Фестивальное
Весь август группы полуголых энтузиастов проводят в пустыне Блэк Рок, штат Невада, США. Пустыня, будто сошедшая с картин Сальвадора Дали, покрывает их щелочной пылью, поджаривает днём и подмораживает ночью. Иногда проходит гроза, бьёт молниями в спёкшуюся пыль рядом - совсем рядом, не попадает и в сердцах заливает пустыню градом и дождём. Десятки квадратных километров пыли превращаются в вязкое бетонное месиво. Оно обволакивает ботинки, пока они не исчезают под килограммами грязи, и намертво цепляется в колёса велосипедов. Потом выходит солнце и за считанные минуты превращает её обратно в пыль. Пыльные смерчи протягиваются от земли до неба, бродят по плоской как стол, выжженной поверхности Блэк Рок и умирают так же таинственно, как и рождаются. Поднимается ветер, вихри превращаются в бурю, бурю из пыли, которая обволакивает всё вокруг, закрывает солнце, небо, далёкие горы, лезет в глаза и рот и превращает поход в сортир в увлекательнейшее приключение - только в тот момент оно таким совсем не кажется.
Эти люди - настоящие герои. Попробуй сам целый месяц ходить в эти вонючие, пластиковые кабинки, жрать консервы и доширак и мыться - мыться только той водой, которую привёз сам, на горбу своей пыльной рентованой тойоты. А ведь они еще и строят громадные произведения искусства, собирают саунд-системы для невиданных нигде в мире клубов и закладывают улицы для города, которому всего на одну неделю предстоит стать третьим самым населённым пунктом в штате Невада - фестивалем "Burning Man".
Ладно, с пейзажами разобрались.
В общем, сижу я в нашем лагере и кормлю костёр картонными коробками. Самое начало фестиваля: кухни построены, шатер разбит, генератор урчит, все ушли торчать на кислом - кроме меня, который сидит в роскошной зелёной шубе (Брайтон Бич, размер экстра-ларджъ женский, семьдесят баксов) и крутит очередной косяк.
- К вам можно?
Над костром стоят мальчик и девочка.
- Сразу увидели, что русский лагерь! - наперебой - мы только сегодня приехали, пятнадцать часов в очереди на вход стояли! Я - из Питера. А я - из Москвы.
- Курить будете?
- Нееет...
Тут, мимо проехала гигантская медуза, из которой орало даб-степом.
- Ладно, давай.
Обожаю уши новых знакомых - сколько шикарных историй из жизни им предстоит услышать! И услышали ведь! К костру подходили рейнджеры, зайчики и блестящие пони, садились, курили, смеялись и уходили, небо над нами ножницами делили разноцветные лазеры, а мои новые друзья, обездвиженные косяками и Стокгольмским синдромом всё смотрели и смотрели мне в рот.
Приятно. Да и девушка симпатичная.
У соседей громко хуярили все самые заезженные рок-хиты. Нестройный хор из окрестных лагерей включался то слева, то справа - подпеть. Тут заиграла Bohemian Rhapsody и уже несколько сотен невидимок подхватили со всех сторон. Допев, я замолчал - первый раз за два часа.
- Ладно, нам, наверное, пора.
- Обязательно заходите в гости!
- Обязательно зайдём!
- Не забудьте! Лагерь «Кин-Дза-Дза», восемь часов и Си. Дай-ка я тебе адрес на груди напишу - несмываемым фломастером.
Но, то ли фломастер оказался смываемым, то ли истории из жизни недостаточно шикарными, но девочка растворилась среди семидесяти тысяч жителей огромного солнечного города. А, ну да - и мальчик тоже.
Ау! Подруга! В следующем году - сама знаешь где...
...в Храме, где-же еще. Увешанный фотографиями умерших, расписанный посланиями ушедшим любимым людям и животным, впитавший в себя всю боль, печаль и страстные желания о хоть бы еще одной невозможной встрече - храм помогает встретиться живущим. Ведь, если ты жива, ты обязательно туда придёшь - посидеть в пыли, послушать исповеди и песни, вспомнить о тех, кто ушли и обернувшись, поймать взгляд тех, кто вернулся.
Храм, наполненный молитвами и чаяниями десятков тысяч людей, храм грации, изящества, благодати, милости, Temple of Grace - красивый и хрупкий как бабочка - будет сожжен в конце фестиваля, ведь ничто не вечно, ни он, ни город, ни мы, лишь пустыня останется и пыльные смерчи будут бродить по плоской, как стол, выжженной поверхности Блэк Рок.
На выходе из храма, под звёздами стоял чувак в костюме плюшевой печальной обезьяны. В руках у него был плакат: «Need a hug? Here, have a monkey hug!» Обезьяна обхватила меня и мы долго стояли прижавшись к друг другу, пока на душе не стало легче.
