Мастер ужасок. Часть 2
Айспин, очень ужасный
И как-будто эта и без того безнадёжная ситуация требовала подобного окончания - из-за угла вышел мастер ужасок Айспин. Если бы кошмарный сон мог принять чей-то облик и захотел бы прогуляться по реальному миру, то он выбрал бы Айспина. Старик был похож на ходячее чучело, сбежавшую фигуру комнаты страхов, при виде которой всё живое - от малюсенького жука и до сильнейшего воина - разбегается с криками. Кажется, что он важно вышагивает под какой-то чудовищный марш, который слышит только он сам, и каждый пытается избежать его жгучего взгляда, что бы не ослепнуть, не быть проклятым или загипнотизированным. Айспин прогуливался по городу прекрасно понимая, что все его боятся и ненавидят. Это его опьяняло и он использовал любую возможность для распространения страха и ужаса на улицах Следвайи.
Назад в Эхо
Он прибил себе на подошвы стальные пластинки, чтобы все издалека слышали его бодрые шаги. Его служебная костяная цепь дребезжала на шее, как скелет повешенного на ветру. От него исходил едкий ядовитый запах - аромат всех эссенций, кислот и щелочей, которые он использовал в своих ужасных опытах. Эти запахи, вызывающие у каждого, кроме Айспина, тошноту и удушье, крепко въелись в его одежды и были слышны издалека, так же как и его топот - этакие невидимые охранники мастера ужасок, освобождавшие ему путь во время прогулок по городу.
Все убежали с улицы, только тощий царап сидел на месте и терпеливо выжидал, пока ужасный Айспин не выйдет из-за угла и не уставиться своими колючими глазами на единственное существо решившееся встать у него на пути. И даже от этого взгляда Эхо не сбежал - он не боялся ничего, кроме одной вещи: умереть от голода. И этот страх руководил сейчас всеми его поступками. Даже если бы вдруг из-за угла вышла толпа оборотней возглавляемая лесной колдучихой, Эхо всё равно бы надеялся, что кто-нибудь из них бросит ему кусочек чего-нибудь съедобного.
Итак, Айспин подходил ближе и ближе, пока наконец не остановился перед царапом. Он склонился и уставился на него долгим беспощадным взглядом. Ветер играл его костяной цепью, а в его глазах светилось нескрываемое злорадство при созерцании существа так близко стоящего у порога смерти. Запахи аммиака и эфира, серы и керосина, сенильной кислоты и извести как острые иголки кололи чувствительный носик Эхо. Но он не отпрянул ни на миллиметр.
- Подайте, господин мастер ужасок! - жалобно проскулил Эхо. - Я ужасно голоден.
Во взгляде Айспина вспыхнул демонический огонь, а его бледное лицо растянулось в широкую ухмылку. Он вытянул свой тощий указательный палец и провёл им по выступающим рёбрам Эхо.
- Ты умеешь разговаривать? - спросил он. - Значит ты никакой не обычный домашний кот. Ты - царап. Один из последних экзепляров этого вида.
Глаза Айспина едва заметно сузились:
- Не хочешь ли продать мне свой жир?
- Очень смешно, господин городской мастер ужасок, - вежливо ответил Эхо. - Продолжайте спокойно дальше шутить над существом одной лапой стоящим в могиле, поскольку чёрный юмор сейчас самое подходящее. Только, пожалуйста, отнеситесь снисходительно к тому, что в данный момент я не могу смеяться. Смех застрял у меня в горле, когда я от голода пытался проглотить его.
- Я не шучу! - резко ответил Айспин. - Я никогда не шучу. И я говорю не о том жире, которого у тебя сейчас нет на рёбрах, а о том, который ты должен наесть.
- Наесть? - непонимающе, но полный надежды спросил Эхо. Само это слово звучало питательно.
- Дело в том, что..., - сказал Айспин и его голос зазвучал почти любезно. - Жир царапа является в алхимии очень ценным средством. Он консервирует запах чумы в три раза надёжнее собачьего жира. Ляйденские человечки, пропитанный жиром царапа, живут в два раза дольше, чем обычные. Он смазывает вечный двигатель намного лучше любого машинного масла.
