Откуда пришли тараканы?
А. П. Федченко. Путешествие в Туркестан А. П. Федченко, совершенное от Императорского общества любителей естествознания по поручению туркестанского генерал-губернатора К. П. Кауфмана. Том I. Часть II. В Коканском ханстве. - СПб., М., 1875. (Известия Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т. XI, вып. 7.)
Прусака в Туркестане нет, и вообще в домах я никогда не видал там тараканов; встреченные же мною черные тараканы, Periplaneta orientalis, были найдены в горах, и притом один раз. <…>
Таракан черный (a, c - самка, b - самец, d - нимфа)
Отсутствие наших тараканов в жилищах - факт чрезвычайно любопытный, и совершенно опровергает рассуждения Риттера («Вост. Турк.», пер. Григорьева, вып. 1, стр. 188-192), который силится доказать, что черный таракан распространился в Европе чрез Сибирь из Туркестана. Но, как я уже говорил, Periplaneta orientalis попадается очень редко в горах, а Blatta germanica вовсе нет. Трудно предположить, чтобы они вне своего отечества сделались обитателями зданий и еще труднее думать, что черные тараканы эмигрировали из отечества почти все, а красные без остатка. Кроме того, и ссылка Риттера на Лаксмана не может быть верна, потому что и в Забайкалье черных тараканов нет.
Резкой границей служит река Обь. На первой же станции на левом берегу Оби встречается масса черных тараканов - этой гадости, которая считается, однако, в народе божиим благословением. В Сибири были даже попытки нарочно перевезти черных тараканов в Иркутск. Тосковали западносибирцы по своим приятелям, но попытки не удавались. «Только Обь переедут - и помрут», - говорили мне с тоской в Сибири. Зато прусаки в огромнейшем количестве распространены до крайних пределов Сибири.
Точно так же несостоятельно и мнение Риттера (l. c., стр. 190), что отечество постельного клопа - Туркестан. До прихода русских там не было вовсе постельного клопа, да и теперь в Ташкенте он составляет редкость.
Вообще, указание на Туркестан как на родину разных домашних культурных или сопутствующих человеку животных и растений было прежде в большом ходу; при неизвестности страны удобно было указывать на Среднюю Азию как на их колыбель. Результатом нашего путешествия является совершенно обратный вывод: Туркестан почти все животное и растительное население получил из соседних стран, причем иммигрировавшие формы, конечно, видоизменились при новых условиях, а также и вследствие возникшей между ними борьбы за существование, которая должна была быть тем сильнее, что здесь столкнулись пришельцы из разных стран. Но об этом поговорим в своем месте.
Основанием для суждений Риттера послужило толкование его, что ба-чжа-чжун, упоминаемый у китайского писателя Си-юй-вынь-цзянь-лу, есть таракан. На ошибочность этого толкования указал уже переводчик Риттера, проф. Григорьев (l. с., стр. 402, прим. CDVI), объясняя, что под этим названием разумеется тарантул.
Тарантул огромный. Самка. (Боль при укусе паука резкая и сильная, но быстро проходящая)
Тарантул джунгарский, или южнорусский. Самка в угрожающей позе. (Боль при укусе несколько сильнее, чем при укусе тарантула огромного, но также непродолжительная)
Мне же кажется, что более вероятно признать ба-чжа-чжуна за фалангу: описание «рыльце бурое, с четырьмя щитками», весьма характерно для сидящей напереди пары клешней фаланги, действительно тотчас же бросающихся в глаза, тогда как две челюсти тарантула требуют рассматривания вблизи, да и то очень внимательного. «Бежит на свет, как моль летит на огонь» - опять характернейшая особенность фаланги. Тарантул ведет ночной образ жизни и от света прячется, а фаланги прибегают на огонь, [как это мы видели в Кизилкумах], в огромном количестве, чтобы ловить летящих на свет насекомых. Кстати замечу, что относительно укушения фаланги я имею наблюдение, сильно заставляющее сомневаться в справедливости общераспространенного мнения, что это укушение ядовито или даже смертельно, как говорит китайский писатель. Известно, что клешни фаланги не имеют отверстий, через которые мог бы выливаться яд, да и вообще ядоотделительного органа у нее не найдено. Поэтому я довольно спокойно чувствовал себя в Кизилкумах в обществе фаланг и только раз был встревожен, когда жену укусила огромная фаланга. Но все ограничилось небольшою болью от укола, без всяких последствий. Правда, она укусила через платье и, может быть, это помешало ей влить предполагаемый яд чрез язычок. Таким образом, повторяю, вопрос об ядовитости фаланги так и остался для меня под сомнением.
