Иссык-кульский корешок
Помощн. прозект. д-р мед. М. Райский. Отравление аконитом в Семиреченской области. Из судебно-медицинской лаборатории Томского университета // Известия Императорского Томского университета. Книга XXXII. 1909.
Отдельным оттиском:
Помощн. прозект. д-р мед. М. Райский. Отравление аконитом в Семиреченской области. Из судебно-медицинской лаборатории Томского университета. - Томск, 1908.
I. Введение
Со времени открытия кафедры судебной медицины в Томском университете в судебно-медицинскую лабораторию начали поступать для исследования из разных мест Сибири и Туркестанского края вещественные доказательства по разным преступлениям. Между прочим значительный материал дала Семиреченская область. В течение первых 12 лет, т. е. с 1892 по 1904 г., для Семиречья были произведены 32 исследования. Среди них имели место исследования по поводу мужеложства, изнасилования и растления, убийства и преступных отравлений. Наиболее многочисленна последняя группа. Она обнимает 22 исследования, или ⅔ общего количества.
Почти каждое исследование представляет те или другие особенности, интересные для специалиста. Но особого внимания заслуживает категория исследований по поводу отравлений. Интерес последних заключается в том яде, который был находим в поступавших для анализа вещественных доказательствах и, следовательно, употреблялся с преступною целью.
Нужно сказать, что из 22 токсикологических случаев, бывших в экспертизе при кафедре судебной медицины в Томске, два относятся к несчастным случаям, ибо смерть в них последовала, вероятно, от опьянения, и один к самоубийству - самоотравление карболовой кислотой. Остается, таким образом, 19 случаев, где может идти речь о преступных отравлениях. И вот в 6-ти из них, или в 32%, установлено отравление аконитом, а в двух, или 10,5%, получено указание на такое отравление, т. е. почти в половине предполагаемых преступных отравлений последние совершены через растительный яд аконит.
Значение приведенной цифры выступит еще резче, если добавить, что в недостающих до общей суммы 11 случаях один раз природа яда осталась невыясненной, другой - в присланных внутренностях из трупа открыта карболовая кислота, прибавленная, как оказалось впоследствии, для консервирования, и, наконец, в 9 случаях никакого яда, ни растительного, ни минерального, не было найдено.
Итог весьма характерный. Он определенно указывает, что аконит в Семиреченской области есть излюбленный местный яд. Он употребляется там не случайно и спорадически, а обычно и регулярно. Можно даже сказать, что Семиречье из ядов как будто и знает только аконит. Есть основание полагать, что в случаях с отрицательным результатом токсикологического анализа, каковых у нас насчитывается 10, если имелось отравление, то ядом был тоже аконит. По крайней мере, согласно предварительных сведений, общий голос народной молвы часто называл аконит как причину смерти известного лица в том или другом относящемся сюда случае.
Отравления аконитом свойственны не какой либо определенной местности Семиреченской области. Наоборот, исследованные в лаборатории случаи отравления им происходили в разных уездах ее: то Верненском, то Джаркентском, то Копальском, то Пржевальском. И везде яд, служивший для отравы, оказался одним и тем же. Следовательно, аконит известен по всей области; он есть яд всего Семиречья.
В литературе указание на отравление аконитом встречается нечасто. Преступных отравлений нам мало известно. Поэтому нахождение в присланных из Семиреченской области для исследования вещественных доказательствах растительного алкалоида аконитина заслуживает опубликования. Ряд последующих токсикологических анализов дал частью тождественные результаты, а вместе новые факты для суждения об отравлении аконитом. Все эти случаи семиреченских отравлений пользовались особым вниманием профессора судебной медицины Михаила Федоровича Попова. Первые связанные с ними химико-физиологические исследования были произведены самим преподавателем, последующие произведены нами во время девятилетнего прозекторства под его непосредственным руководством. Весной 1907 г. весь накопившийся материал был передан нам с предложением написать статью об отравлении аконитом. Принося глубокую благодарность профессору М. Ф. Попову за предложение, я приступаю к выполнению намеченной темы.
<…>
VII. Шесть случаев отравления аконитом (Aconitum napellus) из Семиреченской области
В нашем очерке мы дали возможно полное изложение данных об аконите и его основных, началах. Теперь мы перейдем к обозрению тех случаев отравления названным ядом, в которых исследование произведено в судебно-медицинской лаборатории Томского университета и присутствие яда было доказано.
I. Отравление таранчинца Верненского уезда Ошуры Чурукова
3-го мая 1894 г. в с. Михайловском Верненского у. скоропостижно умер Ошура Чуруков. Смерти его предшествовала продолжительная рвота. Брат покойного заявил подозрение об отравлении. Спрошенная сначала в качестве свидетеля, а затем и обвиняемой, жена Чурукова показала следующее. «Подстрекаемая своим любовником, таранчинцем Берыса, я желала отделаться от своего мужа, С этой целью я дала ему в лапше порошок. Поевши лапши, муж почувствовал себя плохо. Вскоре у него началась рвота; а часа через 3-4 при непрекращающейся рвоте он умер». [Предварительные сведения заимствованы из отношения помощника мирового судьи Верненского у. от 26-го сентября 1894 г.]
