонаследия, принимая старшинство после принцев крови (т. е. принцев Конде и Конти), но перед другими Капетингами правителями (прежде всего Куртене). Парламент отказался регистрировать эти Королевские патентные письма на том основании, что они противоречат фундаментальным законам, которые определяют порядок престолонаследия. Тогда Король заставил произвести их регистрацию в результате процедуры, известной, как "Ложе справедливости" («Lit de justice» - расширенного заседания Парижского парламента с участием короля и пэров Франции, которое могло принять решение, обязывающее парламент зарегистрировать то или иное королевское распоряжение) 2 августа, 1714. В следующем мае были зарегистрированы следующие патентные письма, устанавливавшие, что нет никакой разницы между статусами принцев крови и легитимизированных ими принцев. Один из позднейших французских конституционных историков (Роланд Mousnier, член Института, Les institutions de la France sous la monarchie absolue , Париж, 1974) охарактеризовал эти действия короля, как "акт тирании" (стр. 503). После смерти короля, эти акты были отменены и аннулированы в июле 1717. Mousnier описывает это как "свидетельство того, что король не мог изменить своею властью фундаментальных законов Королевства, не мог он распоряжаться короной, которая была достоянием не его, но государства".
Карл II Испанский и наследовавший ему Филипп V Бурбон
В 1700 году Король Испании Карлос II умер, не оставив наследников. По его воле и с соизволения Папы Римского, престол должен был перейти к младшему сыну (Филипп, герцог Анжуйский) сына Людовика XIV, Великого Дофина, который был прямым наследником на основании брака Людовика XIV с Испанской инфантой Марией Терезой в 1660 году. Хотя Инфанта подписала торжественное отречение от своих прав на испанский престол которое было включено в Пиренейский мирный договор 1659 года и подтверждено в завещании ее отца Филиппа IV, оно признавалось недействительными. Кроме того, Людовик XIV объявил, что такой отказ является недействительным и законный наследник (наследница) испансокго престола не может быть заменена, при условии престолы Франции и Испании не будут объединены в одном лице. Людовик XIV и его брат, герцог Орлеанский, также находившийся в линии наследования испанского престола через их мать, Анну (Австрийскую), рожденную инфантой Испании. Она тоже торжественно отреклась от ее права на испанское наследство в 1615-19, но ее отказ тоже считается ничтожным. Несмотря на отсутствие необходимости, Людовик XIV издал грамоту, надлежащим образом зарегистрированную в Парижском парламенте, подтверждающую, что даже став королем, Филипп V Испанский, каковым бы он стал, сохранил бы свои права на французский престол.
Утрехтский мир 1713 года, который Франция и Испания были вынуждены подписать по итогам Война за испанское наследство, требовал, чтобы (а) Филипп V отрекся от всех своих прав испанский трон, и наоборот (б), что французский король, и герцоги Берри и Орлеана отказались от своих прав на испанский престол. Франция и Испания согласились на это после длительных переговоров, ожидая, что трон Испании был бы гарантирован в доме Бурбонов. Они также выразили надежду, что Габсбургский претендент в испанский трон (титулярный Карл III Испанский), который недавно также стал императором Священной Римской империи после неожиданной смерти его старшего брата, отречется от своей претензии на «Испанию и Индию». Филипп, герцог Анжуйский, отказался от своих французских прав 5 ноября, 1712, и этот акт был зафиксирован испанскими Кортесами 9 ноября. 19 и 24 ноября герцоги Орлеанский и Беррийский отказалась от своих прав на испанскую корону. Эти отречения были совершены на взаимной основе, что один из них зависит от другого, что владение Испанией будет гарантировано Филиппу V (условие не исполнено из-за отказа императора отказаться от своих претензий) и что отныне Испанским Бурбонам будет гарантировано испанское престолонаследие по мужской линии (изменив в этой части систему престолонаследия, существовавшую в Испании около 500 лет) 10 марта 1713, Людовик XIV издал патент, подтверждающий эти отречения. Чтобы быть исполнимыми, однако, они должны были быть зарегистрированы и он были надлежащим образом направлены в парламент Парижа. Премьер-председатель парламента, де Mesmes, возразил, что этот акт "противоречил основным законам государства, которые на протяжении веков определяли наследование Короны"; королевские юристы объясняли их необходимость для достижения мира, и парламент должным образом зарегистрировал их в процедуре, критично описанной Сен-Симоном в его мемуарах. Франция отчаянно нуждалась в спокойствии и такую цену она должна была заплатить; и как утверждают Орлеанисты, поскольку парламент не выразил "ремонстрацию" (протест) и патентная грамота была зарегистрирована, что этого было достаточно, чтобы изменить фундаментальные законы.
