Парамониада, или Как один поросёнок за облаками ходил (ч. 2)
Проект День Розового Поросёнка
Начало
Глава 10
Парамон тогда ещё знать не знал ни про луну, ни про другие планеты. Его ведь, в основном, тайна летучих облаков интересовала. А про то, что в синей вышине за облаками бескрайний космос скрывается, он и не догадывался даже. Смешно вспомнить, но в то время он вообще не мог себе представить, что земля круглая. Кабы не тот случай, может, и до сей поры в неведении оставался бы…
День клонился к вечеру. Вернулся гвардеец и давай шепотом рассказывать:
- Там, братцы, жабец засел какой-то странный. Весь из себя зелёный и в пятнах. Пятна на загривке лиловые. Лап вдвое больше, чем у нас. И глаз со всех сторон натыкано с дюжину, а то и больше! Я арифметику плоховато знаю, со счёту сбился… Короче, явно не из нашенских краёв.
- А клыки? Клыки у него есть? - спросил перепуганный гонец.
- Кажись, нету. Не заметил. Может, прячет? По старому закону, его арестовать бы надобно. А по новому, я теперь не знаю, что с ним делать положено. Вокруг него ещё какие-то мелкие твари копошатся, тоже зелёные в крапинку. Жуть как много! Всех и не сосчитать….
- Ладно тебе, пойдём лучше, расспросим, что и как, - возразил нетерпеливый поросёнок. - Мне у него про Железный бугор всё доподлинно узнать надобно.
- Пум-пурум! Сдаётся мне, эта штуковина, которую ты железным бугром прозываешь, всё время дёргается и подозрительно шевелится. Там, чтоб ты знал, внутри жужжит и стучит что-то. Чует мой хобот, не к добру это. Я так смекаю: надо подмогу звать и крутить лапы всем этим чудищам…
Да куда там нелепантам поросёнка переупрямить! Вылез Парамон из лопухов и прямым ходом один, как есть, к зелёному пришельцу. Увидел жабец поросёнка, заёрзал, пятнами заиграл, глаза выпучил, губами зашлёпал и спрашивает удивлённо:
- Эй! Откуда ты взялся? - А многочисленные мелкие зеленявки вокруг враз замерли.
- Да уж не с неба, как некоторые… - отвечает Парамон.
- Да уж вижу, что не с неба. Там таких, как ты, не водится…
- А Вы кто будете?
- Я был, есть и буду Лунный Квак!
- Лунный? А разве на луне можно жить?
- Можно.
- А как же вы тогда с вашими зеленявками к нам сюда попали? С луны спрыгнули, что ли?
- Ха! Скажешь тоже, спрыгнул! Прилетел вон на лунном корабле.
- На лунном корабле? Хотите сказать, что вот на этой огромной железной штуке можно плавать по небу? Не верится мне что-то. Прямо как белые облака? Нет, не может такого быть. Шутите или обманываете?
- Вот ещё! Надо мне тебя обманывать? Корабль, на самом деле, не железный, а из другого металла, но летает. Вот погоди, скоро сам увидишь. Я как раз назад собираюсь. Хватит, и так уж застрял в этой дыре.
- Ага, дыру вы тут на берегу сделали колоссальную, это точно…
- Ты про какую дыру? Ах, про эту! - Пришелец явно смутился. - Да, понимаешь, в этот раз неудачное приземление получилась. Как раз из-за жёсткой посадки меня и разорвало на тысячу кусков…
- Ой, так это всё тоже вы? А я-то думаю, что за зеленявки тут вокруг копошатся…
- Ничего-ничего! Бывало и хуже. Мне бы только полнолуния дождаться. Вот сейчас луна взойдёт, и сразу всё станет на место.
- Неужели всё срастётся?
- Опять что ли не веришь? Вот ещё попался тут мне… Кстати, как тебя зовут-то?
- Парамоном кличут.
- Твёрдый, надёжный и верный, значит. Это хорошо.