Фаланга галеод бурый. Самец. (Все фаланги, вопреки бытующему мнению, совершенно не ядовиты, хотя их укусы могут быть очень болезненными. Крупные самки могут прокусывать кожу человека до крови. Никакого трупного яда они не имеют, т. к. питаются лишь живой добычей и тщательно чистят хелицеры после каждой трапезы)
Кстати, о других ядовитых и кусающихся животных в Туркестане. Фаланг в садах не водится, и с этой стороны нам в Кокане нечего было беспокоиться; тарантулы и большие сколопендры ядовиты, но они встречаются только на пустырях.
Сколопендра арало-каспийская
Каракурт, которого ужаление, говорят, валит верблюда, встречается только в немногих местах, в травянистых предгорьях.
Каракурт. Самец (сверху) и самка. (Опасны лишь самки. Место укуса заметить трудно, т. к. явных болезненных симптомов вначале нет. Только через несколько минут появляются сильные боли во всем теле, тошнота и рвота, затрудняется дыхание. Иногда наступает смерть)
Каракурт Даля. Самец и самка
Каракурт белый. Самка с коконами
Скорпион, напротив, преимущественный житель домов. Под камнями он встречается и в горах, но там он скрывается. В домах же, при его бродячем образе жизни, особенно по вечерам и ночью, очень легко может случиться, что он заберется в платье и ужалит. Обыкновенно, это вызывает крики, испуг, у слабонервных делаются судороги от страха, что сейчас придется помереть. В сущности же действительная, не осложненная испугом боль от укушения - что испытала жена в Самарканде - не особенно велика и, при помазывании деревянным маслом, проходит скоро и без всяких последствий.
Скорпион кавказский. Самец с добычей. (Укол жала очень болезнен, особенно первые минуты. Иногда, после поражения крупной самкой, температура тела человека может повыситься, появляются тошнота, слабость)
Скорпион Кесслера (слева) и скорпион пестрый. Самки. (Яд не настолько опасен, как, например, у скорпиона кавказского. При уколе жала боль будет хоть резкая и жгучая, но быстропроходящая)
Скорпион черный. Самки. (Жалит очень больно. Боль резкая, в первые минуты нестерпимая, но постепенно стихающая. На пораженном месте иногда появляются опухоль и онемение, которые продолжаются около суток)
Скорпион Рикмерса. (Резкая боль, которая возникает сразу после поражения, проходит через несколько минут)
Гораздо неприятнее фаланг, скорпионов и тарантулов мелкие, едва заметные вследствие их нежности и желтоватого цвета, мошки. Они нападают по вечерам и ночью на спящих в комнатах людей, чтобы насосаться крови. Уколы их сильно чешутся и, при нежной коже, лице и руки покрываются прыщами, чувствуется невыносимый зуд. Мошки эти составляют также муку в Италии, где они известны под именем папатази, а также встречаются и за Кавказом.
Кровососка лошадиная
В Туркестане их не менее четырех видов, и они распространены по всем оазисам, довольно высоко заходя в горы; так, я встретил их в крепости Сарвада на Фане (6300'). Впрочем, может быть, они были завезены туда солдатами туземного гарнизона, так как я нигде кроме домов их не встречал. Принадлежат эти мошки к роду Phlebotomus; другие сродные им формы встречаются и у нас (психоды), но совершенно безвредны, у них даже нет и длинного хобота, находящегося у Phlebotomus'ов, у которых он, относительно величины тела, почти длиннее, чем у комара.
Мошка лошадиная. Самки. (В месте укуса вокруг ранки появляется пожелтение с радиусом около 1-1,5 мм, далее по окружности - покраснение и опухоль, достигающие 10-15 мм.)Рисунки ядовитых членистоногих, выполненные В. А. Тимохановым, заимствованы из книги В. Л. Казенаса и А. В. Громова «Опасные членистоногие Казахстана» (Алматы, 2007).
