АВТОРЫ СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ (2)
«Сколько ведется сейчас, да и раньше велось разговоров о том, что КГБ проникал во все поры нашего общества, вмешивался в дела, которые его совершенно не касались. […] …Приходилось заниматься “чужими” делами, дабы избежать излишнего недовольства и открытых выступлений против строя».
Генерал Ф.Д. БОБКОВ,
первый заместитель председателя КГБ СССР.
Вопреки ходившим затем кривотолкам, известный документальный фильм «Перед судом истории», главной фигурой которого должен был стать В.В. Шульгин, задумывался как идеологическая акция, инициатором которой был КГБ, осуществлявший также контроль за его производством на всех этапах.
Наблюдал за созданием фильма небезызвестный генерал Ф.Д. Бобков, в то время полковник, заместитель начальника 2-го главного управления КГБ (контрразведка), одним из коньков которого было использование творческой интеллигенции.
Именно по его инициативе в 1965 г. началась компания с широким использованием «контролируемых информационных вбросов сведений ограниченного пользования», в частности, с грифом «Для служебного пользования». Среди журналистов, действовавших по заданию Филиппа Денисовича, наиболее важной фигурой был Виктор Луи:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/101093.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/101138.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/101498.html
Филипп Денисович Бобков в звании генерал-майора, которое ему было присвоено в 1965 г.
«Ранней весной 1961 года, - пишет в своих мемуарах “КГБ и власть” Ф.Д. Бобков, - я возвращался из Ленинграда, куда выезжал в связи со съемками документального фильма “Перед судом истории”. Одним из героев фильма стал В.В. Шульгин, бывший член Государственной думы, принимавший в числе других государственных деятелей отречение от престола Николая II. […]
Режиссерами фильма “Перед судом истории” были Фридрих Эрмлер и Владимiр Вайншток. Материал, который мне показали на “Ленфильме”, был очень интересен».
Факт чекистской инициативы в создании ленты подтверждает сохранившаяся докладная записка председателя Государственного комитета Совета Министров СССР по кинематографии А.В. Романова, в которой без всяких обиняков говорится: «Работа над фильмом проводилась по инициативе и под наблюдением Комитета госбезопасности СССР, который оказывал съемочному коллективу постоянную помощь» («Родина». 2008. № 2. С. 89).
Подобрался и соответствующий задаче коллектив.
В качестве постановщика был избран режиссер Фридрих Маркович Эрмлер / Бреслав (1898-1967), лауреат четырех Сталинских премий, член компартии с 1919 г., в годы гражданской войны служивший в ЧК.
Фридрих Эрмлер (справа) с товарищами по работе в ЧК.
Главные операторы ленты: Моисей Шоломович Магид (1910-1965), лауреат двух Сталинских премий, и Лев Евгеньевич Сокольский (1909-1970), во время войны начальник фотослужбы воздухоразведывательного дивизиона.
Звукооператор Лев Вальтер; композитор Сергей Слонимский.
Одну из ключевых ролей при создании фильма играл автор сценария В. Владимiров - Владимiр Петрович Вайншток (1908-1978).
Работавший после окончания ВГИКа в издательстве «Искусство» и журналах «Искусство кино» и «Советский экран», а ныне проживающий в США Валерий Головской пишет:
«…В начале 1960-х Шульгиным заинтересовалось КГБ. Тогда-то около него и появился “некто Владимiров, журналист”. […] Под псевдонимом В. Владимiров скрывался довольно известный кинорежиссер Владимiр Петрович Вайншток. […] …Журналистская, писательская деятельность была лишь прикрытием той реальной работы в НКВД, которой занялся недавний режиссер…
Период 1940-1950-х годов покрыт, как говорится, мраком неизвестности. Но в конце 1950-х Вайншток снова начал появляться на поверхности. Я познакомился с ним году в 1960 или 61-м в доме известного писателя-чекиста Георгия Брянцева. (О Брянцеве пишет Юрий Кротков в книге “КГБ в действии”.)