<…>
II. Отравление киргиза Копальского уезда Кулбая Байтерекова
В 1896 г. 16 апреля киргиз Кулбай, пригнав вечером с пастьбы баранов, пил чай и ел лепешки. После чаю он скоро стал жаловаться на боль в сердце; его начало рвать и корчить, а к полуночи наступила смерть. Покойному было около 40 лет. Он имел трех жен. Последние по поводу внезапной смерти мужа дали такое показание. «Прежде мы были женами дяди Кулбая, Сабыра, но с год тому назад Сабыр умер и мы, по желанию его родственников, стали женами Кулбая». Одна из жен при допросе подчеркнула, что новое замужество произошло против их воли. «Чтобы избавиться от Кулбая, так как он не способен был содержать нас, мы и задумали отравить его. Сговорились мы об этом еще зимою и решили воспользоваться для отравы „угургасыном“ (корнем аконита), теми корешками, которые летом сам Кулбай накопал для лечения баранов». В день происшествия одна из жен случайно уехала к матери и узнала обо всем уже после. Из оставшихся старшая жена взяла один (по другой версии, два) небольшой корешок, растерла его и порошок передала другой. Та замесила его вместе с мукою, а из теста испекла лепешку. Примесь порошка к лепешке была незаметна. Возвратившись вечером домой, Кулбай с чаем и съел часть лепешки, изготовленной на „угургасыне“, после чего вскоре последовала смерть. [Данные сообщены пом. мирового судьи, производившим следствие.]
<…>
III. Отравление крестьянина дер. Теплоключинской Пржевальского у. Александра Волобуева
Волобуев умер 5-го сентября 1896 г. Он жил на своей пасеке в поле. Доселе был здоров; в день смерти с утра был на работе. Около обеда на пасеку приехал киргиз Тасыканов и привез Волобуеву кумыс, который отдал жене последнего, а сам пошел смотреть работу пасечника. Волобуев, увидя приехавшего киргиза, велел жене согреть для него чай. Когда чай был готов, Волобуев с работавшим у него крестьянином Бондыревым пошли обедать, а киргиз Тасыканов пить чай. За обед сели Волобуев, его жена, двое детей и крестьянин Бондырев. Перед обедом Волобуев попросил себе кумысу. Жена налила ему чайную чашку, а затем другую. Выпив обе чашки, Волобуев принялся за обед, заметив: «Ах! какой крепкий кумыс! я такого еще никогда не пил. Так и пошел по всем костям». Обедали все из общей чашки. После обеда Волобуев послал своего сына и Бондырева работать, а сам лег отдохнуть, говоря, что после кумыса он опьянел. Пролежав несколько минут (немного - около 3), Волобуев закричал: «Ой, ой! Мне дали иссык-кульского корешка (корень аконита)». На крик прибежал одиннадцатилетний сын его. Отец стал просить его помочиться в чашку и дать ему мочу выпить; но мальчик не мог помочиться. Тогда Волобуев потребовал парного молока, послав доить коров. К коровам побежала 8-летняя дочь Волобуева, а за ней и жена. Прождав немного, Бондырев тоже побежал к коровам. Там он застал лишь маленькую дочь, которая объявила, что коровы молока не спускают. Вернувшись к Волобуеву, Бондырев нашел его уже мертвым. Волобуев, как только почувствовал себя нехорошо, сейчас же встал, начал ходить взад и вперед, держась за живот и стоная; затем лег на траву и стал хрипеть. Время, протекшее от послеобеда, resp. начала припадков, до смерти свидетели определяют в ½-1 час. [Приведенные данные взяты из предварительных сведений, сообщенных помощником мирового судьи, производящим следствие.]
<…>
IV. Отравление киргиз Тюпской волости Пржевальского у. Тавалды и Барты Саткыповых
Киргиз Тавалды Саткыпов жил со своей матерью Барты и женою Улкан. Как сын, так и старуха мать были здоровы. 30-го марта оба они скоропостижно умерли. Спрошенная на следствии о смерти мужа и свекрови Улкан рассказала следующее. У нее были три корешка. Один из них, небольшой, она мелко искрошила и высушила. Утром 30 марта 1897 г. высушенный порошок она примешала к джарме [Джарма это напиток, состоящий из кипяченой воды и толченой пережаренной пшеницы.], и когда муж встал с постели и ничего еще не ел, дала ему приготовленное питье. Подав мужу джарму, Улкан вышла из юрты седлать лошадь. Лишь только она кончила седлать (скоро), вышел муж, сел и поехал. Тогда Улкан вернулась в юрту и там увидела, что ту же джарму допивает мать мужа Барты. Вскоре как Барты выпила джарму, ее стало рвать. В тоже время прибежали в юрту и сообщили Улкан, что муж ее, отъехав недалеко от дома, слез с лошади, упал и тут же умер. При каких явлениях наступила смерть Тавалды, неизвестно. Барты, выпивши джармы, сразу лишилась способности говорить и лежала спокойно с открытыми глазами; затем у нее появилась во рту пена, а когда, после известия о смерти сына, пошли к его трупу, старуха умерла. Словом, и муж и свекровь обвиняемой после принятия яда умерли очень скоро. [Приведенные сведения взяты из данных следствия, сообщенных помощником мирового судьи Пржевальского у. при отношении от 11 апреля 1897 г.]
<…>
V. Отравление запасного рядового Ефима Анисимова
Вечером 21 сентября 1897 г. запасной рядовой Анисимов пришел в летнее помещение Нарынского местного лазарета (укрепление Нарын Пржевальского уезда) и попросил позвать фельдшера. Анисимов жаловался на боль в животе и держался в согнутом положении. Фельдшер, придя в лазарет, нашел Анисимова лежащим на кровати, причем от него «разило водкой». На вопрос фельдшера, пил ли больной водку, Анисимов ответил, что он с женой выпил с утра две бутылки. Затем Анисимов стал что-то невнятно бормотать и скоро умер.
