Первый трехэтажный дом в городе
Таким громким эпитетом в далёком 1954 г. белгородская пресса отметила ввод в строй нового здания по адресу ул. Ленина, 53. Неужели до середины ХХ века у нас не было подобного? И почему класс «3 этажа» остался таким малочисленным?
Белгород дореволюционный.
«В нём [Белгороде] нет 4-5-ти этажных домов (исключая промышленные заведения: шерстомойку, паровую мельницу и казённый винный завод ), но трёхэтажные здания и довольно обширные есть: мужская и женская гимназия, городской дом под названием «Рединой», дом бывш. Огоньцева и другие» - из путеводителя Ивана Кулегаева 1911 г.
Как видим, строения более двух этажей в городе были, причём с очень давних времён. Хотя стоит сделать оговорку - формально как полноценные считались и обустроенные цокольные этажи, что иногда может внести путаницу. Кроме упомянутой Кулегаевым мужской гимназии, которую обычный обыватель сочтёт двухэтажной, аналогично описано много крупных зданий XIX - начала ХХ в., например, первая городская больница и даже дом Селиванова, считающийся старейшим в Белгороде среди усадебных особняков.
Конечно, строения с более чем двумя уровнями были очень редки, а в случае с жильём - исключительно. Проблема не в недостатке умений и технологий - так возведённые перед 1-й мировой войной Мачуринские казармы - довольно сложное в техническом отношении здание.
Дело в целесообразности. Повсеместно рост городов ввысь с одной стороны стимулировался ограниченностью земли, а с другой - сдерживался нехваткой инфраструктуры. Для небольших городов даже фактор престижности высоток всегда уступит рационализму. Ведь в этом случае кроме удорожания строительства возникает острая нужда в оснащении водопроводом, канализацией, центральным отоплением. Парадоксально, но высокие технологии типа электричества и связи приходили в дома раньше, чем такие жизненно необходимые вещи. Если подняться на второй этаж с вёдрами воды, углём или дровами хоть и не очень приятно, но ещё вполне осуществимо, то выше становится куда затруднительней.
Таким образом, в досоветское время высотность от трёх этажей была прерогативой общественных и производственных зданий. Этажность последних - условна, поскольку отдельные высокие башни, хотя и доминировали над ландшафтом, но при этом могли быть однооъёмными - без глухих перекрытий.
Белгород советский.
В первые десятилетия строительства социализма новых зданий было построено совсем немного. В целом панорама стала более однородной и уплощённой - одна за одной исчезали яркие доминанты храмов и колоколен. Новые многоквартирные дома, а так же школы и детские сады имели ограничение в два уровня, поскольку технические условия не изменились. Жильё в начале 30-х возводилось по индивидуальным проектам, а с 1940-го года началось внедрение типовых планировочных решений (рабочий квартал котлостроительного завода на ул. Островского). Однако новый почтамт был именно трёхэтажным и для Белгорода того периода стал одной из самых масштабных новостроек.
Восстановление послевоенного города поначалу производилось уже зарекомендовавшими себя многоквартирными двухэтажками - это был наиболее экономичный вариант, который после распространения новых материалов, техпроцессов и многовариантности проектов позволял ещё и создавать оригинальные архитектурные ансамбли.
Сталинские трёхэтажки.
В первой половине 1950-х, как и во многих других городах, именно двухэтажные здания по типовым проектам стали основой массового жилищного строительства в центре города. Тут же выявился и недостаток - низкая плотность расселения в зоне главных улиц. Поскольку чаще всего новостройки закладывались едиными массивами - часть проблем с коммуникациями уже была решёна. Это позволило рассмотреть возможность увеличения этажности. В первую очередь шла речь о модернизации широко внедряемых типовых проектов «лёгких» зданий. Самое активное участие в этом процессе отводилось Зинаиде Брод, автору большинства планировок сталинских малоэтажек. Расчёты показали, что при отработанных технологиях возведения шлакоблочных домов с деревянными перекрытиями на ленточном мелкозаглубленном фундаменте можно увеличить число этажей до трёх без значительных изменений конструктива, а значит без перерасхода дефицитных материалов и удорожания строительства.
