Слово об оспе (собственно, много слов)
Ну что же, друзья мои, пора, пожалуй, снова поговорить о чем-нибудь зловредном, например, о хворях. Тем более, что тэг для этого отведен, а постов под ним удручающе мало. И методом неслучайного тыка выбор мой пал на оспу, болезнь, которая, согласно старинной поговорке, ходит по ночам с очами совиными, да с клювом железным. Мощный образ, правда? Есть за что зацепиться поэту и человеку, предрасположенному к фобиям :))
Оспа, как ее не поверни, уникальна и удивительна. Ну сами посудите. Инфекция, неотступно следовавшая за человеком из глубины веков и основательно подправившая портретную галерею Европейских владык, да и саму политическую карту Европы. Единственное в истории заболевание, принцип борьбы с которым человечество изобретало несколько раз, пока, наконец, благодаря Дженнеру, не изобрело окончательно. Болезнь, от которой так и нет лекарства (впрочем, работы над ним ведутся, и уже есть пара многообещающих веществ). Первое бактериологическое оружие, поучаствовавшее в этническом геноциде. Первое полностью изгнанное из людской популяции инфекционное заболевание. И это лишь некоторые факты из осповой истории, полной стыда, ужаса и торжества.
Натуральная оспа (а есть еще ветряная и риккетсиозная, которые к той самой, подлинной, отношения не имеют) проходит под грифом "особо опасное инфекционное заболевание" и вызывается Orthopoxvirus variola, который формой похож на кирпич и известен как самый большой из вирусов, поражающих человека. Пренеприятное недосущество, этот вирус: к замораживанию стоек, к высушиванию тоже, при комнатной температуре живет до года, при температуре 100 градусов, особенно, если вокруг сухо, выживает в течение целых пяти минут (для сравнения, ВИЧ в таких условиях загибается, не дотянув и до одной), на многие антисептики (особенно те, что использовались нашими предками, эфир, к примеру) реагирует без всякого энтузиазма, да плюс еще передается воздушно-капельным путем, причем как с мелкими каплями жидкостей, так и в сухом виде, то есть с пылью, ворсом и прочей негигиеничной мелочью. При этом даже необязательно дышать полной грудью: достаточно всего 10 (прописью: десять штук всего!!) вирусов, чтобы развилось полноценное заболевание. Вот поэтому, бродя по городам и весям, оспа чинов не разбирала, распространялась по принципу чихнул один - болеет вся улица, и, как жалуются люди из прошлого, если чума или холера приходили и уходили, то оспа все теребила и теребила человека, не покидая городов ни на год, ни на день, унося жизни и уродуя лица.
Известно два варианта болезни: "белая", она же малая оспа, или аластрим, вызываемая менее патогенной разновидностью вируса, смертельна всего в 1% случаев и обычно протекает относительно легко, а вот от "черной", "большой" оспы умирает 30% непривитых заболевших, да и протекает она намного тяжелее. Есть еще две редкие формы большой оспы. Геморрагическая сопровождается кровоточивостью слизистых и кожных покровов, а при злокачественной или плоской, оспенные пузыри долгое время остаются мягкими, не набухают и не прорываются как обычно. Смертность при этих формах достигает 90%.
Классическая оспа начинается с обычных и вроде бы не страшных гриппоподобных симптомов: температура, головная боль, боль в спине, которые потом даже почти проходят, и вдруг раз-два, а человечка-то обсыпало. Сначала рот, глотка, слизистые, потом - привет, пустулы на лице, конечностях, и чуть меньше - по телу. Собственно, это проясняет этимологию названия болезни, которое произошло от слов "сыпь" и "осыпать". Пациент - что картофелина в глазкАх, куда ни ткни, всюду пузыри, которые набухают, нагнаиваются, прорываются и подсыхают, образуя корочки, после которых остаются "оспины" - глубокие шрамы, следы от совиного клюва болезни. Кроме уродующих шрамов частым осложнением оспы была слепота - треть всех слепых в европейских городах XVIII века становились таковыми после встречи с Orthopoxvirus variola.
История знакомства оспы и человека длинна. Вот пожалуйста, извлеченный почти из небытия - шутка ли тысяча пятьсот лет до новой эры - папирус Эберса также известный как папирус Аменофиса I, также известного как Аменхотеп I (кстати, самый длинный из древнеегипетских папирусов, дошедших до нас). Заглянем-ка. После величавого и по-египетски неторопливого вступления о Тоте, который хранит, кого надо, и наказывает, кого получится, автор, собственно, за Тота себя и выдающий, переходит к медицине и в нескольких метрах текста толково, хотя иногда съезжая в стихи и пафос, знакомит читателя с наиболее распространенными болезнями своего времени. Рецепты лечения прилагаются, философские рассуждения о корне болезней и сути здоровья - в ассортименте.
Кстати, смех смехом, а к больным в Египте относились очень внимательно и бережно: никакого изгнания бесов, никаких брезгливых глупостей, никакого обскурантизма. До Гиппократа были еще века и века, а египетские врачи уже руководствовались гуманным принципом "Приди к больному и не оставляй его".
Но к делу. Среди рассказов о паразитах, о подарках любви и о скучных водянках встречаем - та-дам! - точное описание оспы. В то же время, и не исключено даже, что в тот же самый вечер, когда папирус Эберса, утиря пот со лба, переписывает египетский жрец, его собрат по планете - китаец, столь же древний и упорный строчит иероглифы, описывая оспу в источнике, который, увы, не сохранился. Зато сохранился чуть более поздний, приблизительно 11 века до нового времени, трактат - aristophan, закройте глаза, я сейчас китайское буду говорить русскими буквами - "Теучиу-фа", рассказывающий в том числе об оспе. Но поминанием в трактатах китайцы не ограничились. Справедливо рассудив, что одним описанием болезни делу не поможешь, и люди благодаря ему мереть меньше не станут, они придумали богиню Доу-чжень-нян-нян и подписали ее на защиту от оспы, а также - чтоб два раза не вставать - от кори. По утверждениям этнографов, в некоторых регионах Китая Доу-чжень-нян-нян до сих пор пользуется большим уважением и получает жертвоприношения.
