немного вялотекущих новостей с гавнецких фронтов
В Донецке похолодало. Начались, кажется, кучки известного народа, еврокучки, строго говоря на суто политкорреткном жаргоне.
Хожу к обладминистрации, бывшему партийному обкому, последнему памятнику советской роскоши, миллионная смета на строительство которого, говорят, была превышена, ни много ни мало, в 10 раз.
30 прошедших лет, конечно, не добавили мраморному монстру на холме ни изящества, ни красоты.
Сейчас здание захвачено людьми, горожанами. Сепаратистами или силами самообороны, если встать на заангажированную позицию одной из сторон.
Хожу всю неделю, примерно через день. Если честно, даже поверить не мог, что так будет болеть душа за этих людей. За нынешних униженных и оскорблённых, место которым, кажется, найдётся в России во все времена. А тут тем более - не Россия. Хочется надеяться, что пока ещё.
Сегодня было холодно. Почти так же холодно, как в пятницу, только без ветра. Но сегодня было как-то не душевно. Чувствовалось, что что-то изменилось, не было этого хорошего драйва, здорового заряда, разговоров со случайными собеседниками, после которых люди так тихо говорят, эх, тебе бы туда на сцену, ишь как ты умеешь сказать... и машут рукой. Я понимаю, народ там собирается по преимуществу простой, работящий, далёкий от книжной премудрости. Но интересующийся, крепко жаждущий разобраться, что же именно прогнило в Датском королевстве, и какую именно тень отца Гамлета нужно воскрешать.
Сегодня было иначе. Довольно много выпивших, несытых и ждущих, пришедших на какое-то необычное воскресное шоу, которое, как оказалось, делать себе, в общем-то, они должны сами. И чего-то важного не доставало. Или кого-то. Почитав ленту, понял, что, возможно, не хватало как раз людей, нормальных активистов, на которых держится всё это движение и которые, должно быть, сегодня были где-то в других, более горячих, точках области - Славянске или Краматорске, Еначке или Мариуполе. Сегодня основные события разворачивались там, а в Донецке всё было спокойно, вяло и как-то совсем уж неодухотворённо.
Две простые вещи о политике применительно к Донецку и, возможно, Юго-Востоку Украины в целом, которые я понял за эти дни. Первая: разделение на сторонников и противников отделения (федерализации, если корректнее) региона примерно соответствует делению по имущественному статусу: на неимущих и имущих соответственно. Для непродравшихся через мой хохольске: бедные хотят в Россию, небедные хотят сохранить всё как есть. А самые небедные, олигархи с Ахметовым во главе, просто страстно вожделеют к суверенитету и территориальной целостности Украины и ни под каким соусом не желают её развала, поскольку созданная ими система, годами отлаживаемая кормушка, позволяющая отжимать у всего населения процентов 90 им честно заработанного, будет отобрана и разрушена недемократичной лапой властного фашиста Путина. Впрочем, я уже писал об этом чуть раньше. У олигархов, между прочим, как и положено любым крупным хищникам, имеются свои рыбы прилипалы, которые кормятся от той же кормушки, но кусками поменьше и повторичнее, на Рината, между прочим, только официально работает 300 000 человек по всей Украине, преимущественно в Донбассе. И ещё сколько-то - неофициально, в виде частных предпринимателей, например. И большинство этих людей (при достаточно высоких зарплатах на ахметовских предприятиях) не желают менять существующего положения. Скажу достаточно крамольную мысль, но при общей русскоязычности (то есть русском способе моделирования реальности) не национальность, а именно общий фон направленности играет решающую роль в выборе вектора. Мы все здесь не чисто русские, но не количество крови определяет вектор тяготения, а такие посторонние факторы, как привлекательность той или иной экономической модели (с минимум двукратными российскими стандартами), уровень прокачки сознания и необходимость гражданских и политических свобод, желание видеть будущее в цветах той или иной тональности и всё такое прочее. Короче, настроение определяет ситуация, а не кровь, и, в первую очередь, ситуация экономическая. Хотя есть люди, наберусь наглости отнести к ним и себя, которые понимают глубинный зов интегрированности в реальность спинозовски, на уровне, где сущее всегда стремится пребыть собой: камень - камнем, тигр - тигром, русский - именно русским, а не каким-нибудь там украинско-татарски-жыдомасонским. Кто знает, тот поймёт, intelligenti pauca.