<…>
Согласно результатов произведенного в судебно-медицинской лаборатории анализа присланных вещественных доказательств по делу об отравлении Анисимова дано было такое заключение.
1) Смерть запасного рядового Ефима Анисимова последовала от отравления корнем аконита, или иссык-кульским корешком (по-киргизски - угоргасын), который в Семиреченской области нередко употребляется с этой целью.
<…>
VI. Отравление киргизки Джаркентского уезда Турир Мамсубаевой
В судебно-медицинской лаборатории по делу об отравлении киргизки Турир были получены: в отдельном пакете кусочек корешка, извлеченный из желудка, и в 2 банках содержимое желудка и часть органов грудной и брюшной полостей. В отношении мировой судья просил дать заключение по следующим вопросам:
1) Препровождаемый какой-то корешок, а равно и содержимое желудка заключают ли в себе вещество, носящее название аконита, и тождественно ли оно с корнем, носящим название иссык-кульского корешка?
2) Могла ли последовать от найденного в содержимом желудке количества названного яда смерть, и как скоро, по принятии оного?
3) Какие видимые признаки отравления этим ядом, какого характера боли, и не представляется ли возможным определить: могла ли жертва отравы в порыве сильных мучений биться головой о стены дома, землю и т. п.?
4) Представляется ли возможным по исследуемым органам определить категорически, что смерть названной Турир последовала от отравления иссык-кульским корешком?
По исследовании присланных вещественных доказательств, акт которого прилагается в конце под № VI, на предложенные мировым судьею вопросы дан был такой ответ.
Заключение по делу об отравлении Турир Мамсубаевой.
1) По микроскопическому строению и химическим реакциям частица корешка, найденного в желудке киргизки Турир, весьма похожа на корень растения аконита (Aconitum napellus). Но при физиологических опытах на лягушках ядовитого аконитина в нем не найдено: лягушки оставались здоровыми. Противоречие, впрочем, легко может быть объяснено небольшим количеством доставленного корешка (46 мил.) и, особенно, растворением аконитина корешка в жидком содержимом желудка, из которого он был извлечен. Корень аконита в Семиречье называется иссык-кульским корешком.
Из содержимого желудка и органов Турир получено весьма ядовитое вещество, давшее химическую реакцию аконитина, и убившее двух лягушек при явлениях, которыми сопровождается отравление этих животных аконитином.
2) Найденное в содержимом желудка и прочих органах Турир количество яда убило двух лягушек в 1½-2 часа, т. е. было не менее 0,02 мил. аконитина. Такое количество не может убить человека. Но, разумеется, это не все количество яда, которое было введено в желудок: яд отчасти всосался при жизни и распределился по всему организму, отчасти был выведен из желудка рвотою. Смертельная доза корня аконита многими судебными врачами принимается около 4,0. Судя по нашим исследованиям отравлений аконитом из Семиреченской области, смертельная доза гораздо меньше, 1,0 и даже 0,5; другими словами, половина средней величины иссык-кульского корешка может убить человека.
3) Припадки отравления аконитом состоят: в покалывании во рту, царапании в глотке, зуде лица, шеи и остального тела с последующим онемением; потом в болях живота, головы и других частей, головокружении, тошноте, иногда рвоте, в чувстве ужаса и крайнего беспокойства; затем следуют отяжеление членов, расслабление, иногда потеря способности зрения и речи; под конец являются судороги и корчи в членах, дыхание становится трудным, хрипящим, и при явлениях асфиксии наступает смерть. Сознание сохраняется почти до конца. Начинаются припадки через 10-20 м. по введении яда; развиваются быстро и смерть наступает через ½ часа - 4 часа.
4) Ввиду нахождения в содержимом желудка частицы порошка, весьма похожего на корень аконита, хотя и лишенного ядовитости, и ввиду извлечения при токсикологическом анализе из содержимого желудка и органов Турир яда, убивающего лягушек при явлениях, сопровождающих отравление аконитином, можно если не категорически, то с большим основанием утверждать, что смерть киргизки Турир Мамсубаевой последовала от отравления иссык-кульским корешком.
VIII. Заключение
Только что изложенные данные характерны. Они отчасти расходятся с существующими воззрениями. Согласно последних, отравление аконитом и его действующими началами обычно есть только несчастная случайность; для самоубийства этот яд употребляется крайне редко, а с преступною целью почти никогда. Приведенные нами случаи показывают иное. Из них видно, что в России, в Семиреченской области, как у инородцев - киргизов и таранчинцев, так и у русских, аконит служит излюбленным и обычным средством преступного отравления.
Если вспомнить сказанное в введении, что на 19 случаев возможных преступных отравлений из Семиречья, экспертиза которых произведена в судебно-медицинской лаборатории Томского университета, в 8 имелось отравление аконитом, а в остальных 1 раз природа яда осталась невыясненной и в 10 никакого яда не найдено, то общая картина будет еще ярче. Она свидетельствует, что Семиреченская область из ядов знает и употребляет почти исключительно аконит. Таким образом, приходится констатировать существование на земном шаре уголка (пока единственного), где аконит, этот сильнейший растительный яд, является местным ядом и служит почти единственным средством для отравлений.
Отраву приготовляют не из чистого алкалоида, а из частей растения. Обычно пользуются клубнями аконита - tubera aconiti. Последние в Семиречье известны под названием иссык-кульских корешков. Название, вероятно, заимствовано от места наиболее обильного распространения этого растения около озера Иссык-Куль, в горных ущельях Тянь-Шаня. Киргизы эти корешки называют «укоргасын».