Кто-то скажет: странная экономия, ведь те самые двухэтажки имели богатый декор, прекрасную отделку лепниной снаружи и изнутри, но при этом стеновые блоки изготавливались из отходов, нередко пускались в дело вторичные стройматериалы, а конструкционный железобетон почти не применялся. Всё просто - на тот момент в стране был острый недостаток цемента и металлоконструкций - стройиндустрия не поспевала за высочайшими темпами восстановления городов, множество ресурсов поглощали масштабные «всесоюзные» проекты. Маленьким городам в случае необходимости «уплотнения» оставалось довольствоваться теми ресурсами, что имелись для малоэтажек.
Тем не менее, в Белгороде уже в самом начале 1950-х, без центрального отопления и канализации, без наличия соответствующих стройматериалов, закладываются в проекты и начинают строиться трёхэтажные жилые дома. Решающим стало слово архитекторов: модифицированные здания прекрасно подходили для оживления моноуровневой застройки, вносили динамику, монументальность. А если кто хотел упрекнуть в нерациональности - то можно было смело посылать перечитывать тезисы Ленинской монументальной пропаганды в интерпретации тов. Сталина, включавшие в себя и требования к новой архитектуре.
За послевоенную пятилетку в городе было возведены единицы новых зданий, причем, в основном, из старых материалов. Основные работы проводились по восстановлению и реконструкции довоенного фонда. С 1951 г. начинается стремительная строительная гонка, новые кварталы растут с потрясающей скоростью. При этом планы и технологии пересматриваются настолько часто, что многие массивы перекраиваются прямо по ходу работ. Концепция двухэтажного города была пересмотрена в пользу трёхэтажного в 1953, а уже через год в связи с повысившимся статусом уходит в лета и она. Тем не менее, до 1956 г. продолжали достраиваться немногочисленные, но уже заложенные трёхэтажные «лёгкие» здания. Сюда относятся отдельные позиции массивов на быв. пр. Ленина, ул. Мичурина, «энергомашевский» массив на пр. Б. Хмельницкого. Этим домам, за редким исключением, присущ замечательный экстерьер.
Именно так, по замыслам того периода, должен был выглядеть обновлённый Белгород. В начале 1954 г. сдаётся первый дом этого класса, который журналисты «Белгородской правды» и назвали «первым в городе трёхэтажным». Действительно, это первый в послевоенное время подобный жилой дом, и, что интересно, он соответствовал индивидуальному проекту, копий которого в нашем городе больше не появилось.
Концепция не получила продолжения, и по соседству с ним были возведены уже более технологически совершенные и высокие здания. Та же картина характерна для третьей очереди «проспекта Мира» и Центра в целом. Новая ставка была сделана на 4-6-этажные здания, соответствующие монументальности «сталинского ампира». Трёхэтажки с этого момента закладываются лишь в очень редких случаях.
События в архитектуре тех лет развивались столь динамично, что даже достраиваемые по «устаревшим» проектам двух-трёхэтажки порой попадали под угрозу переделки. Только на этот раз не по причине «несолидности», а как раз наоборот. Эпична история одного из объектов, которым посвящен этот рассказ, - известному всем «дому с башней» на Вокзальной площади.
Вначале этот дом, задуманный как трёхэтажный, был дополнен четырёхэтажной вставкой. А уже во время завершения отделочных работ в 1955 г. на стройплощадке состоялся митинг в поддержку новой «антиархитектурной» политики Н.С. Хрущова, который накануне этого произнес разгромную речь, осуждающую «архитектурные излишества и помпезно-дворцовый стиль». После читки постановления ЦК выступил один из каменщиков, который, кроме одобрения линии партии, раскритиковал запланированную проектом башню, что должна была венчать здание: «Пора покончить с никчемным украшательством, которое только удорожает работы!».
С этого же времени уделом трёхэтажек становятся городские окраины - рабочие посёлки, особенно быв. Октябрьский (Сокол). Здесь уже не заботятся об улучшенной эстетике, спальный район получается минималистичным, но достаточно успешно изолирует крымскую трассу от огромного частного сектора.
В завершении отметим ещё одну разновидность трёхэтажной застройки 50-х: реконструкцию старых зданий. Успешный опыт модернизированных проектов и примеры других городов привели к достаточно распространённой у нас практике надстройки полноценного уровня, как на общественных, так и на жилых зданиях. Таковых у нас немало, и сегодня редко кто разглядит среди них седую старину.
Надо отметить, что при строительстве кирпичных и шлакоблочно-деревянных домов повышенной этажности, качеству уделялось больше внимания, нежели обычно. Поэтому, за редким исключением, снос их в наше время обусловлен не столько аварийным состоянием конструкций, сколько вопросами коммерческого использования земли. Очень не хотелось бы, чтобы подобная судьба постигла и первый послевоенный трёхэтажный дом на Гражданском.