Теперь, aristophan, можете открывать глаза, поскольку мы уже в Индии, и знакомимся с коллегами китайской богини по противооспенному кружку, Мариатале и Патрагали. Патрагали была девицей весьма интересной: восемь лиц, шестнадцать рук, черная, как уголь, и с истинно взрывным темпераментом. Сначала укокошила чудище, которое обижало ее отца, потом взяла, да и потребовала со спасенного родителя кувшин его собственной крови, да так потребовала, что тому пришлось отрезать себе палец. На этом непоседливая девчушка не успокоилась, и как-то, повздорив с папой из-за какого-то пустяка, швырнула в него бусами, каждая жемчужина которых немедленно превратилась на лице несчастного в оспенный нарыв. Вот так индийские детки обходились без всякой ювенальной юстиции, своими силами приструняя родителей.
А вот Манатале - скорее по лечебно-профилактической части. К ней обращаются с просьбой предотвратить возможную эпидемию, или избавить от уже нагрянувшей. Впрочем, и там не все гладко, потому как инструкция по ее задабриванию выглядит следующим образом: возьмите одного энтузиаста, проткните его кожу крючками, крючочками и крючищами (чем больше, тем лучше) и подвесьте на солнце у входа в храм минут на пятнадцать. После того, как доброволец подкоптится нависится над праздничной толпой, насмеется и напоется в свое удовольствие, снимите его с крючков и дайте ему погулять среди народа, разбрасывая амулеты. Перевяжите снятого добровольца чем и как получится и приступайте к подвешиванию следующего.
В Корее богиня оспы, подобно Патрагали, не лечила, а очень даже наоборот, чуть что не по ней, заражала направо и налево. Считалось, что она приходит из Китая, звали ее Мама Сонним, или Хогу Пёльсон и даже не совсем всегда она считалась женским божеством, более того, иногда ее вообще представляли лошадью. Поэтому, когда больной начинал выздоравливать, его сердобольные соплеменники скручивали из соломы чучело лошади, навьючивали соломенную лошадь всякой снедью и даже деньгами и уносили подальше от деревни, в смысле «мы тебя, конечно, уважаем, но иди-ка давай, в свой Китай обратно, погуляла и хватит, при всем респекте».
Говоря о богах, невозможно, конечно, обойти величайшего среди них фокусника-биотеррориста, ветхозаветного Иегову. В отличие от узкоспециализированных коллег, у Иеговы всяческие проказы-оспы-чумы только что через кольцо не прыгали, и все - в воспитательных целях. Вот, как, например, воспитывали египтян шестой казнью египетской: «И cказал Господь Моисею и Аарону: возьмите по полной горсти пепла из печи, и пусть бросит его Моисей к небу в глазах фараона; и поднимется пыль по всей земле Египетской, и будет на людях и на скоте воспаление с нарывами, во всей земле Египетской. Они взяли пепла из печи и предстали пред лицом фараона. Моисей бросил его к небу, и сделалось воспаление с нарывами на людях и на скоте. И не могли волхвы устоять пред Моисеем по причине воспаления, потому что воспаление было на волхвах и на всех Египтянах».
Вообще-то ученые до сих пор спорят, не идет ли случайно речь о чуме вместо оспы, однако логика на стороне «оспянников»: нарывы-то были и на людях, и на скоте, а возбудитель чумы с крупным рогатым скотом не «работает». Зато вирус человеческой оспы, как предполагается, возник от коровьего путем нескольких мутаций, и до сих пор очень ему близок. Именно эта близость сделала эффективными прививки от коров, придуманные Дженнером. Вполне возможно, что во времена, о которых идет речь еще мог существовать некий промежуточный вариант, способный цепляться как к коровам, так и к человку (впрочем, прямых подтверждений этой идее пока не найдено).
Далее путаница усиливается, и следы оспы почти теряются в многочисленныз эпидемиях ходивших по арабскому миру, Греции и Риму весь дохристианский период и в начале новой эры. Некоторые исследователи утверждают, что в пятом веке до новой эры именно оспа потрепала персидскую армию Ксеркса (и самого Ксеркса тоже, кстати, летально потрепала), предотвратив завоевание Греции, а через пятьдесят лет - очевидно для равновесия - выкосила Афины. Однако описания симптомов расплывчаты и туманны. Как выясняется, греческие врачи вообще не очень заморачивались: сыпь и лихорадка проходили у них скопом под грифом «сыпь и лихорадка», и никакого дифдиагноза.
Более или менее уверенно оспу упоминают в качестве главного героя трагедии под названием "Антонианская чума", которую ее величество природа поставила на сцене Рима в 165 году, уничтожив под гребенку 5 млн человек, включая императора Марка Аврелия. Ну а затем дело окончательно проясняется к шестому веку новой эры, когда, слава богу, нашелся порядочный и рассудительный человек, епископ Марий из Аванша, который дал болезни ее нынешнее название variola, что означает "пятнистая" или "вся в нарывах", смотря как с латыни переводить. Как раз примерно в это время мы едва не потеряли средневековых японцев: оспа выкосила две трети населения островов, а выжившие с перепугу приняли буддизм. И тогда же перед воротами Мекки чудесным образом свалилась с оспой вся армия абиссинского князя Абепа, которому, ни раньше ни позже, в год рождения Мухаммеда приспичило пойти на Мекку войной. Не далеко ушел, надо констатировать.