Аконит, дающий иссык-кульский корешок, по-видимому, принадлежит к виду Aconitum napellus [По современной классификации - в первую очередь схожие виды аконит джунгарский (Aconitum soongaricum) и аконит каракольский (Aconitum karakolicum). - rus_turk.]. Как можно видеть из присланных в лабораторию отдельных экземпляров, это травянистое растение до 1 метра высотой с прямым без граней голым стеблем, с листьями 5-рассеченными до основания на узкие линейные доли, которые в свою очередь разделены на 3 очень узкие цельнокрайние дольки; пушка на листьях нет. Цветы синие, собраны в кисть, у одного экземпляра (из 10) ветвящуюся. Шлем в нераспустившемся цветке полушаровидный. Клубни обычно в числе двух, а иногда больше, темно-серые реповидной или конической формы, до 2-4 сант. длиной и до 1-1,5 сант. толщиной у основания, с неровной морщинистой поверхностью, в изломе желтовато-серые, роговидные с более темным 5-7-угольником посредине. Под микроскопом видно описанное выше и свойственное вообще клубням аконита строение.
Иссык-кульский корешок в Семиречье очень популярен.
Там, по рассказам местных жителей, его знают хорошо. Иногда он собирается как лекарственное средство для животных. Напомним второй из наших случаев, где киргиз Байтереков был отравлен теми корешками, которые он сам летом накопал для лечения баранов. Но особенно широко среди обывателей известен иссык-кульский корешок по своему смертоносному действию. В уездах Семиреченской области каждая подозрительная смерть всегда связывается с его именем. Об иссык-кульском корешке, о способах пользования им и о страшных последствиях такого пользования среди жителей Семиречья ходит много, порою самых легендарных, рассказов. Все это окружает какой-то таинственностью маленький растительный корешок и создает к нему буквально мистический страх.
Хотя иссык-кульский корешок как яд употребляется в Семиречье разными лицами и в различных случаях, но наиболее часто он употребляется женщинами. В приведенных нами 6 случаях отравлений аконитом в 5, или в 83%, отравительницами были жены, жертвами в четырех случаях - мужья и в пятом - муж с свекровью. Таково же приблизительно распределение ролей и в прочих случаях из 19, где с известной вероятностью может предполагаться преступное отравление иссык-кульским корешком. Данные весьма любопытны. Из них следует, что в Семиреченской области иссык-кульский корешок есть не только яд местный, но и яд специальный. Это есть яд жен. Корешок аконита, очевидно, является тем крайним средством, которое дает тот или иной выход из плохо сложившейся семейной жизни как туземной женщины, так и русской.
В наших случаях иссык-кульский корешок предлагался в хлебе, лапше, кумысе, водке, чаю и т. п. Вообще яд подмешивался к пище и напиткам. Сообщают, будто к Семиречье существует еще способ отравления аконитом. Иногда жена дает нелюбимому мужу надеть рубашку, вымытую в отваре иссык-кульских корешков; и раз муж вспотеет, яд будто бы всасывается и причиняет быструю смерть. В исследованных доселе случаях подобного отравления через рубашку пока не встречалось, но возможности его отрицать нельзя. Есть старые наблюдения [Смотри у Imbert-Gourbeyer’a], показывающие, что аконит может вызвать припадки отравления через более или менее продолжительное соприкосновение с ним, как например: при собирании растения, при держании цветов его в руках и пр. Известно также, что если мазь, приготовленную из аконита, втирать в кожу животных, например, собак, то у последних развиваются даже смертельные припадки отравления.
Как видно из скудных сведений, которые доставлялись по каждому случаю отравлений, потерпевшие были люди средних лет и молодые, изредка и старые, до тех пор совершенно здоровые. Заболевали они внезапно, обыкновенно через несколько минут и до ½ часа после принятия отравленной пищи или питья. Некоторые из них сами чувствовали, что они отравлены, заявляли об этом окружающим, иной раз называли даже данный им яд (иссык-кульский корешок) и старались принять те или другие средства, казавшиеся им почему-либо противоядием.
Припадки в отдельных случаях отравлений были неодинаковы. Между прочим отмечены: пощипывание и покалывание в языке, отерплость во всем теле, головная боль, головокружение и чувство опьянения, боль в спине и в области сердца, жжение и боль под ложечкой; дурнота, крайнее беспокойство и метание; обыкновенно тошнота и рвота; потеря способности говорить, расслабление во всем теле, судороги и корчи в членах; под конец потеря сознания и смерть при явлениях затрудненного дыхания. Припадки обычно развивались быстро. Смерть наступала через 1-4 часа по проглатывании яда. Иной раз отравленные, почувствовав себя плохо, падали и сейчас же умирали. В общем течение отравлений в наших случаях все-таки напоминает обычную картину отравления аконитом. И только, может быть, крайняя скудость наших предварительных сведений обусловливает ту неполноту и как бы прерывистость в развитии заболеваний, которые свойственны некоторым нашим случаям.
<…>
Еще об иссык-кульском корешке:
• Э. И. Свирловский. Культура мака и добывание опия в Семиречье
Бонус (малус):
И. Кармазин. Возвращаются к корням: коронавирус в Киргизии лечат ядовитым отваром. Уникальное средство разрекламировал президент, четыре человека отравились // Известия (iz.ru). 23.04.2021
https://iz.ru/1155413/igor-karmazin/vozvrashchaiutsia-k-korniam-koronavirus-v-kirgizii-lechat-iadovitym-otvarom
Отдельным оттиском:
Помощн. прозект. д-р мед. М. Райский. Отравление аконитом в Семиреченской области. Из судебно-медицинской лаборатории Томского университета. - Томск, 1908.
