2.3
* 6 *
Элоиза ворвалась в маленькую квартиру Линни рыдающим ураганом.
- Я идиотка! Меня нужно запереть и запретить мне общаться с людьми! Навсегда! Я опять все испортила!
- Так, - решительно сказала Линни, - ты сейчас снимешь плащ и туфли, положишь сумку, пройдешь в гостиную, сядешь и расскажешь мне всё по-человечески. Ясно?
Видимо, было ясно, потому что Элоиза повиновалась без разговоров. Посмотрела в зеркало, вытерла пальцами слезы, размазав уже растекшуюся тушь еще сильнее, нашла в сумке платок, промокнула глаза и нос, после чего прошла в гостиную. Тем временем Линни принесла ей стакан воды и бокал коньяка.
- Пей! А потом рассказывай. Что у вас произошло с тем симпатичным мужиком? Кто он, кстати?
- Ты что ли видела?
- Еще бы я не видела, как вы глазами сверкали на всю сцену! Меня потом все наши спросили - с кем это твоя сестра в ложе сидела! Вы хоть слышали, как мы пели?
- Конечно, еще бы! Ты фантастична, как всегда. Себастьену тоже понравилось.
- Ага, его зовут Себастьен. Уже что-то. Где ты его взяла?
- На работе.
- Тоже не привыкать, ты всю жизнь мужиков находишь на работе. И?
- Все было хорошо, но мне опять привиделась та же хрень, что и всегда в последнее время. Я вспомнила, что приношу людям только несчастье, извинилась и убежала.
- Так, понятно. А он?
- Пошел меня искать. Звонил.
- А ты?
- Ну не могу же я с ним оставаться после такого! Зачем ему мои призраки?
- Я сто лет назад тебе говорила, как прогоняют призраков - крепким словом и холодным железом. И даже предлагала кандидатов на роль экзорцистов и охотников за привидениями. Может быть, твой сегодняшний кавалер тоже подойдет?
- Зачем ему это? - прорыдала Элоиза. - Он нормальный обычный человек, не то, что эти твои… охотники!
- Спасибо на добром слове, конечно, но ты скажи мне - тебе-то он как?
- Я вдруг поняла, что я не могу без него дальше. Я встречалась с ним на работе полгода каждый день, и он был через порог мне не нужен, а теперь нужен!
- Ну так давай позвоним ему, пусть он приедет сюда и вы поговорите.
- Нет! Ни в коем случае! Я не буду ничего ему рассказывать. И вообще завтра позвоню утром и уволюсь.
- Принимать решения сейчас - это верх глупости, по-моему! Вы ужинали?
- Нет, до ужина не дошло. Сначала была конференция, потом опера, а потом мы пошли обратно в отель, и всё!
- Значит, иди, умывайся и приходи ужинать, ясно? Полотенце найдешь в шкафчике, а сорочку какую-нибудь я тебе сейчас дам.
Элоиза мрачно сверкнула глазами и пошла в ванную. Линни нашла в шкафу сорочку, унесла ее в ванную и пошла на кухню за едой.
Когда Элоиза вышла обратно в гостиную, то огляделась и поняла, что когда она свалилась сестре на голову, та как раз как бы ужинала - ела креветки, горка от панцирей которых возвышалась в большой тарелке, запивала их вином и читала в интернете отзывы на спектакль. Нормальный такой лианский вечер - она уже много лет была одна, ее матушка Полина жила в Риме, а одиннадцатилетняя дочка Анна - в Санта-Магдалена ди Маре, в той самой школе, где когда-то учились они обе. Элоиза глянула в монитор, увидела ленту фейсбука, как всегда суматошную и беспорядочную, и забралась с ногами в соседнее кресло. Линни принесла хлеб, мясо, еще креветок и коньяка. Они молча ели, Элоиза тихонько всхлипывала. Линни смотрела на нее строго и даже сурово.
- Значит, так - сейчас ты ешь, потом идешь в гостевую комнату, там ложишься и спишь. А завтра посмотрим, что с тобой делать дальше.
Элоиза не стала спорить, поднялась и пошла в комнату, Линни пошла за ней.
