В стране бесправия
Д. Н. Логофет. Страна бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. - СПб., 1909.
С. М. Прокудин-Горский. Бухарский чиновник
Управляясь на основании особых законов, Бухарское ханство и в отношении податей и сборов с населения имеет также особую податную систему, которая основана на постановлениях Корана и Шариата, действующих с незначительными изменениями почти во всех мусульманских государствах; постановления эти, составленные четырнадцать столетий тому назад и являвшиеся вполне соответствующими тому времени и общему укладу жизни этой отдаленной эпохи, в настоящее время совершенно не отвечают условиям современной жизни. Имея в своем основании идею подоходного обложения, все подати и сборы в прежнее время, как это установлено законодателем, всегда взимались в определенных размерах, строго соответствовавших платежным средствам населения, хотя в то же время государственное хозяйство Бухарского ханства с самых отдаленных времен являлось одновременно с тем и личным хозяйством его правителей, вследствие чего государственная казна всегда считалась личною казною главы государства, который, таким образом, быль в действительности единоличным собственником всех доходов страны, неся лишь в полной зависимости от своего желания некоторые расходы на постройку государственных и общественных зданий, а равно и на выдачу наград и жалованья приближенным лицам, причем, за все время существования ханства, немногие правители оставили по себе ярый след в истории страны, отдавая почти целиком все получаемые с народонаселения средства на народные же надобности, устроив пережившие века грандиозные водохранилища, мечети, медресе и ирригационные системы, орошавшие огромные площади удобной для обработки земли, поступавшей затем в общественное пользование и способствовавших увеличению благосостояния страны. Но затем, в последующие периоды, а в особенности со времени нашего поступательного движения в Среднюю Азию, система государственного хозяйства Бухары подвергалась значительному изменению, и улучшение народной жизни путем затрат на нее хотя бы небольшой части собираемых доходов отошло в область предания. Сознание, что Россия на пути своего движения и культурного роста в Средней Азии обязательно рано или поздно поглотит территорию Бухарского ханства, врезавшуюся клином между Закаспийской, Самаркандской и Ферганской областями, явилось причиною, вызывающей вполне основательную боязнь за свое будущее, в силу чего и была принята шкатулочная система, при которой все государственное хозяйство стало вестись правительством, строго придерживаясь основного правила:
«Все что попало в шкатулку под замок, из нее ни в каком случае не должно быть вынимаемо».
Увидя наглядно, что самостоятельное существование Бухары, окруженной русскими гарнизонами и разрезанной железными дорогами, скоро окончится, и чувствуя, что доживаются последние годы привольного житья, бухарское правительство, разумеется, не считает нужным заглядывать в будущее, лишь всеми силами стремясь извлечь возможную выгоду из настоящего положения, в буквальном смысле слова высасывая все последние соки из обнищавшего населения.
С каждым годом увеличивая размеры обложений и доведя их до чрезвычайной степени напряжения, бухарское правительство в то же время категорически бесповоротно приняло решение уклоняться от каких-то бы ни было расходов на нужды страны, производя лишь волей-неволей затраты на представительство и на содержание войск, необходимых для поддержания силою оружия всех административных лиц, опирающихся на содействие войск при взыскании с населения бесчисленных налогов и податей.
Но эти войска, являясь в то же время казенными рабочими командами бесплатным исполнениям некоторых хозяйственных работ в бекствах, отчасти пополняют производимые на них расходы, и благодаря подобной системе в действительности правительство не несет почти никаких расходов и, таким образом, в наше время существует архаическое государство, пользующееся всему выгодами своего состояния над протекторатом России, получая огромные доходы с населения, составляющие частную собственность главы государства, и не расходуя в то же время почти ни одной копейки.
Вследствие огромности территории, занимаемой страною и многочисленному населению, в ней живущему, Бухара вынуждена была образовать бесчисленную администрацию, возложив в то же время всю тяготу по ее содержанию на плечи населения, отдав его при этом в полную собственность и бесконтрольное пользование административным лицам, получающим свои должности «на кормление». Все лица эти никакого содержания от правительства не получают, но в то же время они обязаны ежегодно доставить в правительственную казну определенную сумму денег, и, кроме того, натурою установленное количества хлеба в зерне, баранов, халатов и материи. Все назначенное к доставке они должны собрать с населения, и всякий контроль в этом случае отсутствует. Благодаря такому положению можно признать, что правильно организованного государственного хозяйства в Бухаре не имеется, и центральная власть, устранив себя от всякого вмешательства в деле взимания налогов с населения, не желает также и принимать на себя обязанности по контролированию их поступлений, так как это сопряжено со значительной организационной работою. В силу этого можно признать, что взамен первоначальной идеи подоходного обложения ныне существует система, напоминающая отчасти откупную, при которой каждое должностное лицо, внося в определенный срок точно определенную сумму податей и сборов в эмирскую казну, в то же время все то, что получает и собирает с населения сверх этой суммы, оставляет в свою пользу. В частности, эмир для каждого бекства назначает ежегодную сумму сбора, который должен поступать в его казну, нося название такаран-тартука.
