Саксауловый лес
Д. Н. Логофет. В забытой стране. Путевые очерки по Средней Азии. - М., 1912.
Переход до Как-Аладегляра вначале был таким же тяжелым, а по виду местность перед глазами тянулась все та же - однообразная равнина с редкими зарослями гребенщика, но, пройдя верст около двадцати, с левой стороны на горизонте показалась какая-то серая сплошная линия.
- Что это такое виднеется? - стал всматриваться полковник.
- Это, тюра, лес. Он тянется на большом пространстве песков и рос много-много долгих лет, пока вырос таким высоким и густым.
- Как лес? - удивился я, совершенно не будучи в состоянии понять, как может расти лес на безводных песках.
- Да, тюра, это заросли саксаула…
Фото С. М. Прокудина-Горского
Я вспомнил интересное среднеазиатское дерево, растущее на песках крайне медленно и достигающее чуть не в течение столетия роста двух-трех аршин. Твердое как железо, плотное и тяжелое как камень, оно имеет вид безлиственных, серого цвета сучковатых стволов, оканчивающихся на макушках зеленоватыми кисточками, похожими на хвои. Общий вид саксаула страшно напоминал оленьи рога огромного размера, торчащие прямо из земли. Дерево по своему строению отличается поразительной твердостью и никакой топор не в состоянии его разрубить, а в то же время оно разбивается на куски при сильном ударе плашмя.
- Для меня знакомую картину представляет этот лес, - сказал полковник, всматриваясь в деревья. - Еще когда на Хиву ходили, да в других местах, и около Ташкента и в Кызылкумах, прежде были громадные заросли, но потом, с проведением линии железной дороги, появилась огромная потребность в топливе, и в короткое время эти леса были вырублены и проданы подрядчикам на линию. Как-то страшно бестолково погибло такое богатство, которым могли бы пользоваться несравненно большее время при некоторой системе. Слишком уже хищнически распорядились саксаульными зарослями, и теперь их осталось сравнительно очень немного. Надо думать, что Управление земледелия и государственных имуществ примет меры к наблюдению за ними и к правильной эксплуатации их. Наверное, здесь только потому, что далеко от железной дороги и городов, могли уцелеть эти заросли. Туркмены вырубают для своей надобности и для выжига угля на мангалы не особенно много, в силу чего он и успевает вырастать, достигая полной своей величины.
С. М. Духовский (1838-1901)
Мне вспомнился, к названию «саксаул», крайне характерный анекдот, рисующий полное отсутствие знания туземных названий у назначаемых в край представителей высшей администрации. Разыгрался он с покойным генералом Духовским, получившим назначение в Туркестан из Приамурья и имевшим о новом крае самое смутное представление. Ехал он первый раз по всем областям с большой свитой.
Представлялись везде ему почетные туземцы старики-аксакалы, называемые так по своим белым бородам; «ак» ведь - белый, «сакал» - борода; в подстрочном переводе будет - «белобородые». Затем во многих местах на станциях железной дороги видел он сложенные оригинальные по виду серые дрова - саксаул.
Интересуясь всем, спрашивал он, разумеется, как все называется, и стал твердить, стараясь запомнить: аксакал - белобородый, саксаул - дрова. Потом, вероятно, все это у него в памяти перепуталось; приезжает он в один кишлак, видит - собрались старики; вздумалось ему тогда удивить их знанием туземного слова, подошел он к ним с приветливостью и говорит: «Здравствуйте, саксаулы».
А немного времени спустя, в разговоре с кем-то из свиты, жена его стала просить ей напомнить, как зовутся дрова, и он совершенно серьезно ей заметил: «Как тебе не стыдно забывать слова, который повторяли десяток раз; ну разумеется, их зовут - аксакалами…»
Переход до Как-Аладегляра вначале был таким же тяжелым, а по виду местность перед глазами тянулась все та же - однообразная равнина с редкими зарослями гребенщика, но, пройдя верст около двадцати, с левой стороны на горизонте показалась какая-то серая сплошная линия.
- Что это такое виднеется? - стал всматриваться полковник.
- Это, тюра, лес. Он тянется на большом пространстве песков и рос много-много долгих лет, пока вырос таким высоким и густым.
- Как лес? - удивился я, совершенно не будучи в состоянии понять, как может расти лес на безводных песках.
- Да, тюра, это заросли саксаула…
Фото С. М. Прокудина-Горского
Я вспомнил интересное среднеазиатское дерево, растущее на песках крайне медленно и достигающее чуть не в течение столетия роста двух-трех аршин. Твердое как железо, плотное и тяжелое как камень, оно имеет вид безлиственных, серого цвета сучковатых стволов, оканчивающихся на макушках зеленоватыми кисточками, похожими на хвои. Общий вид саксаула страшно напоминал оленьи рога огромного размера, торчащие прямо из земли. Дерево по своему строению отличается поразительной твердостью и никакой топор не в состоянии его разрубить, а в то же время оно разбивается на куски при сильном ударе плашмя.
- Для меня знакомую картину представляет этот лес, - сказал полковник, всматриваясь в деревья. - Еще когда на Хиву ходили, да в других местах, и около Ташкента и в Кызылкумах, прежде были громадные заросли, но потом, с проведением линии железной дороги, появилась огромная потребность в топливе, и в короткое время эти леса были вырублены и проданы подрядчикам на линию. Как-то страшно бестолково погибло такое богатство, которым могли бы пользоваться несравненно большее время при некоторой системе. Слишком уже хищнически распорядились саксаульными зарослями, и теперь их осталось сравнительно очень немного. Надо думать, что Управление земледелия и государственных имуществ примет меры к наблюдению за ними и к правильной эксплуатации их. Наверное, здесь только потому, что далеко от железной дороги и городов, могли уцелеть эти заросли. Туркмены вырубают для своей надобности и для выжига угля на мангалы не особенно много, в силу чего он и успевает вырастать, достигая полной своей величины.
С. М. Духовский (1838-1901)
Мне вспомнился, к названию «саксаул», крайне характерный анекдот, рисующий полное отсутствие знания туземных названий у назначаемых в край представителей высшей администрации. Разыгрался он с покойным генералом Духовским, получившим назначение в Туркестан из Приамурья и имевшим о новом крае самое смутное представление. Ехал он первый раз по всем областям с большой свитой.
Представлялись везде ему почетные туземцы старики-аксакалы, называемые так по своим белым бородам; «ак» ведь - белый, «сакал» - борода; в подстрочном переводе будет - «белобородые». Затем во многих местах на станциях железной дороги видел он сложенные оригинальные по виду серые дрова - саксаул.
Интересуясь всем, спрашивал он, разумеется, как все называется, и стал твердить, стараясь запомнить: аксакал - белобородый, саксаул - дрова. Потом, вероятно, все это у него в памяти перепуталось; приезжает он в один кишлак, видит - собрались старики; вздумалось ему тогда удивить их знанием туземного слова, подошел он к ним с приветливостью и говорит: «Здравствуйте, саксаулы».
А немного времени спустя, в разговоре с кем-то из свиты, жена его стала просить ей напомнить, как зовутся дрова, и он совершенно серьезно ей заметил: «Как тебе не стыдно забывать слова, который повторяли десяток раз; ну разумеется, их зовут - аксакалами…»