Поездка на Риддерский рудник
К. Ф. Ледебур. Путешествие по Алтайским горам и предгорьям Алтая // Ледебур К. Ф., Бунге А. А., Мейер К. А. Путешествие по Алтайским горам и Джунгарской Киргизской степи. - Новосибирск, 1993.
Другие отрывки: [ Усть-Каменогорск и форпост Красноярский]; [ В верховьях Бухтармы].
В. П. Петров. Вид на Риддерский рудник. 1802
25 апреля [1826 года] сообщили, что дорожные принадлежности, приготовление которых во время моего пребывания в Змеиногорске задержалось пасхальными праздниками, готовы, и в тот же день после полудня я отправился на Риддерский рудник. Расстояние между Змеиногорском и Риддерском составляет 184 версты. К двум первым станциям путь лежит прямо на юг по большому почтовому тракту, ведущему на Семипалатинск, и дальше по казачьей линии. До первой станции (Екатерининская, 29 верст) дорога идет по ровной степи, на которой с востока на запад простираются небольшие возвышенности. <…> Было уже поздно, когда я добрался до Екатерининской, и, так как меня менее всего устраивало продолжать путь ночью, решил заночевать в селении. Хотя и следует похвалить гостеприимство жителей этой местности, все же мой хозяин составил в этом отношении исключение, предложив мне обратиться в другую избу. Но это был единственный случай за все время моего путешествия, когда я не нашел дружеского приема. Абсолютную высоту этого села я определил в 1024 фута.
На следующее утро (26 апреля) я очень рано выехал на вторую станцию (Шемонаиха, 31 верста). В 14 верстах от Екатерининской мы перевалили вершину, проходящую с востока на запад и отделяющую бассейн Оби, в которую впадает Алей, от бассейна Иртыша, в который вливается Уба. Вершина эта представляет собой продолжение той горной цепи, с которой стекают большие реки северной части Алтайских гор и чья западная часть известна под именем Тигирецких белков. Высота перевала составляет свыше 1675 футов. Немного дальше встречается речка Таловка и еще на расстоянии трех верст - Спаска, текущая в южном направлении через расположенную на южном берегу Убы д. Шемонаиху, а затем впадающая в Убу. Здесь я свернул с тракта, и мне пришлось ехать главным образом к востоку, тогда как большой почтовый тракт пошел дальше в юго-западном направлении на Семипалатинск.
Шемонаиха - большая деревня, и лежит она на высоте 1016 футов. Уба достигает здесь значительной ширины и течет очень быстро. Весной она выходит из берегов, поэтому на ней нет мостов и переезжают ее на пароме. Летом же она настолько мелеет, что ее переходят вброд, не подвергаясь ни малейшей опасности. На месте переправы правый берег был трех-четырех сажен высотой и очень крутой, левый - песчаный, с большим количеством гальки. Здесь густо росли черемуха и жимолость татарская, цвел также пьяный корень.
До ближайшей станции (Выдриха, 17 верст) дорога идет близ Убы, ее левым берегом, по равнине шириной от одной до полутора верст, с юга ограниченной горами. С правой стороны реки горы подступают совсем близко к берегу и круто обрываются к югу. <…> В 15 верстах от Шемонаихи проехали маленькую речку Мостовку. Выдриха находится на высоте 1088 футов над уровнем моря.
На пути к Лосихе, очень большому селу, расположенному на высоте 1095 футов, несколько раз переезжали речушку Маралиху. Дорога все время идет то в гору, то под гору. На этой станции, впервые после моего отъезда из Барнаула, увидел я хлебные поля. Всюду, как на равнине, так и на горных склонах, выжигались стебли прошлогодних растений, и в семнадцати разных местах я видел пламя. Палы в ночной темноте представляли прекрасную картину. Там и сям пылали большие и маленькие участки, и пламя на горных склонах казалось текущим то вверх, то вниз.
Выехав из Лосихи, на пути к следующей станции (Убинск, 30 верст, 1210 футов над уровнем моря) сразу же за селом переехали одноименную речку. Вдоль нее в мелком кустарнике поселилось большое число киргизов, живущих в войлочных юртах. Внутреннее устройство юрт, как и внешнее их убранство, имело очень бедный и неряшливый вид. В каждой юрте были отверстия для дымохода, вокруг которых все почернело от копоти. Эти киргизы земледелием не занимаются и скота у них мало; живут они главным образом тем, что нанимаются к крестьянам или, чаще всего, к казакам пасти скот; кроме того, они, несомненно, промышляют воровством, ибо особенно известны как конокрады. Краденых лошадей они быстро перегоняют через Иртыш в Киргизские степи, где лошадей трудно потом найти и нелегко возвратить обратно. Крестьяне часто жалуются на соседство киргизов, которые обычно селятся около казачьих форпостов, один из них находится приблизительно в двух верстах от Убинска. Такой казачий форпост имеет вид небольшой деревни, но местами там встречаются еще следы древней крепости, земляного вала, испанских рогаток или чего-нибудь в этом роде. <…>
Дорога от Убинска в д. Быструху (семь верст) ведет через Малую Убинку, которая впадает в Большую Убинку, потом через р. Раслуху, наконец, около д. Быструхи через речку того же названия. На всем этом пути едут вдоль Большой Убинки, приблизительно в версте от нее.
Деревня Быструха расположена на высоте 1321 фута над уровнем моря. Отсюда видны отдельные горы, поросшие лесом. Расстояние до ближайшей станции, Черемшанки, 29 верст. <…>
Проделав примерно половину пути, перевалили через вершину, поднимающуюся на высоту 1683 футов, за которой текут притоки Ульбы. Верстах в пяти от Черемшанки будет первый из них, Таловка. Лес тут прекращается, и долина расширяется. Проехав еще три версты, мы пересекли Васкахуху. На упомянутой вершине, разделяющей долины Убы и Ульбы, выстроена просторная изба. В этой избе зимой греются крестьяне, перевозящие руду из Риддерского рудника в плавильни; здесь же они могут и заночевать, если не имеют возможности в этот день доехать до Черемшанки, поэтому зимой в этом помещении живут люди, которые топят избу для рудовозов. <…>
Деревня Черемшанка, в которой я переночевал, лежит у подножия горы Ульга-Уха, вершина которой, считая от уровня деревни, достигает приблизительно 600 футов. Сама же деревня, по моему определению, находится на высоте 1436 футов над уровнем моря. В шести верстах от этой деревни на пути в Бутакову (13 верст) переехали Подорожную и двумя верстами далее - речку Бутачиху; обе они впадают в Ульбу. Вскоре дорога подходит к Ульбе и тянется по ее правому берегу, а слева, у самой дороги, высится крутая скалистая стена. <…>
Ульба течет гораздо быстрее Большой Убы. По правому берегу первой реки тянется каменная дамба, которая, собственно, отвоевана у реки, чтобы проложить дорогу к Риддерскому руднику. Дамба теперь на четыре фута выше поверхности реки, но минувшей осенью - вследствие необычайно сильных ливней река поднялась, говорят, на два аршина (более четырех с половиной футов) выше этой дамбы.