- Очень рад слышать, что мой род способен производить столь высококачественный продукт, - едва заметно выдохнул Эхо. - Но в данный момент я не могу вам предложить ни одного грамма.
- Сам вижу, - опять строго ответил Айспин. - Я откормлю тебя.
"Откормит", - подумал Эхо. Это слово показалось ему ещё более питательным, чем наедать.
- Я буду кормить тебя так, как тебя ещё никогда не кормили. Я самолично буду готовить тебе еду, поскольку я не только виртуозный алхимик, но и Мастер поваренной ложки. Я говорю о самых изысканных лакомствах, а не об обычном кошачьем корме. Я говорю о парфе и суфле. О потерянных перепелиных яйцах и заливном из лагушачьих язычков. О тартаре из тунца и супе из ласточкиных гнёзд.
У Эхо потекли слюни, хотя он никогда даже и не слышал о подобных блюдах.
- Что я должен для этого делать?
- Я уже говорил - жир. Нам, алхимикам, он необходим. Но он действует только тогда, когда мы получаем его на добровольной основе. Мы не можем просто так пойти и укокошить парчку царапов. К сожалению..., - Айспин вздохнул и пожал острыми плечами.
- Да, - сказал Эхо. - К сожалению.
До него, кажется, стало доходить к чему клонит мастер ужасок.
- Мы заключим договор, мы - два друга ночи. Сегодня полнолуние. Я обязуюсь до следующей полной луны - луны ужасок - откормить тебя на самом высоком уровне. Парфе и суфле. Потерянные перепелинные яйца и ...
- Я понял, - прервал его Эхо. - Ближе к делу.
- М-да, и тогда наступит твоя очередь осуществлять договор. К сожалению пока не существует других способов получения жира царапа кроме...ну...ты понимаешь...
Айспин провёл длинным ногтем указательного пальца по своему горлу.
Эхо испуганно сглотнул слюну.
- Но я гарантирую тебе одну вещь! - воскликнул Айспин. - Время до следующей луны ужасок будет лучшим в твоей жизни! Я покажу тебе такой мир наслаждения вкусом, который не видел ещё ни один царап. Я вознесу тебя на Олимп гурманства, с которого ты будешь смотреть как на дикарей на своих сородичей и на всех других домашних животных, вынужденных пожирать из своих мисок тресковый фарш. Я покажу тебе мой секретный сад, расположенный на самой высокой крыше Следвайи, на которой, кстати, есть множество соблазнительных для царапа уголков и тайников. Там ты можешь наслаждаться прогулками для улучшения процесса пищеварения и жевать полезные для желудка травы, если вдруг из-за отличной еды твой желудок не захочет работать как положено, чтобы как можно скорее продолжить процесс чревоугодия. Там растёт также изысканная кошачья мята.
- Кошачья мята, - сладострастно простонал Эхо.
- Но это ещё не всё. О, нет! Ты будешь спать на самых толстых подушках, у самой тёплой печки города. Я буду заботиться о твоём хорошем самочуствии и о развлечениях! Я обещаю, что это будет самым занимательным отрезком твоей жизни, самым поучительным и полным приключений. Тебе будет разрешено смотреть на мою работу и присутствовать при самых секретных экспериментах. Я открою тебе такие тайны, о которых самые опытные алхимики могут только мечтать. Ты же не сможешь использовать эти знания, - Айспин жутко засмеялся. Затем он снова направил свой сверлящий взгляд на Эхо.
- Ну, - сказал он. - Что скажешь?
- Не знаю, - колебался Эхо. - Я вообщем-то не хочу умирать....
- У вас, царапов, говорят, восемь жизней, - ухмыльнулся Айспин обнажив при этом свои ядовито-жёлтые зубы. - А я хочу лишь одну.
- Прошу прощения, но я верю лишь в жизнь до смерти, а не после, - сказал Эхо.
Мастера ужасок передёрнуло и он резко выпрямился.
- Я теряю время, - отрезал он. - В городе достаточно других отчаявшихся зверей. До свидания! Нет, прощай! Адью! Желаю тебе медленной и болезненной смерти от голода. Три дня, не больше. Максимум четыре. В ужасной агонии. Будет казаться, что ты пожираешь сам себя изнутри.
Это чувство Эхо уже испытывал несколько дней.