- Мне частенько называли упрямым. Не знал, что это как-то с именем связано…
- Ничто не случайно в большом мире, Парамон…
Этот Лунный Квак своими странными разговорами поросёнку голову так заморочил, что он чуть вообще не забыл, чего хотел узнать-то. Однако ж опомнился, поинтересовался про заветную Апельсиновую страну. А пришелец ему в ответ:
- Да кто ж не знает Апельсиновую страну! Конечно, знаю. И как только её не называют: и апельсиновый рай, и молочные реки - кисельные берега, и Карамельные острова, и ме… Да, в общем, по-всякому. А зачем она тебе?
- Мне туда надобно.
- Апельсинов захотел? Ну, раз такое дело, услуга за услугу. Ты - мне поможешь, а я - тебе. Доставлю тебя, куда захочешь, хоть в Апельсиновую страну, хоть в Ананасовую. А то, понимаешь, у меня тут после жёсткой посадки всякие досадные неполадки образовались: рычаг один очень важный на корабле сломался. Мне теперь для взлёта восьми конечностей не хватает - помощник нужен. Ну, как, не побоишься?
- Я ведьмы Мары не побоялся! И рычага, каким бы страшным он ни был, не испугаюсь…
- Вот и славно! Глянь-ка, а вон и луна. Ну, выходи же, выходи, красавица моя ненаглядная!
Как стемнело, из лопухов при лунном сиянии нелепантам было плохо видно, что там у Парамона с пришельцем делалось. Они в своей засаде всё больше на растопыренные уши полагались: ловили каждый звук, каждое слово. Разговор, вроде, спокойно, мирно шёл. Ничто не предвещало беду. Потом вдруг ка-ак грюкнуло, ка-ак лязгнуло! Зашипело, засвистело… Выбежали нелепанты из лопухов, дрожа от страха, хоботами завертели - ни поросёнка, ни зелёного пришельца! И железный бугор исчез, как не бывало…
Глава 11
Луна оказалась неприветливым местом. Она Парамону ещё в полёте не понравилась. Да и раньше, бывало, дома по ночам лишь тоску наводила. Парамон всё больше солнышко да белые облака любил. А луну не очень. Видать, не зря. Знать, было ему предчувствие…
В полёте поросёнок почти всю дорогу занят был. По всему кораблю бегать пришлось: там оглоблю подержи, здесь за верёвку дёрни. Да резвому Парамону не привыкать! Какие были приказания, все быстро и добросовестно выполнял. А когда в круглое окошко на удаляющийся земной шар смотрел, сердце до боли сжималось: вокруг черным-черно, а земля посреди бескрайней пустоты такая красивая и такая одинокая…
Как прилетели, дела сразу не заладились. Лунный Квак и днём, и ночью со своим летучим кораблём возился. Что-то там чинил беспрестанно. Аж почернел весь. Другие кваки тоже приходили, умные советы давали. Парамон всё ждал: ну вот-вот назад отправятся, как уговаривались. Эта мысль поначалу его сильно подбадривала. А другая беда - с водой на Луне туго оказалось. Квак поросёнку нацедит, бывало, маленько да чуть-чуть и приговаривает:
- Терпи, здесь морей-океанов нету. Здесь капля воды - дороже золота.
Но вот уж и сухари в котомке закончились. Совсем тоскливо стало. Тут Лунный Квак и объявил:
- Плохи дела, Парамон. Похоже, отлетался мой корабль. Повезло ещё, что мы с тобой благополучно прилунились в последний раз.
