Исход. Из горожанок в крестьянки. Очерк. Часть 3
Ушельцы или пришельцы? Отношения с местным населением
Для горожан мы - ушельцы. Для сельчан - пришельцы. Игра слов неслучайна, ибо мы для коренных деревенских так же непонятны, как инопланетяне.
Возвращаясь к стремлениям сельских жителей: все они за редким исключением хотят стать горожанами. Но возможности имеют единицы. В основном, дети, которые уезжают учиться в университеты, колледжи, лицеи и как-то закрепляются в городе. Старшему поколению ничего не светит. Местные предприниматели, среди которых есть люди небедные, не спешат ехать в город и расталкивать локтями конкурентов: в своём селе они - короли и хозяева, а там - никто. Начинать с нуля, рисковать уже достигнутым уровнем благополучия... Зачем?..
Почему сельчане массово стремятся в город? Для них городская жизнь - предел мечтаний. Все удобства, чистая работа с высокой зарплатой, разнообразные развлечения, магазины, сплошной асфальт и никакой грязи. Можно красиво одеваться, можно знакомиться с интересными людьми. Да мало ли что ещё. Только доступно ли им всё это? Увы, нет. Откуда сельчанину взять деньги на городскую квартиру или дом в пригороде, который стоит примерно столько же? Некоторые деревенские, живущие в относительном достатке, пытаются хотя бы в интерьерах создать подобие городского жилья. Чтобы "как у людей": ванна, туалет в доме, стенка из МДФ, плоский телевизор в полстены (правда, к нему в комплект требуется уличная антенна-"тарелка"), натяжные потолки. Пластиковые окна - массовое поветрие, ставят все подряд, создавая себе иллюзию приближения к городскому образу жизни. Они бы рады оказаться в городе, но финансы не позволяют. И вряд ли позволят.
Представим себе, каким видится сельчанину горожанин, у которого всё есть: городская квартира, работа, налаженный быт... А он всё бросает и едет в деревню. Не отдохнуть, не рыбки половить, не поохотиться, не попьянствовать, а жить. Говорит, что насовсем. Одни "аборигены" просто покрутят пальцем у виска и займутся привычными делами. Другие начнут вас тихо ненавидеть лишь за то, что вы другой, непонятный. Потому что он, сельчанин, живёт бедно и тяжело, надрывается в непосильном крестьянском труде, а вы - богатенький, "беситесь с жиру". Как ещё понять человека, который добровольно отказывается от "райской" городской жизни, променяв её на унылое существование в сельской глубинке?.. Никак. И не поймут вас деревенские, не ждите.
Чем больше в их присутствии вы будете восторгаться местной природой, тем больше раздражения вызовете. Для местных сказочный алтайский пейзаж - лишь надоевшая рамка обычной картины жизни. Ничего нового, ничего особенного. Привыкли. Так же, как вы привыкли к городским удобствам. Вас будут терпеть и даже вполне любезно общаться, если почувствуют запах дензнаков, увидят в вас потенциального клиента (покупателя их продукции). Денег в селе взять особо негде, поскольку работы нет. Ни для квалифицированных специалистов, ни без квалификации - никакой работы вообще. Потому для сельчанина ценны не вы, а ваш бездонный (в их понимании) кошелёк. Исключения есть, но они редки и лишь подтверждают правило. Грустно? Грустно, но правда.
Легко ли тебе, девица? Трудности и радости "одиночного плавания"
Будучи горожанкой, дважды дипломированным опытным финансистом, могла ли я предположить, насколько в одночасье изменится моя жизнь, насколько изменюсь я сама?
Первое лето на Алтае прошло, как во сне. Привезённый из города помощник сделал новую электропроводку, пристроил перила к лесенке, поставил новый туалет, переоборудовал бревенчатую отдельно стоящую кухню в аккуратную баньку, провёл во двор летний водопровод от общей скважины, помог сделать грядки, посадил картошку.
Наступила осень, и я осталась одна. Собрала неплохой урожай овощей: огурцы, кабачки, лук, морковь, помидоры, капуста. В сентябре начала искать картошку, которая заросла травой в человеческий рост. За полтора месяца обыскала всё поле, накопала семь ведер. Думала, там и помру. Ничего, выжила. В минуты слабости несколько раз подумывала, не пригласить ли кого из соседей помочь с огородом? И каждый раз говорила себе: нет, это моя земля, я хочу всё делать здесь сама.