- Минуточку..., - сказал он. - Полный уход? До следующего полнолуния?
Айспин остановился и посмотрел через плечо.
- Именно! До следующей луны ужасок! - соблазнительно проурчал он. - Кулинария для гурманов! Да что там - высшая кулинария! Молочное озеро с жареными рыбками внутри. Меню из стольки блюд, что ты не сможешь сосчитать. Это моё последнее предложение.
Эхо задумался. Что он терял? Умереть в муках с пустым желудком в течение трёх дней или через тридцать дней с набитым животом - такая была у него альтернатива.
- Кошачья мята? - спросил он тихо.
- Кошачья мята! - пообещал Айспин. - В полном цвету!
- Согласен! - сказал Эхо и протянул мастеру ужасок дрожащую лапку.
Дом мастера ужасок
Город Следвайя был полон странных домов в которых происходили странные вещи, но самым странным домом был дом городского мастера ужасок Айспина и вещи, происходящие в нём были самыми странными. Дом этот построили в древние времена на холме, так что теперь он возвышался над городом, как орлинное гнездо. Оттуда сверху была видна вся Следвайя и в городе не было ни одного места, откуда не был бы виден этот жуткий замок на горе - этакий вечный памятник мастеру ужасок.
Замок был построен из чёрных камней, о которых говорили, что они добыты в самом сердце Тёмных гор, и был таким кривым и покосившимся, что больше походил на чудовищный нарост появившийся здесь из какого-то другого мира. Ни в одном окне замка не было стёкол. Айспин любил когда ветер свистел в его замке издавая при этом мелодии, похожие на звук демонической флейты. Даже в самые морозные зимы окна оставались открыты, поскольку Айспин не чувствовал холода. Перед каждым окном стояли необычные изогнутые подзорные трубы, с помощью которых мастер ужасок, если он хотел, мог подглядывать любой уголок города. В Следвайе ходил слух, что Айспин так искусно отшлифовал линзы телескопов, что с помощью них он мог подсматривать за углы, через замочные скважины и в дымовые трубы.
Сложно было поверить, что эта совершенно бессмысленно собранная куча камней за все эти столетия не развалиласъ на части. Но если бы вы знали, что строителями этого замка были те же, кто построил древнейшие дома букваримиков в Переулке Чёрного Человека в Книгогороде, то вы бы поняли, что именно этот строительный стиль был выдуман для вечных построек. Этот замок стоял на своём месте уже тогда, когда ещё не существовало города под названием Следвайя.
Айспин спятал ослабевшего Эхо у себя под плащом и понёс домой по кривым улицам. Царап от усталости сразу же уснул. Дойдя до замка Айспин вынул из кармана ржавый ключ и открыл огромную деревянную входную дверь.
Затем он пронёсся со своей лёгкой ношей по высоким, освещённым факелами и свечами коридорам, на стенах которых висели картины в запыленных деревянных рамах. На всех них без исключения были изображены природные катастрофы: извержения вулканов, цунами, торнадо, водовороты, пожары и потоки лавы - всё с огромной тщательностью и до мельчайших деталей нарисовано масляными красками, поскольку изображение на холсте природных катастроф было одним из многочисленных талантов Айспина.
В следующем коридоре стояли три чудовищных существа: Серый Жнец, Ореховая Ведьма и Циклоповая Мумия. Это были трое из самых опасных существ встречаемых в Замонии и вероятность встретить их всех троих одновременно в одном месте была примерно такой же, как если бы в вас одновременно попали молния, метеорит и кучка птичьего помёта. Но Айспин не обратил на них никакого внимания и спокойно пронёсся мимо них в своём развевающемся плаще, поскольку они, к счастью, были мертвы и с огромным профессионализмом превращены в чучела, так как Жуткая таксидермия - изготовление чучел ужасных существ всех видов - тоже являлась одним из любимых занятий мастера ужасок. Все тёмные закоулки замка были заставлены такими, очень правдоподобно выглядящими чучелами существ, с которыми никто бы не захотел встречаться как в темноте, так и при свете дня, даже если они были замумифицированы. Айспин же очень высоко ценил их молчаливое присутствие и постоянно пополнял свою коллекцию новыми экземплярами.