Ввиду того, что выработанные обычаем нормы всяких обложений крайне растяжимы, действительное количество подати, взимаемой с населения, находится в полной зависимости от добросовестности административного лица, а равно от его выжимательных способностей. Широкий простор для бесконечных злоупотреблений выработал в этом случае много всяких сноровок, практикуемых чиновниками, у которых является всегда стремление собрать возможно большую сумму с населения для того, чтобы больше из нее оставить в свою пользу. А так как население совершенно бесправно и обжаловать незаконные поступки и поборы административных лиц не представляется возможным, так как все они являются солидарными между собой и, преследуя лишь цель скорой наживы, глухи ко всяким жалобам, не обращая на них ровно никакого внимания, или же при состоятельности жалобщика взимают с него еще новые сборы за разбор дела, сводя таковой в действительности к исполнению известной формальности, то оказывается, что жалобы бывают крайне редко.
Остановившись на самом порядке сбора податей, приходится лишь заметить, что закон, обычное право (адат) и действительность ничего между собою общего не имеют. По закону (шариату) обложения должны быть следующие: 1) херадж - сбор с обрабртанных полей в размере для искусственно орошенных земель 1/10 часть урожая и для орошенных естественным путем 1/6 часть; 2) амина - сбор со всего скота и товаров, купленных и проданных на базарах; 3) зякет - сбор со всяких товаров, привозимых на базар и 4) джозие - подушная подать, взыскиваемая с мусульман. Между тем, вопреки закону, по установленному самими беками правилу, сборами облагаются все мосты, переправы через реки, фруктовые сады, стада, огороды, каждая голова скота, верблюд, лошадь, ишак, каждый вьюк, привезенный, на базар, за взвешивание всего на базаре, за воду, и лишь воздух в Бухаре не обложен пошлинами.
Закон, устанавливая размеры обложения, также требует точного определения количества урожая, чтобы этим гарантировать плательщика от переплаты излишней суммы, но в действительности же широко практикуется способ, при котором сборщики определяют совершенно безапелляционно количество полученного урожая произвольно, иногда вдвое больше действительного, благодаря чему и взимают подать вдвое больше установленного законом размера, беря не 1/10 или 1/6, а 1/3-1/4 и даже половину всего урожая. Независимо этого, подать собираемся не зерном, а деньгами, и не по базарной цене зерна, а по особо установленной. В конечном результате при таком способе почти всегда половина всего урожая переходить в руки администрации.
Покорное и веками забитое население безропотно несет эту страшную непосильную тягу, уплачивая в то же время массу пошлин: духовных и судебных, а также и огромное количество штрафов за каждый, даже самый незначительный, проступок.
Все эти подати, сборы и штрафы взыскиваются с беспощадною строгостью, до правежа включительно. Самый же размер, как выше уже сказано, зависит от изворотливости и добросовестности бека, и в полной зависимости от его усмотрения. Недобросовестность и корыстолюбие администрации прекрасно характеризуется словами одного из жителей, который на вопрос, сколько уплачивает податей за стадо, ответил: «Не знаю как другие, но у меня в прошлом году было 200 баранов, с них взяли 50 баранов. В этом году у меня осталось 90 баранов, и с них взяли опять 50 баранов».
Подобная система, обогащая администрацию, постепенно привела всю страну к полному обнищанию, являясь в то же время причиною, в силу которой население, никогда не гарантированное от захвата его имущества властями, совершенно безразлично относится к своему хозяйству, почти не заботясь об увеличении такового, заранее зная, что большая часть его уйдет в бездонные карманы администрации. И, таким образом, вместо улучшений, на всей обширной территории Бухары замечается из года в год систематически упадок благосостояния населения.
В некоторых местах Бухары, особенно в приграничных к Афганистану бекствах, не выдержав этой страшной тяготы, целые поселения (кишлаки), бросая все свое хозяйство, уходят за Амударью в Афганистан, и, постепенно нищая, прекрасный и богатый край превращается в мертвую пустыню.
