5.2 Спарта, часть 1
В системе городов-государств классического периода истории древней Эллады особенное положение занимали два полиса - Афины и Спарта. Оба этих государства, каждое по-своему, внесли огромный вклад в становление и развитие греческой цивилизации.
Еще античные авторы заложили основы традиции противопоставления Афин и Спарты как двух полисов, резко различавшихся по принципам государственного устройства и организации экономических систем. В экономике Афин, построенной на развитии торговли, ремёсел и денежного обращения, максимально открытой для перемещения товаров и людей, видели образец свободного рынка, тогда как Спарта, поставившая интересы государства выше частных интересов и свобод своих граждан, но добившаяся максимального имущественного равенства, представляла собой образец тоталитаризма. С тех пор дихотомия «Афины - Спарта» стала неизменным атрибутом самых разнообразных философско-политических концепций. Так, Спарта как образец «недемократического» государства привлекла пристальное внимание немецкого историка Роберта фон Пельмана, создавшего в конце прошлого века фундаментальный труд «История античного коммунизма и социализма». Р. Пельман определил спартанское устройство как «государственный социализм», при котором личность всецело подчинена государству.
Спарта считается первым полисом, или «городом-государством» классического типа, возникшим в материковой Греции. Спарта была столицей Лаконии - области на юге полуострова Пелопоннес, покорённой дорийцами, причем количественно захватчики сильно уступали местному населению (по разным оценкам, в 7-10 раз). Их малочисленность, а также неискушенность в вопросах земледелия способствовали формированию такого государства, в котором дорийцы образовали привилегированную группу воинов, эксплуатирующую местных земледельцев. Вся плодородная земля была обращена в государственную собственность, а работавшие на ней крестьяне получили статус крепостных (илотов). Жители предгорий и прибрежных поселений, а также ремесленники остались свободными, но были обложены налогом и лишены права участия в государственных делах Спарты (их называли периэками, букв. «живущими вокруг»).
5.2.1 Реформы Ликурга - политическая система
Считается, что государственное устройство Спарты во многом заимствовано с Крита, но в нём явно прослеживаются порядки, характерные для кочевых вождеств. Сходка воинов постепенно трансформировалась в народное собрание (апеллу) с равными правами граждан вносить предложения и отклонять их. Вожди-предводители, стоявшие во главе войска, стали царями (традиционно в Спарте их было два). Фактическое оформление спартанской государственности античные историки связывают с реформами Ликурга (825-800 гг. до н.э.). Вот как их описывает Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях»:
«Из многочисленных нововведений Ликурга первым и самым главным был Совет старейшин (геруссия). В соединении с горячечной и воспаленной, по слову Платона, царской властью, обладая равным с нею правом голоса при решении важнейших дел, этот Совет стал залогом благополучия и благоразумия. Государство, которое носилось из стороны в сторону, склоняясь то к тирании, когда победу одерживали цари, то к полной демократии, когда верх брала толпа, положив посредине, точно балласт в трюме судна, власть старейшин, обрело равновесие, устойчивость и порядок: двадцать восемь старейшин теперь постоянно поддерживали царей, оказывая сопротивление демократии, но в то же время помогали народу хранить отечество от тирании».
Таким образом, геруссия насчитывала тридцать членов: двух наследных царей и 28 старейшин, выбираемых пожизненно. В промежутках между народными собраниями геруссия обладала всей полнотой власти, включая судебную; военное руководство оставалось при этом полностью в руках царей. Плутарх, подробно описывая процедуру избрания в старейшины (геронты), утверждает, что на данную должность из числа граждан, достигших 60 лет, могли претендовать только «лучшие по добродетели» - подразумевая, очевидно, что избранники не должны злоупотреблять властью и будут заботиться о благе всех спартиатов. Появление органа власти в форме малой группы, как мы знаем из главы 3.10, было шагом в правильном направлении, чего не скажешь о пожизненном членстве. Группа пожизненно избранных пожилых людей едва ли будет склонна к реформаторству, впрочем, в условиях Спарты, где государство в первую очередь решало задачу сохранения привилегированного положения спартиатов, консерватизм и был целью.
Формально реформы Ликурга закрепили верховную власть за народным собранием, апеллой. Скорее всего, все спартиаты без исключения обладали правом законодательной инициативы, но на практике они данным правом не пользовались в силу привычки подчиняться тем, кто занимал более высокое положение в возрастной, социальной или военной иерархии. В психологическом плане спартанская апелла оставалась сходкой воинов и лишь утверждала или отвергала предложения геруссии.
5.2.2 Реформы Ликурга - выравнивание доходов
«Второе и самое смелое из преобразований Ликурга - передел земли. Поскольку господствовало страшное неравенство, толпы неимущих и нуждающихся обременяли город, а все богатства перешли в руки немногих, Ликург, дабы изгнать наглость, зависть, злобу, роскошь и еще более старые, еще более грозные недуги государства - богатство и бедность, уговорил спартанцев объединить все земли, а затем поделить их заново и впредь хранить имущественное равенство, превосходства же искать в доблести, ибо нет меж людьми иного различия, иного первенства, нежели то, что устанавливается порицанием постыдному и похвалою прекрасному. Переходя от слов к делу, он разделил Лаконию между периэками, или, иначе говоря, жителями окрестных мест, на тридцать тысяч участков, а земли, относящиеся к самому городу Спарте, - на девять тысяч, по числу семей спартиатов. Ликург полагал, что этого окажется достаточным для такого образа жизни, который сохранит его согражданам силы и здоровье, меж тем как иных потребностей у них быть не должно».
Плутарх ярко демонстрирует свое отношение к имущественному неравенству и восхищение Ликургом. Самое удивительное в этой истории, что передел земли провёл один человек, и спартанская знать ему подчинилась. Впрочем, Плутарх упоминает, что Ликург действовал больше насильственными мерами, чем убеждением, и ему даже выбили в драке глаз. Конечно, Ликург нажил себе множество влиятельных врагов, что отразилось на судьбе самого законодателя: традиция единодушна в том, что умер Ликург в изгнании.