- Ой! А как мне назад вернуться? - загрустил поросёнок. - Как же я теперь? Не хочу здесь оставаться. Здесь небо чёрное, недоброе…
- Ну, не вешай нос! Придумаем что-нибудь. Луна - ещё не самое плохое место для жизни. Есть и похуже! Кстати, я тут насчёт тебя с лунными приятелями договорился. Поживёшь пока в одном местечке. Мне-то тебя кормить-поить нечем, а там хоть сыт будешь…
И сдал поросёнка в какой-то не то зверинец, не то приют для инопланетян. Лунные жители туда детишек своих водили на диковины разные посмотреть. Кого там только не было: и марсианин и вообще не пойми кто. Ну и Парамон, значит, тоже до кучи. Озорники местные о восьми щупальцах частенько инопланетян обижали. То болты в них кидали, то гайки ржавые. И поросёнку доставалось не меньше других. Ох, и затосковал же он тогда! Бывало, смотрит в чёрное небо, ждёт, когда лазоревая Земля выйдет, а сам себе горюет: «Глупый я, глупый! И никуда-то белые облака не торопятся вовсе. Просто мировой ветер их по кругу гоняет. Земля-то вон - круглая…» И вспоминался ему тихий хутор над косогором, медовый луг с пчёлами, тенистая дубрава с ленивой кукушкой, речка с серебристобрюхими пескарями. Грибное раздолье, земляничные поляны. Даже нелюбимая чёрная лужа, и та вспоминалась по-доброму. И ничего в жизни больше не хотелось так сильно, как вернуться в родной край, прекрасный и далёкий. До того хотелось, что, бывало, и всплакнёт несчастный Парамон украдкой горючими слезами…
Глава 12
Однажды перевели поросёнка на новое место. Стал он соседей втихаря разглядывать. Смотрит и глазам не верит: рядом в тесном закутке то ли караманец, то ли чундраманец из угла в угол понуро ходит! Высокий, шерсть сединой блестит. Вот так встреча! Кинулся к нему, как к родному, давай расспрашивать: каким чудом тот здесь, на луне, оказался? Поначалу разговор у них не очень-то клеился. Гордый бобёр поросёнка с подозрением воспринял. Однако когда Парамон ему про свой поход в Карачундрию рассказал, про цветочные поля да плотины морские, заинтересовался бобёр, оттаял. Поросёнок ему на радостях всю душу выложил. Эта встреча для него - будто праздник получилась. А тот внимательно и с сочувствием каждое слово выслушал. Лунные зеваки разошлись по норам, стал тогда и бобёр потихоньку своими злоключениями делиться.
Звали его Магнум Скалярий, и служил он лекарем на том самом фрегате, на котором король Карачундрии Магнификус-ХIII путешествовал. Неведомо как, попала в руки короля одна морская карта, на которой тайный путь к неизвестным островам показан был. Король же для своего народа всегда стремился новые земли приобрести. Поверил он в ту лоцию, снарядил экспедицию из трёх лучших кораблей и самолично отправился на поиски тайных Карамельных островов. Лекарь же - всегда при короле.
Да, видно, не в благословенный час они в бурное море вышли. Штормило в тот год страшно. Не было морякам передышки от ураганов. Два раза порванные в клочья паруса на главных мачтах меняли. Но бесстрашный король отважно продолжал свой трудный поход. Пока, наконец, последняя ночная буря не разметала и не потопила фрегаты. Магнум Скалярий сам не помнил, как спасся. Много дней носило его по морю вместе с обломками королевского судна. Он уже и не надеялся в живых остаться. Каким чудом на берегу очутился, и что это был за берег, так и не довелось узнать. Подобрали его измождённого и в бесчувствии какие-то прыгучие бродяги. Хотели в рабство продать. А когда прознали, что чужестранец лекарское дело знает, зауважали и отпустили.
Он научил их занозы из пяток вытаскивать - они сразу в пять раз шустрее прыгать стали. На радостях показали, от каких листьев и корней живот колит, от каких голова болит, а какими без опаски кормиться можно. Страна-то вокруг совсем незнакомая была: растительность и прочая живность Магнуму Скалярию не известная. Благодаря этой подсказке, можно сказать, и спасся от голода. Долго странствовал. Везде помогал больным и калекам. А сам искал, как бы ему домой, в далёкую Карачундрию, вернуться. Да только не было в той нищей стране моряков, которые бы на больших кораблях в дальние страны плавали. Тамошний несчастный народ и маленьких тростниковых лодок-то не умел строить.