Белгород дореволюционный.
«В нём [Белгороде] нет 4-5-ти этажных домов (исключая промышленные заведения: шерстомойку, паровую мельницу и казённый винный завод ), но трёхэтажные здания и довольно обширные есть: мужская и женская гимназия, городской дом под названием «Рединой», дом бывш. Огоньцева и другие» - из путеводителя Ивана Кулегаева 1911 г.
Как видим, строения более двух этажей в городе были, причём с очень давних времён. Хотя стоит сделать оговорку - формально как полноценные считались и обустроенные цокольные этажи, что иногда может внести путаницу. Кроме упомянутой Кулегаевым мужской гимназии, которую обычный обыватель сочтёт двухэтажной, аналогично описано много крупных зданий XIX - начала ХХ в., например, первая городская больница и даже дом Селиванова, считающийся старейшим в Белгороде среди усадебных особняков.
Конечно, строения с более чем двумя уровнями были очень редки, а в случае с жильём - исключительно. Проблема не в недостатке умений и технологий - так возведённые перед 1-й мировой войной Мачуринские казармы - довольно сложное в техническом отношении здание.
Дело в целесообразности. Повсеместно рост городов ввысь с одной стороны стимулировался ограниченностью земли, а с другой - сдерживался нехваткой инфраструктуры. Для небольших городов даже фактор престижности высоток всегда уступит рационализму. Ведь в этом случае кроме удорожания строительства возникает острая нужда в оснащении водопроводом, канализацией, центральным отоплением. Парадоксально, но высокие технологии типа электричества и связи приходили в дома раньше, чем такие жизненно необходимые вещи. Если подняться на второй этаж с вёдрами воды, углём или дровами хоть и не очень приятно, но ещё вполне осуществимо, то выше становится куда затруднительней.
Таким образом, в досоветское время высотность от трёх этажей была прерогативой общественных и производственных зданий. Этажность последних - условна, поскольку отдельные высокие башни, хотя и доминировали над ландшафтом, но при этом могли быть однооъёмными - без глухих перекрытий.
Белгород советский.
В первые десятилетия строительства социализма новых зданий было построено совсем немного. В целом панорама стала более однородной и уплощённой - одна за одной исчезали яркие доминанты храмов и колоколен. Новые многоквартирные дома, а так же школы и детские сады имели ограничение в два уровня, поскольку технические условия не изменились. Жильё в начале 30-х возводилось по индивидуальным проектам, а с 1940-го года началось внедрение типовых планировочных решений (рабочий квартал котлостроительного завода на ул. Островского). Однако новый почтамт был именно трёхэтажным и для Белгорода того периода стал одной из самых масштабных новостроек.
Восстановление послевоенного города поначалу производилось уже зарекомендовавшими себя многоквартирными двухэтажками - это был наиболее экономичный вариант, который после распространения новых материалов, техпроцессов и многовариантности проектов позволял ещё и создавать оригинальные архитектурные ансамбли.
Сталинские трёхэтажки.
В первой половине 1950-х, как и во многих других городах, именно двухэтажные здания по типовым проектам стали основой массового жилищного строительства в центре города. Тут же выявился и недостаток - низкая плотность расселения в зоне главных улиц. Поскольку чаще всего новостройки закладывались едиными массивами - часть проблем с коммуникациями уже была решёна. Это позволило рассмотреть возможность увеличения этажности. В первую очередь шла речь о модернизации широко внедряемых типовых проектов «лёгких» зданий. Самое активное участие в этом процессе отводилось Зинаиде Брод, автору большинства планировок сталинских малоэтажек. Расчёты показали, что при отработанных технологиях возведения шлакоблочных домов с деревянными перекрытиями на ленточном мелкозаглубленном фундаменте можно увеличить число этажей до трёх без значительных изменений конструктива, а значит без перерасхода дефицитных материалов и удорожания строительства.
Кто-то скажет: странная экономия, ведь те самые двухэтажки имели богатый декор, прекрасную отделку лепниной снаружи и изнутри, но при этом стеновые блоки изготавливались из отходов, нередко пускались в дело вторичные стройматериалы, а конструкционный железобетон почти не применялся. Всё просто - на тот момент в стране был острый недостаток цемента и металлоконструкций - стройиндустрия не поспевала за высочайшими темпами восстановления городов, множество ресурсов поглощали масштабные «всесоюзные» проекты. Маленьким городам в случае необходимости «уплотнения» оставалось довольствоваться теми ресурсами, что имелись для малоэтажек.