Бутакова, расположенная на высоте 1660 футов над уровнем моря, - последняя деревня, через которую проезжают по пути к Риддерскому руднику, удалена от него на расстояние 22 верст. Почти все селения, расположенные между нею и Змеиногорском, довольно большие. Крестьяне занимаются здесь земледелием, скотоводством, а многие и пчеловодством. Некоторые крестьяне имеют свыше 200 ульев. Конечно, земледелие в этих краях нуждается в улучшении и требует более тщательного ухода. Землю здесь никто не удобряет, поле возделывается несколько лет, и после того, как урожаи становятся низкими, оно запускается, лежит неиспользованным, а для посева запахивается новый земельный участок. При такой форме хозяйственного использования земли с одной десятины, на которую высевается восемь пудов, собирают урожай около 100 пудов. По словам крестьян, урожай сам-сем и сам-десят считается средним, выше - очень хорошим, а сам-пят - неважным. Понятно, что бывают и исключения сообразно с местными условиями. Кроме пшеницы четырех сортов, здесь высевают рожь, ячмень и овес, сеют также небольшое количество проса, дающего урожай сам-сорок и сам-пятьдесят. Зерно часто, особенно при обильном урожае, остается в больших кучах прямо на полях до следующего года. Такие кучи зерна прошлогодней уборки я встречал тут и там в продолжение моего путешествия. Излишек зерна крестьяне продают в хлебные магазины, из которых горнорабочие получают определенное вполне достаточное для пропитания количество муки по твердой низкой цене. Это, конечно, вполне гуманное установление, благодаря чему рабочие при повышении цен на хлеб совершенно не несут ущерба.
Местные лошади - сильной породы, и у крестьян их помногу, так что благодаря подвозам руды, угля, леса и т. п. для нужд металлургических заводов крестьяне имеют только солидный доход. В окрестности Локтевского завода, куда я прибыл осенью, я спросил одного крестьянина, сколько у него лошадей. Он ответил: «Я одинокий человек; у меня их сорок». Но не везде такое обилие лошадей. Немало у крестьян также рогатого скота и овец, хотя последних меньше. Коровы, лошади, которых они не намериваются использовать в течение зимы, остаются, особенно в степных селениях, всю зиму на воле и должны сами себе из-под снега добывать корм. Но и тот скот, который находится в селениях, содержится не в постоянных благоустроенных скотных дворах, а в сараях, сколоченных из жердей; сверху на них толстым слоем наваливается сено, а по сторонам они огораживаются плетнем. Однако, несмотря на это, скот здесь чувствует себя хорошо и, даже предоставленный самому себе, благополучно выживает, за исключением слишком суровых зим, когда после оттепели наступают сильные морозы, отчего почва покрывается коркой льда. В такие годы из-за недостатка корма происходит падеж скота, хотя и не такой значительный, как это можно было бы предполагать.
Пчеловодство было введено впервые в этом округе лет 50 назад, когда после двукратных неудачных попыток были в третий раз привезены сюда пчеловоды со своими ульями; с того времени пчеловодство получило такое широкое распространение, что сейчас в Горнозаводском округе насчитывается более 80 000 ульев. Во многих местах пчелы уже одичали и гнездятся в дуплистых деревьях и расселинах скал, так что казаки отыскивают их и собирают мед. Здешний мед - отличного качества, почти совершенно белого цвета и очень ароматный, из него приготовляют кушанья или фруктовые конфеты, которые совсем не имеют обычного привкуса меда. Восковые соты настолько тонки и нежны, что мед по отношению к воску находится в пропорции 15:1. Охота и рыбная ловля также доставляют крестьянам многих местностей некоторый доход.
Налоги и повинности крестьян следующие.
1. Налоги в казну - подушная подать, которая в Сибири установлена в тех же размерах, что и в других провинциях Российского государства.
2. Поземельные сборы, к которым относятся, как и в других местностях России, сборы на содержание дорог. Кроме того, существуют «обывательские» подводы, которые с 1826 г. поставляются in natura, а также рекрутский набор [рекруты, поставляемые в этой местности, идут не в солдаты, а в горнозаводские рабочие].
3. Мирские подати - платежи в пользу местных властей. Каждый округ соответственно своей величине делится на большее или меньшее количество волостей. Во главе волости стоит «голова», ему подчинен писарь, ведающий делопроизводством; кроме того, в каждом селении есть надсмотрщик - старшина, который наблюдает за порядком в деревне и к кому обращаются в случае какой-нибудь нужды. Эту должность, не дающую ее обладателю .каких-либо привилегий, кроме освобождения от государственных повинностей, нередко в отсутствие старшины занимает его жена; она также носит жезл как знак этого достоинства и отвечает за порядок в селении.
4. Горнозаводские работы. Эти повинности не являются собственно государственными и не идут в пользу государя как суверена, но зато сами горно-металлургические заводы принадлежат царю на правах частной собственности. Посему эта повинность подобна барщине, которую крестьяне других областей отрабатывают на частных владельцев за право пользоваться землей. Более обстоятельно этот вопрос будет рассмотрен ниже.
Крестьянские дворы объединены в селения; дворы частью образуют улицы, частью раскиданы в беспорядке. Каждый крестьянский двор огорожен тыном и кроме упомянутого пригона для скота включает также несколько построек, одни из которых служат для жилья, другие - для хранения запасов. Жилая изба имеет обычно первый этаж без окон, или, если хотите, подвал, расположенный большей частью над землей. Владельцы хранят там не только все необходимое для домашнего хозяйства, но, как мне говорили, и свои богатства - деньги, серебряную посуду и т. п. Так как собственно жилье находится над первым этажом, то в него поднимаются по высокому крыльцу, которое обычно бывает посредине дома. По обе стороны его располагаются две жилые комнаты, а иногда бывает и третья. Одна из комнат, снабженная большой печью, служит одновременно и кухней, и жильем для большинства членов семьи. В другой комнате живет глава семьи со своей женой, а в соответствующих случаях эта комната предоставляется гостям (если только она не служит специально этой цели, что обычно практикуется в селах, в которых, благодаря их расположению близ тракта, останавливаются многие проезжающие). В этой комнате в большинстве случаев господствует чистота: не только пол и вся обстановка в ней вычищены добела, но и деревянные стены.
Все крестьянские избы снабжены дымоходами, поэтому комнаты не чернеют от копоти и имеют приветливый, уютный вид; вдоль стен укреплены деревянные скамьи, стол, изредка стул; в одном углу комнаты или на одной из ее стен на известной высоте висит полка с иконами. Около печи белой занавеской отгораживается большое пространство, где стоит либо кровать, либо ткацкий стан, за которым работает хозяйка дома (здесь же хранятся шубы и другая одежда). В комнате зачастую есть небольшой шкаф, в котором хранятся стаканы, чашки (из фарфора, фаянса) и т. п. Стол покрыт белой скатертью, без которой не подают на стол, и где-нибудь всегда висит чистое полотенце. В большинстве изб застеклены окна, хотя кое-где встречаются (правда, редко) вместо стекла бумага, рыбья кожа или хлопчатобумажная материя.
Крестьяне при всем своем гостеприимстве не очень охотно принимают иностранцев, поэтому не в каждой избе можно остановиться на ночлег, зато в любом селении стоит специальная изба, в которой комнаты сдаются внаем и где всегда принимают приезжающих. Чужеземцу, приезжающему в это селение и желающему остановиться в нем на более или менее короткое время, тотчас же предоставляется лучшая комната, в которой он становится уже полным хозяином. Нужно только терпеливо сносить любопытство, которое часто проявляют хозяин, его семейство и другие крестьяне, являющиеся посмотреть на путешественника. Особенно часто такие случаи бывали со мной, потому что я прибыл из дальних мест. Однажды в глухом местечке хозяин просил позволить посмотреть на меня здешним обитателям, и вскоре ко мне собралась вся деревня, чтобы полюбоваться на чужеземца.