Предчувствуя обвинения в анархо-синдикализме чрезмерной прагматизации стремлений украинского полународа в объятия старшего брата, поясню специально для несчастных необладателей украинского паспорта, что большинство людей на Украине живут за гранью нищеты, особенно в маленьких городках, той же Донецкой области, где тот же Ринат или кто-то подобный, «положил» в своё время градообразующее производство (градообразующее в случае Дон. области часто значит «единственное производство в этом городке, под нужды которого он собственно создавался и заселялся живыми людьми», как это было в своё время и с самим Донецком - Юзовкой. Юзовке повезло, за 150 лет она превратилась в Донецк, а кто-то ведь не превратился. И даже - превратился наоборот), и деньги совершенно «ушли» из этого места. Знаете, почти так же, как это бывает в африканских джунглях, где жители неделями, если не месяцами не видят денег. Никаких. Вообще. Вы, возможно, думаете, что сравнение нас с Африкой и прочими развевающимися странами несколько до обидного преувеличено. Так нет же, пообщавшись с народом на площади и помимо, скажу, что сравнение это обидно, но почти ничуть не преувеличено.
Всего один эскиз. У меня у мамы, в городке, откуда она родом есть дальняя родственница. Сейчас она осталась совершенно одна, стара и неизлечимо больна. Она, как говорят в народе, лежачая, то есть не может себя обслужить вообще никак, не встаёт и даже не садится на постели. Жить ей осталось недолго. У этой женщины, помимо прочего, достаточно скверный и неуживчивый характер. За ней ухаживает соседка. Уже четвёртый месяц. Как соседка объяснила маме, полгода назад она заняла у этой бабы, скажем, Маши две тысячи гривен (7 тыс. руб) на медикаменты для больной дочери, а отдавать ей нечем. То есть совсем. Ни она, ни её муж не работают, потому что в городе совершенно нет работы, там через дом - руины или полуруины брошенных домов. И она, будучи человеком достаточно порядочным, пообещала, что в счёт долга будет заботиться о сварливой соседке до самого конца - готовить ей еду, переодевать её и мыть, переворачивая и поднимая совершенно неподвижного человека. И ещё она сказала, что по поводу её дочери, больной раком, врачи в райцентре сказали, что на операцию нужно ещё пять тысяч гривен, а их не то, что нет, их вот просто нет и негде взять, неоткуда совсем, потому что в руинах деньги не водятся, и она теперь не знает, наверно, будет «облучать дочь химиотерапией без всякой операции». Понимаете, что всё это значит для матери. Там на каждом шагу трагедия. Подлинная, самая всамомделишная. Этот народ живёт прямо посреди трагедии. Эсхил и Достоевский бы обзавидовались. И разве могу я его обвинять за то, что народ этот, радуясь случаю, счастливому билетику, выпавшему на его долю лишь однажды, воспользуется им и попросится туда, где лучше, в объятия старшего брата? Нет, я не могу. И не стану. Кто хочет - дело хозяйское, но у меня на самом деле душа болит за этих людей. Уже сегодня цены в аптеках тупо увеличились, минимум в два с половиной раза. Медицина в этой стране, вернее, полное отсутствие какого бы то ни было медицинского обслуживания - это тема отдельного разговора. В мае нас ждёт повышение цен на коммуналку, квартплату, газ. Цены в магазинах растут каждый день, как во времена незабвенного Кравчука, который на требование «надо денег» отвечал всегда положительно - включением безотказного печатного станка - без проблем, напечатаем, раз надо. Доллар вырос за полтора месяца в полтора раза, то есть, мы стали в полтора раза бедней. А зарплаты… ну, а зарплаты нам уменьшили - чуть-чуть, убрали коэффициенты за выслугу лет и прочие приятные мелочи - в стране же режим жосской экономии и преддефолтное состояние, это ж такое понимать надо. Не признался б, если б не экзотика, моя сегодняшняя вузовская зарплата составляет почти 2 тыс. гривен в месяц. Почти те самые две тысячи.