В прежнее время, не дальше как около 10 лет тому назад, не вполне еще обезличенное население, помнившее свободную жизнь, в некоторых местах, не будучи в состоянии примириться с систематическим обиранием, устраивало во время сбора податей бунты, беспощадно при этом избивая административных чиновников и сборщиков. Эти страшные кровопролитные мятежи, потрясая всю. страну, заставляли невольно административных лиц быть осторожнее и не слишком угнетать и обирать свои районы.
Суровый приговор виновным и ряд ужасных затем казней не останавливали население, которое сознавало, что эти мятежи приносят значительную пользу, умеряя слишком большое корыстолюбие властей, боявшихся за свое благополучие, так как центральное правительство, наказывая мятежников, одновременно с тем всегда устраняло от должностей администраторов-хищников, хотя заменяя их такими же, но в то же время из подобных случаев извлекая также доход широким секвестром всего имущества у всех провинившихся - безразлично и бунтовщиков и правителей - в пользу эмира.
В настоящее время мятежи и бунты уже почти отошли в крае в область преданий вследствие того, что все туземные власти слишком хорошо прониклись сознанием удобства особого положения, которое создает Бухарскому ханству русский протекторат вообще, а русские войсковые гарнизоны, расположенные в Чарджуе, Новой Бухаре, Керках, Термезе и по всей афганско-бухарской границе в частности. Опираясь на престиж русских властей и войск, со стороны которых административные власти всегда пользуются особым вниманием и покровительством, хищные инстинкты их ныне превзошли всякую меру. А так как при сборах податей часто распускается под рукою слух, что увеличение обложений вовсе не зависит от бухарского правительства и в этом деле главными распорядителями являются русские, обложившие Бухару огромными податями в свою пользу, то и приходится собирать вдвое больше прежнего, и для эмира, и для русских властей, и на русские войска, ввиду чего покорное население покоряется волей-неволей силе России. И благодаря подобным способам везде в Бухаре твердо уверены, что податями оплачивается содержание русских войск, расположенных в пределах Бухарского ханства, и все страшные притеснения делаются по приказанию русского Ак-Падишаха. Этот слух разгуливает по базарам и поддерживается заинтересованными бухарскими местными чиновниками, а также и фанатичным духовенством.
Младенчески доверчивый народ, разумеется, не старается даже проверить эти слухи, принимая их на веру и испытывая лишь страшную глухую ненависть к угнетателям русским (урусам), бесконечно жадным на деньги, алчность которых поглощает все их имущество. В Афганистане, Читрале и в далекой Индии циркулирует по базарам слух о трудностях житья для мусульман в Бухарском ханстве, где русские снимают последнюю рубашку с нищего-байгуша, чем страшно роняется престиж Великой России на всем мусульманском Востоке.
Общая сумма всех доходов, получаемых бухарским правительством с населения, представляет собою для большинства лиц, совершенно незнакомых с Бухарою, загадку; само же правительство официально показывает ежегодный доход ханства в 2½ миллионов рублей, одновременно с этим заверяя, что вся эта сумма расходуется без остатка, а именно: на содержание армии 1½ миллиона рублей, на расходы эмира около 900.000 рублей и, наконец, на содержание духовенства 100.000 рублей. Но цифры эти, представляя собою лишь канцелярскую отписку, сообщаемую бухарским правительством нашему Министерству иностранных дел из любезности, в действительности не только не близки к истине, но, напротив, являются фантастическою табличкою, которая настолько же далека от истины, насколько наша дипломатия далека от всяких бухарских вопросов и дел.
При выяснении подсчетом всех доходов ханства приходится указать, что независимо исчисления общей суммы соответственно средней цифре, уплачиваемой ежегодно каждым городским и сельским жителем ханства, что дает более или менее верную цифру всех ежегодных доходов, можно также за основание принять и то количество токаран-тортука (подать), которое отправляется беками эмиру. В то же время, хотя цифру податей беки ревниво скрывают от постороннего глаза, но приняв во внимание, что во всей Бухаре практикуется одинаковая укладка денег (серебряной теньги) [теньга равняется 15 коп.] во вьюки, по 10.000 тенег (1.500 руб.) в двух мешках на каждой вьючной лошади, и что каравана в несколько сот лошадей нельзя скрыть при всем желании, можно по величине этих караванов определить приблизительно точную цифру сборов, отправляемых беками и главными зякятчи в Бухару. Разумеется, в данном случае ускользают из подсчета кредитки, ковры, верблюды, бараны, халаты и лошади, а также зерно.