Передел земли сопровождался перераспределением крепостных. К каждому участку, выделенному спартиатам, прикреплялось соответствующее число илотов, которые должны были отдавать хозяину установленное количество ячменя, вина, оливкового масла и некоторых других продуктов. Спартанские законы не стремились сделать положение илота очень тяжелым. Илот имел собственное жилище, семью. Илоты обрабатывали землю своими собственными орудиями. Было постановлено, что господин, требующий от илота больше установленного законом количества продуктов, подвергается проклятию. Потому надо полагать, что илоты не жили в нищете и даже приобретали некоторую зажиточность. Илоты были крепостными спартанского государства, а не отдельных лиц, поэтому господин, на которого работал илот, не имел права ни убить его, ни продать, ни отпустить на волю. Только спартанское правительство могло дать свободу илоту.
5.2.3 Ликург против престижного потребления
Проводя уравнительный раздел земли, Ликург руководствовался абсолютно верным представлением, что для сплоченности группы необходимо ликвидировать внутренние источники конфликтов и недовольства, важнейшим из которых служит имущественное неравенство. Накопление богатства ведёт не только к росту престижного потребления, унижающего менее имущих; также растёт потребление благ третьей группы потребностей - удовольствий, которые делают воинов изнеженными и слабыми. Поэтому
«Чтобы нанести роскоши и страсти к богатству ещё более решительный удар, Ликург провел третье и самое прекрасное преобразование - учредил общие трапезы: граждане собирались вместе и все ели одни и те же кушанья, нарочито установленные для этих трапез; они больше не проводили время у себя по домам, валяясь на мягких покрывалах у богато убранных столов, жирея благодаря заботам поваров и мастеровых, точно прожорливые скоты, которых откармливают в темноте, и растлевая не только нрав свой, но и тело, предающееся всевозможным наслаждениям и излишествам, приобретающее потребность в долгом сне, горячих купаниях, полном покое - словно в некоем ежедневном лечении. Это, конечно, чрезвычайно важно, но еще важнее, что благодаря совместному питанию и его простоте богатство перестало быть завидным, перестало быть богатством. Невозможно было ни воспользоваться роскошным убранством, ни насладиться им, ни даже выставить его напоказ и хотя бы потешить свое тщеславие, коль скоро богач ходил к одной трапезе с бедняком. Нельзя было и явиться на общий обед, предварительно насытившись дома: все зорко следили друг за другом и, если обнаруживали человека, который не ест и не пьет с остальными, порицали его, называя разнузданным и изнеженным.
На трапезы собиралось человек по пятнадцать, иной раз немногим менее или более. Каждый сотрапезник приносил ежемесячно медимн ячменной муки, восемь хоев вина, пять мин сыра, две с половиной мины смокв и, наконец, совсем незначительную сумму денег для покупки мяса и рыбы. Обычай совместных трапез спартанцы неукоснительно соблюдали вплоть до поздних времен».
Пятнадцать или около того человек, по всеобщему мнению историков, - это размер воинского подразделения нижнего уровня, базовой организационной единицы спартанской армии. Слаженность и взаимопомощь внутри каждой такой группы делала армию в целом высокомотивированной, дисциплинированной и хорошо управляемой. Но куда важнее роль этих малых групп в мирной жизни. Проводя большую часть времени совместно, члены группы постоянно находились на виду друг у друга, и любые отступления от заданной модели поведения немедленно фиксировались и пресекались. В результате реализовалась уникальная модель государства, основанного на распределенном контроле и принуждении. В Спарте не существовало государственного аппарата, отчужденного от гражданского общества. Спартиаты в своей совокупности и были государством. Нарушители спартанского общественного порядка и морали наказывались самими малыми группами, причем презрение к ним было всеобщим и действовало сильнее, чем кнут надсмотрщика.
5.2.4 Система воспитания
Важной частью спартанской системы было воспитание молодого поколения:
«Едва мальчики достигали семилетнего возраста, Ликург отбирал их у родителей и разбивал по отрядам, чтобы они вместе жили и ели, приучаясь играть и трудиться друг подле друга. Во главе отряда он ставил того, кто превосходил прочих сообразительностью и был храбрее всех в драках. Остальные равнялись на него, исполняли его приказы и молча терпели наказания, так что главным следствием такого образа жизни была привычка повиноваться. За играми детей часто присматривали старики и постоянно ссорили их, стараясь вызвать драку, а потом внимательно наблюдали, какие у каждого от природы качества - отважен ли мальчик и упорен ли в схватках.
Воспитание спартанца длилось и в зрелые годы. Никому не разрешалось жить так, как он хочет: точно в военном лагере, все в городе подчинялись строго установленным порядкам и делали то из полезных для государства дел, какое им было назначено. Считая себя принадлежащими не себе самим, но отечеству, спартанцы, если у них не было других поручений, либо наблюдали за детьми и учили их чему-нибудь полезному, либо сами учились у стариков. Ведь одним из благ и преимуществ, которые доставил согражданам Ликург, было изобилие досуга. Заниматься ремеслом им было строго-настрого запрещено, а в погоне за наживой, требующей бесконечных трудов и хлопот, не стало никакой надобности, поскольку богатство утратило всю свою ценность и притягательную силу… Вместе с монетой исчезли и тяжбы; и нужда и чрезмерное изобилие покинули Спарту, их место заняли равенство достатка и безмятежность полной простоты нравов. Все свободное от военной службы время спартанцы посвящали хороводам, пирам и празднествам, охоте, гимнасиям и лесхам».