Смотрю я порой на наш вылизанный мэрией за счёт олигархов центр города, красивый, не уступающий ни Киеву, ни Москве, и смотрю на эти тёмные тени - настоящих его жителей, которых и увидеть-то в центре доведётся не так уж часто, так привыкли они жаться по своим спальным окраинам, чувствуя себя в центре явно не в своей тарелке, смотрю и понимаю, что город живёт сам по себе, своею собственной показушной жизнью, чтобы не стыдно было тому же Ахметову дружбанов своих приезжих по центру покатать, а люди его - сами по себе, своей жизнью, почти каждая из которых наполнена потом, болью, страхом и страданием. И между жизнями этими - пропасть поистине непроходимая. И я бы не задумываясь стёр весь лоск с центра, разогнал бы к чёртовой матери всех обезьян, которые почему-то называются ФК Шахтёр (Шахтар, если по-новому), снёс бы супермодерновый стадион, если бы это облегчило страдание его жителей хоть на йоту. И если бы было в моей власти, кстати.
Пожалуй, о своей второй простой истине я напишу в следующий раз. Хотя она логично следует из первой: поднимать народ на Донбассе нужно не с Донецка, где слишком сильно противостояние имущих элит, начинать движение нужно с областных городков, что мы и увидели на примере Славянска и ему подобных.
Так что, всё будет хорошо, Россия будет великой.
И кажется, сказал это не я,
а кто-то типа Александра Блока.
Хожу к обладминистрации, бывшему партийному обкому, последнему памятнику советской роскоши, миллионная смета на строительство которого, говорят, была превышена, ни много ни мало, в 10 раз.
30 прошедших лет, конечно, не добавили мраморному монстру на холме ни изящества, ни красоты.
Сейчас здание захвачено людьми, горожанами. Сепаратистами или силами самообороны, если встать на заангажированную позицию одной из сторон.
Хожу всю неделю, примерно через день. Если честно, даже поверить не мог, что так будет болеть душа за этих людей. За нынешних униженных и оскорблённых, место которым, кажется, найдётся в России во все времена. А тут тем более - не Россия. Хочется надеяться, что пока ещё.
Сегодня было холодно. Почти так же холодно, как в пятницу, только без ветра. Но сегодня было как-то не душевно. Чувствовалось, что что-то изменилось, не было этого хорошего драйва, здорового заряда, разговоров со случайными собеседниками, после которых люди так тихо говорят, эх, тебе бы туда на сцену, ишь как ты умеешь сказать... и машут рукой. Я понимаю, народ там собирается по преимуществу простой, работящий, далёкий от книжной премудрости. Но интересующийся, крепко жаждущий разобраться, что же именно прогнило в Датском королевстве, и какую именно тень отца Гамлета нужно воскрешать.
Сегодня было иначе. Довольно много выпивших, несытых и ждущих, пришедших на какое-то необычное воскресное шоу, которое, как оказалось, делать себе, в общем-то, они должны сами. И чего-то важного не доставало. Или кого-то. Почитав ленту, понял, что, возможно, не хватало как раз людей, нормальных активистов, на которых держится всё это движение и которые, должно быть, сегодня были где-то в других, более горячих, точках области - Славянске или Краматорске, Еначке или Мариуполе. Сегодня основные события разворачивались там, а в Донецке всё было спокойно, вяло и как-то совсем уж неодухотворённо.