Наблюдая в течение нескольких лет отправку сборов из разных бекств Бухары, надо придти к заключению, что ими ежегодно уплачиваются приблизительно следующие суммы:
Итого около 9 миллионов рублей.
Независимо этих податей, сборы, взимаемые зякятчи по всем названным бекствам выражаются в количестве от 50.000 до 100.000 на бекство, со значительными превышениями этих норм для г. Бухары, где зякет достигает до 500.000 рублей, а также в Каршахе до 300.000, Шахризябске - 200.000. Всего же зякет в общем дает до 3-х миллионов рублей. С прибавкою же таможенных сборов (бажгир), а также всех остальных мелких сборов, общая сумма доходов, получаемых бухарским правительством, достигает до внушительной цифры в 14 миллионов рублей, кроме суммы около 4-х миллионов рублей, остающейся в широких карманах администрации и расходуемой ею на свое содержание с обращением всех остатков в свою же собственность.
Таким образом, вся сумма, взимаемая с населения по такому подсчету, достигает до 18 миллионов рублей в год и вполне соответствует действительности, так как если сделать проверку этой цифры суммою, уплачиваемой каждым жителем ханства, то окажется, что в среднем уплачивается до 12 рублей, что при 2 м. 800 тысяч населения и даст ту же цифру около 20 миллионов рублей. (За округлением со скидкой на женщин - до 18 миллионов рублей).
Казалось бы, что вся эта сумма настолько велика, что русское управление, введенное в Бухарском ханстве с ежегодным даже внесением в шкатулку бухарского правительства двух миллионов рублей (показываемых им ныне официально как доход всей страны), в виде вознаграждения за утрату им получаемого дохода, не только окупит свое содержание, но и даст возможность, уменьшив в два раза главные налоги, совершенно уничтожив в то же время второстепенные, начать реформирование страны на новых основаниях, затрачивая из получаемых доходов значительные средства на устройство путей сообщения, государственную благотворительность и образование.
Крайне печально, что, вследствие нашего полного незнакомства с Бухарою, по одному только недоразумению существует мнение, что Бухарское ханство с присоединением к русским владениям будет лишь отягощать государственный бюджет новыми расходами, не окупая даже затрат на управление им. Неправильность такого взгляда, сложившегося под впечатлением переезда через песчаную пустыню, расстилающуюся по линии Среднеазиатской железной дороги от Чарджуя до Бухары, а также вследствие неверных сведений, составляемых на основании заведомо ложных неправильных сообщений бухарской администрации, тотчас же изменяется у каждого, имевшего возможность побывать внутри Бухарского ханства, проехав его из конца в конец по различным направлениям.
Не надо забывать, что включение бухарской территории почти 40 лет тому назад в состав России и оставление ее жить своею самобытною жизнью было с одной стороны печальным недоразумением, а с другой - огромною дипломатическою ошибкою, произошедшею вследствие, опять-таки, ложного представления о невозможности в то время сразу присоединить окончательно эту территорию к России.
Ошибочность нашей программы и малая осведомленность в бухарском вопросе сознавались многими давно, в силу чего в свое время и явилось стремление исправить эту ошибку, включив бухарскую территорию в число русских владений, что и было выполнено отчасти постановкою русских гарнизонов в Керках, Термезе и Чарджуе, а также и выставлением пограничной стражи по всей нашей бухарской границе, соприкасающейся с Афганистаном.
Меры эти, введенные в целях разобщения Бухары от сопредельного государства, наглядно указывают нам на то, что территория Бухарского ханства в недалеком будущем должна окончательно слиться с остальными областями России. Но в то же время то постоянное промедление в разрешении бухарского вопроса и откладывание на неопределенный срок окончательного решения по нем - может быть рассматриваемо как недостаточная твердость государственной политики, а также и как особое крайне печальное явление, благодаря которому бухарское правительство, пользуясь предоставленным ему временем, еще сильнее развивает все силы своего административного механизма, направленного исключительно для выжимания последних соков из обнищавшего населения, а Россия в самом непродолжительном будущем, увеличив с присоединением Бухары свое население на три миллиона человек, в то же время вместо того, чтобы получить такое значительное количество людей материально обеспеченными и пользующимися благосостоянием, получит три миллиона разоренного в корень населения, которое будет представлять из себя тяжелое бремя для государства, вынужденного тогда нести огромные расходы по поддержанию и устройству его быта.
В силу всего этого, необходимо, пока не поздно, обратить внимание на ненормальное положение бухарского вопроса и так или иначе устранить те причины, которые ведут вполне последовательно к роковым результатам, вынуждая впоследствии русский народ нести новую тяготу, от которой еще есть в настоящее время возможность его избавить.