Как только расположишься в горнице, тебе обычно подают на стол пищу: прекрасный хлеб (большею частью пшеничный), совершенно восхитительный мед, молоко и яйца, нередко и мясные блюда, рыбу, пирог и, конечно, фрукты, вареные в меду. Как-то раз в конце своего путешествия я в постный день неожиданно прибыл в одно село, в котором прежде был неоднократно и всегда находил там дружеский прием; и едва я вошел в отведенную мне избу, так сразу же хозяйка подала к столу два разных пирога, варение на меду, жареную рыбу, арбузы и мед и очень извинялась за плохое угощение по причине поста, сильно настаивая на том, чтобы фрукты, которые не мог съесть, я взял с собой. За такое угощение люди, как правило, не берут платы, и только если я желал получить что-нибудь такое, чего не было в избе, в которой квартировал, например цыплят или что-то подобное, мне приносили это за плату из другой избы. При отъезде чужеземца обычно дружески приглашают в будущем еще побывать у них. Такое гостеприимство - тем бо́льшая заслуга местных крестьян, что они по своим религиозным убеждениям неохотно имеют дело с инаковерующими людьми и даже считают непригодной для еды и питья свою посуду после того, как ею с их разрешения пользовался чужестранец. Они в большинстве принадлежат к секте старообрядцев и в царствование императрицы Екатерины II были отправлены сюда на поселение. Живется им очень хорошо, как видно из сделанного выше описания их благосостояния, и число жителей здесь сильно увеличивается [с 1798 г., когда крестьяне этого округа попали в ведение администрации завода, до 7-й ревизии, которая была в 1815 г., в течение 18 лет население увеличилось на 23 000 чел.]. Некоторые неверно полагают, что число их растет за счет ссыльных, но ссыльных нет во всем Алтайском горнозаводском округе.
Женщины здесь очень плодовиты, но многие младенцы умирают в первые месяцы жизни; это, говорят, происходит от того, что в этой местности у матерей быстро пропадает молоко, или же, быть может, потому, что за детьми в летние месяцы нет достаточного материнского ухода: часто матери многие дни проводят на поле, а новорожденные младенцы остаются в деревне. Среди женщин я встречал не многих, которых можно было бы назвать красивыми и цветущими, а мужчины, наоборот, большей частью крупные и статные. Темные волосы и черные глаза встречаются не часто, народ в этой местности в основном русоволосый.
От Бутаковой еще 22 версты до Риддерского рудника. Однако следует заметить, что расстояния здесь никто не мерил и нет ни почтовых дорог, ни верстовых столбов. Почти всегда расстояния казались мне преуменьшенными. В четырех верстах от Бутаковой мы переехали Каслуху, затем через четыре версты - Боздопалху (обе они впадают в Ульбу) и еще через две версты - Тихую. На расстоянии версты от Риддерска пересекли Малую, а около Риддерска - Большую Быструху; обе впадают в Тихую. Последняя, приняв в себя Филипповку, текущую с северо-востока, примерно на 12 версте западнее Риддерска соединяется с Громотухой, текущей с юго-запада, и тогда они называются Ульбой. <…>
В Риддерск я приехал 28 апреля после полудня и в доме здешнего управляющего нашел себе готовую, очень удобную квартиру. Это местечко обязано своим возникновением горному чиновнику Риддеру, который в 1783 г. открыл здесь серебряный и свинцовый рудники, содержавшие, согласно вычислению, сделанному в 1818 г., 3990 пудов серебра и 2003 102 пуда свинца. Но до конца еще не установлено, до какой глубины простирается руда. Вода сильно мешает работам, которые производятся теперь на глубине, большей, нежели уровень р. Филипповки. Для откачивания воды из рудников шихтмейстер Ярославцев соорудил в 1823 г. шатунную машину. На средства, отпущенные местными горно-металлургическими заводами, он многие годы ездил по разным европейским горным заводам, изучая машины. Теперь сооружена вторая шатунная машина для удаления избытка воды, которая, вероятно, будет наполнять шахты, когда работы пойдут на большой глубине. Машина эта приводится в движение течением Быструхи, на которой для этой цели сооружена дамба и проведен канал длиной полторы версты.
Риддерск расположен на высоте 2346 футов над уровнем моря, в обширной долине. Я жил теперь в горах и из окон своей квартиры видел вокруг себя Ульбинские белки́, которые представляли внушительное зрелище. Облака лежали иногда на горах и вокруг гор, полностью окутывая их; из этого одеяния выступали большие снежные массивы, казалось, что они находятся не далее тысячи шагов, что, конечно, только казалось. На севере и юге, приблизительно на расстоянии версты, виднеются приземистые холмы, а несколько далее, верстах в 8-15, вид на юг, восток и север ограничивают высокие горы, которые во время моего пребывания здесь большей частью были покрыты снегом; на северной стороне тех, что видны на юге и востоке, снег лежит в течение всего лета.
Несмотря на установившуюся мягкую погоду, в начале моего пребывания в Риддерске случались заморозки, а 1 мая в горах выпал снег глубиной в фут. Климат здесь, в горах, гораздо холоднее, нежели в тех местах, которые я проезжал по пути из Барнаула, но зерновые здесь вполне вызревают, хотя и несколько позже. В огородах возделываются и кое-какие овощи: капуста, картофель, огурцы, тыква, лук и некоторые другие, менее требовательные виды, но садоводство довольно-таки отсталое. Пчеловодство процветает, рост трав превосходный, и о пользе здешнего климата свидетельствует то обстоятельство, что нигде в горах нет заболеваний так называемой «сибиркой», которая в северных и западных местностях, особенно в Барабинской степи, поражает не только лошадей, но от нее умирает и множество людей.
В Риддерске, во время моего пребывания там, управляющим был шихтмейстер Белоусов, хороший старик, которому я очень многим обязан. Он подчиняется горной конторе в Змеиногорске и выполняет ее распоряжения; оттуда же снабжаются и здешние склады, а лазарет получает медикаменты. Вместо бывшего прежде маленького лазарета выстроено просторное здание с красивыми высокими комнатами; лазарет как раз накануне моего отъезда переезжал в новое помещение. В лазарете служит младший врач с несколькими помощниками; при лазарете есть сад, в котором наряду с прочими культивируются и редкие местные растения.
В самом деле, радостно видеть, что во всем горнозаводском округе проявляется забота о здоровье рабочих. Впрочем, Риддерск рассматривается и как ссылка для здешних рабочих, которые находятся под более строгим наблюдением, чем во многих других местах, в частности, нет кабаков и вообще водка может доставляться сюда только по специальному разрешению начальника.
Положение рабочих, по-видимому, единственных жителей этого селения, в общем очень хорошее, если у них нет недостатка в прилежании. Однако предварительно следует пояснить, что в горнозаводском деле заняты две категории работников: собственно горнозаводские рабочие и приписные крестьяне. Эти последние обязаны рубить лес, выжигать древесный уголь, подвозить дрова, уголь, руду и плавни к плавильным печам, а также чинить плотины после наводнения, что они делают и без понуждения, так как от этого зависит благосостояние их собственных хозяйств. Работы, производимые ими, разделяются на пешие и конные. Первые заключаются главным образом в рубке леса и выжигании угля, вторые - в перевозке упомянутой продукции. Каждый из приписанных при ревизии мужчин обязан ежегодно отработать 17 дней пешим и 12 дней с лошадью.
До 1779 г. приписные крестьяне обязаны были вместо выплаты подушной подати выполнять при металлургических заводах все работы, какие только требовались. С того же года обязанности их были точно определены, чтобы оградить от допускавшегося ранее произвола. В то время подушная подать составляла 1 р. 70 к., и работы, налагаемые на крестьян, оценивались в ту же сумму. Теперь же было установлено, что крестьяне выплачивают, как и в других областях России, подушную подать в сумме 1 р. 70 к., а за каждый проработанный день они получают поденную заработную плату 3 коп. Вся сумма, составляющая в среднем около 2 р. 40 к., выплачивалась ежегодно из заводской кассы. Однако не все крестьяне используются на этой работе; часть их, чаще всего треть, свободна от нее. Горный совет, состоящий из управляющих наиболее важными горно-металлургическими заводами и рудниками, находящимися в ведении начальника Колыванских заводов, собирается в Барнауле каждую весну и устанавливает, сколько и каких работ следует произвести в текущем году, затем распределяет их по волостям, которым поручает разложить их на конкретных работников. Волостные учреждения, имеющие связь с отдельными людьми, посылают зажиточных работать с лошадьми, более бедных - на пешие работы, рубку леса и т. п. Поскольку не все учтенные при ревизии мужчины трудоспособны, на каждого трудоспособного приходится вдвое больше работы, а на долю богатых нагрузка еще увеличивается. Дело осложняется и тем, что села располагаются большей частью вдали от заводов и рудников и что, например, крестьяне, проживающие в окрестностях Барнаула, вынуждены работать в Змеиногорске, а крестьяне северных волостей Колыванского горного округа - в Барнауле и Сузуне. Существуют целые районы горнозаводского округа, в которых нет ни заводов, ни рудников, но крестьяне этих районов не освобождаются от повинностей по дальности расстояния. Впрочем, многие крестьяне не сами выполняют эти работы, а нанимают других крестьян или рабочих, если это экономически выгоднее. Число приписных крестьян составляет в настоящее время около 87 000 душ.