Но странствующий лекарь надежду свою не терял. И вот как-то раз в глухом бедном селении один старик, которого Магнум Скалярий от куриной слепоты вылечил, поведал, будто знает место, куда частенько лунный корабль прилетает. Подумал, Магнум, подумал и смекнул: «Мне терять нечего. Коли станется, что летучий корабль не выдумка, глядишь, можно будет домой не морем, а по небу вернуться! Лишь бы с капитаном как-нибудь уговориться…»
- Ну и как? - спросил Парамон. - Уговорились?
- Хм, если бы не уговорились, я бы сейчас на нашей планете был, а не здесь. Как видишь, обманул меня лунный капитан…
- Эх, все они обманщики, эти лунные кваки… - вздохнул поросёнок.
- Не скажи. Я так думаю, нас с тобой один и тот же прохвост объегорил. Мне тут сказывали, будто другие лунатики уже давно в космос не летают. Обленились, потеряли интерес, забросили свои летучие корабли. Всё-таки опасное это дело. Средь них один только авантюрист остался. Вот он-то и собрал тут нас всех для потехи.
Накатила тогда на Парамона обида великая. И за себя, и за Магнуса. И даже за мышастого марсианина обидно сделалось. Тот хоть и молчал всё время, но по глазам видно было: тоже горюет. Эвон как старательно прядёт прутиками-антеннами, ловит с замиранием свет далёкой красной звезды…
Глава 13
Подружились Магнус и Парамон. Стали одну тоску на двоих делить - вот уже каждому и легче стало. Сидят как-то под чёрным небом, о прошлой жизни думы печальные думают. Поросёнок вдруг и говорит:
- А сдаётся мне, нет никаких Карамельных островов. И не было никогда. Как пить дать, королю обманную лоцию подсунули…
- Скорей всего, ты прав, Парамон. Я тоже об этом размышлял. Только, знаешь, однажды король мне очень важную, очень мудрую мысль внушил. Мы ведь с ним часто по-дружески беседовали…
- Какую мысль? Расскажи!
- Он сказал: «У народа непременно должна быть мечта! Тогда у него есть будущее». И я так считаю: мечта должна быть у каждого - с нею жизнь наполняется смыслом, понимаешь?
- Да, - кивнул поросёнок. Уж кому-кому, а Парамону это было хорошо понятно.
- Вот только у нас с тобой теперь одно лишь прошлое осталось, и никакого будущего…
- Может быть… - Парамон помолчал немного и добавил: - Но король бы так никогда не сказал.
Нет, не зря, не зря вепрь Самсон поросёнка смышлёным считал…
Похоже, унылые мысли Магнуса Скалярия давно подтачивали. А тут его бедного так скрутило, что просто смотреть было жалко. Чтобы отвлечь приятеля, поросёнок спросил:
- А может, король тоже спасся? Тебе же вот повезло… - и добавил: - Представляю, какое было бы счастье королеве Тюльпании!
Но Магнус на это ничего не ответил, только ещё больше нахмурился.
И хоть у Парамона у самого на душе было хуже горькой полыни, он вдруг наперекор безнадёге взял и запел тихонько. Чувствует: уныние на муравьиный шаг отступило. Одну песню закончил, давай, ни на кого не обращая внимания, другую негромко напевать, а там и третью, и следующую. Магнус на третьей песне тоже немного приободрился - стал хвостом по стене пристукивать, ритм поддерживать. И так ловко, так душевно у них получилось, что даже лунные кваки заслушались. Стали в сторонке и до позднего часа не расходились. На другой день снова собрались, во все глаза на бобра с поросёнком смотрят. Кто бы мог подумать, что они до песен такими охочими окажутся!