Таким образом, в государственном устройстве Спарты мы видим двойственность, характерную для кочевых империй. Для покоренного населения - илотов и периэков - Спарта была типичным государством-бандитом, изымающим прибавочный продукт. Но отношения внутри группы «военной элиты», основанные на равенстве - интереснейший исторический эксперимент, заслуживающий тщательного анализа.
Прежде всего - был ли этот эксперимент успешным? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно определиться с понятием «успешности»; в данном случае будем предполагать, что законодатель ставил целью получение устойчивой политической системы, способной эффективно противостоять как внутренним, так и внешним угрозам. История показала, что проблемы в Спарте начали нарастать около 400 г. до н.э., то есть спустя четыре века от реформ Ликурга. До этого была победа в составе греческого союза над огромной персидской армией - под руководством спартанских командиров и с решающим вкладом Спарты, плюс победа над Афинами в 30-летней Пелопонесской войне. Сейчас это покажется невероятным, но первое в мировой истории противостояние социалистического равенства и рыночной свободы закончилось победой равенства. Всё это время Спарта была признанным лидером греческого мира и грозой греческих тиранов. Спарта пережила катастрофическое землетрясение и последовавшее за ним восстание илотов, и всё это с минимальными модификациями того строя, который учредил Ликург. За эти четыре века многие греческие полисы вступали в фазу подъёма, но спустя даже не века - лишь десятилетия - теряли свои позиции. На этом фоне, похоже, мы имеем все основания считать реформы Ликурга удачными. Конечно, мы не знаем, насколько счастливыми ощущали себя сами спартиаты, но факт, что обязанность участия в военных походах прекращалась лишь по достижении 60-летнего возраста, кое-что говорит об их здоровье и продолжительности жизни.
Удачный опыт реформ Ликурга доказывает возможность успешного построения «рукотворного» общественного строя, разбивая аргументы сторонников «естественной» эволюции исключительно по рыночно-капиталистическому пути. Основа успеха - комплексный подход: Ликург одновременно произвёл ряд новаций, каждая из которых была необходимым элементом целостной системы. Выравнивание доходов, распределенная власть, борьба с престижным потреблением, воспитание молодежи - не будь они проведены в комплексе, эффект от каждой из этих мер был бы ничтожным.
5.2.5 Неучтенные проблемы
Был ли государственный строй Спарты идеальным? Конечно нет, особенно с высоты того исторического опыта, который накоплен к настоящему моменту. В чём видятся сегодня основные ошибки:
Уравнительная реформа Ликурга была разовым актом, в систему не был заложен механизм адаптации к изменениям, обычно происходящим в обществе. Важнейшим таким изменением всегда является рост населения. Как указывал ещё Аристотель в «Политике», разбирая государственное устройство лакедемонян: «… ясно, что при возрастании населения существующий порядок распределения земельной собственности неизбежно должен увеличивать число бедняков». В первую очередь страдали многодетные семьи. В Спарте была запрещена купля-продажа земли даже в таких замаскированных видах, как дарение и завещание. Спартанское законодательство не допускало и деления земельных наделов (клеров) между наследниками. Наследником земли, очевидно, считался только старший сын. Содержание младших сыновей, скорее всего, было обязанностью сначала отца, а после его смерти - старшего брата. Единственным механизмом получения клера для младших сыновей было усыновление их семьями, где не было наследников-мужчин. Условием подобного усыновления могла быть женитьба на дочери владельца клера.
После занятий военными упражнениями у спартиатов оставалось достаточно свободного времени. Законодатель запретил спартиатам заниматься торговлей и ремеслами, так как преследовал цель устранить источники роста богатства и имущественного расслоения. Этим он лишил младших детей в семьях запасных вариантов самообеспечения (чем был плох дополнительный доход от ремесла, если заниматься им в свободное от военных упражнений время?), и обрек Спарту на нарастающее экономическое отставание от остальных греческих полисов. Основные очаги ремесла и торговли были вынесены за пределы города и расположены в местах проживания периэков и илотов. Для спартанца считалось позорным проявление какого-либо интереса к делам, непосредственно не связанным с военной службой или подготовкой к ней. Даже посещение рынка в глазах общественного мнения выглядело делом, недостойным гражданина. По словам Плутарха, под запретом были даже темы разговоров, связанные с торговлей или наживой. Спарта постепенно становилась архаичным сельскохозяйственным регионом, все более бедным на фоне развивающегося греческого мира. Особенно это стало заметно во время греко-персидской войны, когда потребовались средства на создание флота и походы спартанской армии.
С воспитанием иммунитета к демонстративному потреблению и удовольствиям тоже оказалось не так просто. К пьянству спартиаты старались привить отвращение, показывая молодым воспитанникам сильно пьяных илотов (которых предварительно поили неразбавленным вином). Сложнее было с притягательностью роскоши и экзотики, которую завозили чужестранцы. Судя по данным античной традиции, изначально Спарта была открыта для торговых и культурных контактов с Египтом и странами Востока. Широкий экспорт лаконской керамики, особенно между 575 и 550 гг., предполагает, что морское искусство было хорошо знакомо, по крайней мере, части спартанских периэков. Но постепенно Спарта становится всё более закрытой и изолированной. Как сообщают древние авторы, спартанские власти старались не выпускать собственных граждан за пределы страны и ограничивать въезд иностранцев в Спарту.
