На степном празднике
Нижегородский листок. 1895. № 240 (3 сентября).
Б. А. Стобеус (1867-?), столичный аристократ и крупный самарский помещик, владелец 21 тыс. десятин земли в Бузулукском уезде
В Самарской губернии, в Бузулукском уезде, проживает помещик Стобеус. По словам Волжского вестника, это - богатейший человек, умный, образованный, «из лучшей современной молодежи» (?!). Этот господин устроил празднество, на которое пригласил гостей и массу окрестных жителей. В назначенный день прибыли гости. Хозяин праздника Стобеус поместился на особо устроенной эстраде с призами. «Праздник» открылся джигитовкой; победителям раздавали халаты и тибитейки. На общее же пользование выкатили бочки с водкой. После конских ристалищ желающие влезали на высокий столб и тоже получали призы. Но русское «естество» развернулось, и пошла уже не игра, а забавная потеха. Устроена была жердь на двух столбах и натерта мылом; на эту жердь на корточках помещались два боксера из желающих киргизов, русских, татар. Требовалось ударом по уху сшибить противника с жерди. Бойцы еле удерживались на таком скользком насесте. Бац!.. в ухо!.. - и если противник лежит на земле, победитель получает приз. Затея понравилась, толпа гоготала, Стобеус улыбался и щедрой рукой раздавал призы направо и налево. Единоборства приходили к концу, и слуги выкатили огромный чугунный котел. Поставили котел на возвышение и стали мешать в нем болтушку из отрубей, коей обычно кормят собак. Нужно было зубами достать из котла деньги. Полетели в котел звонкие монеты, исчезая в мутной каше, к котлу бросилась наперебой перепившаяся толпа, окунала свои головы в грязной жиже и с торжеством вынимала двугривенные… Победители стояли как мраморные статуи, белые от болтушки. Толпа гоготала… Стобеус самодовольно крутил ус и весело беседовал с мило щебетавшими дамами. Стемнело… Зажглись бочки со смолой, взвились ракеты, водка лилась рекой, настал последний номер степного «праздника». Объявили кулачный бой, - стройно двинулись киргизы на татар, русские на мордву, мордва на башкир; вначале соблюдались все законы и правила тактики, кулаки работали методично, молча, с правильными промежутками. Но кровь разгоралась; закипали страсти, кулаки работали быстрей, захрустели ребра, затрещали скулы, визг, стон, писк, вой… все слилось в неописуемый гам. Стобеус и его здоровенный управляющий, немец, стояли довольные, жизнерадостные. Но вот какой-то скулодробительный удар особенно метко влетел в голову татарина; татарин заохал, застонал и бросился с жалобой к управляющему.
- Ваше степен!..
- Трр… ох!..
Это управляющий разобрал «по существу» татарина. Татарин взвыл. Толпа остановилась на мгновение и притихла. Волной пронесся по ней ропот. Управляющий вскочил, Стобеус тоже, сорок сороков слуг молча остановилось перед Стобеусом.
- В плети!.. - отрывисто приказал степной богатырь.
Слуги рванулись с места, взнуздали коней, и пошли писать. Слуги верные гнали толпу врассыпную, нагайки звонко взвизгивали, плети хлопали, бежали татары, бежали киргиз-кайсаки, за ними мордва, чуваши, русские, башкиры… Позорное бегство побежденных освещалось красноватым заревом горевших костров и смоляных бочек. На поле брани остались груды утерянных халатов, тибитеек, шапок, платков, бус и прочих аксессуаров незатейливого деревенского туалета.