Другая категория работников - собственно горнозаводские рабочие, которых всегда имеют в виду, говоря о рабочих, - образуется следующим образом. Часть горнорабочих берется в качестве рекрутов из приписных крестьян, а часть набирается из детей горнорабочих, которые, так сказать, называются потомственными рабочими. Их число составляет в настоящее время (1826 г.) 17 514 чел. Они считаются военными и подобно им получают содержание и провиант. Первое составляет 20-36 руб. ассигнациями в год. Если бы мы ничего не знали о положении и образе жизни этих людей, мы склонны были бы считать их очень бедными, но это абсолютно неверно. Их обязанности напоминают барщину, которую отрабатывают крестьяне, проживающие в других краях. Однако благодаря действующему положению они не только обеспечиваются всем жизненно необходимым, но их деятельность и трудолюбие открывают им также путь к благосостоянию, как мне часто приходилось наблюдать. Они полностью застрахованы от всякой нужды, потому что снабжаются из казенных складов, где провианта так много, что его количество превышает потребности рабочих; живут они со своими семьями на заводской территории и в свободные от работы часы могут заниматься своим хозяйством. У большинства их есть собственные избы, огороды, лошади и крупный рогатый скот; они возделывают поля, косят сколько надо сена и могут бесплатно рубить в лесу деревья на разные нужды.
На заводах немало работ, которые должны идти непрерывно, но есть и такие, которые останавливаются по воскресеньям и праздничным дням; часть рабочих в эти дни отдыхает, а во все остальные дни в году должна работать; другая же часть работает, наоборот, две недели подряд, не исключая воскресных и праздничных дней, третью же неделю отдыхает.
Число рабочих дней в году в обоих случаях приблизительно одинаково. Но наиболее рачительные хозяева предпочитают, чтобы в их распоряжении была целая свободная неделя, так как это для них выгоднее. Каждый обязан работать по 12 часов в сутки и 12 часов отдыхает. Так как работы на рудниках и у плавильных печей должны продолжаться беспрерывно, рабочие, меняясь, работают в две смены, днем и ночью.
Трудолюбивые и аккуратные хозяева в свободные дни занимаются не только своим хозяйством, но находят время и для того, чтобы за поденную плату работать у других. Таких рабочих ищут крестьяне во все времена года. Если царский Кабинет платит рабочему лишь 6-7 коп. в день, поденный заработок обыкновенного рабочего, учитывая низкую стоимость продуктов питания, очень высок - отдельный работник получает за неделю 5-6 руб., а в период сенокоса и жатвы - до 10 руб. Как уже было сказано, хороший хозяин имеет лошадей, коров, овец и занимается доходным пчеловодством. Сено можно косить всюду, кому сколько заблагорассудится, потому что здесь много свободной земли; в то же время ни один участок луга не имеет определенного хозяина. Во всем горнозаводском округе земля вообще является собственностью правительства, которое дает ее в аренду частным лицам, однако в этом отношении, как меня уверяли, споров не бывает. Кроме того, рабочие занимаются рыболовством и охотой и нередко задерживаются несколько дней, а иногда и недель в горах, где много дичи и пушного зверя. Такие охотники хорошо знают горную местность и являются лучшими проводниками. Осенью рабочие обычно собирают кедровый орех и зарабатывают на нем в течение года по 100 руб. [эти орехи, которые купцы ищут на продажу, развозятся по всей России и употребляются как лакомство]. К сожалению, кедр - это прекрасное дерево - во многих местах уже редеет, ибо некоторые, не желая утруждать себя и карабкаться по стволу, предпочитают свалить его, чтобы воспользоваться шишками. С этим хищничеством бороться трудно, хотя на сей счет неоднократно издавались строгие запреты.
Дети горнорабочих посещают специальные училища, где обучаются примерно до десятилетнего возраста. По окончании школы, иногда и позже, в зависимости от физического развития ребенка и других обстоятельств, мальчики обязаны приступить к работе. Они получают провиант и незначительное содержание. Работы, на которых они используются,- преимущественно разбивание и сортировка руды, чему эти мальчики обучаются очень быстро. Каждому ежедневно дается определенное задание, выполнив которое, он может идти домой. Когда дети подрастают, их принимают в число собственно горнорабочих, они получают большой оклад и каждую третью неделю освобождаются от работы, чего они были лишены в качестве разбивальщиков руды. Многие из этих горнорабочих умеют читать и писать, а некоторые - очень понятливые и состоятельные люди, хотя это ни в коем случае нельзя рассматривать как общее явление. Здесь, как и вообще всюду, зажиточные - люди трудолюбивые, они обеспечены всем необходимым, тогда как легкомысленные или неряшливые находятся в нищенском состоянии. Особенно это случается с теми, кто пьянствует, что, к сожалению, встречается нередко. Однако должен заметить, что во всей Сибири я не видел ни одного нищего; последний нищий, который просил подаяние, встретился в Нижнем Новгороде.
Твердо установленный срок службы горнорабочего - 40 лет. Но если рабочий потерял здоровье прежде времени или по какой-либо случайности стал инвалидом, он увольняется и получает небольшую пенсию. Наиболее часто несчастные случаи и ранения случаются при подрывании руды порохом, чему виной бывает, как правило, неосмотрительность и ухарство самих пострадавших. Во время нашего пребывания на руднике, когда подрывалась порода, подрывники просили нас не приближаться к опасному месту, а сами бесстрашно оставались там. Часто, когда фитиль уже подожжен и взрыв очень надолго, по их мнению, задерживается, они идут туда, чтобы посмотреть, чем это вызвано; часто при этом внезапно происходит взрыв, из-за чего нередко бывают тяжелые ранения. В таком случае представляется врачебная помощь в госпитале на территории того завода, к которому этот рабочий принадлежит. Если он навсегда остается инвалидом, то либо получает, как об этом уже говорилось, расчет, либо (при менее значительном ранении) переходит на другую работу соразмерно своим силам.
Тот из рабочих, который выделяется своими нравственными качествами или разумным поведением, выдвигается на должность младшего надсмотрщика и получает прибавку к жалованию. Его производят в унтер-офицеры, но продолжительность его рабочего времени остается прежней. Зато он освобождается от собственно горных работ, за которыми теперь только наблюдает. Благоприятным обстоятельством для горнорабочих Колыванских горно-металлургических заводов является, конечно, глубокое расположение рудников, благодаря чему температура в них во все времена года остается приблизительно неизменной. Хотя зимние морозы в этой местности часто суровы, температура в рудниках держится всегда приблизительно от 10 до 12° R выше точки замерзания. (Иначе обстоит дело в Нерчинске, где в рудниках очень холодно). Но заводские работы, однако, здесь в зимнее время очень тяжелы; особенно у рабочих, которые занимаются подноской угля: они находятся то в плавильнях с чудовищной жарой, то на сильном морозе.
Приблизительно немногим далее версты от Риддерска расположен Крюковский серебряный рудник. Он открыт в 1811 г. Крюковым, получил, как обычно, свое наименование от имени первооткрывателя и является теперь одним из богатейших рудников Колыванского горного округа. По расчетам, сделанным в 1818 г., в нем содержится 7851 пуд серебра, но с того времени были открыты еще немалые запасы.