- Чего ты ревешь? Ты же вроде сама все решила?
- Да, и это правильно, но ты же понимаешь, что у меня был неплохой такой шанс ночевать совсем в другой постели? И меня это полностью устраивало?
- Я тебе предлагала позвонить твоему кавалеру и пригласить его сюда. Думаю, еще не поздно это сделать. Вы бы поговорили… и, может быть, не только поговорили.
- Нет! - встрепенулась Элоиза.
С Линни станется в самом деле взять и позвонить!
- А раз нет, тогда спи.
- Ты думаешь, я усну?
- Это ты кому говоришь? - хмыкнула Линни, положила ладонь Элоизе на голову и тихонько запела.
* 7 *
Когда Элоиза уснула, Линни плотно заперла дверь в ее комнату, а сама взяла ее сумку и ушла с ней на кухню. Достала из сумки телефон. Как она и предполагала, два десятка неотвеченных звонков, и этот номер не был никак идентифицирован. Наверное, это и есть тот самый, который нужен. Взяла свой телефон, набрала на нем этот неопознанный номер.
- Слушаю вас, - почти мгновенно отозвался вежливый, но напряженный мужской голос.
- Прошу прощения за поздний звонок, но скажите - это от вас убежала Эла?
- Эла?
- Ну да, Элоиза.
- Похоже, что так, - ответил он с горькой усмешкой. - Вы знаете, где она? С ней все в порядке?
- Где - знаю, у меня, спит. Нет, с ней не все в порядке. Но с этим сейчас невозможно сделать ничего, поверьте. Я звоню не по ее просьбе, нет, она напридумывала себе глупостей и не захотела сейчас с вами разговаривать. Я прошу вас не обижаться на нее. Она не хотела ни обидеть вас, ни посмеяться над вами, все получилось совершенно случайно. Я бы очень хотела, чтобы вы с ней поговорили, но сегодня это уже невозможно. Не обижайтесь на нее, хорошо?
Он шумно выдохнул и как будто немного расслабился.
- Кажется, я понял, кто вы. Это вас мы слышали сегодня в театре, так? Вы фантастически прекрасно поете.
- Вот и познакомились, потому что я тоже видела вас в ложе с Элой, и она сказала, что вас зовут Себастьен. Но вы хотя бы попробуете не обижаться? Обстоятельства ее жизни таковы, что… в общем, я не удивлена, что так получилось.
- Что вы знаете? Расскажите, - немедленно потребовал он.
- Не могу. Нет, физически могу, конечно, но будет правильно, если вы узнаете все от нее самой. У вас будет возможность поговорить, чтобы она снова от вас не сбежала?
- Думаю, да.
- Вот, это правильно. Просто поговорить. Если она вам расскажет, вы сами все поймете. А если нет - ну, тоже поймете рано или поздно, что она за человек. Если это вам нужно, конечно.
- Знаете, мне почему-то кажется, что нужно.
- Вот и хорошо. И я вас попрошу не говорить Эле о том, что я вам звонила. Не нужно ей об этом знать. Обещаете?
- Обещаю, но…
- Отлично. Поговорите с ней и удачи вам, думаю, у вас все получится рано или поздно, - она прервала разговор прежде, чем он успел спросить её ещё о чем-либо.
* 8 *
Следующим утром Себастьяно решил не ходить на последний день злополучной конференции, а сразу ехать в Рим. Ждать Элоизу у дверей ее номера он тоже не стал - с нее станется вовсе туда не возвращаться, а о вещах кто-нибудь по ее просьбе позаботится. Поэтому к обеду он уже был в палаццо д’Эпиналь, кратко отчитался кардиналу о поездке (конечно же, только о деловой ее части), а потом отыскал Лодовико.
Накануне вечером он решительно ничего не понял. Спектакль остался в памяти какой-то волшебной сказкой, не иначе. Вот как, оказывается, случается, если ходить в оперу с малознакомыми дамами и слушать там разных меццо-сопрано, которые сами не ведают, что творят!