А Парамону с Магнусом Скалярием до кваков и дела нет. Им песня - лекарство от грусти-тоски. Поют себе в удовольствие день, поют другой. Лунные кваки уже большой толпой собираться стали. Слушают с умилением. Вдруг - что такое? - мышастый марсианин вроде как тоже откликаться начал: антеннами машет, будто струнами звенит, мотив правильный ловит. Музыкальный сосед оказался. А чуть погодя в мутном аквариуме ещё кто-то обнаружился, ластами зашлёпал, забулькал: тоже, значит, хором петь хочет! Как выяснилось, там житель погибшей планеты ютился. Кваки после растолковали, что на той планете война страшная случилась. Раскололась она на мелкие кусочки. А называлась - то ли Фаэтон, то ли Фуэтон? Парамон сразу не расслышал, а переспрашивать лишний раз не стал. Чего уж там переспрашивать? Погибла - и погибла. Он тогда ещё подумал, глядя на аквариум: «Вот уж кому точно несладко»
Так, нежданно-негаданно, и сложился у них в приюте вполне художественный квартет. Мало того, что жизнь с песнями веселей пошла, так ещё и лунатики вдруг стали свои терии, лунные деньги, приносить. И немалые, между прочим! Этих лунных монет сразу хватило, чтобы аквариум почистить и новой воды набрать. То-то фуэтянин радовался! Хоть разглядели, наконец, какой он там. Очень даже симпатичный оказался. И булькал очень мелодично. Решили между собой его Мокрым Ильёй называть - вроде, и незлобиво, и, вместе с тем, весело…
Кваки же будто с ума посходили! Поющих инопланетян так полюбили, что от слушателей отбою не было. А как только в лунных газетах про необычные концерты написали, со всех концов Луны любопытные хлынули. Сразу стыдно стало, что место, где такие замечательные таланты живут, называется жалким словом «приют». Спрашивают лунатики у поросёнка:
- А давайте хорошее название придумаем? Такое же необычное и красивое, как ваши песни.
Тот с товарищами посоветовался:
- Раз никакой Апельсиновой страны не существует, пускай хоть наш уголок здесь так называется. Если вы, конечно, не против…
Те и не возражали. Лунные кваки в апельсинах, разумеется, плоховато разбирались. Но название приняли с восторгом. Неоновую вывеску сделали. Красиво получилось.
Глава 14
Шло время, а мода на поющих инопланетян на Луне совсем не заканчивалась. Деньги от благодарных лунатиков сыпались горой. Магнус Скалярий однажды посчитал ради интереса и присвистнул:
- С такими успехами мы скоро половину Луны купить сможем!
Парамона эта новость, словно молния, прожгла!
- Да ну её! Кому нужна половина Луны? Если мы и вправду такие богатые, давайте лучше лунный корабль купим?
Хорошая идея! Кинулись выяснять: почём нынче на Луне космические корабли? Оказалось, что пригодный корабль всего один остался. Дорогущий, правда, но имеется. Беда только, пилотировать его некому. Старые капитаны давно отлетались, а лунная молодёжь не желает рисковать ради какого-то там космоса. В общем, подтвердилось всё, что когда-то Магнус сказал: кроме старого знакомого Квака, по милости которого они здесь очутились, больше никто лунным кораблём править не сможет. Хочешь, не хочешь - надо к нему идти. А тот, как назло, будто в лунную пыль провалился! Долго разыскивали по всем лунным закоулкам. Объявления в газетах печатали. По лунному радио беспрестанно призывали. И только когда всё население к поискам подключилось, отыскался старый авантюрист. С того времени, как у него собственный корабль рассыпался, он с горя на тёмной стороне в какой-то глухой лунной деревне в глубокую нору зарылся и не мечтал уже, что снова в космос полетит. Как узнал, зачем его потревожили, аж затрясся от радости. Повинился перед всеми и говорит:
- Ради такого дела, братцы, мне с вас никаких денег не надо. Дайте только ещё разок полетать!