I. Введение
Со времени открытия кафедры судебной медицины в Томском университете в судебно-медицинскую лабораторию начали поступать для исследования из разных мест Сибири и Туркестанского края вещественные доказательства по разным преступлениям. Между прочим значительный материал дала Семиреченская область. В течение первых 12 лет, т. е. с 1892 по 1904 г., для Семиречья были произведены 32 исследования. Среди них имели место исследования по поводу мужеложства, изнасилования и растления, убийства и преступных отравлений. Наиболее многочисленна последняя группа. Она обнимает 22 исследования, или ⅔ общего количества.
Почти каждое исследование представляет те или другие особенности, интересные для специалиста. Но особого внимания заслуживает категория исследований по поводу отравлений. Интерес последних заключается в том яде, который был находим в поступавших для анализа вещественных доказательствах и, следовательно, употреблялся с преступною целью.
Нужно сказать, что из 22 токсикологических случаев, бывших в экспертизе при кафедре судебной медицины в Томске, два относятся к несчастным случаям, ибо смерть в них последовала, вероятно, от опьянения, и один к самоубийству - самоотравление карболовой кислотой. Остается, таким образом, 19 случаев, где может идти речь о преступных отравлениях. И вот в 6-ти из них, или в 32%, установлено отравление аконитом, а в двух, или 10,5%, получено указание на такое отравление, т. е. почти в половине предполагаемых преступных отравлений последние совершены через растительный яд аконит.
Значение приведенной цифры выступит еще резче, если добавить, что в недостающих до общей суммы 11 случаях один раз природа яда осталась невыясненной, другой - в присланных внутренностях из трупа открыта карболовая кислота, прибавленная, как оказалось впоследствии, для консервирования, и, наконец, в 9 случаях никакого яда, ни растительного, ни минерального, не было найдено.
Итог весьма характерный. Он определенно указывает, что аконит в Семиреченской области есть излюбленный местный яд. Он употребляется там не случайно и спорадически, а обычно и регулярно. Можно даже сказать, что Семиречье из ядов как будто и знает только аконит. Есть основание полагать, что в случаях с отрицательным результатом токсикологического анализа, каковых у нас насчитывается 10, если имелось отравление, то ядом был тоже аконит. По крайней мере, согласно предварительных сведений, общий голос народной молвы часто называл аконит как причину смерти известного лица в том или другом относящемся сюда случае.
Отравления аконитом свойственны не какой либо определенной местности Семиреченской области. Наоборот, исследованные в лаборатории случаи отравления им происходили в разных уездах ее: то Верненском, то Джаркентском, то Копальском, то Пржевальском. И везде яд, служивший для отравы, оказался одним и тем же. Следовательно, аконит известен по всей области; он есть яд всего Семиречья.
В литературе указание на отравление аконитом встречается нечасто. Преступных отравлений нам мало известно. Поэтому нахождение в присланных из Семиреченской области для исследования вещественных доказательствах растительного алкалоида аконитина заслуживает опубликования. Ряд последующих токсикологических анализов дал частью тождественные результаты, а вместе новые факты для суждения об отравлении аконитом. Все эти случаи семиреченских отравлений пользовались особым вниманием профессора судебной медицины Михаила Федоровича Попова. Первые связанные с ними химико-физиологические исследования были произведены самим преподавателем, последующие произведены нами во время девятилетнего прозекторства под его непосредственным руководством. Весной 1907 г. весь накопившийся материал был передан нам с предложением написать статью об отравлении аконитом. Принося глубокую благодарность профессору М. Ф. Попову за предложение, я приступаю к выполнению намеченной темы.
<…>
VII. Шесть случаев отравления аконитом (Aconitum napellus) из Семиреченской области
В нашем очерке мы дали возможно полное изложение данных об аконите и его основных, началах. Теперь мы перейдем к обозрению тех случаев отравления названным ядом, в которых исследование произведено в судебно-медицинской лаборатории Томского университета и присутствие яда было доказано.
I. Отравление таранчинца Верненского уезда Ошуры Чурукова
3-го мая 1894 г. в с. Михайловском Верненского у. скоропостижно умер Ошура Чуруков. Смерти его предшествовала продолжительная рвота. Брат покойного заявил подозрение об отравлении. Спрошенная сначала в качестве свидетеля, а затем и обвиняемой, жена Чурукова показала следующее. «Подстрекаемая своим любовником, таранчинцем Берыса, я желала отделаться от своего мужа, С этой целью я дала ему в лапше порошок. Поевши лапши, муж почувствовал себя плохо. Вскоре у него началась рвота; а часа через 3-4 при непрекращающейся рвоте он умер». [Предварительные сведения заимствованы из отношения помощника мирового судьи Верненского у. от 26-го сентября 1894 г.]