И сразу после всё тоже было прекрасно. Потом явно что-то случилось, понять бы еще, что именно. Когда оказалось, что Элоиза скрылась бесследно, он почел за лучшее никуда не бегать и ждать ее в отеле - а вдруг она одумается и вернется? Звонок Лианны застал его как раз напряженно ожидающим, и в принципе он был готов подорваться и куда-нибудь поехать, чтобы понять, что вообще происходит. Но ехать оказалось некуда и незачем - если верить той же Лианне, конечно. Оставалось ждать. Пока Элоиза во дворце не появлялась.
Лодовико предвкушал интересную историю, он явился в «сигму» - приватный конференц-зал верхушки службы безопасности - вместе с Карло, потому что тот как раз накануне занимался подготовкой и доставкой смокинга в Милан и тоже хотел знать, чем всё закончилось. Себастьяно попросил их заодно принести что-нибудь выпить.
- Ну, рассказывай уже, - Лодовико расставлял на столе закуски, а Карло разливал коньяк.
- Самое интересное, что рассказывать практически нечего.
- Мы правильно поняли, что вечер ты вчера провел с госпожой из аналитического отдела?
- Именно с ней.
- Тогда где она сейчас и чего ты такой потрепанный?
- А шут бы знал, где она сейчас. Наверное, вернется. То есть, мне бы этого хотелось. Потому что я вообще ничего не понял. Она была абсолютно нормальная - мы провели вечер в опере, она потом сказала, что никуда не торопится, и мы пошли потихоньку в отель. Улыбалась, за руку держалась - ну как нормальный человек. Мы пришли ко мне, и я буду не я, если хоть с кем-нибудь мне было так же хорошо! А потом вдруг на ровном месте стала очень мрачная, сказала, что ничего не получится, оделась и убежала. И я ее не нашел. И всё.
- То есть она тебя тоже кинула, как и всех? - расплылся в улыбке Карло.
- Ну почему, ему-то как раз отломилось, - хмыкнул Лодовико.
- А ну молчать! - рявкнул Себастьяно. - Знаете, не похоже это было на «кинула». Как будто ей самой пришлось еще хуже, чем мне.
- Плюнь и разотри, - Карло подлил коньяка.
- Рад бы, да не получается, внутри свербит, и все.
- Да ладно! Ты радуйся, что у тебя язык не отнялся, как у Марко, глаз не дергается, как у Ланцо, и пальцы не скрючились, как у Луки! Конечно, не насовсем, а на несколько дней, но все равно погано.
- Ух ты, какие подробности! - Себастьяно даже повеселел и посветлел, подчиненные ему деталей о своих попытках наладить отношения с Элоизой не рассказывали. - А с тобой она что сделала?
Карло помрачнел. Лодовико ухмыльнулся.
- Ну…
- Да ладно, рассказывай уже, - теперь Лодовико подлил коньяк в бокал Карло.
- Помнишь, когда я недавно, пару недель назад, отпрашивался на два дня? Так вот, я отсиживался дома у отца, потому что весь оброс мелкой жесткой шерстью!
- Чего? - Себастьяно вытаращился на него, как будто первый раз увидел.
- Чего-чего - ничего хорошего! Ладно еще, я к ней вечером пошел, после работы. Думал уговорить, а не уговорить - так силой уломать, но силой ее не взять вообще, она так на меня глянула, что я забыл и как меня звать, и зачем я туда пришел! Как есть - ведьма! Опомнился у себя в комнате, как попал туда - до сих пор не знаю. Пошел в ванную, в зеркало глянул, а там такое! Хорошо, что никто не видел! А то я уже представил, как вы все будете надо мной ржать! Я быстро отпросился и к отцу сбежал, там два дня от всех прятался, а потом вспомнил, что ребята рассказывали, и догадался позвонить ей и попросить прощения. Она посмеялась, посоветовала в следующий раз думать, прежде чем навязываться женщине и тоже попросила не держать зла. Ну и после разговора вся шерсть отпала. Ты на самом деле проверь, может у тебя тоже что-нибудь где-нибудь выросло! Или наоборот, отпало!
Себастьяно и Лодовико хохотали.
- Нет, я знал, что она всех посылает, и чем сильнее к ней приставать, тем жестче посылает, но подробности потрясающие, конечно, - Себастьяно выпил и взял с тарелки лимон.