Другие отрывки: [ Усть-Каменогорск и форпост Красноярский]; [ В верховьях Бухтармы].
В. П. Петров. Вид на Риддерский рудник. 1802
25 апреля [1826 года] сообщили, что дорожные принадлежности, приготовление которых во время моего пребывания в Змеиногорске задержалось пасхальными праздниками, готовы, и в тот же день после полудня я отправился на Риддерский рудник. Расстояние между Змеиногорском и Риддерском составляет 184 версты. К двум первым станциям путь лежит прямо на юг по большому почтовому тракту, ведущему на Семипалатинск, и дальше по казачьей линии. До первой станции (Екатерининская, 29 верст) дорога идет по ровной степи, на которой с востока на запад простираются небольшие возвышенности. <…> Было уже поздно, когда я добрался до Екатерининской, и, так как меня менее всего устраивало продолжать путь ночью, решил заночевать в селении. Хотя и следует похвалить гостеприимство жителей этой местности, все же мой хозяин составил в этом отношении исключение, предложив мне обратиться в другую избу. Но это был единственный случай за все время моего путешествия, когда я не нашел дружеского приема. Абсолютную высоту этого села я определил в 1024 фута.
На следующее утро (26 апреля) я очень рано выехал на вторую станцию (Шемонаиха, 31 верста). В 14 верстах от Екатерининской мы перевалили вершину, проходящую с востока на запад и отделяющую бассейн Оби, в которую впадает Алей, от бассейна Иртыша, в который вливается Уба. Вершина эта представляет собой продолжение той горной цепи, с которой стекают большие реки северной части Алтайских гор и чья западная часть известна под именем Тигирецких белков. Высота перевала составляет свыше 1675 футов. Немного дальше встречается речка Таловка и еще на расстоянии трех верст - Спаска, текущая в южном направлении через расположенную на южном берегу Убы д. Шемонаиху, а затем впадающая в Убу. Здесь я свернул с тракта, и мне пришлось ехать главным образом к востоку, тогда как большой почтовый тракт пошел дальше в юго-западном направлении на Семипалатинск.
Шемонаиха - большая деревня, и лежит она на высоте 1016 футов. Уба достигает здесь значительной ширины и течет очень быстро. Весной она выходит из берегов, поэтому на ней нет мостов и переезжают ее на пароме. Летом же она настолько мелеет, что ее переходят вброд, не подвергаясь ни малейшей опасности. На месте переправы правый берег был трех-четырех сажен высотой и очень крутой, левый - песчаный, с большим количеством гальки. Здесь густо росли черемуха и жимолость татарская, цвел также пьяный корень.
До ближайшей станции (Выдриха, 17 верст) дорога идет близ Убы, ее левым берегом, по равнине шириной от одной до полутора верст, с юга ограниченной горами. С правой стороны реки горы подступают совсем близко к берегу и круто обрываются к югу. <…> В 15 верстах от Шемонаихи проехали маленькую речку Мостовку. Выдриха находится на высоте 1088 футов над уровнем моря.
На пути к Лосихе, очень большому селу, расположенному на высоте 1095 футов, несколько раз переезжали речушку Маралиху. Дорога все время идет то в гору, то под гору. На этой станции, впервые после моего отъезда из Барнаула, увидел я хлебные поля. Всюду, как на равнине, так и на горных склонах, выжигались стебли прошлогодних растений, и в семнадцати разных местах я видел пламя. Палы в ночной темноте представляли прекрасную картину. Там и сям пылали большие и маленькие участки, и пламя на горных склонах казалось текущим то вверх, то вниз.
Выехав из Лосихи, на пути к следующей станции (Убинск, 30 верст, 1210 футов над уровнем моря) сразу же за селом переехали одноименную речку. Вдоль нее в мелком кустарнике поселилось большое число киргизов, живущих в войлочных юртах. Внутреннее устройство юрт, как и внешнее их убранство, имело очень бедный и неряшливый вид. В каждой юрте были отверстия для дымохода, вокруг которых все почернело от копоти. Эти киргизы земледелием не занимаются и скота у них мало; живут они главным образом тем, что нанимаются к крестьянам или, чаще всего, к казакам пасти скот; кроме того, они, несомненно, промышляют воровством, ибо особенно известны как конокрады. Краденых лошадей они быстро перегоняют через Иртыш в Киргизские степи, где лошадей трудно потом найти и нелегко возвратить обратно. Крестьяне часто жалуются на соседство киргизов, которые обычно селятся около казачьих форпостов, один из них находится приблизительно в двух верстах от Убинска. Такой казачий форпост имеет вид небольшой деревни, но местами там встречаются еще следы древней крепости, земляного вала, испанских рогаток или чего-нибудь в этом роде. <…>
Дорога от Убинска в д. Быструху (семь верст) ведет через Малую Убинку, которая впадает в Большую Убинку, потом через р. Раслуху, наконец, около д. Быструхи через речку того же названия. На всем этом пути едут вдоль Большой Убинки, приблизительно в версте от нее.
Деревня Быструха расположена на высоте 1321 фута над уровнем моря. Отсюда видны отдельные горы, поросшие лесом. Расстояние до ближайшей станции, Черемшанки, 29 верст. <…>
Проделав примерно половину пути, перевалили через вершину, поднимающуюся на высоту 1683 футов, за которой текут притоки Ульбы. Верстах в пяти от Черемшанки будет первый из них, Таловка. Лес тут прекращается, и долина расширяется. Проехав еще три версты, мы пересекли Васкахуху. На упомянутой вершине, разделяющей долины Убы и Ульбы, выстроена просторная изба. В этой избе зимой греются крестьяне, перевозящие руду из Риддерского рудника в плавильни; здесь же они могут и заночевать, если не имеют возможности в этот день доехать до Черемшанки, поэтому зимой в этом помещении живут люди, которые топят избу для рудовозов. <…>
Деревня Черемшанка, в которой я переночевал, лежит у подножия горы Ульга-Уха, вершина которой, считая от уровня деревни, достигает приблизительно 600 футов. Сама же деревня, по моему определению, находится на высоте 1436 футов над уровнем моря. В шести верстах от этой деревни на пути в Бутакову (13 верст) переехали Подорожную и двумя верстами далее - речку Бутачиху; обе они впадают в Ульбу. Вскоре дорога подходит к Ульбе и тянется по ее правому берегу, а слева, у самой дороги, высится крутая скалистая стена. <…>
Ульба течет гораздо быстрее Большой Убы. По правому берегу первой реки тянется каменная дамба, которая, собственно, отвоевана у реки, чтобы проложить дорогу к Риддерскому руднику. Дамба теперь на четыре фута выше поверхности реки, но минувшей осенью - вследствие необычайно сильных ливней река поднялась, говорят, на два аршина (более четырех с половиной футов) выше этой дамбы.
Бутакова, расположенная на высоте 1660 футов над уровнем моря, - последняя деревня, через которую проезжают по пути к Риддерскому руднику, удалена от него на расстояние 22 верст. Почти все селения, расположенные между нею и Змеиногорском, довольно большие. Крестьяне занимаются здесь земледелием, скотоводством, а многие и пчеловодством. Некоторые крестьяне имеют свыше 200 ульев. Конечно, земледелие в этих краях нуждается в улучшении и требует более тщательного ухода. Землю здесь никто не удобряет, поле возделывается несколько лет, и после того, как урожаи становятся низкими, оно запускается, лежит неиспользованным, а для посева запахивается новый земельный участок. При такой форме хозяйственного использования земли с одной десятины, на которую высевается восемь пудов, собирают урожай около 100 пудов. По словам крестьян, урожай сам-сем и сам-десят считается средним, выше - очень хорошим, а сам-пят - неважным. Понятно, что бывают и исключения сообразно с местными условиями. Кроме пшеницы четырех сортов, здесь высевают рожь, ячмень и овес, сеют также небольшое количество проса, дающего урожай сам-сорок и сам-пятьдесят. Зерно часто, особенно при обильном урожае, остается в больших кучах прямо на полях до следующего года. Такие кучи зерна прошлогодней уборки я встречал тут и там в продолжение моего путешествия. Излишек зерна крестьяне продают в хлебные магазины, из которых горнорабочие получают определенное вполне достаточное для пропитания количество муки по твердой низкой цене. Это, конечно, вполне гуманное установление, благодаря чему рабочие при повышении цен на хлеб совершенно не несут ущерба.