Тем не менее, в Белгороде уже в самом начале 1950-х, без центрального отопления и канализации, без наличия соответствующих стройматериалов, закладываются в проекты и начинают строиться трёхэтажные жилые дома. Решающим стало слово архитекторов: модифицированные здания прекрасно подходили для оживления моноуровневой застройки, вносили динамику, монументальность. А если кто хотел упрекнуть в нерациональности - то можно было смело посылать перечитывать тезисы Ленинской монументальной пропаганды в интерпретации тов. Сталина, включавшие в себя и требования к новой архитектуре.
За послевоенную пятилетку в городе было возведены единицы новых зданий, причем, в основном, из старых материалов. Основные работы проводились по восстановлению и реконструкции довоенного фонда. С 1951 г. начинается стремительная строительная гонка, новые кварталы растут с потрясающей скоростью. При этом планы и технологии пересматриваются настолько часто, что многие массивы перекраиваются прямо по ходу работ. Концепция двухэтажного города была пересмотрена в пользу трёхэтажного в 1953, а уже через год в связи с повысившимся статусом уходит в лета и она. Тем не менее, до 1956 г. продолжали достраиваться немногочисленные, но уже заложенные трёхэтажные «лёгкие» здания. Сюда относятся отдельные позиции массивов на быв. пр. Ленина, ул. Мичурина, «энергомашевский» массив на пр. Б. Хмельницкого. Этим домам, за редким исключением, присущ замечательный экстерьер.
Именно так, по замыслам того периода, должен был выглядеть обновлённый Белгород. В начале 1954 г. сдаётся первый дом этого класса, который журналисты «Белгородской правды» и назвали «первым в городе трёхэтажным». Действительно, это первый в послевоенное время подобный жилой дом, и, что интересно, он соответствовал индивидуальному проекту, копий которого в нашем городе больше не появилось.
Концепция не получила продолжения, и по соседству с ним были возведены уже более технологически совершенные и высокие здания. Та же картина характерна для третьей очереди «проспекта Мира» и Центра в целом. Новая ставка была сделана на 4-6-этажные здания, соответствующие монументальности «сталинского ампира». Трёхэтажки с этого момента закладываются лишь в очень редких случаях.
События в архитектуре тех лет развивались столь динамично, что даже достраиваемые по «устаревшим» проектам двух-трёхэтажки порой попадали под угрозу переделки. Только на этот раз не по причине «несолидности», а как раз наоборот. Эпична история одного из объектов, которым посвящен этот рассказ, - известному всем «дому с башней» на Вокзальной площади.
Вначале этот дом, задуманный как трёхэтажный, был дополнен четырёхэтажной вставкой. А уже во время завершения отделочных работ в 1955 г. на стройплощадке состоялся митинг в поддержку новой «антиархитектурной» политики Н.С. Хрущова, который накануне этого произнес разгромную речь, осуждающую «архитектурные излишества и помпезно-дворцовый стиль». После читки постановления ЦК выступил один из каменщиков, который, кроме одобрения линии партии, раскритиковал запланированную проектом башню, что должна была венчать здание: «Пора покончить с никчемным украшательством, которое только удорожает работы!».
С этого же времени уделом трёхэтажек становятся городские окраины - рабочие посёлки, особенно быв. Октябрьский (Сокол). Здесь уже не заботятся об улучшенной эстетике, спальный район получается минималистичным, но достаточно успешно изолирует крымскую трассу от огромного частного сектора.
В завершении отметим ещё одну разновидность трёхэтажной застройки 50-х: реконструкцию старых зданий. Успешный опыт модернизированных проектов и примеры других городов привели к достаточно распространённой у нас практике надстройки полноценного уровня, как на общественных, так и на жилых зданиях. Таковых у нас немало, и сегодня редко кто разглядит среди них седую старину.
Надо отметить, что при строительстве кирпичных и шлакоблочно-деревянных домов повышенной этажности, качеству уделялось больше внимания, нежели обычно. Поэтому, за редким исключением, снос их в наше время обусловлен не столько аварийным состоянием конструкций, сколько вопросами коммерческого использования земли. Очень не хотелось бы, чтобы подобная судьба постигла и первый послевоенный трёхэтажный дом на Гражданском.