Он буквально взлетел вверх по каменной винтовой лестнице, пробежал через библиотеку, полную заплесневевших букваримических книг, и через зал, заставленный накрытой покрывалами мебелью. В беспокойном свете свечей кресла и шкафы походили на приведения. Он пересёк осиротевшую столовую, где под высоким потолком кожекрылы показывали фигуры высшего пилотажа. Но даже на этих наводящих ужас квартирантов он не обратил внимания и продолжил подниматься по следующей каменной лестнице. Он привела его в зал, где стояло множество клеток всевозможных видов - начиная от птичьих из бабука и проволоки, собачьих из дубовых веток и заканчивая медвежьими клетками из полированной стали. Чем выше поднимался Айспин, тем сильнее из открытых окон дул ветер, поднимая вверх занавески и закручивая столбы пыли. Из каминов раздавались стоны и вой, напоминавшие звуки умирающих сторожевых псов, замученных до смерти в секретных подвалах.
Наконец мастер ужасок остановился у каменной двери на который были высечены алхимические символы - это был вход в большую лабораторию замка, в которой он проводил большую часть своего времени. Здесь, судя по слухам, он создавал плохую погоду, так часто царящую в Следвайе. Здесь разводил он возбудителей эпидемии гриппа и детский болезней, коклюша и крапивной лихорадки, которыми он отравлял колодцы города. Здесь стояли мешки полные пыльцы ядовитых растений, которую он рассыпал над городом из окон своего замка и которая вызывала у местных жителей головную боль и ночные кошмары. Здесь он придумывал ужасные заклятия и создавал ляйденский человечков только для того, что бы их пытать. Здесь писал он ужасную музыку, раздававшуюся по ночам из его дома и вызывающую у следвайцев бессоницу, а иногда даже сводящую их с ума - было известно что несколько жителей города повесились, чтобы найти наконец покой от длительной бессоницы.
Айспин был единственным правителем этого города, его некоронованным тираном, чёрным сердцем и больным мозгом одновременно. А бургомистр, городской совет и все жители Следвайи были лишь безвольными марионетками в его руках.
Мастерская Айспина
Содержание.
И как-будто эта и без того безнадёжная ситуация требовала подобного окончания - из-за угла вышел мастер ужасок Айспин. Если бы кошмарный сон мог принять чей-то облик и захотел бы прогуляться по реальному миру, то он выбрал бы Айспина. Старик был похож на ходячее чучело, сбежавшую фигуру комнаты страхов, при виде которой всё живое - от малюсенького жука и до сильнейшего воина - разбегается с криками. Кажется, что он важно вышагивает под какой-то чудовищный марш, который слышит только он сам, и каждый пытается избежать его жгучего взгляда, что бы не ослепнуть, не быть проклятым или загипнотизированным. Айспин прогуливался по городу прекрасно понимая, что все его боятся и ненавидят. Это его опьяняло и он использовал любую возможность для распространения страха и ужаса на улицах Следвайи.
Назад в Эхо
Он прибил себе на подошвы стальные пластинки, чтобы все издалека слышали его бодрые шаги. Его служебная костяная цепь дребезжала на шее, как скелет повешенного на ветру. От него исходил едкий ядовитый запах - аромат всех эссенций, кислот и щелочей, которые он использовал в своих ужасных опытах. Эти запахи, вызывающие у каждого, кроме Айспина, тошноту и удушье, крепко въелись в его одежды и были слышны издалека, так же как и его топот - этакие невидимые охранники мастера ужасок, освобождавшие ему путь во время прогулок по городу.
Все убежали с улицы, только тощий царап сидел на месте и терпеливо выжидал, пока ужасный Айспин не выйдет из-за угла и не уставиться своими колючими глазами на единственное существо решившееся встать у него на пути. И даже от этого взгляда Эхо не сбежал - он не боялся ничего, кроме одной вещи: умереть от голода. И этот страх руководил сейчас всеми его поступками. Даже если бы вдруг из-за угла вышла толпа оборотней возглавляемая лесной колдучихой, Эхо всё равно бы надеялся, что кто-нибудь из них бросит ему кусочек чего-нибудь съедобного.