С. М. Прокудин-Горский. Бухарский чиновник
Управляясь на основании особых законов, Бухарское ханство и в отношении податей и сборов с населения имеет также особую податную систему, которая основана на постановлениях Корана и Шариата, действующих с незначительными изменениями почти во всех мусульманских государствах; постановления эти, составленные четырнадцать столетий тому назад и являвшиеся вполне соответствующими тому времени и общему укладу жизни этой отдаленной эпохи, в настоящее время совершенно не отвечают условиям современной жизни. Имея в своем основании идею подоходного обложения, все подати и сборы в прежнее время, как это установлено законодателем, всегда взимались в определенных размерах, строго соответствовавших платежным средствам населения, хотя в то же время государственное хозяйство Бухарского ханства с самых отдаленных времен являлось одновременно с тем и личным хозяйством его правителей, вследствие чего государственная казна всегда считалась личною казною главы государства, который, таким образом, быль в действительности единоличным собственником всех доходов страны, неся лишь в полной зависимости от своего желания некоторые расходы на постройку государственных и общественных зданий, а равно и на выдачу наград и жалованья приближенным лицам, причем, за все время существования ханства, немногие правители оставили по себе ярый след в истории страны, отдавая почти целиком все получаемые с народонаселения средства на народные же надобности, устроив пережившие века грандиозные водохранилища, мечети, медресе и ирригационные системы, орошавшие огромные площади удобной для обработки земли, поступавшей затем в общественное пользование и способствовавших увеличению благосостояния страны. Но затем, в последующие периоды, а в особенности со времени нашего поступательного движения в Среднюю Азию, система государственного хозяйства Бухары подвергалась значительному изменению, и улучшение народной жизни путем затрат на нее хотя бы небольшой части собираемых доходов отошло в область предания. Сознание, что Россия на пути своего движения и культурного роста в Средней Азии обязательно рано или поздно поглотит территорию Бухарского ханства, врезавшуюся клином между Закаспийской, Самаркандской и Ферганской областями, явилось причиною, вызывающей вполне основательную боязнь за свое будущее, в силу чего и была принята шкатулочная система, при которой все государственное хозяйство стало вестись правительством, строго придерживаясь основного правила:
«Все что попало в шкатулку под замок, из нее ни в каком случае не должно быть вынимаемо».
Увидя наглядно, что самостоятельное существование Бухары, окруженной русскими гарнизонами и разрезанной железными дорогами, скоро окончится, и чувствуя, что доживаются последние годы привольного житья, бухарское правительство, разумеется, не считает нужным заглядывать в будущее, лишь всеми силами стремясь извлечь возможную выгоду из настоящего положения, в буквальном смысле слова высасывая все последние соки из обнищавшего населения.
С каждым годом увеличивая размеры обложений и доведя их до чрезвычайной степени напряжения, бухарское правительство в то же время категорически бесповоротно приняло решение уклоняться от каких-то бы ни было расходов на нужды страны, производя лишь волей-неволей затраты на представительство и на содержание войск, необходимых для поддержания силою оружия всех административных лиц, опирающихся на содействие войск при взыскании с населения бесчисленных налогов и податей.
Но эти войска, являясь в то же время казенными рабочими командами бесплатным исполнениям некоторых хозяйственных работ в бекствах, отчасти пополняют производимые на них расходы, и благодаря подобной системе в действительности правительство не несет почти никаких расходов и, таким образом, в наше время существует архаическое государство, пользующееся всему выгодами своего состояния над протекторатом России, получая огромные доходы с населения, составляющие частную собственность главы государства, и не расходуя в то же время почти ни одной копейки.
Вследствие огромности территории, занимаемой страною и многочисленному населению, в ней живущему, Бухара вынуждена была образовать бесчисленную администрацию, возложив в то же время всю тяготу по ее содержанию на плечи населения, отдав его при этом в полную собственность и бесконтрольное пользование административным лицам, получающим свои должности «на кормление». Все лица эти никакого содержания от правительства не получают, но в то же время они обязаны ежегодно доставить в правительственную казну определенную сумму денег, и, кроме того, натурою установленное количества хлеба в зерне, баранов, халатов и материи. Все назначенное к доставке они должны собрать с населения, и всякий контроль в этом случае отсутствует. Благодаря такому положению можно признать, что правильно организованного государственного хозяйства в Бухаре не имеется, и центральная власть, устранив себя от всякого вмешательства в деле взимания налогов с населения, не желает также и принимать на себя обязанности по контролированию их поступлений, так как это сопряжено со значительной организационной работою. В силу этого можно признать, что взамен первоначальной идеи подоходного обложения ныне существует система, напоминающая отчасти откупную, при которой каждое должностное лицо, внося в определенный срок точно определенную сумму податей и сборов в эмирскую казну, в то же время все то, что получает и собирает с населения сверх этой суммы, оставляет в свою пользу. В частности, эмир для каждого бекства назначает ежегодную сумму сбора, который должен поступать в его казну, нося название такаран-тартука.
