Патетико-меланхолическое...

[sanitareugen]

Слава тебе, святое Забвение! Как сладостно никогда не вспоминать бег, задыхаясь, наперегонки с друзьями по степи, игры с нежной подругой в ручье, первый голос своего малыша, неожиданно громкий для такого крохи, его нежное прикосновение к тебе. Как легко жить, забывши о том, как собирались величественные старцы решать глубочайшие проблемы мироздания, жить, не слыша отголосков древней музыки, всё еще подымающей душу в неведомую высь. Как просто стереть в памяти отметку о том, как, наскуча трудом на создание низких материальных благ, мы решились отдать ее низшим. Желтые обезьяны... Впрочем, это сейчас мы воспринимаем их, как жёлтых. Они ведь красные? Или чёрные? Наверно, всё же чёрные... Они были ведь идеальны для чёрного труда, неспособные что-либо придумать сами. С их-то крошечными мозгами! Да и то, что они копировали - заслуживало насмешек, и только. "Обезьянья работа!". Но всё больше работы отдавали им - пусть плохо, но много и без труда. Мы свободны - для правления миром, для постижения его смысла, для мыслей и великих творений. Но обезьяны всё же оказались способны к придумке. Они придумали, как даденные им наши инструменты превратить в орудия смерти и боли. Как поработить нас. И теперь мы не помним ничего, и в волшебном беспамятстве тайна нашего счастья. Мы тащим их телеги, ворочаем брёвна, возим вожаков их стай, кривляемся на круглом песке на потеху их грязным детёнышам - и не помним ничего. Нам не больно!
Но иногда, откуда-то из забытых веков возвращается Память. Мы рвем цепи и сносим ограды - обезьянья работа! Мы топчем их вонючие повозки и разбрасываем посуду в их лавках. Мы поём песню старой свободы - а обезьяны достают припасенное на такой случай оружие и, досылая патрон, бурчат "Опять слон взбесился!"