Упивалась, наслаждалась уединением. Ловила себя на том, что иногда взгляд останавливается на окружающей природной красоте, и я "зависаю", теряю ощущение времени, наполняясь необыкновенным умиротворением, благостью. Суетливость и хроническая тревожность - постоянные спутники городской жизни - постепенно растаяли, будто их и не было. Появилась неспешность в движениях и в мыслях, внутренний покой. Всё чаще вспоминала прабабушку, харьковскую крестьянку, пришедшую с семьёй в Сибирь в начале двадцатого века. Вспомнила её руки, привычные к труду, как она ловко управлялась с огородом, как пестовала и лелеяла свой крошечный участок. И мои руки сами собой повторяли её движения, и работа спорилась, становилась лёгкой и складной, как песня.
Наступили холода, жизненное пространство сократилось до тёплой части дома. Училась топить русскую печку, стала регулярно печь хлеб. Занялась, наконец, рукоделием - шитьём, вышивкой, вязанием. У жизни появился свой ритм, постепенно формировались новые привычки. Изредка общалась с родственниками и друзьями, писала блог, получала комментарии читателей. Готовила нехитрую еду, кормила собаку и двух кошек, привезённых из города, прочищала в снегу дорожки.
Это сказать легко "прочищала дорожки". Однажды утром встала, привычно взялась за ручку двери, ведущей во двор. Толкнула, а дверь не поддаётся. Кое-как удалось приоткрыть сантиметров на двадцать. А там... Плотная стена снега высотой до моего носа, не подвинешь. Хорошо, что оставила под рукой совковую лопату. Выглянула. Вместо собачьей будки - огромный сугроб, почти до крыши дома. Надо откапывать, иначе собака задохнётся. Полдня пробивалась к будке. Одежда мокрая от пота, хоть выжимай, руки-ноги трясутся от усталости, но псину из снежного плена вызволила.
До уличного интимного заведения - восемь метров бывшей тропы, превратившейся в высокий сугроб. Чтобы пробить дорожку, надо куда-то снег откидывать. Кидаю наверх, сколько роста хватает, а он тут же обратно сваливается. На расчистку пути до туалета ушло два дня. Снова метель поднялась, и за одну ночь все труды насмарку. До дровяника метров пятнадцать, и там ещё выше намело. Хорошо, что догадалась сделать недельный запас дров в доме. Как раз хватило, чтобы докопаться до основных поленниц. На дорожку к уличной калитке махнула рукой, сил уже не хватило. Примерно через полторы недели, когда соседи разгребли свои завалы, пригласила односельчанина, чтобы откопал меня и восстановил сообщение с внешним миром. Первое испытание снегом было суровым, и я его выдержала. Но при воспоминании об этом эпизоде вздрагиваю до сих пор.
Поняв, как легко в одночасье оказаться отрезанной от внешнего мира, научилась рассчитывать и делать продуктовые запасы на два-три месяца. Полностью изменила питание: отказалась от мяса, очень редко ела рыбу. Рацион, в основном, состоял из молока от соседской коровы, творога, сметаны, яиц (на второе лето взяла курочек), домашнего хлеба и пирогов, овощей и каш в разных вариациях. Расходы на питание, по сравнению с городом, упали в разы. Изредка, когда выбиралась в райцентр или в Бийск, покупала сыр, фрукты, сладости. Тогда же пришло понимание, что тяга горожанина к разнообразной и экзотической еде - это в большей степени компенсация неудовлетворённости в других аспектах жизни, попытка "заесть" хронический стресс, а также дань моде, в чём то - элемент престижа. Но никак не потребность организма. На простом и естественном питании я похудела, поздоровела, стала намного больше двигаться и лучше себя чувствовать.
В первую же осень случилось и вовсе неожиданное: мне вдруг нестерпимо захотелось записать одну историю, случившуюся в ранней юности. Несколько суток не ела, не спала - писала. Получилось что-то вроде небольшой повести. И что с ней делать? Никакого опыта нет. Нашла интернет-журнал "Самиздат", выложила там повесть, стала ждать откликов. И они появились. Зимой написала рассказ, взяв за основу кусок своей биографии, и выставила его на самиздатовский конкурс. Высокого места не заняла, но получила несколько хороших отзывов. Одного из рецензентов, писателя-фантаста из Пензы Александра Голикова, я запомнила. Пересеклись на конкурсах ещё несколько раз. Через полтора года он приехал ко мне помочь посадить картошку. Ещё через пару месяцев мы купили дом в Поволжье и поселились там вдвоём, стали мужем и женой.
Удивительно, каким причудливым путём я оказалась так близко к родине предков: мой прадед родом из Саратова. Могло ли произойти со мной такое, если бы я осталась в городе? Без сомнений, ответ - нет.
Вторая часть "великого исхода" разворачивается в Пензенской области, в старинном селе Базарная Кеньша и продолжается по сию пору. На Алтае я достаточно насладилась уединением, чтобы внутренне подготовиться к переменам, к жизни вдвоём.