Возможно, проблема была не только в иностранцах, но и в спартанских женщинах. Как указывает Аристотель: «Законодатель, желая, чтобы все государство в его целом стало закаленным, вполне достиг своей цели по отношению к мужскому населению, но пренебрег сделать это по отношению к женскому населению: женщины в Лакедемоне в полном смысле слова ведут своевольный образ жизни и предаются роскоши. При таком государственном строе богатство должно иметь большое значение, в особенности если мужчинами управляют женщины, что и наблюдается большей частью среди живущих по-военному воинственных племен…»
Запрет для спартиатов-мужчин любой деятельности, кроме военной, сделал пространство их социального успеха одномерным. Удача на поле боя осталась единственным способом добиться высокого положения в обществе. Героизация ратного труда и проповедь сладостной гибели за отечество стали лейтмотивом спартанской военной пропаганды. В этом деле спартанцы достигли больших высот. Был разработан целый ритуал разнообразных поощрений за ратные подвиги. Так, граждане, которые умирали за отечество, в отличие от остальных, заслуживали привилегию иметь свое имя на могильном камне. Проявившие исключительную храбрость получали еще большие почести вплоть до героизации, причем слава эта распространялась и на семью героя. Наоборот, за трусость подвергали общественному порицанию не только самого виновного, но и всех его близких. По словам Ксенофонта, "в Спарте скорее предпочитали смерть, чем такую бесчестную и позорную жизнь".
Доминирование военных порядков вкупе со строгим контролем за повседневной жизнью граждан имело своим результатом формирование у них стереотипов поведения по "армейскому" образцу. Как эти стереотипы выглядели на практике, хорошо показал Платон: "Никто никогда не должен оставаться без начальника - ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда - и на войне и в мирное время - надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими руководствоваться, например по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперед, приступать к упражнениям, умываться, питаться и пробуждаться ночью для несения охраны и для исполнения поручений..." Оборотной стороной равенства и братства стало отсутствие личной свободы и независимости. В итоге характерными чертами целой галереи спартанских военачальников стали робость и осторожность, отсутствие независимого мышления, постоянное ожидание инструкций из дома. Если не несколько ярких личностей, не побоявшихся конфликта с властной элитой, Спарта никогда бы не выиграла Пелопоннесской войны.
«Мелкодисперсная» структура спартанского общества, основанного на обеденных группах (сисситиях), тоже несла в себе скрытые проблемы. С одной стороны, доверие внутри группы давало возможность свободного обсуждения любых тем, что инспирировало политическую активность граждан и помогало выработке определенной позиции. Стоик Персей (III в.) называет сисситии "малой политической организацией". С другой, при внешне соблюдаемом равенстве отдельные "обеденные клубы" вовсе не были равны между собой. И хотя сисситии никогда не переставали быть элементарными подразделениями спартанского войска, что подразумевает комплектование сисситий по административно-территориальному принципу и их формальное равенство между собой, однако на практике членами отдельных сисситий, скорее всего, становились люди социально близкие по своему происхождению и имущественному состоянию. Фактически всегда имелись семьи, которые могли влиять на продвижение своих детей по карьерной лестнице. В истории Спарты можно найти удивительно много примеров того, что высокие посты в государстве из поколения в поколение занимались членами одних и тех же фамилий. Это означает, что внутри спартанской системы сохранялись элементы наследственной аристократии. Высшие государственные должности, по сути дела, были "номенклатурными".
5.2.6 Дальнейшие реформы
Взаимный контроль, благодаря которому в Спарте решалась задача приоритета общего блага, оставался внутригрупповым, а значит, его строгость могла сильно различаться от группы к группе. Похожая проблема вставала с воспитанием молодежи - требовалась его унификация, независимость от личных пристрастий педагогов. Поэтому уже во 2-й половине VIII в. в Спарте появляется новый государственный орган - эфорат. Коллегия из пяти эфоров, избираемых народным собранием на один год из числа всех полноправных спартиатов в возрасте не менее тридцати лет без различия состоятельности, должна была исполнять контрольные функции. Первоначально эфоры имели ограниченный объем полномочий. Они всего лишь надзирали за работой социальной системы: инспектировали физическое состояние мальчиков, вершили суд в случаях неповиновения и возглавляли шествия на Гимнопедиях (национальном спортивно-музыкальном празднике).
Их роль резко возросла в середине VI в. после последнего, третьего этапа реформирования спартанского общества, в результате которого возникла т. н. классическая модель спартанского полиса. Возможным автором имевших тогда место изменений был эфор Хилон. Он был инициатором закона, передавшего председательство в народном собрании и в герусии от царей к эфорам. С этого момента эфорат в силу целого ряда присущих ему изначально потенциальных возможностей проявлял четко выраженную тенденцию к усилению своих властных функций. Это выражалось, с одной стороны, в расширении его юрисдикции, а с другой - в распространении власти эфоров не только на рядовых граждан, но и на высших "чиновников", в том числе и царей. В компетенцию эфоров как рабочего комитета народного собрания, входили вопросы, затрагивающие почти все стороны жизни спартанского полиса. Им же принадлежало право вносить законопроекты в апеллу и ставить их на голосование. Этим правом не обладало больше ни одно должностное лицо в Спарте, включая царей и геронтов.
Аристотель в трактате «Политика», написанном в промежутке с 335 по 322 г. до н. э., так описывает эфорат в современной ему Спарте: «Так как власть эфоров чрезвычайно велика и подобна власти тиранов … получался вред для государственного строя: из аристократии возникала демократия. Конечно, этот правительственный орган придает устойчивость государственному строю, потому что народ, имея доступ к высшей власти, остается спокойным, ведь целью того государственного строя, который рассчитывает на долговечное существование, должно служить то, чтобы все части, составляющие государство, находили желательным сохранение существующих порядков».
Из-за эфората не только древние авторы иногда отзывались о Спарте как о демократии, но и некоторые современные исследователи продолжают рассматривать ее как демократический полис.
В реальности спартанская демократия не была полноценной. Эфоры обладали особым качеством, отсутствующим у всех прочих республиканских магистратов в Спарте: они были неподотчетны другим должностным лицам, абсолютно независимы от них и практически безнаказанны. Вплоть до III в. мы не знаем ни одного случая, чтобы эфор привлекался к суду за свою прошлую деятельность. Отчет, который одна коллегия эфоров давала post factum следующей за ней коллегии, как правило, носил формальный характер.