- Вот поэтому я и говорю - плюнь и разотри, и радуйся, что легко отделался! Я вот вернулся к Симоне, и рад без памяти, что она меня не прогнала, этого я бы уже не перенес, - уже пару лет Карло время от времени встречался с одной замужней дамой в городе.
- Погоди. Ты шел с ней рядом? Она держалась за твою руку? Ты смотрел ей в глаза? Ты видел, как она улыбается? Она произносила твое имя?
- Куда мне, я видел только шерсть у себя на морде, и все!
- Эй, ты что, влюбился в нее? - вдруг сощурился Лодовико.
- Похоже на то, - мрачно кивнул Себастьяно.
- Вот не было печали! Себастьяно, брось дурить. Она ж какая-то сильно сложная!
- Да я тоже не из самых простых.
- Уж конечно! Нет, это не дело. Вот скажи, как она сделала, что наш Карло шерстью оброс?
- Вообще-то, надо отдать ей должное, если к ней не сильно приставали, то и она в ответ не издевалась. Джованни к ней подкатил, она ему отказала, да и разошлись, и ничего она с ним не делала. И с Паоло тоже, - влез Карло. - Я-то сам дурак, нечего было навязываться.
Но Лодовико продолжал хмуриться.
- Пока ребята забавлялись, я молчал, но ты-то зачем теряешь голову? Она же вообще неизвестно кто и что!
- Она племянница нашего генерала, если что. И ее сестра сказала, что не все в порядке, так что, может быть, ей помогать надо!
- Нет у нее сестры, сестра была и давно умерла, она уже много лет как единственный ребенок своих родителей, тоже давно погибших, кстати.
- Так и сестра не родная, а сколько-то там юродная, кузина.
- И где ты ее нашел, кузину?
- В театре. Она солистка в Ла Скала. Она пела в опере, которую мы слушали.
- Ну ничего ж себе! И что теперь?
И тут зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что госпожа де Шатийон прибыла во дворец и проследовала в свои комнаты.
- Теперь дождусь завтрашнего дня и пойду с ней разговаривать. Только вот что: никаких сплетен и трепа, понятно? Я вам обоим рассказал, потому что если не вам, то кому вообще, а дальше чтоб ни полслова не пошло! Если языки перестанут во рту помещаться - поговорите друг с другом, и хватит. Не обсуждается. Поняли?
- Так точно, господин полковник, поняли, - уныло кивнули оба.
* 9 *
Элоиза, о которой так много говорили, утром пробудилась в гостевой комнате Линни. Она вспомнила все, что было накануне, снова расстроилась и уже в таком виде выбралась в гостиную. Оказалось, что уже полдень, Линни занимается разными косметическими процедурами, а ее не трогает в надежде, что та проспится и поумнеет. На самом деле не получилось ни выспаться, ни поумнеть, в смысле - успокоиться. В груди что-то ныло, смотреть не белый свет не хотелось, еще больше не хотелось возвращаться в палаццо д’Эпиналь. Но вместе с тем очень хотелось увидеть Марни. Хоть на минуточку. Убедиться, что с ним все в порядке. А потом спрятаться и как-нибудь украдкой, чтобы он не видел, на него смотреть.
Стоп! Это уже извращение какое-то. Она решила, что опасна для него, и убежала в ночь, только чтобы его не постигла судьба того, другого.
- Давай-ка завтракай, что ли, - Линни принесла тарелку с поджаренными тостами, нарезанным мясом и масленку. - И за кофе сама сходи, у меня рук не хватает.
Элоиза повиновалась и принесла кофе.
- Спасибо, Линни, - тихо проговорила она. - И за вчера, и за сегодня.
- Да ладно. Хотя я, честно говоря, в сомнениях - может быть, не будь меня, ты бы от него не убежала? Или он бы тебя нашел?
- Не нашел. Я отвела ему глаза. Хотя это оказалось так сложно, как никогда!
- Что? Он не подается внушению?