В Европе, впрочем, дела обстояли не лучше: несомненнное и победоносное шествие оспы продолжается год за годом. Вот, к примеру, являются норманны в Париж в девятом веке, потому как, понятно, увидеть Париж и умереть. Но они-то думали, это фигурально и от восторга, а оказалось - буквально и от оспы. Эпидемия была так ужасна, что заразившихся убивали, чтобы остановить распространение инфекции. Кстати, как раз в девятом веке появляется первый европейский трактат, посвященный оспе и только оспе. Его автор утверждает, что болезнь эта - детская, то есть не переболеть ею до двадцати лет - редкость, как сейчас ветрянкой или корью, и выдвигает любопытное предположение, что оспенная сыпь - ничто иное, как гной и порча, накопленные ребенком во время внутриутробного развития и, рано или поздно, покидающие его тело (впрочем, не самое странное из утверждений, вот, например арабский врач Ар-Рази приблизительно в то же время считал, что у молодых и юных просто кровь кипит, так что оспенная сыпь - всего-то кипятковые пузыри, как на воде).
Далее, в пятнадцатом веке гремят эпидемии в Голландии, Ломбардии и снова во Франции. Европа постепенно превращается в один большой оспенный лазарет, врачи от слова «оспа» закатывают глаза, неболевшие трясутся крупной дрожью, болеющие мрут и остаются с отметинами или слепнут, глохнут, утрачивают способность к воспроизводству. Тем не менее, есть и позитивные моменты: уже замечено, что переболевшие больше никогда не болеют, уже понятно, что у некоторых болезнь протекает в легкой форме (помните, белая, или малая оспа) и они после этого тоже не болеют, уже даже пытаются производить прививки малой оспы, надевая на неболеших одежду перенесших легкую оспу людей или вводя пациентам в надрез на коже небольшое количество гноя из оспенных пустул. В общем, худо-бедно как-то справляются и уже почти дождались Дженнера - всего-то пара веков осталась.
И тут случается эпизод, за который до сих пор должна краснеть вся просвещенная Европа, а именно: геноцид индейского народа с применением оспы в качестве биологического оружия. Америка уже более двадцати лет как открыта, Колумб уехал, но обещал вернуться, а тут вдруг является Эрнан Кортес - конкистадор и отборнейшая дрянь, извините за выражение. Приходит, и видит, что тут тебе инки со своим золотом, тут тебе ацтеки со своим шоколадом, тут тебе майя с календарем, и совершенно они ни в каком Кортесе не нуждаются и делиться не хотят. Что делает Кортес? Завозит в Америку несколько сотен одеял, которыми накрывали оспенных больных, и приходит с ними к индейцам - примите в дар и все такое. Где не берут вожди, там он незатейливо подкидывает одеяла поближе к деревням - чтобы нашли простые жители. И в считанные месяцы разражается грандиознейшая эпидемия, гибнет до половины всего индейского населения, никогда прежде с оспой не сталкивавшегося. Благополучные прежде государства трещат по швам, паника и ужас - боги гневаются на нас! - охватывает народы. Кстати, после изобретения вакцинации Дженнером, долго сомневались, стоит ли применять ее для индейцев, ведь с коровьей оспой они тоже никогда не сталкивались. Рискнули в итоге, и все вышло хорошо: Дженнеру еще при жизни доставили письмо с благодарностью от вождей нескольких крупных племен.
Россия познакомилась с оспой только в пятнадцатом веке, и знакомство было, как у всех - не из приятных. Болезнь выкашивает половину Сибири и добирается до самых северных народов, которые подходят к лечению серьезно, но не ново: борются с духами, отправляя в космос или куда-то в его окрестности шаманов, принимающих облик быков. Почему-то считалось, что именно в таком виде можно одержать победу над оспой, которая представлялась народам севера босой светловолосой женщиной в алом сарафане. Причем во время эпидемий ее называли почтительно "госпожа" или "бабушка". "Госпоже" приписывалось повышенное любопытство, и потому особой шаманской доблестью считалось заманить ее чем-нибудь интересным в бутылку и заткнуть пробкой (хорошо, что дело было не в арабских странах, где так обходились с джиннами, ведь страшно подумать, что случилось бы, окажись в одной бутылке оспа и джинн). В западных районах России оспу тоже уважали, но без шаманского огонька, просто называли "Оспой Ивановной", "Оспой Африкановной" и "оспицей-матушкой", приходили к больному, прощения у оспы просили, детей приводили, чтоб те оспе поклониись, больного лобызали троекратно и в доме у него не сквернословили, чтобы болезнь не обидеть. Не смотря на эти профилактические мероприятия, оспа гуляла по России как у себя дома, и косила людей направо-налево. Именно с ней связано возникновение города-призрака на месте большого и богатого когда-то Зашиверска, расположенного на реке Индигирке и покинутого людьми навсегда после опустошительной эпидемии.
Теперь подобьем неутешительные итоги по потерям среди коронованных и близких к тому особ хотя бы за XVIII век. Вильгельм II Оранский планировал стать королем Нидерландов и заодно Англии. Умер от оспы за 10 дней до рождения наследника. Император Иосиф I навел порядок в Австрии, двигался к отмене крепостничества, не обижал протестантов. Умер, чуть перебравшись за тридцать, от оспы. Луис I, испанский дофин побыл королем всего 16 дней. Его отец, страдавший меланходией, едва отрекся от престола в пользу сына, намереваясь отрешиться от государственных забот, как сын подхваил проклятую заразу. Великий Дофин Людовик. Ждал престола пятьдесят лет. Подкараулен оспой за 4 года до смерти своего отца, Людовика XIV, так и оставшись дофином.