Чтобы понять, как выглядит настоящая демократия, обратимся к опыту другого древнегреческого полиса - Афин.
5.3 Афины
Еще античные авторы заложили основы традиции противопоставления Афин и Спарты как двух полисов, резко различавшихся по принципам государственного устройства и организации экономических систем. В экономике Афин, построенной на развитии торговли, ремёсел и денежного обращения, максимально открытой для перемещения товаров и людей, видели образец свободного рынка, тогда как Спарта, поставившая интересы государства выше частных интересов и свобод своих граждан, но добившаяся максимального имущественного равенства, представляла собой образец тоталитаризма. С тех пор дихотомия «Афины - Спарта» стала неизменным атрибутом самых разнообразных философско-политических концепций. Так, Спарта как образец «недемократического» государства привлекла пристальное внимание немецкого историка Роберта фон Пельмана, создавшего в конце прошлого века фундаментальный труд «История античного коммунизма и социализма». Р. Пельман определил спартанское устройство как «государственный социализм», при котором личность всецело подчинена государству.
Спарта считается первым полисом, или «городом-государством» классического типа, возникшим в материковой Греции. Спарта была столицей Лаконии - области на юге полуострова Пелопоннес, покорённой дорийцами, причем количественно захватчики сильно уступали местному населению (по разным оценкам, в 7-10 раз). Их малочисленность, а также неискушенность в вопросах земледелия способствовали формированию такого государства, в котором дорийцы образовали привилегированную группу воинов, эксплуатирующую местных земледельцев. Вся плодородная земля была обращена в государственную собственность, а работавшие на ней крестьяне получили статус крепостных (илотов). Жители предгорий и прибрежных поселений, а также ремесленники остались свободными, но были обложены налогом и лишены права участия в государственных делах Спарты (их называли периэками, букв. «живущими вокруг»).
5.2.1 Реформы Ликурга - политическая система
Считается, что государственное устройство Спарты во многом заимствовано с Крита, но в нём явно прослеживаются порядки, характерные для кочевых вождеств. Сходка воинов постепенно трансформировалась в народное собрание (апеллу) с равными правами граждан вносить предложения и отклонять их. Вожди-предводители, стоявшие во главе войска, стали царями (традиционно в Спарте их было два). Фактическое оформление спартанской государственности античные историки связывают с реформами Ликурга (825-800 гг. до н.э.). Вот как их описывает Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях»:
«Из многочисленных нововведений Ликурга первым и самым главным был Совет старейшин (геруссия). В соединении с горячечной и воспаленной, по слову Платона, царской властью, обладая равным с нею правом голоса при решении важнейших дел, этот Совет стал залогом благополучия и благоразумия. Государство, которое носилось из стороны в сторону, склоняясь то к тирании, когда победу одерживали цари, то к полной демократии, когда верх брала толпа, положив посредине, точно балласт в трюме судна, власть старейшин, обрело равновесие, устойчивость и порядок: двадцать восемь старейшин теперь постоянно поддерживали царей, оказывая сопротивление демократии, но в то же время помогали народу хранить отечество от тирании».
Таким образом, геруссия насчитывала тридцать членов: двух наследных царей и 28 старейшин, выбираемых пожизненно. В промежутках между народными собраниями геруссия обладала всей полнотой власти, включая судебную; военное руководство оставалось при этом полностью в руках царей. Плутарх, подробно описывая процедуру избрания в старейшины (геронты), утверждает, что на данную должность из числа граждан, достигших 60 лет, могли претендовать только «лучшие по добродетели» - подразумевая, очевидно, что избранники не должны злоупотреблять властью и будут заботиться о благе всех спартиатов. Появление органа власти в форме малой группы, как мы знаем из главы 3.10, было шагом в правильном направлении, чего не скажешь о пожизненном членстве. Группа пожизненно избранных пожилых людей едва ли будет склонна к реформаторству, впрочем, в условиях Спарты, где государство в первую очередь решало задачу сохранения привилегированного положения спартиатов, консерватизм и был целью.
Формально реформы Ликурга закрепили верховную власть за народным собранием, апеллой. Скорее всего, все спартиаты без исключения обладали правом законодательной инициативы, но на практике они данным правом не пользовались в силу привычки подчиняться тем, кто занимал более высокое положение в возрастной, социальной или военной иерархии. В психологическом плане спартанская апелла оставалась сходкой воинов и лишь утверждала или отвергала предложения геруссии.
5.2.2 Реформы Ликурга - выравнивание доходов
«Второе и самое смелое из преобразований Ликурга - передел земли. Поскольку господствовало страшное неравенство, толпы неимущих и нуждающихся обременяли город, а все богатства перешли в руки немногих, Ликург, дабы изгнать наглость, зависть, злобу, роскошь и еще более старые, еще более грозные недуги государства - богатство и бедность, уговорил спартанцев объединить все земли, а затем поделить их заново и впредь хранить имущественное равенство, превосходства же искать в доблести, ибо нет меж людьми иного различия, иного первенства, нежели то, что устанавливается порицанием постыдному и похвалою прекрасному. Переходя от слов к делу, он разделил Лаконию между периэками, или, иначе говоря, жителями окрестных мест, на тридцать тысяч участков, а земли, относящиеся к самому городу Спарте, - на девять тысяч, по числу семей спартиатов. Ликург полагал, что этого окажется достаточным для такого образа жизни, который сохранит его согражданам силы и здоровье, меж тем как иных потребностей у них быть не должно».
Плутарх ярко демонстрирует свое отношение к имущественному неравенству и восхищение Ликургом. Самое удивительное в этой истории, что передел земли провёл один человек, и спартанская знать ему подчинилась. Впрочем, Плутарх упоминает, что Ликург действовал больше насильственными мерами, чем убеждением, и ему даже выбили в драке глаз. Конечно, Ликург нажил себе множество влиятельных врагов, что отразилось на судьбе самого законодателя: традиция единодушна в том, что умер Ликург в изгнании.