<…>
II. Отравление киргиза Копальского уезда Кулбая Байтерекова
В 1896 г. 16 апреля киргиз Кулбай, пригнав вечером с пастьбы баранов, пил чай и ел лепешки. После чаю он скоро стал жаловаться на боль в сердце; его начало рвать и корчить, а к полуночи наступила смерть. Покойному было около 40 лет. Он имел трех жен. Последние по поводу внезапной смерти мужа дали такое показание. «Прежде мы были женами дяди Кулбая, Сабыра, но с год тому назад Сабыр умер и мы, по желанию его родственников, стали женами Кулбая». Одна из жен при допросе подчеркнула, что новое замужество произошло против их воли. «Чтобы избавиться от Кулбая, так как он не способен был содержать нас, мы и задумали отравить его. Сговорились мы об этом еще зимою и решили воспользоваться для отравы „угургасыном“ (корнем аконита), теми корешками, которые летом сам Кулбай накопал для лечения баранов». В день происшествия одна из жен случайно уехала к матери и узнала обо всем уже после. Из оставшихся старшая жена взяла один (по другой версии, два) небольшой корешок, растерла его и порошок передала другой. Та замесила его вместе с мукою, а из теста испекла лепешку. Примесь порошка к лепешке была незаметна. Возвратившись вечером домой, Кулбай с чаем и съел часть лепешки, изготовленной на „угургасыне“, после чего вскоре последовала смерть. [Данные сообщены пом. мирового судьи, производившим следствие.]
<…>
III. Отравление крестьянина дер. Теплоключинской Пржевальского у. Александра Волобуева
Волобуев умер 5-го сентября 1896 г. Он жил на своей пасеке в поле. Доселе был здоров; в день смерти с утра был на работе. Около обеда на пасеку приехал киргиз Тасыканов и привез Волобуеву кумыс, который отдал жене последнего, а сам пошел смотреть работу пасечника. Волобуев, увидя приехавшего киргиза, велел жене согреть для него чай. Когда чай был готов, Волобуев с работавшим у него крестьянином Бондыревым пошли обедать, а киргиз Тасыканов пить чай. За обед сели Волобуев, его жена, двое детей и крестьянин Бондырев. Перед обедом Волобуев попросил себе кумысу. Жена налила ему чайную чашку, а затем другую. Выпив обе чашки, Волобуев принялся за обед, заметив: «Ах! какой крепкий кумыс! я такого еще никогда не пил. Так и пошел по всем костям». Обедали все из общей чашки. После обеда Волобуев послал своего сына и Бондырева работать, а сам лег отдохнуть, говоря, что после кумыса он опьянел. Пролежав несколько минут (немного - около 3), Волобуев закричал: «Ой, ой! Мне дали иссык-кульского корешка (корень аконита)». На крик прибежал одиннадцатилетний сын его. Отец стал просить его помочиться в чашку и дать ему мочу выпить; но мальчик не мог помочиться. Тогда Волобуев потребовал парного молока, послав доить коров. К коровам побежала 8-летняя дочь Волобуева, а за ней и жена. Прождав немного, Бондырев тоже побежал к коровам. Там он застал лишь маленькую дочь, которая объявила, что коровы молока не спускают. Вернувшись к Волобуеву, Бондырев нашел его уже мертвым. Волобуев, как только почувствовал себя нехорошо, сейчас же встал, начал ходить взад и вперед, держась за живот и стоная; затем лег на траву и стал хрипеть. Время, протекшее от послеобеда, resp. начала припадков, до смерти свидетели определяют в ½-1 час. [Приведенные данные взяты из предварительных сведений, сообщенных помощником мирового судьи, производящим следствие.]
<…>
IV. Отравление киргиз Тюпской волости Пржевальского у. Тавалды и Барты Саткыповых
Киргиз Тавалды Саткыпов жил со своей матерью Барты и женою Улкан. Как сын, так и старуха мать были здоровы. 30-го марта оба они скоропостижно умерли. Спрошенная на следствии о смерти мужа и свекрови Улкан рассказала следующее. У нее были три корешка. Один из них, небольшой, она мелко искрошила и высушила. Утром 30 марта 1897 г. высушенный порошок она примешала к джарме [Джарма это напиток, состоящий из кипяченой воды и толченой пережаренной пшеницы.], и когда муж встал с постели и ничего еще не ел, дала ему приготовленное питье. Подав мужу джарму, Улкан вышла из юрты седлать лошадь. Лишь только она кончила седлать (скоро), вышел муж, сел и поехал. Тогда Улкан вернулась в юрту и там увидела, что ту же джарму допивает мать мужа Барты. Вскоре как Барты выпила джарму, ее стало рвать. В тоже время прибежали в юрту и сообщили Улкан, что муж ее, отъехав недалеко от дома, слез с лошади, упал и тут же умер. При каких явлениях наступила смерть Тавалды, неизвестно. Барты, выпивши джармы, сразу лишилась способности говорить и лежала спокойно с открытыми глазами; затем у нее появилась во рту пена, а когда, после известия о смерти сына, пошли к его трупу, старуха умерла. Словом, и муж и свекровь обвиняемой после принятия яда умерли очень скоро. [Приведенные сведения взяты из данных следствия, сообщенных помощником мирового судьи Пржевальского у. при отношении от 11 апреля 1897 г.]
<…>
V. Отравление запасного рядового Ефима Анисимова
Вечером 21 сентября 1897 г. запасной рядовой Анисимов пришел в летнее помещение Нарынского местного лазарета (укрепление Нарын Пржевальского уезда) и попросил позвать фельдшера. Анисимов жаловался на боль в животе и держался в согнутом положении. Фельдшер, придя в лазарет, нашел Анисимова лежащим на кровати, причем от него «разило водкой». На вопрос фельдшера, пил ли больной водку, Анисимов ответил, что он с женой выпил с утра две бутылки. Затем Анисимов стал что-то невнятно бормотать и скоро умер.