Г.М. Брянцев (крайний справа) среди оперативных работников Орловского управления НКВД.
https://all-decoded.livejournal.com/188141.html
Георгий Михайлович Брянцев (1904-1960) - писатель и сценарист, автор известных военно-приключенческих произведений («От нас никуда не уйдешь», «По ту сторону фронта», «Тайные тропы», «Следы на снегу», «Клинок эмира», «По тонкому льду», «Конец осиного гнезда»), по некоторым из которых потом были сняты фильмы. Член партии с 1926 г. С 1933 г. находился на службе в НКВД, руководил школой диверсантов-подрывников. Во время войны был начальником оперативной группы по руководству партизанскими отрядами, дважды перебрасывался в тыл врага для выполнения специальных заданий. Подполковник. Почетный сотрудник госбезопасности. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Вайншток в то время был не только ближайшим другом Брянцева, но и возглавлял Правление первого писательского кооперативного дома на Аэропортовской (ныне улица Черняховского, 2). Из тех же воспоминаний Юрия Кроткова, кооптированного сотрудника МГБ, мы узнаем, что председателями такого рода кооперативов могли быть только люди, активно сотрудничавшие с органами безопасности.
В дальнейшем эти контакты помогли Вайнштоку получить доступ к закрытым материалам и написать ряд интересных сценариев. Напомню только фильм “Мертвый сезон” (режиссер Савва Кулиш), в котором впервые появился на экране советский шпион Абель.
Вот этот совсем небезталанный человек и был выдвинут для сотрудничества с Шульгиным - как автор сценария фильма о нем».
http://www.vestnik.com/issues/2003/1224/koi/golovskoy.htm
О роли этого человека упоминал и режиссер Фридрих Эрмлер:
«Первая наша встреча с Шульгиным состоялась в 1962 году, а работа была завершена в 1965. Около года ушло на переговоры с Шульгиным (их вел автор сценария В.П. Вайншток). Шульгину шел тогда 87 год. Память у него была изумительная. Шульгин, по его собственному мнению, принадлежал к категории “Зубров”, он непреклонен в своих суждениях. Переспорить его - дело наитруднейшее, в то же время нельзя оставить без должного ответа его философские и политические суждения, а они нередко не только неприемлемы, но и недопустимы».
Всё это не могло не безпокоить и куратора из КГБ.
«Я встретился с Шульгиным в Москве, - читаем в мемуарах Ф.Д. Бобкова, - в квартире Вайнштока на улице Черняховского. Хозяин тепло принял нас, угощал блюдами собственного приготовления. Он был незаурядный кулинар. Разговор, естественно, зашел о фильме. […] …[Шульгин] зло и едко высмеял артиста, исполняющего в фильме роль историка-собеседника: бедняга зря усердствовал, убежденного коммуниста из меня все равно не получится. […]
В.П. Вайншток давно ушел из жизни, но он оставил после себя несколько прекрасных фильмов, в частности, лучший, по-моему, фильм, посвященный советской разведке, - “Мертвый сезон”».
Последний фильм, как мы уже однажды отмечали, отбрасывает особой отсвет на новейшую нашу историю:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/134273.html
Мария Дмитриевна и Василий Витальевич Шульгины с автором сценария Владимiром Владимiровым (Вайнштоком). Ленинград. Таврический дворец.
Для усиления и наблюдения (лишняя пара глаз не помешает) В.П. Вайнштоку был придан помощник - сценарист Михаил Юрьевич Блейман (1904-1973), также лауреат Сталинской премии, являвшийся оком председателя Госкино А.В. Романова.
Сама идея создавать фильм, в центре которого будет такая фигура, как В.В. Шульгин, сильно безпокоила Алексея Владимiровича, допытывавшегося у режиссера: «Что он даст нашему кино? Что принесет советскому народу?»
«Я старый коммунист, - отвечал Эрмлер. - Все мои фильмы политические. И этот фильм - политическая акция, которую я хочу осуществить средствами искусства моего… Я хочу, чтобы он сказал всем: “Я проиграл”».