Герцогиня и герцог Бургундские, а также их старший сын умирают один за другим, открывая путь к престолу Людовику XV, тому самому, который, в свою очередь, открыл путь к славе Мадам де Помпадур. Кстати, сам Людовик XV, направившись вволю, умер тоже от оспы, принесенной ему одной из юных возлюбленных. Мария II из династии Стюартов вполне бодро правила Англией и Шотландией после того, как свергли Якова II, летально встретилась с оспой на 33-м году жизни. Юные эрц-герцогини Иоанна Габриэлла и Мария Амалия, дочери Марии Терезии, скончались, так и не выйдя замуж за сосватанного им по очереди Короля Сицилии и Неаполя Фердинанда I. Петр II правил Россией всего три года, скончавшись в 14 от оспы, и тем самым прервав род Романовых по прямой мужской линии. В общем, приблизительная картина ясна. И на ее фоне появляется Эдвард Дженнер.
Нельзя сказать, что до него с оспой не пытались бороться. Те же китайцы, например. У них еще с глубокой до новой эры в провинции Сычуань была гора О-Мей-Шан, вокруг которой селились отшельники, и этим отшельникам было известно, что если человеку ввести под кожу гной из пузырьков оспенного больного, то можно спровоцировать болезнь и таким образом защитить человека от последующих заражений. А можно и не защитить. Инокуляция - так называется метод, штука весьма опасная, поскольку неослабленный вирус человеческой оспы, введенный описанным образом, может вызывать такую же точно болезнь, что и вирус, полученный любым другим путем. Выручало то, что некоторые больные переносили "белую" оспу, вызываемую более слабой разновидностью вируса, и вводить гной от них, или носить их зараженную одежду с тем, чтобы заболеть, было не так опасно. К тому же - интуиция предков поражает - древние китайцы, как и индийцы, догадывались о необходимости ослабить болезнь-чем-бы-она-ни-вызывалась, а потому стали высушивать оспенные корочки, измельчать их и вдувать через нос больного, вместо введения через царапины.
Наряду с этими прогрессивными методами были и самые развеселые: некоторые африканские племена, заслышав о появлении оспы в окрестностях, лепили из глины целую деревню в миниатюре и выставляли ее подальше за границу настоящей, окружив вкусностями со своего стола. Надеялись, что злая болезнь налопается еще по дороге и к настоящим людям не пойдет. Японцы считали, что от оспы может охранить мясо обезьяны. В некоторых российских деревнях, умерших от оспы выносили не через дверь, а через окно: путали следы. Там же пытались применить для лечения оспы ревень и деготь. В Чешире больного оспой лечили булкой из лавки женщины, которая, выйдя замуж, не поменяла фамилии. При этом булку надо было обязательно стащить. Теперь понимаете, почему в Чешире от оспы мерли ничуть не меньше, чем во всем мире? На острове Формоза были популярны "свиньи отпущения" - злой дух изгоняли в такую свинью, и затем сжигали его вместе с несчастной хрюшкой. А сибирские шаманы имитировали шрамы остающиеся от оспы, выжигая их на коже, и предполагая, что болезнь, бормоча под нос: "Так, этого уже посчитала", не тронет помеченного.
В Европе вариоляция к восемнадцатому веку становится довольно распространенным средством профилактики оспы, правда мрут от него изрядно - 2% зараженных. Но какие выживают, те, понятное дело, до старости живут. К слову, сам Дженнер был привит в возрасте восьми лет, и таки повезло, не заболел тяжелой формой и не погиб. Так в чем же его заслуга? спросите вы. А вот в чем. Двадцать семь лет наблюдений за доярками привели его к закономерному выводу: коровья оспа не опасна для человека. И при этом так же надежно защищает от заражения настоящей,человеческой оспой, как и сама человеческая оспа. То есть бонусы те же, но в самом начале можно не болеть. Об этом Дженнер пишет небольшой трактат, после чего разражается скандал. Труд отвергают и обвиняют в лженаучности. Дженнер не сдается и печатается за свой счет, а затем проводит опыт на человеке. И - о чудо! - еще при жизни отношение к его трудам меняется на сто восемьдесят градусов. Банкеты, памятники, медали. Вакцинацию называют вакцинацией (от лат. vacca - корова). Королевские семейства стоят на прививку в очередь, включая российских монархов. Открываются прививальные дома.
Далее, в течение двух веков оспа медленно, но верно теряет позиции, хотя даже за XX век, хвостик которого болезни уже не достался, от этой инфекции успело погибнуть по разным подсчетам от 300 до 500 миллионов человек. В 1958 году ВОЗ берет дело в свои руки, и объявляет о намерении уничтожить болезнь повсеместно. Свойства вируса сами по себе становятся большим подспорьем: он настолько устойчив к переменным факторам окружающей среды, что вакцины могут храниться месяцами, а то и годами, не утрачивая активности, и транспортироваться могут в сухом виде, так что их можно доставить в самые отдаленные и бедные уголки мира. И не только доставить, но и сохранить. В 1977 году, 26 октября зарегистрирован последний больной, заразившийся оспой в естественных условиях. В 1978 году зарегистрирована последняя смерть от оспы - Дженет Паркер удалось подхватить вирус в закрытой лаборатории, где он случайно попал из пробирки в воздух. С 1980 года отменены обязательные прививки в роддомах. Оспа стала первой инфекцией, которую человечество стерло с лица земли.
P.S. Человек не был бы человеком, если бы не оставил лазейку - себе или неприятностям на свою голову, пока не понятно. Вирус оспы не уничтожен полностью, его образцы хранятся в двух официальных лабораториях: в США и в России. Договоренность о его уничтожении несколько раз продлевалась, и наконец, лопнула: стороны, сослались на благородные мотивы и зажали пробирки. В последнее время появляются сведения о том, что кроме США и России оспу сохранили - исключительно как сувенир, на память, надо полагать - и некоторые другие игроки в мировую монопольку.