Окончание следует
Для горожан мы - ушельцы. Для сельчан - пришельцы. Игра слов неслучайна, ибо мы для коренных деревенских так же непонятны, как инопланетяне.
Возвращаясь к стремлениям сельских жителей: все они за редким исключением хотят стать горожанами. Но возможности имеют единицы. В основном, дети, которые уезжают учиться в университеты, колледжи, лицеи и как-то закрепляются в городе. Старшему поколению ничего не светит. Местные предприниматели, среди которых есть люди небедные, не спешат ехать в город и расталкивать локтями конкурентов: в своём селе они - короли и хозяева, а там - никто. Начинать с нуля, рисковать уже достигнутым уровнем благополучия... Зачем?..
Почему сельчане массово стремятся в город? Для них городская жизнь - предел мечтаний. Все удобства, чистая работа с высокой зарплатой, разнообразные развлечения, магазины, сплошной асфальт и никакой грязи. Можно красиво одеваться, можно знакомиться с интересными людьми. Да мало ли что ещё. Только доступно ли им всё это? Увы, нет. Откуда сельчанину взять деньги на городскую квартиру или дом в пригороде, который стоит примерно столько же? Некоторые деревенские, живущие в относительном достатке, пытаются хотя бы в интерьерах создать подобие городского жилья. Чтобы "как у людей": ванна, туалет в доме, стенка из МДФ, плоский телевизор в полстены (правда, к нему в комплект требуется уличная антенна-"тарелка"), натяжные потолки. Пластиковые окна - массовое поветрие, ставят все подряд, создавая себе иллюзию приближения к городскому образу жизни. Они бы рады оказаться в городе, но финансы не позволяют. И вряд ли позволят.
Представим себе, каким видится сельчанину горожанин, у которого всё есть: городская квартира, работа, налаженный быт... А он всё бросает и едет в деревню. Не отдохнуть, не рыбки половить, не поохотиться, не попьянствовать, а жить. Говорит, что насовсем. Одни "аборигены" просто покрутят пальцем у виска и займутся привычными делами. Другие начнут вас тихо ненавидеть лишь за то, что вы другой, непонятный. Потому что он, сельчанин, живёт бедно и тяжело, надрывается в непосильном крестьянском труде, а вы - богатенький, "беситесь с жиру". Как ещё понять человека, который добровольно отказывается от "райской" городской жизни, променяв её на унылое существование в сельской глубинке?.. Никак. И не поймут вас деревенские, не ждите.
Чем больше в их присутствии вы будете восторгаться местной природой, тем больше раздражения вызовете. Для местных сказочный алтайский пейзаж - лишь надоевшая рамка обычной картины жизни. Ничего нового, ничего особенного. Привыкли. Так же, как вы привыкли к городским удобствам. Вас будут терпеть и даже вполне любезно общаться, если почувствуют запах дензнаков, увидят в вас потенциального клиента (покупателя их продукции). Денег в селе взять особо негде, поскольку работы нет. Ни для квалифицированных специалистов, ни без квалификации - никакой работы вообще. Потому для сельчанина ценны не вы, а ваш бездонный (в их понимании) кошелёк. Исключения есть, но они редки и лишь подтверждают правило. Грустно? Грустно, но правда.
Легко ли тебе, девица? Трудности и радости "одиночного плавания"
Будучи горожанкой, дважды дипломированным опытным финансистом, могла ли я предположить, насколько в одночасье изменится моя жизнь, насколько изменюсь я сама?
Первое лето на Алтае прошло, как во сне. Привезённый из города помощник сделал новую электропроводку, пристроил перила к лесенке, поставил новый туалет, переоборудовал бревенчатую отдельно стоящую кухню в аккуратную баньку, провёл во двор летний водопровод от общей скважины, помог сделать грядки, посадил картошку.
Наступила осень, и я осталась одна. Собрала неплохой урожай овощей: огурцы, кабачки, лук, морковь, помидоры, капуста. В сентябре начала искать картошку, которая заросла травой в человеческий рост. За полтора месяца обыскала всё поле, накопала семь ведер. Думала, там и помру. Ничего, выжила. В минуты слабости несколько раз подумывала, не пригласить ли кого из соседей помочь с огородом? И каждый раз говорила себе: нет, это моя земля, я хочу всё делать здесь сама.