В письме художественному совету «Ленфильма», в Третьем творческом объединении которого снимался фильм, режиссер так формулировал свою задачу: «Вся ценность этого произведения, если оно удастся, заключается в том, что не мы, советские люди, который раз расскажем о первых годах революции, о гражданской войне, о пролитой крови наших людей, а расскажут те, кто повел русского человека на русского человека, кто в сговоре с Антантой сеял смерть и разруху».
Таким образом, комментирует эти высказывания Эрмлера Валерий Головской, «Шульгин был нужен, чтобы его устами разоблачить царизм, Белую армию, Русскую эмиграцию, Антанту […]
Поначалу сам Эрмлер думал вести политический диалог с бывшим депутатом Госдумы. Но болезнь помешала ему. Так, во всяком случае, утверждал сам режиссер - я, однако, думаю, что он просто побаивался старика.
Кончилось в лучших советских традициях: нашли актера, который должен был играть роль Историка, произнося заготовленный Владимiровым текст. […] …Авторы решили всячески “усиливать” текст Историка».
В.В. Шульгин и Историк. Кадр из фильма «Перед судом истории».
Ну, а что же тот человек, которым собирались манипулировать, думая, что тот уже находится у них в кармане? (Да и как могло быть иначе - в то время и при тех обстоятельствах?)
Вот как сам процесс соблазнения-запугивания описывает, со слов самого Василия Витальевича, близкий ему в то время писатель Д.А. Жуков:
«Играть Шульгина (под другой фамилией) должен был профессиональный артист или артисты, поскольку период времени замышлялся большой, а за основу бралась его книга “Дни”, в которой повествование начинается с 1905 года.
Шульгина пригласили консультировать фильм, чтобы освятить его именем в титрах все, что будет сниматься.
“Апофеоз фильма был бы в том, - вспоминал Шульгин, - что некогда яростный противник коммунистов присутствует на XXII съезде КПСС в качестве гостя”. […]
Да и стар он был очень для фильма. Он, смолоду не гонявшийся за славой и деньгами… Но его убеждали, что все это важно для истории, кинохроника снимала его на съезде больше десяти минут, однако на экране не показали, поскольку решено было, что говорит он неправильные вещи.
Но мысль о фильме подчиняла себе все больше людей. Уже ему придумали название “Дни”, уже о нем говорили в Москве и Ленинграде, уже ленинградский режиссер Фридрих Эрмлер и огоньковский репортер и сценарист В.П. Владимiров (Вайншток) напрягли творческие бицепсы, уговаривали Шульгина, чтобы он сам выступил в свете юпитеров, и показали старику две свои последние ленты.
Одна была о том, как Лев Толстой с Эдисоном помогли некоему Охрименко найти свой путь в жизни. Вторая - о полярнике Седове, которого Шульгин хорошо знал лично, помогал собирать деньги на героический поход и даже поссорился с ним, когда обнаружил, что тот только и думает, как бы достичь Северного полюса во славу России, а о возвращении живым не заботится. Шульгин сравнивал Седова с жюльверновским маньяком капитаном Гатеррасом.
Поссорился он и с почтенными кинодеятелями, сказав им, что в последнем фильме они “глумились над памятью трагически погибшего Николая II” и что на этом пути сотрудничества у них не получится.
Эрмлер тоже рассвирепел и, вспомнив свое чекистское прошлое, заявил своему классовому врагу, что фильм “Дни” будет сделан и без участия Шульгина. Шикарный и… обличительный.
Шульгин не остался внакладе, ответил резкостью».
На съемках ленты «Перед судом истории» В.В. Шульгин с режиссером Ф. Эрмлером.
Эта Царская тема была одним из нервов фильма уже при его создании, пусть она и не нашла отражение в окончательном экранном варианте.