Оспа, как ее не поверни, уникальна и удивительна. Ну сами посудите. Инфекция, неотступно следовавшая за человеком из глубины веков и основательно подправившая портретную галерею Европейских владык, да и саму политическую карту Европы. Единственное в истории заболевание, принцип борьбы с которым человечество изобретало несколько раз, пока, наконец, благодаря Дженнеру, не изобрело окончательно. Болезнь, от которой так и нет лекарства (впрочем, работы над ним ведутся, и уже есть пара многообещающих веществ). Первое бактериологическое оружие, поучаствовавшее в этническом геноциде. Первое полностью изгнанное из людской популяции инфекционное заболевание. И это лишь некоторые факты из осповой истории, полной стыда, ужаса и торжества.
Натуральная оспа (а есть еще ветряная и риккетсиозная, которые к той самой, подлинной, отношения не имеют) проходит под грифом "особо опасное инфекционное заболевание" и вызывается Orthopoxvirus variola, который формой похож на кирпич и известен как самый большой из вирусов, поражающих человека. Пренеприятное недосущество, этот вирус: к замораживанию стоек, к высушиванию тоже, при комнатной температуре живет до года, при температуре 100 градусов, особенно, если вокруг сухо, выживает в течение целых пяти минут (для сравнения, ВИЧ в таких условиях загибается, не дотянув и до одной), на многие антисептики (особенно те, что использовались нашими предками, эфир, к примеру) реагирует без всякого энтузиазма, да плюс еще передается воздушно-капельным путем, причем как с мелкими каплями жидкостей, так и в сухом виде, то есть с пылью, ворсом и прочей негигиеничной мелочью. При этом даже необязательно дышать полной грудью: достаточно всего 10 (прописью: десять штук всего!!) вирусов, чтобы развилось полноценное заболевание. Вот поэтому, бродя по городам и весям, оспа чинов не разбирала, распространялась по принципу чихнул один - болеет вся улица, и, как жалуются люди из прошлого, если чума или холера приходили и уходили, то оспа все теребила и теребила человека, не покидая городов ни на год, ни на день, унося жизни и уродуя лица.
Известно два варианта болезни: "белая", она же малая оспа, или аластрим, вызываемая менее патогенной разновидностью вируса, смертельна всего в 1% случаев и обычно протекает относительно легко, а вот от "черной", "большой" оспы умирает 30% непривитых заболевших, да и протекает она намного тяжелее. Есть еще две редкие формы большой оспы. Геморрагическая сопровождается кровоточивостью слизистых и кожных покровов, а при злокачественной или плоской, оспенные пузыри долгое время остаются мягкими, не набухают и не прорываются как обычно. Смертность при этих формах достигает 90%.
Классическая оспа начинается с обычных и вроде бы не страшных гриппоподобных симптомов: температура, головная боль, боль в спине, которые потом даже почти проходят, и вдруг раз-два, а человечка-то обсыпало. Сначала рот, глотка, слизистые, потом - привет, пустулы на лице, конечностях, и чуть меньше - по телу. Собственно, это проясняет этимологию названия болезни, которое произошло от слов "сыпь" и "осыпать". Пациент - что картофелина в глазкАх, куда ни ткни, всюду пузыри, которые набухают, нагнаиваются, прорываются и подсыхают, образуя корочки, после которых остаются "оспины" - глубокие шрамы, следы от совиного клюва болезни. Кроме уродующих шрамов частым осложнением оспы была слепота - треть всех слепых в европейских городах XVIII века становились таковыми после встречи с Orthopoxvirus variola.
История знакомства оспы и человека длинна. Вот пожалуйста, извлеченный почти из небытия - шутка ли тысяча пятьсот лет до новой эры - папирус Эберса также известный как папирус Аменофиса I, также известного как Аменхотеп I (кстати, самый длинный из древнеегипетских папирусов, дошедших до нас). Заглянем-ка. После величавого и по-египетски неторопливого вступления о Тоте, который хранит, кого надо, и наказывает, кого получится, автор, собственно, за Тота себя и выдающий, переходит к медицине и в нескольких метрах текста толково, хотя иногда съезжая в стихи и пафос, знакомит читателя с наиболее распространенными болезнями своего времени. Рецепты лечения прилагаются, философские рассуждения о корне болезней и сути здоровья - в ассортименте.
Кстати, смех смехом, а к больным в Египте относились очень внимательно и бережно: никакого изгнания бесов, никаких брезгливых глупостей, никакого обскурантизма. До Гиппократа были еще века и века, а египетские врачи уже руководствовались гуманным принципом "Приди к больному и не оставляй его".
Но к делу. Среди рассказов о паразитах, о подарках любви и о скучных водянках встречаем - та-дам! - точное описание оспы. В то же время, и не исключено даже, что в тот же самый вечер, когда папирус Эберса, утиря пот со лба, переписывает египетский жрец, его собрат по планете - китаец, столь же древний и упорный строчит иероглифы, описывая оспу в источнике, который, увы, не сохранился. Зато сохранился чуть более поздний, приблизительно 11 века до нового времени, трактат - aristophan, закройте глаза, я сейчас китайское буду говорить русскими буквами - "Теучиу-фа", рассказывающий в том числе об оспе. Но поминанием в трактатах китайцы не ограничились. Справедливо рассудив, что одним описанием болезни делу не поможешь, и люди благодаря ему мереть меньше не станут, они придумали богиню Доу-чжень-нян-нян и подписали ее на защиту от оспы, а также - чтоб два раза не вставать - от кори. По утверждениям этнографов, в некоторых регионах Китая Доу-чжень-нян-нян до сих пор пользуется большим уважением и получает жертвоприношения.