Передел земли сопровождался перераспределением крепостных. К каждому участку, выделенному спартиатам, прикреплялось соответствующее число илотов, которые должны были отдавать хозяину установленное количество ячменя, вина, оливкового масла и некоторых других продуктов. Спартанские законы не стремились сделать положение илота очень тяжелым. Илот имел собственное жилище, семью. Илоты обрабатывали землю своими собственными орудиями. Было постановлено, что господин, требующий от илота больше установленного законом количества продуктов, подвергается проклятию. Потому надо полагать, что илоты не жили в нищете и даже приобретали некоторую зажиточность. Илоты были крепостными спартанского государства, а не отдельных лиц, поэтому господин, на которого работал илот, не имел права ни убить его, ни продать, ни отпустить на волю. Только спартанское правительство могло дать свободу илоту.
5.2.3 Ликург против престижного потребления
Проводя уравнительный раздел земли, Ликург руководствовался абсолютно верным представлением, что для сплоченности группы необходимо ликвидировать внутренние источники конфликтов и недовольства, важнейшим из которых служит имущественное неравенство. Накопление богатства ведёт не только к росту престижного потребления, унижающего менее имущих; также растёт потребление благ третьей группы потребностей - удовольствий, которые делают воинов изнеженными и слабыми. Поэтому
«Чтобы нанести роскоши и страсти к богатству ещё более решительный удар, Ликург провел третье и самое прекрасное преобразование - учредил общие трапезы: граждане собирались вместе и все ели одни и те же кушанья, нарочито установленные для этих трапез; они больше не проводили время у себя по домам, валяясь на мягких покрывалах у богато убранных столов, жирея благодаря заботам поваров и мастеровых, точно прожорливые скоты, которых откармливают в темноте, и растлевая не только нрав свой, но и тело, предающееся всевозможным наслаждениям и излишествам, приобретающее потребность в долгом сне, горячих купаниях, полном покое - словно в некоем ежедневном лечении. Это, конечно, чрезвычайно важно, но еще важнее, что благодаря совместному питанию и его простоте богатство перестало быть завидным, перестало быть богатством. Невозможно было ни воспользоваться роскошным убранством, ни насладиться им, ни даже выставить его напоказ и хотя бы потешить свое тщеславие, коль скоро богач ходил к одной трапезе с бедняком. Нельзя было и явиться на общий обед, предварительно насытившись дома: все зорко следили друг за другом и, если обнаруживали человека, который не ест и не пьет с остальными, порицали его, называя разнузданным и изнеженным.
На трапезы собиралось человек по пятнадцать, иной раз немногим менее или более. Каждый сотрапезник приносил ежемесячно медимн ячменной муки, восемь хоев вина, пять мин сыра, две с половиной мины смокв и, наконец, совсем незначительную сумму денег для покупки мяса и рыбы. Обычай совместных трапез спартанцы неукоснительно соблюдали вплоть до поздних времен».
Пятнадцать или около того человек, по всеобщему мнению историков, - это размер воинского подразделения нижнего уровня, базовой организационной единицы спартанской армии. Слаженность и взаимопомощь внутри каждой такой группы делала армию в целом высокомотивированной, дисциплинированной и хорошо управляемой. Но куда важнее роль этих малых групп в мирной жизни. Проводя большую часть времени совместно, члены группы постоянно находились на виду друг у друга, и любые отступления от заданной модели поведения немедленно фиксировались и пресекались. В результате реализовалась уникальная модель государства, основанного на распределенном контроле и принуждении. В Спарте не существовало государственного аппарата, отчужденного от гражданского общества. Спартиаты в своей совокупности и были государством. Нарушители спартанского общественного порядка и морали наказывались самими малыми группами, причем презрение к ним было всеобщим и действовало сильнее, чем кнут надсмотрщика.
5.2.4 Система воспитания
Важной частью спартанской системы было воспитание молодого поколения:
«Едва мальчики достигали семилетнего возраста, Ликург отбирал их у родителей и разбивал по отрядам, чтобы они вместе жили и ели, приучаясь играть и трудиться друг подле друга. Во главе отряда он ставил того, кто превосходил прочих сообразительностью и был храбрее всех в драках. Остальные равнялись на него, исполняли его приказы и молча терпели наказания, так что главным следствием такого образа жизни была привычка повиноваться. За играми детей часто присматривали старики и постоянно ссорили их, стараясь вызвать драку, а потом внимательно наблюдали, какие у каждого от природы качества - отважен ли мальчик и упорен ли в схватках.
Воспитание спартанца длилось и в зрелые годы. Никому не разрешалось жить так, как он хочет: точно в военном лагере, все в городе подчинялись строго установленным порядкам и делали то из полезных для государства дел, какое им было назначено. Считая себя принадлежащими не себе самим, но отечеству, спартанцы, если у них не было других поручений, либо наблюдали за детьми и учили их чему-нибудь полезному, либо сами учились у стариков. Ведь одним из благ и преимуществ, которые доставил согражданам Ликург, было изобилие досуга. Заниматься ремеслом им было строго-настрого запрещено, а в погоне за наживой, требующей бесконечных трудов и хлопот, не стало никакой надобности, поскольку богатство утратило всю свою ценность и притягательную силу… Вместе с монетой исчезли и тяжбы; и нужда и чрезмерное изобилие покинули Спарту, их место заняли равенство достатка и безмятежность полной простоты нравов. Все свободное от военной службы время спартанцы посвящали хороводам, пирам и празднествам, охоте, гимнасиям и лесхам».
Таким образом, в государственном устройстве Спарты мы видим двойственность, характерную для кочевых империй. Для покоренного населения - илотов и периэков - Спарта была типичным государством-бандитом, изымающим прибавочный продукт. Но отношения внутри группы «военной элиты», основанные на равенстве - интереснейший исторический эксперимент, заслуживающий тщательного анализа.