Местные лошади - сильной породы, и у крестьян их помногу, так что благодаря подвозам руды, угля, леса и т. п. для нужд металлургических заводов крестьяне имеют только солидный доход. В окрестности Локтевского завода, куда я прибыл осенью, я спросил одного крестьянина, сколько у него лошадей. Он ответил: «Я одинокий человек; у меня их сорок». Но не везде такое обилие лошадей. Немало у крестьян также рогатого скота и овец, хотя последних меньше. Коровы, лошади, которых они не намериваются использовать в течение зимы, остаются, особенно в степных селениях, всю зиму на воле и должны сами себе из-под снега добывать корм. Но и тот скот, который находится в селениях, содержится не в постоянных благоустроенных скотных дворах, а в сараях, сколоченных из жердей; сверху на них толстым слоем наваливается сено, а по сторонам они огораживаются плетнем. Однако, несмотря на это, скот здесь чувствует себя хорошо и, даже предоставленный самому себе, благополучно выживает, за исключением слишком суровых зим, когда после оттепели наступают сильные морозы, отчего почва покрывается коркой льда. В такие годы из-за недостатка корма происходит падеж скота, хотя и не такой значительный, как это можно было бы предполагать.
Пчеловодство было введено впервые в этом округе лет 50 назад, когда после двукратных неудачных попыток были в третий раз привезены сюда пчеловоды со своими ульями; с того времени пчеловодство получило такое широкое распространение, что сейчас в Горнозаводском округе насчитывается более 80 000 ульев. Во многих местах пчелы уже одичали и гнездятся в дуплистых деревьях и расселинах скал, так что казаки отыскивают их и собирают мед. Здешний мед - отличного качества, почти совершенно белого цвета и очень ароматный, из него приготовляют кушанья или фруктовые конфеты, которые совсем не имеют обычного привкуса меда. Восковые соты настолько тонки и нежны, что мед по отношению к воску находится в пропорции 15:1. Охота и рыбная ловля также доставляют крестьянам многих местностей некоторый доход.
Налоги и повинности крестьян следующие.
1. Налоги в казну - подушная подать, которая в Сибири установлена в тех же размерах, что и в других провинциях Российского государства.
2. Поземельные сборы, к которым относятся, как и в других местностях России, сборы на содержание дорог. Кроме того, существуют «обывательские» подводы, которые с 1826 г. поставляются in natura, а также рекрутский набор [рекруты, поставляемые в этой местности, идут не в солдаты, а в горнозаводские рабочие].
3. Мирские подати - платежи в пользу местных властей. Каждый округ соответственно своей величине делится на большее или меньшее количество волостей. Во главе волости стоит «голова», ему подчинен писарь, ведающий делопроизводством; кроме того, в каждом селении есть надсмотрщик - старшина, который наблюдает за порядком в деревне и к кому обращаются в случае какой-нибудь нужды. Эту должность, не дающую ее обладателю .каких-либо привилегий, кроме освобождения от государственных повинностей, нередко в отсутствие старшины занимает его жена; она также носит жезл как знак этого достоинства и отвечает за порядок в селении.
4. Горнозаводские работы. Эти повинности не являются собственно государственными и не идут в пользу государя как суверена, но зато сами горно-металлургические заводы принадлежат царю на правах частной собственности. Посему эта повинность подобна барщине, которую крестьяне других областей отрабатывают на частных владельцев за право пользоваться землей. Более обстоятельно этот вопрос будет рассмотрен ниже.
Крестьянские дворы объединены в селения; дворы частью образуют улицы, частью раскиданы в беспорядке. Каждый крестьянский двор огорожен тыном и кроме упомянутого пригона для скота включает также несколько построек, одни из которых служат для жилья, другие - для хранения запасов. Жилая изба имеет обычно первый этаж без окон, или, если хотите, подвал, расположенный большей частью над землей. Владельцы хранят там не только все необходимое для домашнего хозяйства, но, как мне говорили, и свои богатства - деньги, серебряную посуду и т. п. Так как собственно жилье находится над первым этажом, то в него поднимаются по высокому крыльцу, которое обычно бывает посредине дома. По обе стороны его располагаются две жилые комнаты, а иногда бывает и третья. Одна из комнат, снабженная большой печью, служит одновременно и кухней, и жильем для большинства членов семьи. В другой комнате живет глава семьи со своей женой, а в соответствующих случаях эта комната предоставляется гостям (если только она не служит специально этой цели, что обычно практикуется в селах, в которых, благодаря их расположению близ тракта, останавливаются многие проезжающие). В этой комнате в большинстве случаев господствует чистота: не только пол и вся обстановка в ней вычищены добела, но и деревянные стены.
Все крестьянские избы снабжены дымоходами, поэтому комнаты не чернеют от копоти и имеют приветливый, уютный вид; вдоль стен укреплены деревянные скамьи, стол, изредка стул; в одном углу комнаты или на одной из ее стен на известной высоте висит полка с иконами. Около печи белой занавеской отгораживается большое пространство, где стоит либо кровать, либо ткацкий стан, за которым работает хозяйка дома (здесь же хранятся шубы и другая одежда). В комнате зачастую есть небольшой шкаф, в котором хранятся стаканы, чашки (из фарфора, фаянса) и т. п. Стол покрыт белой скатертью, без которой не подают на стол, и где-нибудь всегда висит чистое полотенце. В большинстве изб застеклены окна, хотя кое-где встречаются (правда, редко) вместо стекла бумага, рыбья кожа или хлопчатобумажная материя.
Крестьяне при всем своем гостеприимстве не очень охотно принимают иностранцев, поэтому не в каждой избе можно остановиться на ночлег, зато в любом селении стоит специальная изба, в которой комнаты сдаются внаем и где всегда принимают приезжающих. Чужеземцу, приезжающему в это селение и желающему остановиться в нем на более или менее короткое время, тотчас же предоставляется лучшая комната, в которой он становится уже полным хозяином. Нужно только терпеливо сносить любопытство, которое часто проявляют хозяин, его семейство и другие крестьяне, являющиеся посмотреть на путешественника. Особенно часто такие случаи бывали со мной, потому что я прибыл из дальних мест. Однажды в глухом местечке хозяин просил позволить посмотреть на меня здешним обитателям, и вскоре ко мне собралась вся деревня, чтобы полюбоваться на чужеземца.