Теперь, aristophan, можете открывать глаза, поскольку мы уже в Индии, и знакомимся с коллегами китайской богини по противооспенному кружку, Мариатале и Патрагали. Патрагали была девицей весьма интересной: восемь лиц, шестнадцать рук, черная, как уголь, и с истинно взрывным темпераментом. Сначала укокошила чудище, которое обижало ее отца, потом взяла, да и потребовала со спасенного родителя кувшин его собственной крови, да так потребовала, что тому пришлось отрезать себе палец. На этом непоседливая девчушка не успокоилась, и как-то, повздорив с папой из-за какого-то пустяка, швырнула в него бусами, каждая жемчужина которых немедленно превратилась на лице несчастного в оспенный нарыв. Вот так индийские детки обходились без всякой ювенальной юстиции, своими силами приструняя родителей.
А вот Манатале - скорее по лечебно-профилактической части. К ней обращаются с просьбой предотвратить возможную эпидемию, или избавить от уже нагрянувшей. Впрочем, и там не все гладко, потому как инструкция по ее задабриванию выглядит следующим образом: возьмите одного энтузиаста, проткните его кожу крючками, крючочками и крючищами (чем больше, тем лучше) и подвесьте на солнце у входа в храм минут на пятнадцать. После того, как доброволец подкоптится нависится над праздничной толпой, насмеется и напоется в свое удовольствие, снимите его с крючков и дайте ему погулять среди народа, разбрасывая амулеты. Перевяжите снятого добровольца чем и как получится и приступайте к подвешиванию следующего.
В Корее богиня оспы, подобно Патрагали, не лечила, а очень даже наоборот, чуть что не по ней, заражала направо и налево. Считалось, что она приходит из Китая, звали ее Мама Сонним, или Хогу Пёльсон и даже не совсем всегда она считалась женским божеством, более того, иногда ее вообще представляли лошадью. Поэтому, когда больной начинал выздоравливать, его сердобольные соплеменники скручивали из соломы чучело лошади, навьючивали соломенную лошадь всякой снедью и даже деньгами и уносили подальше от деревни, в смысле «мы тебя, конечно, уважаем, но иди-ка давай, в свой Китай обратно, погуляла и хватит, при всем респекте».
Говоря о богах, невозможно, конечно, обойти величайшего среди них фокусника-биотеррориста, ветхозаветного Иегову. В отличие от узкоспециализированных коллег, у Иеговы всяческие проказы-оспы-чумы только что через кольцо не прыгали, и все - в воспитательных целях. Вот, как, например, воспитывали египтян шестой казнью египетской: «И cказал Господь Моисею и Аарону: возьмите по полной горсти пепла из печи, и пусть бросит его Моисей к небу в глазах фараона; и поднимется пыль по всей земле Египетской, и будет на людях и на скоте воспаление с нарывами, во всей земле Египетской. Они взяли пепла из печи и предстали пред лицом фараона. Моисей бросил его к небу, и сделалось воспаление с нарывами на людях и на скоте. И не могли волхвы устоять пред Моисеем по причине воспаления, потому что воспаление было на волхвах и на всех Египтянах».
Вообще-то ученые до сих пор спорят, не идет ли случайно речь о чуме вместо оспы, однако логика на стороне «оспянников»: нарывы-то были и на людях, и на скоте, а возбудитель чумы с крупным рогатым скотом не «работает». Зато вирус человеческой оспы, как предполагается, возник от коровьего путем нескольких мутаций, и до сих пор очень ему близок. Именно эта близость сделала эффективными прививки от коров, придуманные Дженнером. Вполне возможно, что во времена, о которых идет речь еще мог существовать некий промежуточный вариант, способный цепляться как к коровам, так и к человку (впрочем, прямых подтверждений этой идее пока не найдено).
Далее путаница усиливается, и следы оспы почти теряются в многочисленныз эпидемиях ходивших по арабскому миру, Греции и Риму весь дохристианский период и в начале новой эры. Некоторые исследователи утверждают, что в пятом веке до новой эры именно оспа потрепала персидскую армию Ксеркса (и самого Ксеркса тоже, кстати, летально потрепала), предотвратив завоевание Греции, а через пятьдесят лет - очевидно для равновесия - выкосила Афины. Однако описания симптомов расплывчаты и туманны. Как выясняется, греческие врачи вообще не очень заморачивались: сыпь и лихорадка проходили у них скопом под грифом «сыпь и лихорадка», и никакого дифдиагноза.
Более или менее уверенно оспу упоминают в качестве главного героя трагедии под названием "Антонианская чума", которую ее величество природа поставила на сцене Рима в 165 году, уничтожив под гребенку 5 млн человек, включая императора Марка Аврелия. Ну а затем дело окончательно проясняется к шестому веку новой эры, когда, слава богу, нашелся порядочный и рассудительный человек, епископ Марий из Аванша, который дал болезни ее нынешнее название variola, что означает "пятнистая" или "вся в нарывах", смотря как с латыни переводить. Как раз примерно в это время мы едва не потеряли средневековых японцев: оспа выкосила две трети населения островов, а выжившие с перепугу приняли буддизм. И тогда же перед воротами Мекки чудесным образом свалилась с оспой вся армия абиссинского князя Абепа, которому, ни раньше ни позже, в год рождения Мухаммеда приспичило пойти на Мекку войной. Не далеко ушел, надо констатировать.