Две простые вещи о политике применительно к Донецку и, возможно, Юго-Востоку Украины в целом, которые я понял за эти дни. Первая: разделение на сторонников и противников отделения (федерализации, если корректнее) региона примерно соответствует делению по имущественному статусу: на неимущих и имущих соответственно. Для непродравшихся через мой хохольске: бедные хотят в Россию, небедные хотят сохранить всё как есть. А самые небедные, олигархи с Ахметовым во главе, просто страстно вожделеют к суверенитету и территориальной целостности Украины и ни под каким соусом не желают её развала, поскольку созданная ими система, годами отлаживаемая кормушка, позволяющая отжимать у всего населения процентов 90 им честно заработанного, будет отобрана и разрушена недемократичной лапой властного фашиста Путина. Впрочем, я уже писал об этом чуть раньше. У олигархов, между прочим, как и положено любым крупным хищникам, имеются свои рыбы прилипалы, которые кормятся от той же кормушки, но кусками поменьше и повторичнее, на Рината, между прочим, только официально работает 300 000 человек по всей Украине, преимущественно в Донбассе. И ещё сколько-то - неофициально, в виде частных предпринимателей, например. И большинство этих людей (при достаточно высоких зарплатах на ахметовских предприятиях) не желают менять существующего положения. Скажу достаточно крамольную мысль, но при общей русскоязычности (то есть русском способе моделирования реальности) не национальность, а именно общий фон направленности играет решающую роль в выборе вектора. Мы все здесь не чисто русские, но не количество крови определяет вектор тяготения, а такие посторонние факторы, как привлекательность той или иной экономической модели (с минимум двукратными российскими стандартами), уровень прокачки сознания и необходимость гражданских и политических свобод, желание видеть будущее в цветах той или иной тональности и всё такое прочее. Короче, настроение определяет ситуация, а не кровь, и, в первую очередь, ситуация экономическая. Хотя есть люди, наберусь наглости отнести к ним и себя, которые понимают глубинный зов интегрированности в реальность спинозовски, на уровне, где сущее всегда стремится пребыть собой: камень - камнем, тигр - тигром, русский - именно русским, а не каким-нибудь там украинско-татарски-жыдомасонским. Кто знает, тот поймёт, intelligenti pauca.
Предчувствуя обвинения в анархо-синдикализме чрезмерной прагматизации стремлений украинского полународа в объятия старшего брата, поясню специально для несчастных необладателей украинского паспорта, что большинство людей на Украине живут за гранью нищеты, особенно в маленьких городках, той же Донецкой области, где тот же Ринат или кто-то подобный, «положил» в своё время градообразующее производство (градообразующее в случае Дон. области часто значит «единственное производство в этом городке, под нужды которого он собственно создавался и заселялся живыми людьми», как это было в своё время и с самим Донецком - Юзовкой. Юзовке повезло, за 150 лет она превратилась в Донецк, а кто-то ведь не превратился. И даже - превратился наоборот), и деньги совершенно «ушли» из этого места. Знаете, почти так же, как это бывает в африканских джунглях, где жители неделями, если не месяцами не видят денег. Никаких. Вообще. Вы, возможно, думаете, что сравнение нас с Африкой и прочими развевающимися странами несколько до обидного преувеличено. Так нет же, пообщавшись с народом на площади и помимо, скажу, что сравнение это обидно, но почти ничуть не преувеличено.