Как только расположишься в горнице, тебе обычно подают на стол пищу: прекрасный хлеб (большею частью пшеничный), совершенно восхитительный мед, молоко и яйца, нередко и мясные блюда, рыбу, пирог и, конечно, фрукты, вареные в меду. Как-то раз в конце своего путешествия я в постный день неожиданно прибыл в одно село, в котором прежде был неоднократно и всегда находил там дружеский прием; и едва я вошел в отведенную мне избу, так сразу же хозяйка подала к столу два разных пирога, варение на меду, жареную рыбу, арбузы и мед и очень извинялась за плохое угощение по причине поста, сильно настаивая на том, чтобы фрукты, которые не мог съесть, я взял с собой. За такое угощение люди, как правило, не берут платы, и только если я желал получить что-нибудь такое, чего не было в избе, в которой квартировал, например цыплят или что-то подобное, мне приносили это за плату из другой избы. При отъезде чужеземца обычно дружески приглашают в будущем еще побывать у них. Такое гостеприимство - тем бо́льшая заслуга местных крестьян, что они по своим религиозным убеждениям неохотно имеют дело с инаковерующими людьми и даже считают непригодной для еды и питья свою посуду после того, как ею с их разрешения пользовался чужестранец. Они в большинстве принадлежат к секте старообрядцев и в царствование императрицы Екатерины II были отправлены сюда на поселение. Живется им очень хорошо, как видно из сделанного выше описания их благосостояния, и число жителей здесь сильно увеличивается [с 1798 г., когда крестьяне этого округа попали в ведение администрации завода, до 7-й ревизии, которая была в 1815 г., в течение 18 лет население увеличилось на 23 000 чел.]. Некоторые неверно полагают, что число их растет за счет ссыльных, но ссыльных нет во всем Алтайском горнозаводском округе.
Женщины здесь очень плодовиты, но многие младенцы умирают в первые месяцы жизни; это, говорят, происходит от того, что в этой местности у матерей быстро пропадает молоко, или же, быть может, потому, что за детьми в летние месяцы нет достаточного материнского ухода: часто матери многие дни проводят на поле, а новорожденные младенцы остаются в деревне. Среди женщин я встречал не многих, которых можно было бы назвать красивыми и цветущими, а мужчины, наоборот, большей частью крупные и статные. Темные волосы и черные глаза встречаются не часто, народ в этой местности в основном русоволосый.
От Бутаковой еще 22 версты до Риддерского рудника. Однако следует заметить, что расстояния здесь никто не мерил и нет ни почтовых дорог, ни верстовых столбов. Почти всегда расстояния казались мне преуменьшенными. В четырех верстах от Бутаковой мы переехали Каслуху, затем через четыре версты - Боздопалху (обе они впадают в Ульбу) и еще через две версты - Тихую. На расстоянии версты от Риддерска пересекли Малую, а около Риддерска - Большую Быструху; обе впадают в Тихую. Последняя, приняв в себя Филипповку, текущую с северо-востока, примерно на 12 версте западнее Риддерска соединяется с Громотухой, текущей с юго-запада, и тогда они называются Ульбой. <…>
В Риддерск я приехал 28 апреля после полудня и в доме здешнего управляющего нашел себе готовую, очень удобную квартиру. Это местечко обязано своим возникновением горному чиновнику Риддеру, который в 1783 г. открыл здесь серебряный и свинцовый рудники, содержавшие, согласно вычислению, сделанному в 1818 г., 3990 пудов серебра и 2003 102 пуда свинца. Но до конца еще не установлено, до какой глубины простирается руда. Вода сильно мешает работам, которые производятся теперь на глубине, большей, нежели уровень р. Филипповки. Для откачивания воды из рудников шихтмейстер Ярославцев соорудил в 1823 г. шатунную машину. На средства, отпущенные местными горно-металлургическими заводами, он многие годы ездил по разным европейским горным заводам, изучая машины. Теперь сооружена вторая шатунная машина для удаления избытка воды, которая, вероятно, будет наполнять шахты, когда работы пойдут на большой глубине. Машина эта приводится в движение течением Быструхи, на которой для этой цели сооружена дамба и проведен канал длиной полторы версты.
Риддерск расположен на высоте 2346 футов над уровнем моря, в обширной долине. Я жил теперь в горах и из окон своей квартиры видел вокруг себя Ульбинские белки́, которые представляли внушительное зрелище. Облака лежали иногда на горах и вокруг гор, полностью окутывая их; из этого одеяния выступали большие снежные массивы, казалось, что они находятся не далее тысячи шагов, что, конечно, только казалось. На севере и юге, приблизительно на расстоянии версты, виднеются приземистые холмы, а несколько далее, верстах в 8-15, вид на юг, восток и север ограничивают высокие горы, которые во время моего пребывания здесь большей частью были покрыты снегом; на северной стороне тех, что видны на юге и востоке, снег лежит в течение всего лета.
Несмотря на установившуюся мягкую погоду, в начале моего пребывания в Риддерске случались заморозки, а 1 мая в горах выпал снег глубиной в фут. Климат здесь, в горах, гораздо холоднее, нежели в тех местах, которые я проезжал по пути из Барнаула, но зерновые здесь вполне вызревают, хотя и несколько позже. В огородах возделываются и кое-какие овощи: капуста, картофель, огурцы, тыква, лук и некоторые другие, менее требовательные виды, но садоводство довольно-таки отсталое. Пчеловодство процветает, рост трав превосходный, и о пользе здешнего климата свидетельствует то обстоятельство, что нигде в горах нет заболеваний так называемой «сибиркой», которая в северных и западных местностях, особенно в Барабинской степи, поражает не только лошадей, но от нее умирает и множество людей.
В Риддерске, во время моего пребывания там, управляющим был шихтмейстер Белоусов, хороший старик, которому я очень многим обязан. Он подчиняется горной конторе в Змеиногорске и выполняет ее распоряжения; оттуда же снабжаются и здешние склады, а лазарет получает медикаменты. Вместо бывшего прежде маленького лазарета выстроено просторное здание с красивыми высокими комнатами; лазарет как раз накануне моего отъезда переезжал в новое помещение. В лазарете служит младший врач с несколькими помощниками; при лазарете есть сад, в котором наряду с прочими культивируются и редкие местные растения.
В самом деле, радостно видеть, что во всем горнозаводском округе проявляется забота о здоровье рабочих. Впрочем, Риддерск рассматривается и как ссылка для здешних рабочих, которые находятся под более строгим наблюдением, чем во многих других местах, в частности, нет кабаков и вообще водка может доставляться сюда только по специальному разрешению начальника.
Положение рабочих, по-видимому, единственных жителей этого селения, в общем очень хорошее, если у них нет недостатка в прилежании. Однако предварительно следует пояснить, что в горнозаводском деле заняты две категории работников: собственно горнозаводские рабочие и приписные крестьяне. Эти последние обязаны рубить лес, выжигать древесный уголь, подвозить дрова, уголь, руду и плавни к плавильным печам, а также чинить плотины после наводнения, что они делают и без понуждения, так как от этого зависит благосостояние их собственных хозяйств. Работы, производимые ими, разделяются на пешие и конные. Первые заключаются главным образом в рубке леса и выжигании угля, вторые - в перевозке упомянутой продукции. Каждый из приписанных при ревизии мужчин обязан ежегодно отработать 17 дней пешим и 12 дней с лошадью.
До 1779 г. приписные крестьяне обязаны были вместо выплаты подушной подати выполнять при металлургических заводах все работы, какие только требовались. С того же года обязанности их были точно определены, чтобы оградить от допускавшегося ранее произвола. В то время подушная подать составляла 1 р. 70 к., и работы, налагаемые на крестьян, оценивались в ту же сумму. Теперь же было установлено, что крестьяне выплачивают, как и в других областях России, подушную подать в сумме 1 р. 70 к., а за каждый проработанный день они получают поденную заработную плату 3 коп. Вся сумма, составляющая в среднем около 2 р. 40 к., выплачивалась ежегодно из заводской кассы. Однако не все крестьяне используются на этой работе; часть их, чаще всего треть, свободна от нее. Горный совет, состоящий из управляющих наиболее важными горно-металлургическими заводами и рудниками, находящимися в ведении начальника Колыванских заводов, собирается в Барнауле каждую весну и устанавливает, сколько и каких работ следует произвести в текущем году, затем распределяет их по волостям, которым поручает разложить их на конкретных работников. Волостные учреждения, имеющие связь с отдельными людьми, посылают зажиточных работать с лошадьми, более бедных - на пешие работы, рубку леса и т. п. Поскольку не все учтенные при ревизии мужчины трудоспособны, на каждого трудоспособного приходится вдвое больше работы, а на долю богатых нагрузка еще увеличивается. Дело осложняется и тем, что села располагаются большей частью вдали от заводов и рудников и что, например, крестьяне, проживающие в окрестностях Барнаула, вынуждены работать в Змеиногорске, а крестьяне северных волостей Колыванского горного округа - в Барнауле и Сузуне. Существуют целые районы горнозаводского округа, в которых нет ни заводов, ни рудников, но крестьяне этих районов не освобождаются от повинностей по дальности расстояния. Впрочем, многие крестьяне не сами выполняют эти работы, а нанимают других крестьян или рабочих, если это экономически выгоднее. Число приписных крестьян составляет в настоящее время около 87 000 душ.