Прежде всего - был ли этот эксперимент успешным? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно определиться с понятием «успешности»; в данном случае будем предполагать, что законодатель ставил целью получение устойчивой политической системы, способной эффективно противостоять как внутренним, так и внешним угрозам. История показала, что проблемы в Спарте начали нарастать около 400 г. до н.э., то есть спустя четыре века от реформ Ликурга. До этого была победа в составе греческого союза над огромной персидской армией - под руководством спартанских командиров и с решающим вкладом Спарты, плюс победа над Афинами в 30-летней Пелопонесской войне. Сейчас это покажется невероятным, но первое в мировой истории противостояние социалистического равенства и рыночной свободы закончилось победой равенства. Всё это время Спарта была признанным лидером греческого мира и грозой греческих тиранов. Спарта пережила катастрофическое землетрясение и последовавшее за ним восстание илотов, и всё это с минимальными модификациями того строя, который учредил Ликург. За эти четыре века многие греческие полисы вступали в фазу подъёма, но спустя даже не века - лишь десятилетия - теряли свои позиции. На этом фоне, похоже, мы имеем все основания считать реформы Ликурга удачными. Конечно, мы не знаем, насколько счастливыми ощущали себя сами спартиаты, но факт, что обязанность участия в военных походах прекращалась лишь по достижении 60-летнего возраста, кое-что говорит об их здоровье и продолжительности жизни.
Удачный опыт реформ Ликурга доказывает возможность успешного построения «рукотворного» общественного строя, разбивая аргументы сторонников «естественной» эволюции исключительно по рыночно-капиталистическому пути. Основа успеха - комплексный подход: Ликург одновременно произвёл ряд новаций, каждая из которых была необходимым элементом целостной системы. Выравнивание доходов, распределенная власть, борьба с престижным потреблением, воспитание молодежи - не будь они проведены в комплексе, эффект от каждой из этих мер был бы ничтожным.
5.2.5 Неучтенные проблемы
Был ли государственный строй Спарты идеальным? Конечно нет, особенно с высоты того исторического опыта, который накоплен к настоящему моменту. В чём видятся сегодня основные ошибки:
Уравнительная реформа Ликурга была разовым актом, в систему не был заложен механизм адаптации к изменениям, обычно происходящим в обществе. Важнейшим таким изменением всегда является рост населения. Как указывал ещё Аристотель в «Политике», разбирая государственное устройство лакедемонян: «… ясно, что при возрастании населения существующий порядок распределения земельной собственности неизбежно должен увеличивать число бедняков». В первую очередь страдали многодетные семьи. В Спарте была запрещена купля-продажа земли даже в таких замаскированных видах, как дарение и завещание. Спартанское законодательство не допускало и деления земельных наделов (клеров) между наследниками. Наследником земли, очевидно, считался только старший сын. Содержание младших сыновей, скорее всего, было обязанностью сначала отца, а после его смерти - старшего брата. Единственным механизмом получения клера для младших сыновей было усыновление их семьями, где не было наследников-мужчин. Условием подобного усыновления могла быть женитьба на дочери владельца клера.
После занятий военными упражнениями у спартиатов оставалось достаточно свободного времени. Законодатель запретил спартиатам заниматься торговлей и ремеслами, так как преследовал цель устранить источники роста богатства и имущественного расслоения. Этим он лишил младших детей в семьях запасных вариантов самообеспечения (чем был плох дополнительный доход от ремесла, если заниматься им в свободное от военных упражнений время?), и обрек Спарту на нарастающее экономическое отставание от остальных греческих полисов. Основные очаги ремесла и торговли были вынесены за пределы города и расположены в местах проживания периэков и илотов. Для спартанца считалось позорным проявление какого-либо интереса к делам, непосредственно не связанным с военной службой или подготовкой к ней. Даже посещение рынка в глазах общественного мнения выглядело делом, недостойным гражданина. По словам Плутарха, под запретом были даже темы разговоров, связанные с торговлей или наживой. Спарта постепенно становилась архаичным сельскохозяйственным регионом, все более бедным на фоне развивающегося греческого мира. Особенно это стало заметно во время греко-персидской войны, когда потребовались средства на создание флота и походы спартанской армии.
С воспитанием иммунитета к демонстративному потреблению и удовольствиям тоже оказалось не так просто. К пьянству спартиаты старались привить отвращение, показывая молодым воспитанникам сильно пьяных илотов (которых предварительно поили неразбавленным вином). Сложнее было с притягательностью роскоши и экзотики, которую завозили чужестранцы. Судя по данным античной традиции, изначально Спарта была открыта для торговых и культурных контактов с Египтом и странами Востока. Широкий экспорт лаконской керамики, особенно между 575 и 550 гг., предполагает, что морское искусство было хорошо знакомо, по крайней мере, части спартанских периэков. Но постепенно Спарта становится всё более закрытой и изолированной. Как сообщают древние авторы, спартанские власти старались не выпускать собственных граждан за пределы страны и ограничивать въезд иностранцев в Спарту.
Возможно, проблема была не только в иностранцах, но и в спартанских женщинах. Как указывает Аристотель: «Законодатель, желая, чтобы все государство в его целом стало закаленным, вполне достиг своей цели по отношению к мужскому населению, но пренебрег сделать это по отношению к женскому населению: женщины в Лакедемоне в полном смысле слова ведут своевольный образ жизни и предаются роскоши. При таком государственном строе богатство должно иметь большое значение, в особенности если мужчинами управляют женщины, что и наблюдается большей частью среди живущих по-военному воинственных племен…»
Запрет для спартиатов-мужчин любой деятельности, кроме военной, сделал пространство их социального успеха одномерным. Удача на поле боя осталась единственным способом добиться высокого положения в обществе. Героизация ратного труда и проповедь сладостной гибели за отечество стали лейтмотивом спартанской военной пропаганды. В этом деле спартанцы достигли больших высот. Был разработан целый ритуал разнообразных поощрений за ратные подвиги. Так, граждане, которые умирали за отечество, в отличие от остальных, заслуживали привилегию иметь свое имя на могильном камне. Проявившие исключительную храбрость получали еще большие почести вплоть до героизации, причем слава эта распространялась и на семью героя. Наоборот, за трусость подвергали общественному порицанию не только самого виновного, но и всех его близких. По словам Ксенофонта, "в Спарте скорее предпочитали смерть, чем такую бесчестную и позорную жизнь".