Ввиду того, что выработанные обычаем нормы всяких обложений крайне растяжимы, действительное количество подати, взимаемой с населения, находится в полной зависимости от добросовестности административного лица, а равно от его выжимательных способностей. Широкий простор для бесконечных злоупотреблений выработал в этом случае много всяких сноровок, практикуемых чиновниками, у которых является всегда стремление собрать возможно большую сумму с населения для того, чтобы больше из нее оставить в свою пользу. А так как население совершенно бесправно и обжаловать незаконные поступки и поборы административных лиц не представляется возможным, так как все они являются солидарными между собой и, преследуя лишь цель скорой наживы, глухи ко всяким жалобам, не обращая на них ровно никакого внимания, или же при состоятельности жалобщика взимают с него еще новые сборы за разбор дела, сводя таковой в действительности к исполнению известной формальности, то оказывается, что жалобы бывают крайне редко.
Остановившись на самом порядке сбора податей, приходится лишь заметить, что закон, обычное право (адат) и действительность ничего между собою общего не имеют. По закону (шариату) обложения должны быть следующие: 1) херадж - сбор с обрабртанных полей в размере для искусственно орошенных земель 1/10 часть урожая и для орошенных естественным путем 1/6 часть; 2) амина - сбор со всего скота и товаров, купленных и проданных на базарах; 3) зякет - сбор со всяких товаров, привозимых на базар и 4) джозие - подушная подать, взыскиваемая с мусульман. Между тем, вопреки закону, по установленному самими беками правилу, сборами облагаются все мосты, переправы через реки, фруктовые сады, стада, огороды, каждая голова скота, верблюд, лошадь, ишак, каждый вьюк, привезенный, на базар, за взвешивание всего на базаре, за воду, и лишь воздух в Бухаре не обложен пошлинами.
Закон, устанавливая размеры обложения, также требует точного определения количества урожая, чтобы этим гарантировать плательщика от переплаты излишней суммы, но в действительности же широко практикуется способ, при котором сборщики определяют совершенно безапелляционно количество полученного урожая произвольно, иногда вдвое больше действительного, благодаря чему и взимают подать вдвое больше установленного законом размера, беря не 1/10 или 1/6, а 1/3-1/4 и даже половину всего урожая. Независимо этого, подать собираемся не зерном, а деньгами, и не по базарной цене зерна, а по особо установленной. В конечном результате при таком способе почти всегда половина всего урожая переходить в руки администрации.
Покорное и веками забитое население безропотно несет эту страшную непосильную тягу, уплачивая в то же время массу пошлин: духовных и судебных, а также и огромное количество штрафов за каждый, даже самый незначительный, проступок.
Все эти подати, сборы и штрафы взыскиваются с беспощадною строгостью, до правежа включительно. Самый же размер, как выше уже сказано, зависит от изворотливости и добросовестности бека, и в полной зависимости от его усмотрения. Недобросовестность и корыстолюбие администрации прекрасно характеризуется словами одного из жителей, который на вопрос, сколько уплачивает податей за стадо, ответил: «Не знаю как другие, но у меня в прошлом году было 200 баранов, с них взяли 50 баранов. В этом году у меня осталось 90 баранов, и с них взяли опять 50 баранов».
Подобная система, обогащая администрацию, постепенно привела всю страну к полному обнищанию, являясь в то же время причиною, в силу которой население, никогда не гарантированное от захвата его имущества властями, совершенно безразлично относится к своему хозяйству, почти не заботясь об увеличении такового, заранее зная, что большая часть его уйдет в бездонные карманы администрации. И, таким образом, вместо улучшений, на всей обширной территории Бухары замечается из года в год систематически упадок благосостояния населения.
В некоторых местах Бухары, особенно в приграничных к Афганистану бекствах, не выдержав этой страшной тяготы, целые поселения (кишлаки), бросая все свое хозяйство, уходят за Амударью в Афганистан, и, постепенно нищая, прекрасный и богатый край превращается в мертвую пустыню.