- Не знаю, не уверена. Но я с огромным трудом внушила ему, что в моем номере никого нет - мне ж одеться нужно было. И еще потом на улице…
- Ты присмотрись к нему, ладно? Это же не просто так, ты понимаешь?
- Теперь понимаю, а вчера не подумала.
- Этот человек чем-то важен для тебя. Будь осторожнее, хорошо? Не ломай дров и не пори горячку.
- Да какие уж тут дрова, вчера все закончились. Нет, я буду тиха и спокойна. Я вернусь на работу и сделаю вид, что ничего не было.
- Правильно ли это?
- На момент сейчас - да. И все.
- Нет, не все. Будь любезна, расскажи мне, что именно тебе привиделось.
- Я не хочу об этом вспоминать, - дернулась Элоиза.
- Один раз. Сейчас. Ты мне все расскажешь. Поняла? - Линни вцепилась взглядом в лицо Элоизы. - Хоть кто-то должен понимать, что с тобой происходит!
- Ну ладно. Мне показалось, что я опять на той улице в Женеве, где убили Рудольфо, он у моих ног и я не могу ничего сделать. Те же запахи, те же звуки, я на пару минут вообще потерялась и не могла понять, где я нахожусь. А потом пришла в себя… и поняла, что это знак и мне надо уносить ноги поскорее. Зачем Себастьену мои призраки?
- А ты не хочешь поговорить с Доменикой Секундой про своих призраков?
- Нет. Я должна решить это сама.
- Знаешь, Эла, пока меня это никак не касалось, я и не лезла. Давай так - пару недель ты подумаешь сама, а если потом не сдашься Доменике - я сама тебя ей сдам. Со всеми известными мне подробностями. Ясно?
- Линни! Это… это черт знает что такое! - Элоиза даже дар речи потеряла, впрочем, ненадолго.
- Сегодня ночью было черт знает что такое. Вместо того чтобы, как все люди, спать с привлекательным мужиком, она тут всех на уши поставила и всё с ног на голову перевернула, а теперь доказывает мне, что так и надо. Нет уж, дорогая Эла. Думать ты можешь все, что хочешь, но с призраками и галлюцинациями нужно заканчивать. Две недели, ты поняла? Впрочем, если ты не хочешь светить свои проблемы перед Доменикой, ты можешь найти кого-нибудь другого, но я не знаю человека, который бы лучше нее разбирался в нашей семейной физиологии и психологии. Ну разве что Доменика Прима, но к ней и я сама бы с таким делом не пошла, и тебе ее не предлагаю.
- О нет, старшую Доменику посвящать в это дело не надо! Я сама, а если не получится, там посмотрим. Линни, пожалуйста, дай мне возможность самой разобраться в том, что происходит. И прошу, не рассказывай никому о моем вчерашнем позоре.
- Это о чем? - прищурилась Линни.
- О вчерашнем вечере. Была в Милане, ходила на спектакль, потом приехала ночевать. И все, хватит нашим жаждущим информации родственникам.
- Хорошо, - легко согласилась Линни. - Я готова подождать, но не очень долго. Ты решила, что будешь делать сегодня?
- Да, я сейчас узнаю про рейсы до Рима, соберусь, поеду в отель, заберу вещи и в течение дня хочу быть на работе.
* 10 *
Себастьяно Марни сидел в кабинете, пытался сосредоточиться хотя бы на новостях, но у него не получалось. Он по-прежнему прокручивал в голове фрагменты вчерашнего вечера и пытался найти идеальное решение для подобной ситуации. Но идеального решения не находилось.
Ему позвонила София Ларга, глава службы управления персоналом. Нежная прекрасная София, София-Бездонные-Глаза, София-Ласковые-Руки, в общем, София. Она сообщила, что госпожа де Шатийон из аналитической службы попросила отпуск на неделю, начиная с завтрашнего дня. Это была обычная процедура - служба безопасности всегда фиксировала такие вещи.
- А сегодня она на месте?