Доминирование военных порядков вкупе со строгим контролем за повседневной жизнью граждан имело своим результатом формирование у них стереотипов поведения по "армейскому" образцу. Как эти стереотипы выглядели на практике, хорошо показал Платон: "Никто никогда не должен оставаться без начальника - ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда - и на войне и в мирное время - надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими руководствоваться, например по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперед, приступать к упражнениям, умываться, питаться и пробуждаться ночью для несения охраны и для исполнения поручений..." Оборотной стороной равенства и братства стало отсутствие личной свободы и независимости. В итоге характерными чертами целой галереи спартанских военачальников стали робость и осторожность, отсутствие независимого мышления, постоянное ожидание инструкций из дома. Если не несколько ярких личностей, не побоявшихся конфликта с властной элитой, Спарта никогда бы не выиграла Пелопоннесской войны.
«Мелкодисперсная» структура спартанского общества, основанного на обеденных группах (сисситиях), тоже несла в себе скрытые проблемы. С одной стороны, доверие внутри группы давало возможность свободного обсуждения любых тем, что инспирировало политическую активность граждан и помогало выработке определенной позиции. Стоик Персей (III в.) называет сисситии "малой политической организацией". С другой, при внешне соблюдаемом равенстве отдельные "обеденные клубы" вовсе не были равны между собой. И хотя сисситии никогда не переставали быть элементарными подразделениями спартанского войска, что подразумевает комплектование сисситий по административно-территориальному принципу и их формальное равенство между собой, однако на практике членами отдельных сисситий, скорее всего, становились люди социально близкие по своему происхождению и имущественному состоянию. Фактически всегда имелись семьи, которые могли влиять на продвижение своих детей по карьерной лестнице. В истории Спарты можно найти удивительно много примеров того, что высокие посты в государстве из поколения в поколение занимались членами одних и тех же фамилий. Это означает, что внутри спартанской системы сохранялись элементы наследственной аристократии. Высшие государственные должности, по сути дела, были "номенклатурными".
5.2.6 Дальнейшие реформы
Взаимный контроль, благодаря которому в Спарте решалась задача приоритета общего блага, оставался внутригрупповым, а значит, его строгость могла сильно различаться от группы к группе. Похожая проблема вставала с воспитанием молодежи - требовалась его унификация, независимость от личных пристрастий педагогов. Поэтому уже во 2-й половине VIII в. в Спарте появляется новый государственный орган - эфорат. Коллегия из пяти эфоров, избираемых народным собранием на один год из числа всех полноправных спартиатов в возрасте не менее тридцати лет без различия состоятельности, должна была исполнять контрольные функции. Первоначально эфоры имели ограниченный объем полномочий. Они всего лишь надзирали за работой социальной системы: инспектировали физическое состояние мальчиков, вершили суд в случаях неповиновения и возглавляли шествия на Гимнопедиях (национальном спортивно-музыкальном празднике).
Их роль резко возросла в середине VI в. после последнего, третьего этапа реформирования спартанского общества, в результате которого возникла т. н. классическая модель спартанского полиса. Возможным автором имевших тогда место изменений был эфор Хилон. Он был инициатором закона, передавшего председательство в народном собрании и в герусии от царей к эфорам. С этого момента эфорат в силу целого ряда присущих ему изначально потенциальных возможностей проявлял четко выраженную тенденцию к усилению своих властных функций. Это выражалось, с одной стороны, в расширении его юрисдикции, а с другой - в распространении власти эфоров не только на рядовых граждан, но и на высших "чиновников", в том числе и царей. В компетенцию эфоров как рабочего комитета народного собрания, входили вопросы, затрагивающие почти все стороны жизни спартанского полиса. Им же принадлежало право вносить законопроекты в апеллу и ставить их на голосование. Этим правом не обладало больше ни одно должностное лицо в Спарте, включая царей и геронтов.
Аристотель в трактате «Политика», написанном в промежутке с 335 по 322 г. до н. э., так описывает эфорат в современной ему Спарте: «Так как власть эфоров чрезвычайно велика и подобна власти тиранов … получался вред для государственного строя: из аристократии возникала демократия. Конечно, этот правительственный орган придает устойчивость государственному строю, потому что народ, имея доступ к высшей власти, остается спокойным, ведь целью того государственного строя, который рассчитывает на долговечное существование, должно служить то, чтобы все части, составляющие государство, находили желательным сохранение существующих порядков».
Из-за эфората не только древние авторы иногда отзывались о Спарте как о демократии, но и некоторые современные исследователи продолжают рассматривать ее как демократический полис.
В реальности спартанская демократия не была полноценной. Эфоры обладали особым качеством, отсутствующим у всех прочих республиканских магистратов в Спарте: они были неподотчетны другим должностным лицам, абсолютно независимы от них и практически безнаказанны. Вплоть до III в. мы не знаем ни одного случая, чтобы эфор привлекался к суду за свою прошлую деятельность. Отчет, который одна коллегия эфоров давала post factum следующей за ней коллегии, как правило, носил формальный характер.
Чтобы понять, как выглядит настоящая демократия, обратимся к опыту другого древнегреческого полиса - Афин.
5.3 Афины