В Европе, впрочем, дела обстояли не лучше: несомненнное и победоносное шествие оспы продолжается год за годом. Вот, к примеру, являются норманны в Париж в девятом веке, потому как, понятно, увидеть Париж и умереть. Но они-то думали, это фигурально и от восторга, а оказалось - буквально и от оспы. Эпидемия была так ужасна, что заразившихся убивали, чтобы остановить распространение инфекции. Кстати, как раз в девятом веке появляется первый европейский трактат, посвященный оспе и только оспе. Его автор утверждает, что болезнь эта - детская, то есть не переболеть ею до двадцати лет - редкость, как сейчас ветрянкой или корью, и выдвигает любопытное предположение, что оспенная сыпь - ничто иное, как гной и порча, накопленные ребенком во время внутриутробного развития и, рано или поздно, покидающие его тело (впрочем, не самое странное из утверждений, вот, например арабский врач Ар-Рази приблизительно в то же время считал, что у молодых и юных просто кровь кипит, так что оспенная сыпь - всего-то кипятковые пузыри, как на воде).
Далее, в пятнадцатом веке гремят эпидемии в Голландии, Ломбардии и снова во Франции. Европа постепенно превращается в один большой оспенный лазарет, врачи от слова «оспа» закатывают глаза, неболевшие трясутся крупной дрожью, болеющие мрут и остаются с отметинами или слепнут, глохнут, утрачивают способность к воспроизводству. Тем не менее, есть и позитивные моменты: уже замечено, что переболевшие больше никогда не болеют, уже понятно, что у некоторых болезнь протекает в легкой форме (помните, белая, или малая оспа) и они после этого тоже не болеют, уже даже пытаются производить прививки малой оспы, надевая на неболеших одежду перенесших легкую оспу людей или вводя пациентам в надрез на коже небольшое количество гноя из оспенных пустул. В общем, худо-бедно как-то справляются и уже почти дождались Дженнера - всего-то пара веков осталась.
И тут случается эпизод, за который до сих пор должна краснеть вся просвещенная Европа, а именно: геноцид индейского народа с применением оспы в качестве биологического оружия. Америка уже более двадцати лет как открыта, Колумб уехал, но обещал вернуться, а тут вдруг является Эрнан Кортес - конкистадор и отборнейшая дрянь, извините за выражение. Приходит, и видит, что тут тебе инки со своим золотом, тут тебе ацтеки со своим шоколадом, тут тебе майя с календарем, и совершенно они ни в каком Кортесе не нуждаются и делиться не хотят. Что делает Кортес? Завозит в Америку несколько сотен одеял, которыми накрывали оспенных больных, и приходит с ними к индейцам - примите в дар и все такое. Где не берут вожди, там он незатейливо подкидывает одеяла поближе к деревням - чтобы нашли простые жители. И в считанные месяцы разражается грандиознейшая эпидемия, гибнет до половины всего индейского населения, никогда прежде с оспой не сталкивавшегося. Благополучные прежде государства трещат по швам, паника и ужас - боги гневаются на нас! - охватывает народы. Кстати, после изобретения вакцинации Дженнером, долго сомневались, стоит ли применять ее для индейцев, ведь с коровьей оспой они тоже никогда не сталкивались. Рискнули в итоге, и все вышло хорошо: Дженнеру еще при жизни доставили письмо с благодарностью от вождей нескольких крупных племен.
Россия познакомилась с оспой только в пятнадцатом веке, и знакомство было, как у всех - не из приятных. Болезнь выкашивает половину Сибири и добирается до самых северных народов, которые подходят к лечению серьезно, но не ново: борются с духами, отправляя в космос или куда-то в его окрестности шаманов, принимающих облик быков. Почему-то считалось, что именно в таком виде можно одержать победу над оспой, которая представлялась народам севера босой светловолосой женщиной в алом сарафане. Причем во время эпидемий ее называли почтительно "госпожа" или "бабушка". "Госпоже" приписывалось повышенное любопытство, и потому особой шаманской доблестью считалось заманить ее чем-нибудь интересным в бутылку и заткнуть пробкой (хорошо, что дело было не в арабских странах, где так обходились с джиннами, ведь страшно подумать, что случилось бы, окажись в одной бутылке оспа и джинн). В западных районах России оспу тоже уважали, но без шаманского огонька, просто называли "Оспой Ивановной", "Оспой Африкановной" и "оспицей-матушкой", приходили к больному, прощения у оспы просили, детей приводили, чтоб те оспе поклониись, больного лобызали троекратно и в доме у него не сквернословили, чтобы болезнь не обидеть. Не смотря на эти профилактические мероприятия, оспа гуляла по России как у себя дома, и косила людей направо-налево. Именно с ней связано возникновение города-призрака на месте большого и богатого когда-то Зашиверска, расположенного на реке Индигирке и покинутого людьми навсегда после опустошительной эпидемии.
Теперь подобьем неутешительные итоги по потерям среди коронованных и близких к тому особ хотя бы за XVIII век. Вильгельм II Оранский планировал стать королем Нидерландов и заодно Англии. Умер от оспы за 10 дней до рождения наследника. Император Иосиф I навел порядок в Австрии, двигался к отмене крепостничества, не обижал протестантов. Умер, чуть перебравшись за тридцать, от оспы. Луис I, испанский дофин побыл королем всего 16 дней. Его отец, страдавший меланходией, едва отрекся от престола в пользу сына, намереваясь отрешиться от государственных забот, как сын подхваил проклятую заразу. Великий Дофин Людовик. Ждал престола пятьдесят лет. Подкараулен оспой за 4 года до смерти своего отца, Людовика XIV, так и оставшись дофином.