В прежнее время, не дальше как около 10 лет тому назад, не вполне еще обезличенное население, помнившее свободную жизнь, в некоторых местах, не будучи в состоянии примириться с систематическим обиранием, устраивало во время сбора податей бунты, беспощадно при этом избивая административных чиновников и сборщиков. Эти страшные кровопролитные мятежи, потрясая всю. страну, заставляли невольно административных лиц быть осторожнее и не слишком угнетать и обирать свои районы.
Суровый приговор виновным и ряд ужасных затем казней не останавливали население, которое сознавало, что эти мятежи приносят значительную пользу, умеряя слишком большое корыстолюбие властей, боявшихся за свое благополучие, так как центральное правительство, наказывая мятежников, одновременно с тем всегда устраняло от должностей администраторов-хищников, хотя заменяя их такими же, но в то же время из подобных случаев извлекая также доход широким секвестром всего имущества у всех провинившихся - безразлично и бунтовщиков и правителей - в пользу эмира.
В настоящее время мятежи и бунты уже почти отошли в крае в область преданий вследствие того, что все туземные власти слишком хорошо прониклись сознанием удобства особого положения, которое создает Бухарскому ханству русский протекторат вообще, а русские войсковые гарнизоны, расположенные в Чарджуе, Новой Бухаре, Керках, Термезе и по всей афганско-бухарской границе в частности. Опираясь на престиж русских властей и войск, со стороны которых административные власти всегда пользуются особым вниманием и покровительством, хищные инстинкты их ныне превзошли всякую меру. А так как при сборах податей часто распускается под рукою слух, что увеличение обложений вовсе не зависит от бухарского правительства и в этом деле главными распорядителями являются русские, обложившие Бухару огромными податями в свою пользу, то и приходится собирать вдвое больше прежнего, и для эмира, и для русских властей, и на русские войска, ввиду чего покорное население покоряется волей-неволей силе России. И благодаря подобным способам везде в Бухаре твердо уверены, что податями оплачивается содержание русских войск, расположенных в пределах Бухарского ханства, и все страшные притеснения делаются по приказанию русского Ак-Падишаха. Этот слух разгуливает по базарам и поддерживается заинтересованными бухарскими местными чиновниками, а также и фанатичным духовенством.
Младенчески доверчивый народ, разумеется, не старается даже проверить эти слухи, принимая их на веру и испытывая лишь страшную глухую ненависть к угнетателям русским (урусам), бесконечно жадным на деньги, алчность которых поглощает все их имущество. В Афганистане, Читрале и в далекой Индии циркулирует по базарам слух о трудностях житья для мусульман в Бухарском ханстве, где русские снимают последнюю рубашку с нищего-байгуша, чем страшно роняется престиж Великой России на всем мусульманском Востоке.
Общая сумма всех доходов, получаемых бухарским правительством с населения, представляет собою для большинства лиц, совершенно незнакомых с Бухарою, загадку; само же правительство официально показывает ежегодный доход ханства в 2½ миллионов рублей, одновременно с этим заверяя, что вся эта сумма расходуется без остатка, а именно: на содержание армии 1½ миллиона рублей, на расходы эмира около 900.000 рублей и, наконец, на содержание духовенства 100.000 рублей. Но цифры эти, представляя собою лишь канцелярскую отписку, сообщаемую бухарским правительством нашему Министерству иностранных дел из любезности, в действительности не только не близки к истине, но, напротив, являются фантастическою табличкою, которая настолько же далека от истины, насколько наша дипломатия далека от всяких бухарских вопросов и дел.
При выяснении подсчетом всех доходов ханства приходится указать, что независимо исчисления общей суммы соответственно средней цифре, уплачиваемой ежегодно каждым городским и сельским жителем ханства, что дает более или менее верную цифру всех ежегодных доходов, можно также за основание принять и то количество токаран-тортука (подать), которое отправляется беками эмиру. В то же время, хотя цифру податей беки ревниво скрывают от постороннего глаза, но приняв во внимание, что во всей Бухаре практикуется одинаковая укладка денег (серебряной теньги) [теньга равняется 15 коп.] во вьюки, по 10.000 тенег (1.500 руб.) в двух мешках на каждой вьючной лошади, и что каравана в несколько сот лошадей нельзя скрыть при всем желании, можно по величине этих караванов определить приблизительно точную цифру сборов, отправляемых беками и главными зякятчи в Бухару. Разумеется, в данном случае ускользают из подсчета кредитки, ковры, верблюды, бараны, халаты и лошади, а также зерно.
Наблюдая в течение нескольких лет отправку сборов из разных бекств Бухары, надо придти к заключению, что ими ежегодно уплачиваются приблизительно следующие суммы:
Итого около 9 миллионов рублей.