Другая категория работников - собственно горнозаводские рабочие, которых всегда имеют в виду, говоря о рабочих, - образуется следующим образом. Часть горнорабочих берется в качестве рекрутов из приписных крестьян, а часть набирается из детей горнорабочих, которые, так сказать, называются потомственными рабочими. Их число составляет в настоящее время (1826 г.) 17 514 чел. Они считаются военными и подобно им получают содержание и провиант. Первое составляет 20-36 руб. ассигнациями в год. Если бы мы ничего не знали о положении и образе жизни этих людей, мы склонны были бы считать их очень бедными, но это абсолютно неверно. Их обязанности напоминают барщину, которую отрабатывают крестьяне, проживающие в других краях. Однако благодаря действующему положению они не только обеспечиваются всем жизненно необходимым, но их деятельность и трудолюбие открывают им также путь к благосостоянию, как мне часто приходилось наблюдать. Они полностью застрахованы от всякой нужды, потому что снабжаются из казенных складов, где провианта так много, что его количество превышает потребности рабочих; живут они со своими семьями на заводской территории и в свободные от работы часы могут заниматься своим хозяйством. У большинства их есть собственные избы, огороды, лошади и крупный рогатый скот; они возделывают поля, косят сколько надо сена и могут бесплатно рубить в лесу деревья на разные нужды.
На заводах немало работ, которые должны идти непрерывно, но есть и такие, которые останавливаются по воскресеньям и праздничным дням; часть рабочих в эти дни отдыхает, а во все остальные дни в году должна работать; другая же часть работает, наоборот, две недели подряд, не исключая воскресных и праздничных дней, третью же неделю отдыхает.
Число рабочих дней в году в обоих случаях приблизительно одинаково. Но наиболее рачительные хозяева предпочитают, чтобы в их распоряжении была целая свободная неделя, так как это для них выгоднее. Каждый обязан работать по 12 часов в сутки и 12 часов отдыхает. Так как работы на рудниках и у плавильных печей должны продолжаться беспрерывно, рабочие, меняясь, работают в две смены, днем и ночью.
Трудолюбивые и аккуратные хозяева в свободные дни занимаются не только своим хозяйством, но находят время и для того, чтобы за поденную плату работать у других. Таких рабочих ищут крестьяне во все времена года. Если царский Кабинет платит рабочему лишь 6-7 коп. в день, поденный заработок обыкновенного рабочего, учитывая низкую стоимость продуктов питания, очень высок - отдельный работник получает за неделю 5-6 руб., а в период сенокоса и жатвы - до 10 руб. Как уже было сказано, хороший хозяин имеет лошадей, коров, овец и занимается доходным пчеловодством. Сено можно косить всюду, кому сколько заблагорассудится, потому что здесь много свободной земли; в то же время ни один участок луга не имеет определенного хозяина. Во всем горнозаводском округе земля вообще является собственностью правительства, которое дает ее в аренду частным лицам, однако в этом отношении, как меня уверяли, споров не бывает. Кроме того, рабочие занимаются рыболовством и охотой и нередко задерживаются несколько дней, а иногда и недель в горах, где много дичи и пушного зверя. Такие охотники хорошо знают горную местность и являются лучшими проводниками. Осенью рабочие обычно собирают кедровый орех и зарабатывают на нем в течение года по 100 руб. [эти орехи, которые купцы ищут на продажу, развозятся по всей России и употребляются как лакомство]. К сожалению, кедр - это прекрасное дерево - во многих местах уже редеет, ибо некоторые, не желая утруждать себя и карабкаться по стволу, предпочитают свалить его, чтобы воспользоваться шишками. С этим хищничеством бороться трудно, хотя на сей счет неоднократно издавались строгие запреты.
Дети горнорабочих посещают специальные училища, где обучаются примерно до десятилетнего возраста. По окончании школы, иногда и позже, в зависимости от физического развития ребенка и других обстоятельств, мальчики обязаны приступить к работе. Они получают провиант и незначительное содержание. Работы, на которых они используются,- преимущественно разбивание и сортировка руды, чему эти мальчики обучаются очень быстро. Каждому ежедневно дается определенное задание, выполнив которое, он может идти домой. Когда дети подрастают, их принимают в число собственно горнорабочих, они получают большой оклад и каждую третью неделю освобождаются от работы, чего они были лишены в качестве разбивальщиков руды. Многие из этих горнорабочих умеют читать и писать, а некоторые - очень понятливые и состоятельные люди, хотя это ни в коем случае нельзя рассматривать как общее явление. Здесь, как и вообще всюду, зажиточные - люди трудолюбивые, они обеспечены всем необходимым, тогда как легкомысленные или неряшливые находятся в нищенском состоянии. Особенно это случается с теми, кто пьянствует, что, к сожалению, встречается нередко. Однако должен заметить, что во всей Сибири я не видел ни одного нищего; последний нищий, который просил подаяние, встретился в Нижнем Новгороде.
Твердо установленный срок службы горнорабочего - 40 лет. Но если рабочий потерял здоровье прежде времени или по какой-либо случайности стал инвалидом, он увольняется и получает небольшую пенсию. Наиболее часто несчастные случаи и ранения случаются при подрывании руды порохом, чему виной бывает, как правило, неосмотрительность и ухарство самих пострадавших. Во время нашего пребывания на руднике, когда подрывалась порода, подрывники просили нас не приближаться к опасному месту, а сами бесстрашно оставались там. Часто, когда фитиль уже подожжен и взрыв очень надолго, по их мнению, задерживается, они идут туда, чтобы посмотреть, чем это вызвано; часто при этом внезапно происходит взрыв, из-за чего нередко бывают тяжелые ранения. В таком случае представляется врачебная помощь в госпитале на территории того завода, к которому этот рабочий принадлежит. Если он навсегда остается инвалидом, то либо получает, как об этом уже говорилось, расчет, либо (при менее значительном ранении) переходит на другую работу соразмерно своим силам.
Тот из рабочих, который выделяется своими нравственными качествами или разумным поведением, выдвигается на должность младшего надсмотрщика и получает прибавку к жалованию. Его производят в унтер-офицеры, но продолжительность его рабочего времени остается прежней. Зато он освобождается от собственно горных работ, за которыми теперь только наблюдает. Благоприятным обстоятельством для горнорабочих Колыванских горно-металлургических заводов является, конечно, глубокое расположение рудников, благодаря чему температура в них во все времена года остается приблизительно неизменной. Хотя зимние морозы в этой местности часто суровы, температура в рудниках держится всегда приблизительно от 10 до 12° R выше точки замерзания. (Иначе обстоит дело в Нерчинске, где в рудниках очень холодно). Но заводские работы, однако, здесь в зимнее время очень тяжелы; особенно у рабочих, которые занимаются подноской угля: они находятся то в плавильнях с чудовищной жарой, то на сильном морозе.
Приблизительно немногим далее версты от Риддерска расположен Крюковский серебряный рудник. Он открыт в 1811 г. Крюковым, получил, как обычно, свое наименование от имени первооткрывателя и является теперь одним из богатейших рудников Колыванского горного округа. По расчетам, сделанным в 1818 г., в нем содержится 7851 пуд серебра, но с того времени были открыты еще немалые запасы.