- Спасибо! - серьёзно сказала мне обезьяна.
- Нет, тебе - спасибо!
Я смахнул слезы и подумал, что в какой-то мере, храм без этой обезьяны не имеет никакого смысла. А она - без храма. Хотя - нет. Monkey hugs нужны всегда.
- Вытри сопли и будь мужчиной! - сказал мне подъехавший огромный скорпион из листового железа. Из жала его вылетело пламя, народ восторженно завопил и побежал вслед.
- Блядь, сильное кислое! - сказал я в никуда, оглянулся и поехал в город к своим, встречать рассвет. Домой.
Эти люди - настоящие герои. Попробуй сам целый месяц ходить в эти вонючие, пластиковые кабинки, жрать консервы и доширак и мыться - мыться только той водой, которую привёз сам, на горбу своей пыльной рентованой тойоты. А ведь они еще и строят громадные произведения искусства, собирают саунд-системы для невиданных нигде в мире клубов и закладывают улицы для города, которому всего на одну неделю предстоит стать третьим самым населённым пунктом в штате Невада - фестивалем "Burning Man".
Ладно, с пейзажами разобрались.
В общем, сижу я в нашем лагере и кормлю костёр картонными коробками. Самое начало фестиваля: кухни построены, шатер разбит, генератор урчит, все ушли торчать на кислом - кроме меня, который сидит в роскошной зелёной шубе (Брайтон Бич, размер экстра-ларджъ женский, семьдесят баксов) и крутит очередной косяк.
- К вам можно?
Над костром стоят мальчик и девочка.
- Сразу увидели, что русский лагерь! - наперебой - мы только сегодня приехали, пятнадцать часов в очереди на вход стояли! Я - из Питера. А я - из Москвы.
- Курить будете?
- Нееет...
Тут, мимо проехала гигантская медуза, из которой орало даб-степом.
- Ладно, давай.
Обожаю уши новых знакомых - сколько шикарных историй из жизни им предстоит услышать! И услышали ведь! К костру подходили рейнджеры, зайчики и блестящие пони, садились, курили, смеялись и уходили, небо над нами ножницами делили разноцветные лазеры, а мои новые друзья, обездвиженные косяками и Стокгольмским синдромом всё смотрели и смотрели мне в рот.
Приятно. Да и девушка симпатичная.
У соседей громко хуярили все самые заезженные рок-хиты. Нестройный хор из окрестных лагерей включался то слева, то справа - подпеть. Тут заиграла Bohemian Rhapsody и уже несколько сотен невидимок подхватили со всех сторон. Допев, я замолчал - первый раз за два часа.
- Ладно, нам, наверное, пора.
- Обязательно заходите в гости!
- Обязательно зайдём!
- Не забудьте! Лагерь «Кин-Дза-Дза», восемь часов и Си. Дай-ка я тебе адрес на груди напишу - несмываемым фломастером.
Но, то ли фломастер оказался смываемым, то ли истории из жизни недостаточно шикарными, но девочка растворилась среди семидесяти тысяч жителей огромного солнечного города. А, ну да - и мальчик тоже.
Ау! Подруга! В следующем году - сама знаешь где...
...в Храме, где-же еще. Увешанный фотографиями умерших, расписанный посланиями ушедшим любимым людям и животным, впитавший в себя всю боль, печаль и страстные желания о хоть бы еще одной невозможной встрече - храм помогает встретиться живущим. Ведь, если ты жива, ты обязательно туда придёшь - посидеть в пыли, послушать исповеди и песни, вспомнить о тех, кто ушли и обернувшись, поймать взгляд тех, кто вернулся.
Храм, наполненный молитвами и чаяниями десятков тысяч людей, храм грации, изящества, благодати, милости, Temple of Grace - красивый и хрупкий как бабочка - будет сожжен в конце фестиваля, ведь ничто не вечно, ни он, ни город, ни мы, лишь пустыня останется и пыльные смерчи будут бродить по плоской, как стол, выжженной поверхности Блэк Рок.
На выходе из храма, под звёздами стоял чувак в костюме плюшевой печальной обезьяны. В руках у него был плакат: «Need a hug? Here, have a monkey hug!» Обезьяна обхватила меня и мы долго стояли прижавшись к друг другу, пока на душе не стало легче.
- Спасибо! - серьёзно сказала мне обезьяна.
- Нет, тебе - спасибо!
Я смахнул слезы и подумал, что в какой-то мере, храм без этой обезьяны не имеет никакого смысла. А она - без храма. Хотя - нет. Monkey hugs нужны всегда.
- Вытри сопли и будь мужчиной! - сказал мне подъехавший огромный скорпион из листового железа. Из жала его вылетело пламя, народ восторженно завопил и побежал вслед.
- Блядь, сильное кислое! - сказал я в никуда, оглянулся и поехал в город к своим, встречать рассвет. Домой.