Итак, Айспин подходил ближе и ближе, пока наконец не остановился перед царапом. Он склонился и уставился на него долгим беспощадным взглядом. Ветер играл его костяной цепью, а в его глазах светилось нескрываемое злорадство при созерцании существа так близко стоящего у порога смерти. Запахи аммиака и эфира, серы и керосина, сенильной кислоты и извести как острые иголки кололи чувствительный носик Эхо. Но он не отпрянул ни на миллиметр.
- Подайте, господин мастер ужасок! - жалобно проскулил Эхо. - Я ужасно голоден.
Во взгляде Айспина вспыхнул демонический огонь, а его бледное лицо растянулось в широкую ухмылку. Он вытянул свой тощий указательный палец и провёл им по выступающим рёбрам Эхо.
- Ты умеешь разговаривать? - спросил он. - Значит ты никакой не обычный домашний кот. Ты - царап. Один из последних экзепляров этого вида.
Глаза Айспина едва заметно сузились:
- Не хочешь ли продать мне свой жир?
- Очень смешно, господин городской мастер ужасок, - вежливо ответил Эхо. - Продолжайте спокойно дальше шутить над существом одной лапой стоящим в могиле, поскольку чёрный юмор сейчас самое подходящее. Только, пожалуйста, отнеситесь снисходительно к тому, что в данный момент я не могу смеяться. Смех застрял у меня в горле, когда я от голода пытался проглотить его.
- Я не шучу! - резко ответил Айспин. - Я никогда не шучу. И я говорю не о том жире, которого у тебя сейчас нет на рёбрах, а о том, который ты должен наесть.
- Наесть? - непонимающе, но полный надежды спросил Эхо. Само это слово звучало питательно.
- Дело в том, что..., - сказал Айспин и его голос зазвучал почти любезно. - Жир царапа является в алхимии очень ценным средством. Он консервирует запах чумы в три раза надёжнее собачьего жира. Ляйденские человечки, пропитанный жиром царапа, живут в два раза дольше, чем обычные. Он смазывает вечный двигатель намного лучше любого машинного масла.
- Очень рад слышать, что мой род способен производить столь высококачественный продукт, - едва заметно выдохнул Эхо. - Но в данный момент я не могу вам предложить ни одного грамма.
- Сам вижу, - опять строго ответил Айспин. - Я откормлю тебя.
"Откормит", - подумал Эхо. Это слово показалось ему ещё более питательным, чем наедать.
- Я буду кормить тебя так, как тебя ещё никогда не кормили. Я самолично буду готовить тебе еду, поскольку я не только виртуозный алхимик, но и Мастер поваренной ложки. Я говорю о самых изысканных лакомствах, а не об обычном кошачьем корме. Я говорю о парфе и суфле. О потерянных перепелиных яйцах и заливном из лагушачьих язычков. О тартаре из тунца и супе из ласточкиных гнёзд.
У Эхо потекли слюни, хотя он никогда даже и не слышал о подобных блюдах.
- Что я должен для этого делать?
- Я уже говорил - жир. Нам, алхимикам, он необходим. Но он действует только тогда, когда мы получаем его на добровольной основе. Мы не можем просто так пойти и укокошить парчку царапов. К сожалению..., - Айспин вздохнул и пожал острыми плечами.
- Да, - сказал Эхо. - К сожалению.
До него, кажется, стало доходить к чему клонит мастер ужасок.
- Мы заключим договор, мы - два друга ночи. Сегодня полнолуние. Я обязуюсь до следующей полной луны - луны ужасок - откормить тебя на самом высоком уровне. Парфе и суфле. Потерянные перепелинные яйца и ...
- Я понял, - прервал его Эхо. - Ближе к делу.
- М-да, и тогда наступит твоя очередь осуществлять договор. К сожалению пока не существует других способов получения жира царапа кроме...ну...ты понимаешь...
Айспин провёл длинным ногтем указательного пальца по своему горлу.
Эхо испуганно сглотнул слюну.