На покупку корабля всё до последней монеты потратили. Только-только размечтались - новая проблема, как гром среди ясного неба. И куда хуже прежней! Корабль есть. Отличный корабль, замечательный! Пилот тоже нашёлся. А заправить-то корабль и нечем! Не может он без специального топлива лететь. А топливо это на Луне уж давным-давно, как перестали делать: зачем, если желающих нет? Чтобы корабль для полёта заправить, надо сначала бейбериевую руду из лунных недр добыть, перерабатывающий завод заново в работу пустить. Посчитал умный Магнус Скалярий, какие затраты потребуются, и все ужаснулись: столько лунных териев, хоть до скончания века пой, не заработаешь. Вот так вспыхнула надежда и погасла. Нет Карамельных островов. И никакой Апельсиновой страны нет. И той мечты, которая в звонких марсианских антеннах крутится, тоже больше нет…
Однако пока инопланетяне грустные песни пели, бывалый Лунный Квак времени даром не терял. Всё-таки иногда и от авантюриста польза бывает. Исследовал он на лунной свалке все заброшенные корабли и докладывает:
- Ежели со старых кораблей остатки энергетического бейберия слить, то очень даже можно будет лететь! До Марса и Земли точно хватит.
- А как это сделать?
- Сначала придётся старые корабли выкупить. Они неисправные, будут стоить недорого.
Оно-то, может, и недорого. В сравнении с добычей руды и стоимостью завода, так, считай, вообще задаром. Однако денег-то на тот момент вообще не осталось. Напрасны были все хлопоты! Близко счастье, да не поймаешь. Тут уж и старый Лунный Квак пригорюнился: как бы там ни было, а рушилась и его последняя мечта. Уж очень он в космос стремился…
Сидят все и чуть не плачут. Боятся друг другу в глаза смотреть. Отчаянная ситуация. Хуже некуда. Даже концерт свой с горя отменили. Тут не то, что петь, а дышать и то не хотелось. Напало на всех какое-то безразличное оцепенение. Один только Мокрый Илья в аквариуме беспокойно метался. Парамон первый заметил, что тот не просто так булькает, а со смыслом: знаки какие-то делает, к себе зовёт. Присмотрелся: ну точно, так и есть! Растолкал Магнуса Скалярия, свистнул остальным. Собрались около аквариума, глядят, а у Ильи в жабрах блестит что-то необычное. Высунулся он из воды и протягивает бесценное сокровище - огромную жемчужину красоты неописуемой. Все так и ахнули! Это ж сколько времени он жемчужину с погибшей планеты хранил! И ради друзей теперь ею пожертвовать захотел. Не знали, что и делать после такого душевного поступка. Говорят ему:
- Мы тебя здесь не оставим! Хочешь с нами на нашу планету? У нас для тебя целое море найдётся!
Он, счастливый, ластами брызгает во все стороны и кивает: хочу, мол, конечно, хочу!
А Парамон давние слова Квака вспомнил: «Ничто не случайно в большом мире». Выходит, и верно…
Глава 15
В конце концов, после всех передряг и треволнений, благодаря той бесценной жемчужине, они с Луны и улетели. Сначала мышастого марсианина на красную планету на парашютах сбросили. А уж после на Землю вернулись. Приземлились аккуратно, чтобы Илью в аквариуме не расплескать. И первым делом, как обещали, его сразу в море у берегов Карачундрии выпустили. Ох, и плескался же он там в волю!
Хоть и подрос Парамон, пока странствовал, окреп, возмужал, а всё же караманцы с чундраманцами его сразу признали. Как только прибежали к лунному кораблю, так давай сразу качать. Самсон, тот вообще самый первый примчался, чуть не задушил друга в могучих объятиях.