Прусака в Туркестане нет, и вообще в домах я никогда не видал там тараканов; встреченные же мною черные тараканы, Periplaneta orientalis, были найдены в горах, и притом один раз. <…>
Таракан черный (a, c - самка, b - самец, d - нимфа)
Отсутствие наших тараканов в жилищах - факт чрезвычайно любопытный, и совершенно опровергает рассуждения Риттера («Вост. Турк.», пер. Григорьева, вып. 1, стр. 188-192), который силится доказать, что черный таракан распространился в Европе чрез Сибирь из Туркестана. Но, как я уже говорил, Periplaneta orientalis попадается очень редко в горах, а Blatta germanica вовсе нет. Трудно предположить, чтобы они вне своего отечества сделались обитателями зданий и еще труднее думать, что черные тараканы эмигрировали из отечества почти все, а красные без остатка. Кроме того, и ссылка Риттера на Лаксмана не может быть верна, потому что и в Забайкалье черных тараканов нет.
Резкой границей служит река Обь. На первой же станции на левом берегу Оби встречается масса черных тараканов - этой гадости, которая считается, однако, в народе божиим благословением. В Сибири были даже попытки нарочно перевезти черных тараканов в Иркутск. Тосковали западносибирцы по своим приятелям, но попытки не удавались. «Только Обь переедут - и помрут», - говорили мне с тоской в Сибири. Зато прусаки в огромнейшем количестве распространены до крайних пределов Сибири.
Точно так же несостоятельно и мнение Риттера (l. c., стр. 190), что отечество постельного клопа - Туркестан. До прихода русских там не было вовсе постельного клопа, да и теперь в Ташкенте он составляет редкость.
Вообще, указание на Туркестан как на родину разных домашних культурных или сопутствующих человеку животных и растений было прежде в большом ходу; при неизвестности страны удобно было указывать на Среднюю Азию как на их колыбель. Результатом нашего путешествия является совершенно обратный вывод: Туркестан почти все животное и растительное население получил из соседних стран, причем иммигрировавшие формы, конечно, видоизменились при новых условиях, а также и вследствие возникшей между ними борьбы за существование, которая должна была быть тем сильнее, что здесь столкнулись пришельцы из разных стран. Но об этом поговорим в своем месте.
Основанием для суждений Риттера послужило толкование его, что ба-чжа-чжун, упоминаемый у китайского писателя Си-юй-вынь-цзянь-лу, есть таракан. На ошибочность этого толкования указал уже переводчик Риттера, проф. Григорьев (l. с., стр. 402, прим. CDVI), объясняя, что под этим названием разумеется тарантул.
Тарантул огромный. Самка. (Боль при укусе паука резкая и сильная, но быстро проходящая)
Тарантул джунгарский, или южнорусский. Самка в угрожающей позе. (Боль при укусе несколько сильнее, чем при укусе тарантула огромного, но также непродолжительная)
Мне же кажется, что более вероятно признать ба-чжа-чжуна за фалангу: описание «рыльце бурое, с четырьмя щитками», весьма характерно для сидящей напереди пары клешней фаланги, действительно тотчас же бросающихся в глаза, тогда как две челюсти тарантула требуют рассматривания вблизи, да и то очень внимательного. «Бежит на свет, как моль летит на огонь» - опять характернейшая особенность фаланги. Тарантул ведет ночной образ жизни и от света прячется, а фаланги прибегают на огонь, [как это мы видели в Кизилкумах], в огромном количестве, чтобы ловить летящих на свет насекомых. Кстати замечу, что относительно укушения фаланги я имею наблюдение, сильно заставляющее сомневаться в справедливости общераспространенного мнения, что это укушение ядовито или даже смертельно, как говорит китайский писатель. Известно, что клешни фаланги не имеют отверстий, через которые мог бы выливаться яд, да и вообще ядоотделительного органа у нее не найдено. Поэтому я довольно спокойно чувствовал себя в Кизилкумах в обществе фаланг и только раз был встревожен, когда жену укусила огромная фаланга. Но все ограничилось небольшою болью от укола, без всяких последствий. Правда, она укусила через платье и, может быть, это помешало ей влить предполагаемый яд чрез язычок. Таким образом, повторяю, вопрос об ядовитости фаланги так и остался для меня под сомнением.