- Но я гарантирую тебе одну вещь! - воскликнул Айспин. - Время до следующей луны ужасок будет лучшим в твоей жизни! Я покажу тебе такой мир наслаждения вкусом, который не видел ещё ни один царап. Я вознесу тебя на Олимп гурманства, с которого ты будешь смотреть как на дикарей на своих сородичей и на всех других домашних животных, вынужденных пожирать из своих мисок тресковый фарш. Я покажу тебе мой секретный сад, расположенный на самой высокой крыше Следвайи, на которой, кстати, есть множество соблазнительных для царапа уголков и тайников. Там ты можешь наслаждаться прогулками для улучшения процесса пищеварения и жевать полезные для желудка травы, если вдруг из-за отличной еды твой желудок не захочет работать как положено, чтобы как можно скорее продолжить процесс чревоугодия. Там растёт также изысканная кошачья мята.
- Кошачья мята, - сладострастно простонал Эхо.
- Но это ещё не всё. О, нет! Ты будешь спать на самых толстых подушках, у самой тёплой печки города. Я буду заботиться о твоём хорошем самочуствии и о развлечениях! Я обещаю, что это будет самым занимательным отрезком твоей жизни, самым поучительным и полным приключений. Тебе будет разрешено смотреть на мою работу и присутствовать при самых секретных экспериментах. Я открою тебе такие тайны, о которых самые опытные алхимики могут только мечтать. Ты же не сможешь использовать эти знания, - Айспин жутко засмеялся. Затем он снова направил свой сверлящий взгляд на Эхо.
- Ну, - сказал он. - Что скажешь?
- Не знаю, - колебался Эхо. - Я вообщем-то не хочу умирать....
- У вас, царапов, говорят, восемь жизней, - ухмыльнулся Айспин обнажив при этом свои ядовито-жёлтые зубы. - А я хочу лишь одну.
- Прошу прощения, но я верю лишь в жизнь до смерти, а не после, - сказал Эхо.
Мастера ужасок передёрнуло и он резко выпрямился.
- Я теряю время, - отрезал он. - В городе достаточно других отчаявшихся зверей. До свидания! Нет, прощай! Адью! Желаю тебе медленной и болезненной смерти от голода. Три дня, не больше. Максимум четыре. В ужасной агонии. Будет казаться, что ты пожираешь сам себя изнутри.
Это чувство Эхо уже испытывал несколько дней.
- Минуточку..., - сказал он. - Полный уход? До следующего полнолуния?
Айспин остановился и посмотрел через плечо.
- Именно! До следующей луны ужасок! - соблазнительно проурчал он. - Кулинария для гурманов! Да что там - высшая кулинария! Молочное озеро с жареными рыбками внутри. Меню из стольки блюд, что ты не сможешь сосчитать. Это моё последнее предложение.
Эхо задумался. Что он терял? Умереть в муках с пустым желудком в течение трёх дней или через тридцать дней с набитым животом - такая была у него альтернатива.
- Кошачья мята? - спросил он тихо.
- Кошачья мята! - пообещал Айспин. - В полном цвету!
- Согласен! - сказал Эхо и протянул мастеру ужасок дрожащую лапку.
Дом мастера ужасок
Город Следвайя был полон странных домов в которых происходили странные вещи, но самым странным домом был дом городского мастера ужасок Айспина и вещи, происходящие в нём были самыми странными. Дом этот построили в древние времена на холме, так что теперь он возвышался над городом, как орлинное гнездо. Оттуда сверху была видна вся Следвайя и в городе не было ни одного места, откуда не был бы виден этот жуткий замок на горе - этакий вечный памятник мастеру ужасок.
Замок был построен из чёрных камней, о которых говорили, что они добыты в самом сердце Тёмных гор, и был таким кривым и покосившимся, что больше походил на чудовищный нарост появившийся здесь из какого-то другого мира. Ни в одном окне замка не было стёкол. Айспин любил когда ветер свистел в его замке издавая при этом мелодии, похожие на звук демонической флейты. Даже в самые морозные зимы окна оставались открыты, поскольку Айспин не чувствовал холода. Перед каждым окном стояли необычные изогнутые подзорные трубы, с помощью которых мастер ужасок, если он хотел, мог подглядывать любой уголок города. В Следвайе ходил слух, что Айспин так искусно отшлифовал линзы телескопов, что с помощью них он мог подсматривать за углы, через замочные скважины и в дымовые трубы.