<…>
Согласно результатов произведенного в судебно-медицинской лаборатории анализа присланных вещественных доказательств по делу об отравлении Анисимова дано было такое заключение.
1) Смерть запасного рядового Ефима Анисимова последовала от отравления корнем аконита, или иссык-кульским корешком (по-киргизски - угоргасын), который в Семиреченской области нередко употребляется с этой целью.
<…>
VI. Отравление киргизки Джаркентского уезда Турир Мамсубаевой
В судебно-медицинской лаборатории по делу об отравлении киргизки Турир были получены: в отдельном пакете кусочек корешка, извлеченный из желудка, и в 2 банках содержимое желудка и часть органов грудной и брюшной полостей. В отношении мировой судья просил дать заключение по следующим вопросам:
1) Препровождаемый какой-то корешок, а равно и содержимое желудка заключают ли в себе вещество, носящее название аконита, и тождественно ли оно с корнем, носящим название иссык-кульского корешка?
2) Могла ли последовать от найденного в содержимом желудке количества названного яда смерть, и как скоро, по принятии оного?
3) Какие видимые признаки отравления этим ядом, какого характера боли, и не представляется ли возможным определить: могла ли жертва отравы в порыве сильных мучений биться головой о стены дома, землю и т. п.?
4) Представляется ли возможным по исследуемым органам определить категорически, что смерть названной Турир последовала от отравления иссык-кульским корешком?
По исследовании присланных вещественных доказательств, акт которого прилагается в конце под № VI, на предложенные мировым судьею вопросы дан был такой ответ.
Заключение по делу об отравлении Турир Мамсубаевой.
1) По микроскопическому строению и химическим реакциям частица корешка, найденного в желудке киргизки Турир, весьма похожа на корень растения аконита (Aconitum napellus). Но при физиологических опытах на лягушках ядовитого аконитина в нем не найдено: лягушки оставались здоровыми. Противоречие, впрочем, легко может быть объяснено небольшим количеством доставленного корешка (46 мил.) и, особенно, растворением аконитина корешка в жидком содержимом желудка, из которого он был извлечен. Корень аконита в Семиречье называется иссык-кульским корешком.
Из содержимого желудка и органов Турир получено весьма ядовитое вещество, давшее химическую реакцию аконитина, и убившее двух лягушек при явлениях, которыми сопровождается отравление этих животных аконитином.
2) Найденное в содержимом желудка и прочих органах Турир количество яда убило двух лягушек в 1½-2 часа, т. е. было не менее 0,02 мил. аконитина. Такое количество не может убить человека. Но, разумеется, это не все количество яда, которое было введено в желудок: яд отчасти всосался при жизни и распределился по всему организму, отчасти был выведен из желудка рвотою. Смертельная доза корня аконита многими судебными врачами принимается около 4,0. Судя по нашим исследованиям отравлений аконитом из Семиреченской области, смертельная доза гораздо меньше, 1,0 и даже 0,5; другими словами, половина средней величины иссык-кульского корешка может убить человека.
3) Припадки отравления аконитом состоят: в покалывании во рту, царапании в глотке, зуде лица, шеи и остального тела с последующим онемением; потом в болях живота, головы и других частей, головокружении, тошноте, иногда рвоте, в чувстве ужаса и крайнего беспокойства; затем следуют отяжеление членов, расслабление, иногда потеря способности зрения и речи; под конец являются судороги и корчи в членах, дыхание становится трудным, хрипящим, и при явлениях асфиксии наступает смерть. Сознание сохраняется почти до конца. Начинаются припадки через 10-20 м. по введении яда; развиваются быстро и смерть наступает через ½ часа - 4 часа.
4) Ввиду нахождения в содержимом желудка частицы порошка, весьма похожего на корень аконита, хотя и лишенного ядовитости, и ввиду извлечения при токсикологическом анализе из содержимого желудка и органов Турир яда, убивающего лягушек при явлениях, сопровождающих отравление аконитином, можно если не категорически, то с большим основанием утверждать, что смерть киргизки Турир Мамсубаевой последовала от отравления иссык-кульским корешком.
VIII. Заключение
Только что изложенные данные характерны. Они отчасти расходятся с существующими воззрениями. Согласно последних, отравление аконитом и его действующими началами обычно есть только несчастная случайность; для самоубийства этот яд употребляется крайне редко, а с преступною целью почти никогда. Приведенные нами случаи показывают иное. Из них видно, что в России, в Семиреченской области, как у инородцев - киргизов и таранчинцев, так и у русских, аконит служит излюбленным и обычным средством преступного отравления.
Если вспомнить сказанное в введении, что на 19 случаев возможных преступных отравлений из Семиречья, экспертиза которых произведена в судебно-медицинской лаборатории Томского университета, в 8 имелось отравление аконитом, а в остальных 1 раз природа яда осталась невыясненной и в 10 никакого яда не найдено, то общая картина будет еще ярче. Она свидетельствует, что Семиреченская область из ядов знает и употребляет почти исключительно аконит. Таким образом, приходится констатировать существование на земном шаре уголка (пока единственного), где аконит, этот сильнейший растительный яд, является местным ядом и служит почти единственным средством для отравлений.
Отраву приготовляют не из чистого алкалоида, а из частей растения. Обычно пользуются клубнями аконита - tubera aconiti. Последние в Семиречье известны под названием иссык-кульских корешков. Название, вероятно, заимствовано от места наиболее обильного распространения этого растения около озера Иссык-Куль, в горных ущельях Тянь-Шаня. Киргизы эти корешки называют «укоргасын».