Независимо этих податей, сборы, взимаемые зякятчи по всем названным бекствам выражаются в количестве от 50.000 до 100.000 на бекство, со значительными превышениями этих норм для г. Бухары, где зякет достигает до 500.000 рублей, а также в Каршахе до 300.000, Шахризябске - 200.000. Всего же зякет в общем дает до 3-х миллионов рублей. С прибавкою же таможенных сборов (бажгир), а также всех остальных мелких сборов, общая сумма доходов, получаемых бухарским правительством, достигает до внушительной цифры в 14 миллионов рублей, кроме суммы около 4-х миллионов рублей, остающейся в широких карманах администрации и расходуемой ею на свое содержание с обращением всех остатков в свою же собственность.
Таким образом, вся сумма, взимаемая с населения по такому подсчету, достигает до 18 миллионов рублей в год и вполне соответствует действительности, так как если сделать проверку этой цифры суммою, уплачиваемой каждым жителем ханства, то окажется, что в среднем уплачивается до 12 рублей, что при 2 м. 800 тысяч населения и даст ту же цифру около 20 миллионов рублей. (За округлением со скидкой на женщин - до 18 миллионов рублей).
Казалось бы, что вся эта сумма настолько велика, что русское управление, введенное в Бухарском ханстве с ежегодным даже внесением в шкатулку бухарского правительства двух миллионов рублей (показываемых им ныне официально как доход всей страны), в виде вознаграждения за утрату им получаемого дохода, не только окупит свое содержание, но и даст возможность, уменьшив в два раза главные налоги, совершенно уничтожив в то же время второстепенные, начать реформирование страны на новых основаниях, затрачивая из получаемых доходов значительные средства на устройство путей сообщения, государственную благотворительность и образование.
Крайне печально, что, вследствие нашего полного незнакомства с Бухарою, по одному только недоразумению существует мнение, что Бухарское ханство с присоединением к русским владениям будет лишь отягощать государственный бюджет новыми расходами, не окупая даже затрат на управление им. Неправильность такого взгляда, сложившегося под впечатлением переезда через песчаную пустыню, расстилающуюся по линии Среднеазиатской железной дороги от Чарджуя до Бухары, а также вследствие неверных сведений, составляемых на основании заведомо ложных неправильных сообщений бухарской администрации, тотчас же изменяется у каждого, имевшего возможность побывать внутри Бухарского ханства, проехав его из конца в конец по различным направлениям.
Не надо забывать, что включение бухарской территории почти 40 лет тому назад в состав России и оставление ее жить своею самобытною жизнью было с одной стороны печальным недоразумением, а с другой - огромною дипломатическою ошибкою, произошедшею вследствие, опять-таки, ложного представления о невозможности в то время сразу присоединить окончательно эту территорию к России.
Ошибочность нашей программы и малая осведомленность в бухарском вопросе сознавались многими давно, в силу чего в свое время и явилось стремление исправить эту ошибку, включив бухарскую территорию в число русских владений, что и было выполнено отчасти постановкою русских гарнизонов в Керках, Термезе и Чарджуе, а также и выставлением пограничной стражи по всей нашей бухарской границе, соприкасающейся с Афганистаном.
Меры эти, введенные в целях разобщения Бухары от сопредельного государства, наглядно указывают нам на то, что территория Бухарского ханства в недалеком будущем должна окончательно слиться с остальными областями России. Но в то же время то постоянное промедление в разрешении бухарского вопроса и откладывание на неопределенный срок окончательного решения по нем - может быть рассматриваемо как недостаточная твердость государственной политики, а также и как особое крайне печальное явление, благодаря которому бухарское правительство, пользуясь предоставленным ему временем, еще сильнее развивает все силы своего административного механизма, направленного исключительно для выжимания последних соков из обнищавшего населения, а Россия в самом непродолжительном будущем, увеличив с присоединением Бухары свое население на три миллиона человек, в то же время вместо того, чтобы получить такое значительное количество людей материально обеспеченными и пользующимися благосостоянием, получит три миллиона разоренного в корень населения, которое будет представлять из себя тяжелое бремя для государства, вынужденного тогда нести огромные расходы по поддержанию и устройству его быта.
В силу всего этого, необходимо, пока не поздно, обратить внимание на ненормальное положение бухарского вопроса и так или иначе устранить те причины, которые ведут вполне последовательно к роковым результатам, вынуждая впоследствии русский народ нести новую тяготу, от которой еще есть в настоящее время возможность его избавить.