Фаланга галеод бурый. Самец. (Все фаланги, вопреки бытующему мнению, совершенно не ядовиты, хотя их укусы могут быть очень болезненными. Крупные самки могут прокусывать кожу человека до крови. Никакого трупного яда они не имеют, т. к. питаются лишь живой добычей и тщательно чистят хелицеры после каждой трапезы)
Кстати, о других ядовитых и кусающихся животных в Туркестане. Фаланг в садах не водится, и с этой стороны нам в Кокане нечего было беспокоиться; тарантулы и большие сколопендры ядовиты, но они встречаются только на пустырях.
Сколопендра арало-каспийская
Каракурт, которого ужаление, говорят, валит верблюда, встречается только в немногих местах, в травянистых предгорьях.
Каракурт. Самец (сверху) и самка. (Опасны лишь самки. Место укуса заметить трудно, т. к. явных болезненных симптомов вначале нет. Только через несколько минут появляются сильные боли во всем теле, тошнота и рвота, затрудняется дыхание. Иногда наступает смерть)
Каракурт Даля. Самец и самка
Каракурт белый. Самка с коконами
Скорпион, напротив, преимущественный житель домов. Под камнями он встречается и в горах, но там он скрывается. В домах же, при его бродячем образе жизни, особенно по вечерам и ночью, очень легко может случиться, что он заберется в платье и ужалит. Обыкновенно, это вызывает крики, испуг, у слабонервных делаются судороги от страха, что сейчас придется помереть. В сущности же действительная, не осложненная испугом боль от укушения - что испытала жена в Самарканде - не особенно велика и, при помазывании деревянным маслом, проходит скоро и без всяких последствий.
Скорпион кавказский. Самец с добычей. (Укол жала очень болезнен, особенно первые минуты. Иногда, после поражения крупной самкой, температура тела человека может повыситься, появляются тошнота, слабость)
Скорпион Кесслера (слева) и скорпион пестрый. Самки. (Яд не настолько опасен, как, например, у скорпиона кавказского. При уколе жала боль будет хоть резкая и жгучая, но быстропроходящая)
Скорпион черный. Самки. (Жалит очень больно. Боль резкая, в первые минуты нестерпимая, но постепенно стихающая. На пораженном месте иногда появляются опухоль и онемение, которые продолжаются около суток)
Скорпион Рикмерса. (Резкая боль, которая возникает сразу после поражения, проходит через несколько минут)
Гораздо неприятнее фаланг, скорпионов и тарантулов мелкие, едва заметные вследствие их нежности и желтоватого цвета, мошки. Они нападают по вечерам и ночью на спящих в комнатах людей, чтобы насосаться крови. Уколы их сильно чешутся и, при нежной коже, лице и руки покрываются прыщами, чувствуется невыносимый зуд. Мошки эти составляют также муку в Италии, где они известны под именем папатази, а также встречаются и за Кавказом.
Кровососка лошадиная
В Туркестане их не менее четырех видов, и они распространены по всем оазисам, довольно высоко заходя в горы; так, я встретил их в крепости Сарвада на Фане (6300'). Впрочем, может быть, они были завезены туда солдатами туземного гарнизона, так как я нигде кроме домов их не встречал. Принадлежат эти мошки к роду Phlebotomus; другие сродные им формы встречаются и у нас (психоды), но совершенно безвредны, у них даже нет и длинного хобота, находящегося у Phlebotomus'ов, у которых он, относительно величины тела, почти длиннее, чем у комара.
Мошка лошадиная. Самки. (В месте укуса вокруг ранки появляется пожелтение с радиусом около 1-1,5 мм, далее по окружности - покраснение и опухоль, достигающие 10-15 мм.)Рисунки ядовитых членистоногих, выполненные В. А. Тимохановым, заимствованы из книги В. Л. Казенаса и А. В. Громова «Опасные членистоногие Казахстана» (Алматы, 2007).