Аконит, дающий иссык-кульский корешок, по-видимому, принадлежит к виду Aconitum napellus [По современной классификации - в первую очередь схожие виды аконит джунгарский (Aconitum soongaricum) и аконит каракольский (Aconitum karakolicum). - rus_turk.]. Как можно видеть из присланных в лабораторию отдельных экземпляров, это травянистое растение до 1 метра высотой с прямым без граней голым стеблем, с листьями 5-рассеченными до основания на узкие линейные доли, которые в свою очередь разделены на 3 очень узкие цельнокрайние дольки; пушка на листьях нет. Цветы синие, собраны в кисть, у одного экземпляра (из 10) ветвящуюся. Шлем в нераспустившемся цветке полушаровидный. Клубни обычно в числе двух, а иногда больше, темно-серые реповидной или конической формы, до 2-4 сант. длиной и до 1-1,5 сант. толщиной у основания, с неровной морщинистой поверхностью, в изломе желтовато-серые, роговидные с более темным 5-7-угольником посредине. Под микроскопом видно описанное выше и свойственное вообще клубням аконита строение.
Иссык-кульский корешок в Семиречье очень популярен.
Там, по рассказам местных жителей, его знают хорошо. Иногда он собирается как лекарственное средство для животных. Напомним второй из наших случаев, где киргиз Байтереков был отравлен теми корешками, которые он сам летом накопал для лечения баранов. Но особенно широко среди обывателей известен иссык-кульский корешок по своему смертоносному действию. В уездах Семиреченской области каждая подозрительная смерть всегда связывается с его именем. Об иссык-кульском корешке, о способах пользования им и о страшных последствиях такого пользования среди жителей Семиречья ходит много, порою самых легендарных, рассказов. Все это окружает какой-то таинственностью маленький растительный корешок и создает к нему буквально мистический страх.
Хотя иссык-кульский корешок как яд употребляется в Семиречье разными лицами и в различных случаях, но наиболее часто он употребляется женщинами. В приведенных нами 6 случаях отравлений аконитом в 5, или в 83%, отравительницами были жены, жертвами в четырех случаях - мужья и в пятом - муж с свекровью. Таково же приблизительно распределение ролей и в прочих случаях из 19, где с известной вероятностью может предполагаться преступное отравление иссык-кульским корешком. Данные весьма любопытны. Из них следует, что в Семиреченской области иссык-кульский корешок есть не только яд местный, но и яд специальный. Это есть яд жен. Корешок аконита, очевидно, является тем крайним средством, которое дает тот или иной выход из плохо сложившейся семейной жизни как туземной женщины, так и русской.
В наших случаях иссык-кульский корешок предлагался в хлебе, лапше, кумысе, водке, чаю и т. п. Вообще яд подмешивался к пище и напиткам. Сообщают, будто к Семиречье существует еще способ отравления аконитом. Иногда жена дает нелюбимому мужу надеть рубашку, вымытую в отваре иссык-кульских корешков; и раз муж вспотеет, яд будто бы всасывается и причиняет быструю смерть. В исследованных доселе случаях подобного отравления через рубашку пока не встречалось, но возможности его отрицать нельзя. Есть старые наблюдения [Смотри у Imbert-Gourbeyer’a], показывающие, что аконит может вызвать припадки отравления через более или менее продолжительное соприкосновение с ним, как например: при собирании растения, при держании цветов его в руках и пр. Известно также, что если мазь, приготовленную из аконита, втирать в кожу животных, например, собак, то у последних развиваются даже смертельные припадки отравления.
Как видно из скудных сведений, которые доставлялись по каждому случаю отравлений, потерпевшие были люди средних лет и молодые, изредка и старые, до тех пор совершенно здоровые. Заболевали они внезапно, обыкновенно через несколько минут и до ½ часа после принятия отравленной пищи или питья. Некоторые из них сами чувствовали, что они отравлены, заявляли об этом окружающим, иной раз называли даже данный им яд (иссык-кульский корешок) и старались принять те или другие средства, казавшиеся им почему-либо противоядием.
Припадки в отдельных случаях отравлений были неодинаковы. Между прочим отмечены: пощипывание и покалывание в языке, отерплость во всем теле, головная боль, головокружение и чувство опьянения, боль в спине и в области сердца, жжение и боль под ложечкой; дурнота, крайнее беспокойство и метание; обыкновенно тошнота и рвота; потеря способности говорить, расслабление во всем теле, судороги и корчи в членах; под конец потеря сознания и смерть при явлениях затрудненного дыхания. Припадки обычно развивались быстро. Смерть наступала через 1-4 часа по проглатывании яда. Иной раз отравленные, почувствовав себя плохо, падали и сейчас же умирали. В общем течение отравлений в наших случаях все-таки напоминает обычную картину отравления аконитом. И только, может быть, крайняя скудость наших предварительных сведений обусловливает ту неполноту и как бы прерывистость в развитии заболеваний, которые свойственны некоторым нашим случаям.
<…>
Еще об иссык-кульском корешке:
• Э. И. Свирловский. Культура мака и добывание опия в Семиречье
Бонус (малус):
И. Кармазин. Возвращаются к корням: коронавирус в Киргизии лечат ядовитым отваром. Уникальное средство разрекламировал президент, четыре человека отравились // Известия (iz.ru). 23.04.2021
https://iz.ru/1155413/igor-karmazin/vozvrashchaiutsia-k-korniam-koronavirus-v-kirgizii-lechat-iadovitym-otvarom