- Да, она собиралась доделать какие-то срочные дела, - год назад у него с Софией был роман, с тех пор она не упускала случая пообщаться, хотя уже и не претендовала на его время и внимание. - Представляешь, пришла, на себя не похожая, лица нет, вся черная какая-то, не заболела ли серьёзно! А может быть, умер у нее кто-то, не меньше. Ну, мы ей всё подписали, она сказала, что самое срочное сделает, а потом - или ждать её, или к заместителю, она оставила за себя Донато Ренци. Так что если у тебя что-то к ней есть - надо ловить её сегодня, пока не испарилась.
- Спасибо, София, ты, как всегда, очень вовремя с очень ценной информацией. Целую нежно.
Марни отключился, собрался с духом и отправился в рабочий кабинет Элоизы де Шатийон.
* 11 *
В приемной Себастьяно попросил секретаря Элоизы, брата Франциска, пойти и провести некоторое время где-нибудь в другом месте. Брату Франциску это не понравилось, но все знали, что спорить с Марни себе дороже, и он повиновался. Марни постучал в запертую дверь, услышал изнутри «Войдите» и вошел.
Элоиза сидела за компьютером, тихо шелестели клавиши, она явно хотела дописать что-то до точки.
- Секунду… - не глядя, кивнула на кресло, потом подняла голову и увидела его. - Вы? Добрый день, монсеньор.
- Добрый день, госпожа де Шатийон, - он пододвинул кресло к ее столу и сел. - Мне кажется, что нам нужно поговорить. Только не убегайте, пожалуйста, хорошо?
- Да куда уж тут бежать, - она не смотрела на него, смотрела куда-то мимо.
Она была настолько не похожа на себя накануне, что он невольно задумался - а тот ли это человек вообще. Настолько она была мрачна и черна, яркие глаза поблекли, пальцы как будто еле шевелились. Все, что вчера горело, сегодня потухло, и еще как будто пепел сверху залили водой.
- Я очень рад видеть вас, Элоиза. Несмотря ни на что.
- А я должна принести вам свои извинения. Я не должна была вести себя так, как вела и делать то, что делала. Я вообще не должна была идти с вами в оперу. И в ваш номер не должна была идти. И не должна была… внушать необоснованные надежды, - она снова не смотрела на него.
- Да причем тут должное, Элоиза? Мне показалось, что вы хотели. И были. И делали.
- Не всегда наши желания совпадают с тем, что мы должны делать, увы.
- Но все было отлично ровно до тех пор, пока вы не изменились в лице и не убежали без следа. Я не могу не спросить вас, что случилось.
- Я не могу ответить вам на этот вопрос.
- Вам мешает сделать это какой-то другой человек?
- А какое это имеет значение?
- Огромное. Если вам кто-то настолько сильно мешает жить - скажите. Я разберусь.
Все же, она удивилась.
- В смысле - разберетесь?
- Этот человек больше не будет вам мешать, и всё. Не важно, кто это, я найду возможность решить вопрос, - если её нужно от кого-то или чего-то спасти…
Да давно бы уже сказала, что ли. Спасли бы, и точка.
* 12 *
Он говорил абсолютно спокойно, не рисуясь, просто констатировал факт, и все. И очень сильно напомнил этим Элоизе ее дядюшку, генерала де Шатийона.
- Нет, монсеньор, нет такого человека, имя которого я могла бы вам назвать. Все проще и вместе с тем сложнее. Проблема исключительно во мне.
- Может быть, вы расскажете? И мы вместе подумаем, как эту проблему решить.
Ох, как же было соблазнительно на самом деле взять и рассказать ему всё! Он, в отличие от родственников, выглядел человеком, с которым хотелось поделиться и который, может быть, предложил бы какое-нибудь решение. Но какое право она имеет перекладывать свои проблемы на него? Да никакого. Вот и нужно решать самой. И всё тут, говорить не о чем.
- Нет, я не готова это обсуждать. Спасибо за предложение, но я не могу его принять. Вы хотели сказать что-то еще? Если нет - извините, у меня есть работа, которую я обязательно должна сделать до вечера.
* 13 *
Сейчас или никогда. А вдруг это поможет?
- Да, я хотел сказать вам ещё несколько слов. Могу я попросить вас поднять голову и не прятаться за монитором?
- Что такое? - она подняла голову, и взгляд ее был сопоставим с дулом пистолета у виска.
