Стиль в фильме "Асса" (1987)
1987 год. В Москву приезжает Маргарет Тэтчер. На русском языке выходит первый журнал "Бурда" с европейскими выкройками. Иосифу Бродскому присуждают Нобелевскую премию по литературе. На Западе расцветает мода на СССР и слова Perestroyka и Glasnost’.
А в Ялте снимают фильм "Асса", который рассказывает о перестройке выразительнее, чем всё перечисленное выше.
Режиссеру “Ассы” Сергею Соловьеву не нужны были кастинги. Достаточно было приехать в Ленинград и соскоблить верхний слой арт-богемы. Борис Гребенщиков познакомил режиссера с юным художником и музыкантом “Звуков Му” и “Аквариума” Сергеем Бугаевым по прозвищу Африка, который сыграл мальчика Бананана.
Африка - с художником Тимуром Новиковым и Виктором Цоем (на тот момент уже известным музыкантом Ленинградского рок-клуба). Татьяна Друбич на момент съемок была женой Соловьева; она до сих пор называет себя “актрисой по случайности”.
Бугаев “Африка” вспоминает: “Режиссер просто перенес в свой фильм наш круг, состоящий из предельно самобытных персонажей, в которых он увидел потенциал стать впоследствии настоящими героями страны”.
Самобытность персонажей самодостаточна. Героям не нужны были декорации, не нужны костюмы и прописанные реплики. Африку просто снимали в том, что он носил в повседневности: песочный тренч на два размера больше (тридцать лет спустя он станет символом “стиля Восточного блока” и появится в коллекциях Vetements и Gosha Rubchinskiy), туфли на платформе, сорочка поверх другой сорочки, шерстяной берет, очки без стекол (“Главное не стекла. Главное - ощущать себя зрячим человеком”).
Его самодельная серьга из фотобудочного снимка - символ свободы и бунтарства героя
“Сними серьгу!” ― “Зачем?” ― “Некрасиво. Сними… Не хочешь?” ― “Неа”. ― “Ну тогда снимай ремень и шнурки”;
“За что сидишь?” - “За серьгу”. - “А ты сними серьгу”. - ‘Зачем?” - “Державу позоришь”
Даже обстановка комнаты героя-кидалта повторяла убранство реальной комнаты Бугаева “Африки”.
Степень свободы на съемочной площадке доходила до того, что актеры сами писали себе монологи (речь майора о Гагарине, которую расхватали на цитаты, - чистая импровизация Александра Баширова).
Героиня Татьяны Друбич - молодая медсестра Алика, подруга криминального авторитета Крымова, - установила новую формулу женственности: мужская кожаная кепка, бесформенная джинсовка, надетая со спортивным шарфом, гиперсайзовые костюмы.
Алика уверена в своей красоте и нисколько не пытается украсить себя макияжем и аксессуарами. Самое эффектное платье для нее - это мужская рубашка, а взъерошенные волосы Алики выигрывают у всех химзавивок, которые мы видим в первой массовой сцене фильма - на дискотеке.
Мечтательной отстраненности в одежде, как у Алики, тридцать лет спустя дадут имя - фэшн-аскетизм: так назовут вещи вне возрастов, вне сезонов, вне трендбуков. Но в 1987-м стиль девушки нужно трактовать иначе - это не мода, это снова бунтарство: против пластмассовой бижутерии, мини-юбок, начесов, химических завивок, других атрибутов советского стиля 1980-х и системы в целом.
Даже по манере одеваться в героине Друбич считывается трагизм. С одной стороны, она носит одежду в духе power dressing - то есть исключает любой намек на женственность. Мужские штаны, рубашки и жилетки из гардероба Крымова могли бы подчеркнуть ее силу и властность. Если бы не одно “но”: Алика не просто носит вещи своего взрослого любовника, но и сама является его вещью до сцены с выстрелом.
В титрах мы не увидим художника Гарика Ассу, но рассказать о нем необходимо.
По одной из версий, именно в честь него Бугаев “Африка” уговорил Соловьева назвать фильм (“Ну не хотите так, тогда можете это название рассматривать как аббревиатуру: “Автор Соловьев Сергей Александрович” ).
В восьмидесятые годы Асса собирал концертные костюмы для Жанны Агузаровой и музыкантов “Кино”. Вокруг него образовалось авангардное движение, которое объединило богему Москвы и Ленинграда и привлекло внимание Вивьен Вествуд и западных журналистов.
Асса на своем примере доказывал, что мода - это не американские джинсы и кожаная куртка, а то, что на раз-два-три можно сделать из воздуха. На Тишинке он находил форму чекистов, пальто и кители, а еще знал комиссионки, куда сдавали вещи разведчиков и дипломатов после их смерти. Художником по костюмам Ассу назвать нельзя (в титрах указана Ирина Гинно), идеальная атрибуция для него - “поставщик костюмов”.
Кроме одежды в фильме есть еще один скрытый язык - это искусство.
Вспомним комнату мальчика Бананана. На входе - металлическая перегородка с надписью Ironцц Curtain (“железный занавес”, отсылающей к Фултонской речи Уинстона Черчилля, которая стала сигналом для начала холодной войны): художник-концептуалист Михаил Рошаль показал, как выглядит этот занавес на самом деле и как легко его открыть (теперь объект хранится в Третьяковской галерее).
“Коммьюникейшн тьюб” - еще одна работа Рошаля - символизирует желание советских людей коммуницировать с людьми из других стран.
В этой же комнате можно рассмотреть живопись Тимура Новикова (в 2016-м его работы появятся на вещах Gosha Rubchisnkiy) и арт-объект Сергея Шутова, который нужно посыпать солью (“Пальма в снегу. Ялта зимой”).
Полноценным героем “Ассы” имеет право называться и музыка: в фильме звучат группы “Браво”, “Аквариум” и “Кино”.
Лента Соловьева начала революцию: андерграундные искусство и манера одеваться стали массовым объектом вожделения, а музыку Ленинградского рок-клуба захотела слушать вся страна. В конце “Ассы” звучит “Перемен требуют наши сердца” - песня группы “Кино” стала гимном этой мысле - и стилеобразующей революции, которая прошла за два с половиной часа.
Отсюда