Вы думаете, что все это происходило в эпоху крепостного права в каком-нибудь 1810 году? О нет! Все описанное имело место 27 минувшего июля. Как хотите, но этот факт можно рассматривать лишь как рецидив дореформенного периода, как возрождение времен Салтычихи, как реставрацию «доброго старого времени», от которого мороз дерет по коже. Этот великолепный паша г. Стобеус дает теперь тон общественной жизни и, будучи «лучшим из современной молодежи», говорит на страницах Гражданина пылкие речи о разнузданности мужика и о необходимости для него ежовых рукавиц…
Б. А. Стобеус (1867-?), столичный аристократ и крупный самарский помещик, владелец 21 тыс. десятин земли в Бузулукском уезде
В Самарской губернии, в Бузулукском уезде, проживает помещик Стобеус. По словам Волжского вестника, это - богатейший человек, умный, образованный, «из лучшей современной молодежи» (?!). Этот господин устроил празднество, на которое пригласил гостей и массу окрестных жителей. В назначенный день прибыли гости. Хозяин праздника Стобеус поместился на особо устроенной эстраде с призами. «Праздник» открылся джигитовкой; победителям раздавали халаты и тибитейки. На общее же пользование выкатили бочки с водкой. После конских ристалищ желающие влезали на высокий столб и тоже получали призы. Но русское «естество» развернулось, и пошла уже не игра, а забавная потеха. Устроена была жердь на двух столбах и натерта мылом; на эту жердь на корточках помещались два боксера из желающих киргизов, русских, татар. Требовалось ударом по уху сшибить противника с жерди. Бойцы еле удерживались на таком скользком насесте. Бац!.. в ухо!.. - и если противник лежит на земле, победитель получает приз. Затея понравилась, толпа гоготала, Стобеус улыбался и щедрой рукой раздавал призы направо и налево. Единоборства приходили к концу, и слуги выкатили огромный чугунный котел. Поставили котел на возвышение и стали мешать в нем болтушку из отрубей, коей обычно кормят собак. Нужно было зубами достать из котла деньги. Полетели в котел звонкие монеты, исчезая в мутной каше, к котлу бросилась наперебой перепившаяся толпа, окунала свои головы в грязной жиже и с торжеством вынимала двугривенные… Победители стояли как мраморные статуи, белые от болтушки. Толпа гоготала… Стобеус самодовольно крутил ус и весело беседовал с мило щебетавшими дамами. Стемнело… Зажглись бочки со смолой, взвились ракеты, водка лилась рекой, настал последний номер степного «праздника». Объявили кулачный бой, - стройно двинулись киргизы на татар, русские на мордву, мордва на башкир; вначале соблюдались все законы и правила тактики, кулаки работали методично, молча, с правильными промежутками. Но кровь разгоралась; закипали страсти, кулаки работали быстрей, захрустели ребра, затрещали скулы, визг, стон, писк, вой… все слилось в неописуемый гам. Стобеус и его здоровенный управляющий, немец, стояли довольные, жизнерадостные. Но вот какой-то скулодробительный удар особенно метко влетел в голову татарина; татарин заохал, застонал и бросился с жалобой к управляющему.
- Ваше степен!..
- Трр… ох!..
Это управляющий разобрал «по существу» татарина. Татарин взвыл. Толпа остановилась на мгновение и притихла. Волной пронесся по ней ропот. Управляющий вскочил, Стобеус тоже, сорок сороков слуг молча остановилось перед Стобеусом.
- В плети!.. - отрывисто приказал степной богатырь.
Слуги рванулись с места, взнуздали коней, и пошли писать. Слуги верные гнали толпу врассыпную, нагайки звонко взвизгивали, плети хлопали, бежали татары, бежали киргиз-кайсаки, за ними мордва, чуваши, русские, башкиры… Позорное бегство побежденных освещалось красноватым заревом горевших костров и смоляных бочек. На поле брани остались груды утерянных халатов, тибитеек, шапок, платков, бус и прочих аксессуаров незатейливого деревенского туалета.
Вы думаете, что все это происходило в эпоху крепостного права в каком-нибудь 1810 году? О нет! Все описанное имело место 27 минувшего июля. Как хотите, но этот факт можно рассматривать лишь как рецидив дореформенного периода, как возрождение времен Салтычихи, как реставрацию «доброго старого времени», от которого мороз дерет по коже. Этот великолепный паша г. Стобеус дает теперь тон общественной жизни и, будучи «лучшим из современной молодежи», говорит на страницах Гражданина пылкие речи о разнузданности мужика и о необходимости для него ежовых рукавиц…