А после стало происходить что-то странное. Как только Магнус Скалярий из люка показался, с народом случилось непонятное волнение. Сначала все замерли, будто громом пришибленные, а затем такое горячее ликование устроили, что Ледяной бугор таять начал. Магнус же отвёл Парамона в сторонку и говорит смущённо:
- Настало время, дорогой Парамон, мне у тебя прощения попросить…
- Да ты что! - отмахивается тот. - Вот ещё выдумал! Какая космическая муха тебя укусила?
- А всё же ты меня послушай. Виноват я перед тобой в том, что не сказал всей правды и скрыл от тебя истинное своё лицо. Видишь ли, в чём дело: я и есть король этой страны.
- Погоди-ка! - опешил Парамон. - То есть, как это? А кто же тогда Магнус Скалярий?
- Это имя я носил в молодости. Когда-то я действительно был лекарем, прежде чем волшебный трюфель сделал меня королём, Так что, тут всё без обмана.
- Простым лекарем?
- Ну, не совсем уж простым, а хорошим лекарем.
Засмеялись оба, а Парамон и говорит:
- Вот спасибо! А то, понимаешь, я тут всю дорогу ломаю себе голову: как бы мне подходящий способ найти, чтобы от короны отказаться и в то же время народ твой не обидеть. Ну, а раз теперь законный король вернулся, значит я от всех обещаний свободен!
- От старых обещаний я тебя, конечно, освобождаю, - отвечает король. - Но беру с тебя новое обещание, что ты не умчишься немедленно в свой край. А то ведь я тебя знаю! Давай, верный мой друг, сначала отметим, как подобает, наше счастливое возвращение. Заодно и обсудим на пиру, как нам жить дальше…
Моросил тёплый весенний дождик. Напрямик через тюльпановое море, подхватив кринолин, обгоняя свиту, к лунному кораблю бежала счастливая королева.
Эпилог
На границе обширного Ромашкового края, между Берёзовой рощей и Могучим дубровником стоит в излучье журчливой речки знаменитый на весь мир хуторок. Медовые луга там раскинулись раздольно, разнотравье богатое. Пчелиные домики на лугу. Хорошие ульи, уютные, добротные. Пчёлы довольны. Над косогором прекрасные рубленые терема в окружении пышных садов. Вишни, яблони, груши, сливы - всё есть. Одних лишь апельсинов нет.
Речушка Журчавка и широка, и полноводна течёт. Запруда на речке, на запруде мельница. В пруду водяной живёт, Мокрым Ильёй кличут. Поверье есть: кого Илья полюбит - тому из омута сокровище достанет...
По мосту через речку дорога железная проложена, по дороге два паровозика с вагончиками бегают. Легенда гласит, будто сделал их некий старый мастер Квак из остатков какого-то волшебного корабля. Видать, башковитый мастер был. Говорят, его и сейчас ещё можно встретить в заповеднике, что когда-то Фиолетовым лесом звался. Лунными ночами он там вместе с филином на ветке тысячелетнего дуба умные разговоры разговаривает. Красивая легенда, ничего не скажешь…
Так вот, значит, один паровозик бежит через весь живописный заповедник, через туннель под Ледяным бугром - везёт бочки с мёдом в Карачундрию. А из Карачундрии, минуя величественный Каменный бугор, везёт дальше сладкий тростник и прекрасные цветы в Элефантию. Про то, что она когда-то Нелепантией была, уж и не вспоминает никто. Мимо широких дубрав, мимо счастливых селений через всю страну бежит паровозик до самого Синего моря. А навстречу ему от Синего моря в Ромашковый край другой паровозик мчится. Из вагончиков весёлая слоновья детвора выглядывает. Едут детишки в гости к Парамоновым внукам. У Ильи в речке поплескаться, на солнечном пригорке позагорать, сорочьи сказки послушать, с поросятами на стадионе в футбол поиграть. Стадион там отменный, с зелёной травкой! Прямо посреди хутора построен. Почему-то «Чёрной лужей» называется. Смешное название, не правда ли?
.....................
© VVL, 10.02.2007