Луи де Рувруа, герцог Сен-Симон, французский политический деятель и писатель XVIII века.
Герцог де Сен-Симон, по просьбе других пэров исследовавший вопрос о соответствии закону любых подобных изменениы в законы о наследовании престола, сообщил в своих мемуарах, что король не информировал коллег о времени предстоящей сессии и его цели, и средства, используемые для подтверждения отречений были незаконными. Он заявил: "Я уже сказал все, что нужно по этому вопросу, и вопрос полностью изложен в имеющихся документах. Поэтому было бы излишним объяснять лишний раз невозможность для французского принца из старшей линии отказа от его законного права в очереди престолонаследия, если Франция уже согласилась на новый закон, изложенный во всех формальностях, необходимых чтобы дать ему постоянство. ...Эти принцы, подданные самого самодержавного и высокочтимого монарха, который когда-либо царствовал, … были вынуждены вместе с пэрами Франции, засвидетельствовать регистрацию этого акта парламентом, без публикации его содержимого, без предварительного обсуждения, и без того, чтобы спросили их мнение - хотя ни один из них не посмел бы заявить ничего, кроме согласия. Таким образом будучи утвержденным этим торжественным актом Парламента, был установлен новый порядок престолонаследия вопреки всем до сих пор имевшим место во Франции прецедентам» [Исторические мемуары герцога де Сен-Симона, сокращенный вариант, Том II 1710-1715, отредактированы и переведены Люси Нортон, Лондон, 1968, с. 289-290].
Это потенциальный разрыв с системой майората был полностью незаконным. Принц де Конде (положение которого в очереди престолонаследования этим отречением было на самом деле улучшено) после заседания парламента в письме королю заявил, что "право престолонаследия только от Бога, которео никто не может изменить, не может быть изменена любой властью на земле, ....... а что касается иерархии принцев Королевского дома Франции, каждые следующие ступень и ранг обусловлены рождением". Луи XIV в насущной необходимостью закончить войну, однако, взял верх и снова Король использовал свои полномочия для обеспечения регистрации. Однако можно утверждать, что король не должен верить, что его патентными письмами на практике исполняется - они всего лишь подачка, чтобы удовлетворить своих врагов. Кроме того, маркиз де Торси, министр иностранных дел Франции, писал английским министрам Болингброку и Оксфорду, что ему совершенно ясно, что никакой отказ не будет действительным, и те, кто питает надежды на окончательное разделение двух Корон, будут разочарованы.[1] Эти два письма являются важными свидетельствами в пользу того (хотя это и без того ясно), что французское престолонаследие не может быть связано какими-либо отречением, даже в соответствии с условиями международных договоров.
Стремление союзников не допустить объединения французской и испанской короны было поддерживано самими испанцами, которые не имели желание попасть под власть Франции, как Неаполь и Сицилия были подвластны далекому Испании на протяжении двух столетий. А аналогичная озабоченность заставила Карлоса III Испанского издать Прагматическую санкцию от 6 октября 1759 (которой этот монарх, унаследовавший после смерти брата испанский престол, уступил занимавшийся им на тот момент престол Неаполитанского королевства своему младшему сыну и установил систему престолонаследия, чтобы не допустить восстановления унии Неаполя и Испании). На практике, в случаях, когда испанский и французский престолы могли быть объединены, аналогичное решение было найдено (как это случилось 1700 году, несмотря на Пиренейский мир и брачный контракт Анны австрийской, положения которого были предназначены для предотвращения союз двух корон).
Хотя это произвольное изменение престолонаследия не было отменено законом, современные специалисты в области конституционного права единодушно считать его недействительным. Решение Людовика XIV, исключающие потомков Филиппа V из французского престолонаследия, имеют не большую силу, чем решение Карла VI отрицать право старшего сына в 1420 году. Mousnier (ОП. соч., с. 504 ФФ) писал, что "этот отказ был недействительным, потому что вероятный наследник может отказаться от своих прав, которые были закреплены обычаями Королевства. Филипп V и его потомки сохранили все свои права на корону Франции". Во II томе своей работе (опубликована 1980) Mousnier писал: "принцы крови не могут перестать быть таковыми. Они должны быть готовы в любой момент принять Корону Франции. Они не могут отказаться от этого вызова. Они не могли потерять его, принимая другой суверенитет. Отречение Филиппа, герцога Анжуйского, на корону Франции .... совершенно нуль в правовом смысле .... его потомки могли бы наследовать престол Франции в соответствии с их порядком в последовательности, всегда предпочитая старшую ветвь младшей... ".http://www.chivalricorders.org/bourbon/france/frenlegt.htm
З.Ы. На всякий случай: текст привел исключительно из академических соображений - существующий государственный строй Франции и Испании я вполне себе признаю и к изменениям его не призываю.