- А вот что. Мы знакомы с вами полгода, но это никак на нас не повлияло. Мы как будто еще раз с вами познакомились вчера, я узнал вас немного больше, и то, что я узнал, поразило меня до глубины души. Сегодня выясняется, что я снова не знаю о вас ничего… но уже поздно, и что бы ни произошло, это уже ничего не изменит. Я люблю вас, Элоиза. Вы восхитили меня, как никто и никогда. Я не понимаю пока, как я буду дальше жить, раз вы не хотите иметь со мной ничего общего. Но может быть, вы дадите мне хоть малейшую надежду?
Взгляд Элоизы стал совсем печальным.
- Нет, монсеньор, я не дам вам никакой надежды. На самом деле, это для вашего же блага, хоть сейчас это для вас и не очевидно. Вам придется просто поверить, что ваша жизнь в итоге будет счастливее без меня. И если чего-то хочется нашей душе или нашему телу, то совершенно не обязательно у нас есть возможность следовать этим порывам.
- Элоиза, не торопитесь. Может быть, это для вас сейчас что-то не очевидно? Или вы непогрешимы, как святейший папа?
- Нет, я как раз сложная и проблемная.
- И хотите уберечь меня от проблем? Не вариант. Я не тот человек, которого нужно спасать от проблем, я умею их решать, поверьте.
- Верю. Но решения не изменю. Извините, монсеньор, мне и вправду нужно сегодня закончить дела, потому, что начиная с завтра меня здесь не будет неделю.
- Только не увольняйтесь, хорошо? Я могу делать вид, что вообще с вами незнаком, только не увольняйтесь, пожалуйста.
- Я подумаю, спасибо. И за участие спасибо.
Себастьяно достал из внутреннего кармана пиджака и положил перед ней на стол шпильку с бриллиантом в чашечке цветка.
- Вот, возьмите. Это осталось в моем номере, когда вы убежали, - он попытался было поймать ее взгляд и улыбнуться, но она не поддалась.
- Спасибо, монсеньор, - она взяла шпильку и, не глядя, вставила куда-то в узел волос на затылке.
Вести разговор по второму кругу не хотелось, настаивать дальше было беспредметно. Он встал, попрощался и вышел.
* 14 *
Наутро Элоиза уехала к родственникам в Париж. Точнее, она несколько часов провела в парижском доме на улице Турнон с семейством дяди, генерала де Шатийона, а потом уехала в фамильное поместье, где в тот момент постоянно жила только прислуга. Она не подходила ни к телефону, ни к компьютеру, и разве что один раз встретилась с кузиной Марго, той пришлось специально приехать в замок. Впрочем, Элоиза ни слова не сказала о причинах своей мизантропии, она решила, что чем меньше народу знает о ее неудачной эпопее с Марни - тем ей в будущем будет лучше. Намекнула, что была возможность отношений, но не срослось, и она немного грустит. И все.
«Немного» было, конечно же, поэтическим преувеличением. Первое время она была вовсе не в себе - бродила привидением, ревела, листала книжки со стихами на разных языках. Через три дня такого времяпровождения деятельная натура взяла верх над истеричной, Элоиза села и стала думать, как жить дальше.
Лучшим вариантом представлялось попробовать вести себя, как будто ничего не случилось. Скорее всего, это будет непросто, но очень уж не хочется уходить с этой работы - и работа интересная, да и возможность иногда общаться с Марни теперь дорогого стоит. Значит, вежливость, выдержка, насильственно притупить чувствительность и чувственность. Чего нет, тому и не навредить. Что не началось, то и не закончится.
И приехавшая в воскресенье Марго застала вполне нормальную, хотя и мрачноватую против обычного Элоизу. Та была готова болтать об общих знакомых и родственниках, слушать о том, как идут дела в арт-галерее, которой владела Марго, и даже немного говорить о каких-то деталях и забавностях своей работы. И для того момента это уже было очень хорошо.
Вечером Элоиза улетела в Рим, явилась в палаццо д’Эпиналь, а утром в понедельник пришла в свой кабинет, поприветствовала брата Франциска и взялась за работу.