Упивалась, наслаждалась уединением. Ловила себя на том, что иногда взгляд останавливается на окружающей природной красоте, и я "зависаю", теряю ощущение времени, наполняясь необыкновенным умиротворением, благостью. Суетливость и хроническая тревожность - постоянные спутники городской жизни - постепенно растаяли, будто их и не было. Появилась неспешность в движениях и в мыслях, внутренний покой. Всё чаще вспоминала прабабушку, харьковскую крестьянку, пришедшую с семьёй в Сибирь в начале двадцатого века. Вспомнила её руки, привычные к труду, как она ловко управлялась с огородом, как пестовала и лелеяла свой крошечный участок. И мои руки сами собой повторяли её движения, и работа спорилась, становилась лёгкой и складной, как песня.
Наступили холода, жизненное пространство сократилось до тёплой части дома. Училась топить русскую печку, стала регулярно печь хлеб. Занялась, наконец, рукоделием - шитьём, вышивкой, вязанием. У жизни появился свой ритм, постепенно формировались новые привычки. Изредка общалась с родственниками и друзьями, писала блог, получала комментарии читателей. Готовила нехитрую еду, кормила собаку и двух кошек, привезённых из города, прочищала в снегу дорожки.
Это сказать легко "прочищала дорожки". Однажды утром встала, привычно взялась за ручку двери, ведущей во двор. Толкнула, а дверь не поддаётся. Кое-как удалось приоткрыть сантиметров на двадцать. А там... Плотная стена снега высотой до моего носа, не подвинешь. Хорошо, что оставила под рукой совковую лопату. Выглянула. Вместо собачьей будки - огромный сугроб, почти до крыши дома. Надо откапывать, иначе собака задохнётся. Полдня пробивалась к будке. Одежда мокрая от пота, хоть выжимай, руки-ноги трясутся от усталости, но псину из снежного плена вызволила.
До уличного интимного заведения - восемь метров бывшей тропы, превратившейся в высокий сугроб. Чтобы пробить дорожку, надо куда-то снег откидывать. Кидаю наверх, сколько роста хватает, а он тут же обратно сваливается. На расчистку пути до туалета ушло два дня. Снова метель поднялась, и за одну ночь все труды насмарку. До дровяника метров пятнадцать, и там ещё выше намело. Хорошо, что догадалась сделать недельный запас дров в доме. Как раз хватило, чтобы докопаться до основных поленниц. На дорожку к уличной калитке махнула рукой, сил уже не хватило. Примерно через полторы недели, когда соседи разгребли свои завалы, пригласила односельчанина, чтобы откопал меня и восстановил сообщение с внешним миром. Первое испытание снегом было суровым, и я его выдержала. Но при воспоминании об этом эпизоде вздрагиваю до сих пор.
Поняв, как легко в одночасье оказаться отрезанной от внешнего мира, научилась рассчитывать и делать продуктовые запасы на два-три месяца. Полностью изменила питание: отказалась от мяса, очень редко ела рыбу. Рацион, в основном, состоял из молока от соседской коровы, творога, сметаны, яиц (на второе лето взяла курочек), домашнего хлеба и пирогов, овощей и каш в разных вариациях. Расходы на питание, по сравнению с городом, упали в разы. Изредка, когда выбиралась в райцентр или в Бийск, покупала сыр, фрукты, сладости. Тогда же пришло понимание, что тяга горожанина к разнообразной и экзотической еде - это в большей степени компенсация неудовлетворённости в других аспектах жизни, попытка "заесть" хронический стресс, а также дань моде, в чём то - элемент престижа. Но никак не потребность организма. На простом и естественном питании я похудела, поздоровела, стала намного больше двигаться и лучше себя чувствовать.
В первую же осень случилось и вовсе неожиданное: мне вдруг нестерпимо захотелось записать одну историю, случившуюся в ранней юности. Несколько суток не ела, не спала - писала. Получилось что-то вроде небольшой повести. И что с ней делать? Никакого опыта нет. Нашла интернет-журнал "Самиздат", выложила там повесть, стала ждать откликов. И они появились. Зимой написала рассказ, взяв за основу кусок своей биографии, и выставила его на самиздатовский конкурс. Высокого места не заняла, но получила несколько хороших отзывов. Одного из рецензентов, писателя-фантаста из Пензы Александра Голикова, я запомнила. Пересеклись на конкурсах ещё несколько раз. Через полтора года он приехал ко мне помочь посадить картошку. Ещё через пару месяцев мы купили дом в Поволжье и поселились там вдвоём, стали мужем и женой.
Удивительно, каким причудливым путём я оказалась так близко к родине предков: мой прадед родом из Саратова. Могло ли произойти со мной такое, если бы я осталась в городе? Без сомнений, ответ - нет.
Вторая часть "великого исхода" разворачивается в Пензенской области, в старинном селе Базарная Кеньша и продолжается по сию пору. На Алтае я достаточно насладилась уединением, чтобы внутренне подготовиться к переменам, к жизни вдвоём.
Окончание следует