Всего один эскиз. У меня у мамы, в городке, откуда она родом есть дальняя родственница. Сейчас она осталась совершенно одна, стара и неизлечимо больна. Она, как говорят в народе, лежачая, то есть не может себя обслужить вообще никак, не встаёт и даже не садится на постели. Жить ей осталось недолго. У этой женщины, помимо прочего, достаточно скверный и неуживчивый характер. За ней ухаживает соседка. Уже четвёртый месяц. Как соседка объяснила маме, полгода назад она заняла у этой бабы, скажем, Маши две тысячи гривен (7 тыс. руб) на медикаменты для больной дочери, а отдавать ей нечем. То есть совсем. Ни она, ни её муж не работают, потому что в городе совершенно нет работы, там через дом - руины или полуруины брошенных домов. И она, будучи человеком достаточно порядочным, пообещала, что в счёт долга будет заботиться о сварливой соседке до самого конца - готовить ей еду, переодевать её и мыть, переворачивая и поднимая совершенно неподвижного человека. И ещё она сказала, что по поводу её дочери, больной раком, врачи в райцентре сказали, что на операцию нужно ещё пять тысяч гривен, а их не то, что нет, их вот просто нет и негде взять, неоткуда совсем, потому что в руинах деньги не водятся, и она теперь не знает, наверно, будет «облучать дочь химиотерапией без всякой операции». Понимаете, что всё это значит для матери. Там на каждом шагу трагедия. Подлинная, самая всамомделишная. Этот народ живёт прямо посреди трагедии. Эсхил и Достоевский бы обзавидовались. И разве могу я его обвинять за то, что народ этот, радуясь случаю, счастливому билетику, выпавшему на его долю лишь однажды, воспользуется им и попросится туда, где лучше, в объятия старшего брата? Нет, я не могу. И не стану. Кто хочет - дело хозяйское, но у меня на самом деле душа болит за этих людей. Уже сегодня цены в аптеках тупо увеличились, минимум в два с половиной раза. Медицина в этой стране, вернее, полное отсутствие какого бы то ни было медицинского обслуживания - это тема отдельного разговора. В мае нас ждёт повышение цен на коммуналку, квартплату, газ. Цены в магазинах растут каждый день, как во времена незабвенного Кравчука, который на требование «надо денег» отвечал всегда положительно - включением безотказного печатного станка - без проблем, напечатаем, раз надо. Доллар вырос за полтора месяца в полтора раза, то есть, мы стали в полтора раза бедней. А зарплаты… ну, а зарплаты нам уменьшили - чуть-чуть, убрали коэффициенты за выслугу лет и прочие приятные мелочи - в стране же режим жосской экономии и преддефолтное состояние, это ж такое понимать надо. Не признался б, если б не экзотика, моя сегодняшняя вузовская зарплата составляет почти 2 тыс. гривен в месяц. Почти те самые две тысячи.
Смотрю я порой на наш вылизанный мэрией за счёт олигархов центр города, красивый, не уступающий ни Киеву, ни Москве, и смотрю на эти тёмные тени - настоящих его жителей, которых и увидеть-то в центре доведётся не так уж часто, так привыкли они жаться по своим спальным окраинам, чувствуя себя в центре явно не в своей тарелке, смотрю и понимаю, что город живёт сам по себе, своею собственной показушной жизнью, чтобы не стыдно было тому же Ахметову дружбанов своих приезжих по центру покатать, а люди его - сами по себе, своей жизнью, почти каждая из которых наполнена потом, болью, страхом и страданием. И между жизнями этими - пропасть поистине непроходимая. И я бы не задумываясь стёр весь лоск с центра, разогнал бы к чёртовой матери всех обезьян, которые почему-то называются ФК Шахтёр (Шахтар, если по-новому), снёс бы супермодерновый стадион, если бы это облегчило страдание его жителей хоть на йоту. И если бы было в моей власти, кстати.
Пожалуй, о своей второй простой истине я напишу в следующий раз. Хотя она логично следует из первой: поднимать народ на Донбассе нужно не с Донецка, где слишком сильно противостояние имущих элит, начинать движение нужно с областных городков, что мы и увидели на примере Славянска и ему подобных.
Так что, всё будет хорошо, Россия будет великой.
И кажется, сказал это не я,
а кто-то типа Александра Блока.