Герцогиня и герцог Бургундские, а также их старший сын умирают один за другим, открывая путь к престолу Людовику XV, тому самому, который, в свою очередь, открыл путь к славе Мадам де Помпадур. Кстати, сам Людовик XV, направившись вволю, умер тоже от оспы, принесенной ему одной из юных возлюбленных. Мария II из династии Стюартов вполне бодро правила Англией и Шотландией после того, как свергли Якова II, летально встретилась с оспой на 33-м году жизни. Юные эрц-герцогини Иоанна Габриэлла и Мария Амалия, дочери Марии Терезии, скончались, так и не выйдя замуж за сосватанного им по очереди Короля Сицилии и Неаполя Фердинанда I. Петр II правил Россией всего три года, скончавшись в 14 от оспы, и тем самым прервав род Романовых по прямой мужской линии. В общем, приблизительная картина ясна. И на ее фоне появляется Эдвард Дженнер.
Нельзя сказать, что до него с оспой не пытались бороться. Те же китайцы, например. У них еще с глубокой до новой эры в провинции Сычуань была гора О-Мей-Шан, вокруг которой селились отшельники, и этим отшельникам было известно, что если человеку ввести под кожу гной из пузырьков оспенного больного, то можно спровоцировать болезнь и таким образом защитить человека от последующих заражений. А можно и не защитить. Инокуляция - так называется метод, штука весьма опасная, поскольку неослабленный вирус человеческой оспы, введенный описанным образом, может вызывать такую же точно болезнь, что и вирус, полученный любым другим путем. Выручало то, что некоторые больные переносили "белую" оспу, вызываемую более слабой разновидностью вируса, и вводить гной от них, или носить их зараженную одежду с тем, чтобы заболеть, было не так опасно. К тому же - интуиция предков поражает - древние китайцы, как и индийцы, догадывались о необходимости ослабить болезнь-чем-бы-она-ни-вызывалась, а потому стали высушивать оспенные корочки, измельчать их и вдувать через нос больного, вместо введения через царапины.
Наряду с этими прогрессивными методами были и самые развеселые: некоторые африканские племена, заслышав о появлении оспы в окрестностях, лепили из глины целую деревню в миниатюре и выставляли ее подальше за границу настоящей, окружив вкусностями со своего стола. Надеялись, что злая болезнь налопается еще по дороге и к настоящим людям не пойдет. Японцы считали, что от оспы может охранить мясо обезьяны. В некоторых российских деревнях, умерших от оспы выносили не через дверь, а через окно: путали следы. Там же пытались применить для лечения оспы ревень и деготь. В Чешире больного оспой лечили булкой из лавки женщины, которая, выйдя замуж, не поменяла фамилии. При этом булку надо было обязательно стащить. Теперь понимаете, почему в Чешире от оспы мерли ничуть не меньше, чем во всем мире? На острове Формоза были популярны "свиньи отпущения" - злой дух изгоняли в такую свинью, и затем сжигали его вместе с несчастной хрюшкой. А сибирские шаманы имитировали шрамы остающиеся от оспы, выжигая их на коже, и предполагая, что болезнь, бормоча под нос: "Так, этого уже посчитала", не тронет помеченного.
В Европе вариоляция к восемнадцатому веку становится довольно распространенным средством профилактики оспы, правда мрут от него изрядно - 2% зараженных. Но какие выживают, те, понятное дело, до старости живут. К слову, сам Дженнер был привит в возрасте восьми лет, и таки повезло, не заболел тяжелой формой и не погиб. Так в чем же его заслуга? спросите вы. А вот в чем. Двадцать семь лет наблюдений за доярками привели его к закономерному выводу: коровья оспа не опасна для человека. И при этом так же надежно защищает от заражения настоящей,человеческой оспой, как и сама человеческая оспа. То есть бонусы те же, но в самом начале можно не болеть. Об этом Дженнер пишет небольшой трактат, после чего разражается скандал. Труд отвергают и обвиняют в лженаучности. Дженнер не сдается и печатается за свой счет, а затем проводит опыт на человеке. И - о чудо! - еще при жизни отношение к его трудам меняется на сто восемьдесят градусов. Банкеты, памятники, медали. Вакцинацию называют вакцинацией (от лат. vacca - корова). Королевские семейства стоят на прививку в очередь, включая российских монархов. Открываются прививальные дома.
Далее, в течение двух веков оспа медленно, но верно теряет позиции, хотя даже за XX век, хвостик которого болезни уже не достался, от этой инфекции успело погибнуть по разным подсчетам от 300 до 500 миллионов человек. В 1958 году ВОЗ берет дело в свои руки, и объявляет о намерении уничтожить болезнь повсеместно. Свойства вируса сами по себе становятся большим подспорьем: он настолько устойчив к переменным факторам окружающей среды, что вакцины могут храниться месяцами, а то и годами, не утрачивая активности, и транспортироваться могут в сухом виде, так что их можно доставить в самые отдаленные и бедные уголки мира. И не только доставить, но и сохранить. В 1977 году, 26 октября зарегистрирован последний больной, заразившийся оспой в естественных условиях. В 1978 году зарегистрирована последняя смерть от оспы - Дженет Паркер удалось подхватить вирус в закрытой лаборатории, где он случайно попал из пробирки в воздух. С 1980 года отменены обязательные прививки в роддомах. Оспа стала первой инфекцией, которую человечество стерло с лица земли.
P.S. Человек не был бы человеком, если бы не оставил лазейку - себе или неприятностям на свою голову, пока не понятно. Вирус оспы не уничтожен полностью, его образцы хранятся в двух официальных лабораториях: в США и в России. Договоренность о его уничтожении несколько раз продлевалась, и наконец, лопнула: стороны, сослались на благородные мотивы и зажали пробирки. В последнее время появляются сведения о том, что кроме США и России оспу сохранили - исключительно как сувенир, на память, надо полагать - и некоторые другие игроки в мировую монопольку.