Сложно было поверить, что эта совершенно бессмысленно собранная куча камней за все эти столетия не развалиласъ на части. Но если бы вы знали, что строителями этого замка были те же, кто построил древнейшие дома букваримиков в Переулке Чёрного Человека в Книгогороде, то вы бы поняли, что именно этот строительный стиль был выдуман для вечных построек. Этот замок стоял на своём месте уже тогда, когда ещё не существовало города под названием Следвайя.
Айспин спятал ослабевшего Эхо у себя под плащом и понёс домой по кривым улицам. Царап от усталости сразу же уснул. Дойдя до замка Айспин вынул из кармана ржавый ключ и открыл огромную деревянную входную дверь.
Затем он пронёсся со своей лёгкой ношей по высоким, освещённым факелами и свечами коридорам, на стенах которых висели картины в запыленных деревянных рамах. На всех них без исключения были изображены природные катастрофы: извержения вулканов, цунами, торнадо, водовороты, пожары и потоки лавы - всё с огромной тщательностью и до мельчайших деталей нарисовано масляными красками, поскольку изображение на холсте природных катастроф было одним из многочисленных талантов Айспина.
В следующем коридоре стояли три чудовищных существа: Серый Жнец, Ореховая Ведьма и Циклоповая Мумия. Это были трое из самых опасных существ встречаемых в Замонии и вероятность встретить их всех троих одновременно в одном месте была примерно такой же, как если бы в вас одновременно попали молния, метеорит и кучка птичьего помёта. Но Айспин не обратил на них никакого внимания и спокойно пронёсся мимо них в своём развевающемся плаще, поскольку они, к счастью, были мертвы и с огромным профессионализмом превращены в чучела, так как Жуткая таксидермия - изготовление чучел ужасных существ всех видов - тоже являлась одним из любимых занятий мастера ужасок. Все тёмные закоулки замка были заставлены такими, очень правдоподобно выглядящими чучелами существ, с которыми никто бы не захотел встречаться как в темноте, так и при свете дня, даже если они были замумифицированы. Айспин же очень высоко ценил их молчаливое присутствие и постоянно пополнял свою коллекцию новыми экземплярами.
Он буквально взлетел вверх по каменной винтовой лестнице, пробежал через библиотеку, полную заплесневевших букваримических книг, и через зал, заставленный накрытой покрывалами мебелью. В беспокойном свете свечей кресла и шкафы походили на приведения. Он пересёк осиротевшую столовую, где под высоким потолком кожекрылы показывали фигуры высшего пилотажа. Но даже на этих наводящих ужас квартирантов он не обратил внимания и продолжил подниматься по следующей каменной лестнице. Он привела его в зал, где стояло множество клеток всевозможных видов - начиная от птичьих из бабука и проволоки, собачьих из дубовых веток и заканчивая медвежьими клетками из полированной стали. Чем выше поднимался Айспин, тем сильнее из открытых окон дул ветер, поднимая вверх занавески и закручивая столбы пыли. Из каминов раздавались стоны и вой, напоминавшие звуки умирающих сторожевых псов, замученных до смерти в секретных подвалах.
Наконец мастер ужасок остановился у каменной двери на который были высечены алхимические символы - это был вход в большую лабораторию замка, в которой он проводил большую часть своего времени. Здесь, судя по слухам, он создавал плохую погоду, так часто царящую в Следвайе. Здесь разводил он возбудителей эпидемии гриппа и детский болезней, коклюша и крапивной лихорадки, которыми он отравлял колодцы города. Здесь стояли мешки полные пыльцы ядовитых растений, которую он рассыпал над городом из окон своего замка и которая вызывала у местных жителей головную боль и ночные кошмары. Здесь он придумывал ужасные заклятия и создавал ляйденский человечков только для того, что бы их пытать. Здесь писал он ужасную музыку, раздававшуюся по ночам из его дома и вызывающую у следвайцев бессоницу, а иногда даже сводящую их с ума - было известно что несколько жителей города повесились, чтобы найти наконец покой от длительной бессоницы.
Айспин был единственным правителем этого города, его некоронованным тираном, чёрным сердцем и больным мозгом одновременно. А бургомистр, городской совет и все жители Следвайи были лишь безвольными марионетками в его руках.
Мастерская Айспина
Содержание.