«Во время одной из первых встреч с Шульгиным, - вспоминает Д.А. Жуков, - я спросил о фильме. Он сказал:
- Я еще в самом начале работы над фильмом сказал режиссеру Эрмлеру: “За нелегкое дело беретесь. Мне уже ничего не грозит - в моем возрасте инфарктов не бывает, кровь находит обходные пути в сердце. А вы молодой человек (Эрмлеру тогда было за шестьдесят. - Д.Ж.), и эта работа вам может дорого стоить”. К сожалению, я оказался пророком - у Эрмлера инфаркт…
Я говорил Василию Витальевичу, что фильм производит впечатление блестящей шульгинской импровизации, и выразил удивление, как ему вообще дали увидеть свет. Но он уверял меня, что картина подвергалась такому “обрезанию”, что от нее остались рожки да ножки. И приводил пример:
- Вы помните сцену Дворцовой набережной в Ленинграде. Я разговаривал там белой ночью с девушками в белых платьях - выпускницами школ и по воле режиссера, пожелавшего выгодно подать меня, изъяснялся на трех главных европейских языках. Так вот… мне хотелось еще раз выразить нечто важное для меня… свое неприятие кровавой российской традиции убивать Царей. А потом из этой сцены все вырезали, и получился у меня с девицами глупейший диалог. Помните, я там сказал о хрустальной туфельке Сандрильоны. А дальше было так: “Надев хрустальный башмачок, Золушка становится принцессой, а в наше время это опасно. Я мог бы рассказать о четырех Принцессах… Но это слишком печальная история!..”
Недавно в архиве мне попалось дело с перепиской по поводу фильма “Перед судом истории”, вариантами сценария. В одном из набросков сцены на Дворцовой набережной рукой Шульгина было написано совсем не то, что он рассказывал мне на берегу Черного моря. Вернее, там была совсем иная тональность, приоткрывавшая другого Шульгина.
“Я злой колдун, я убил четырех принцесс, я сжег их тела огнем и из принцесс сделал их… Золушками! Вы никогда не слыхали об этом”.
Не любил он эти свои мысли, как не любил напоминаний о том, что его провело ОГПУ, но мнение обо всем этом имел, излагая его в своих записках весьма недвусмысленно. Как и некоторые идейные и экономические соображения».
Конечно, читая этот текст, следует учитывать, что сам Д.А. Жуков был человеком непростым и неоднозначным, однако сказанное, безусловно, имело в своей основе какие-то реальные факты.
Как признавался в одной из написанных в последние годы жизни и опубликованной лишь в последнее время статей В.В. Шульгин: «В настоящее время мне стали известны обстоятельства, при которых это [цареубийство] совершилось, со слов некоторых лиц, которым я доверяю». Речь, понятно, идет не о белом следствии, ведь книгу Н.А. Соколова Василий Витальевич знал еще по эмиграции.
Мария Дмитриевна и Василий Витальевич Шульгины и Дмитрий Анатольевич Жуков.
Д.А. Жуков (1927-2015), писатель, литературовед и переводчик, происходил из дворянского рода. После окончания военного училища связи (1947) и Военного института военных переводчиков (1949-1954) до 1960 г. находился в распоряжении Генштаба. Принимал участие в создании Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (1965). Один из создателей фильма «Тайное и явное» (ЦСДФ, 1973), снятого по заказу Идеологического отдела ЦК КПСС и запрещенного по настоянию председателя КГБ Ю.В. Андропова и генерала Ф.Д. Бобкова. Сын Д.А. Жукова - Александр Дмитриевич - с 2011 г. первый заместитель Председателя Государственной думы Федерального собрания РФ, в 2010-2018 гг. Президент Олимпийского комитета России.
Будучи человеком совершенно одиноким (не имея возможности доверить свои мысли ни окружавшим его людям, пусть даже и самым близким, ни бумаге), Василий Витальевич пытался вести разговор с будущим конкретными поступками, действием, разгадать которые будет под силу новым поколениям, если они, конечно, этого захотят.
Именно с этой точки зрения следует, на наш взгляд, рассматривать историю, рассказанную Н.Н. Лисовым, о предложении В.В. Шульгина пригласить на съемочную площадку бывшего вождя младороссов, работавшего в то время в Московской Патриархии, - Александра Львовича Казем-Бека, личности ныне гораздо более понятной, чем тогда:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/251294.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/244060.html
«Я скажу, - заявил киношникам В.В. Шульгин: - “Казем-Бек! Вы же гениальный человек! Вы придумали когда-то лозунг 'Царь и Советы' - и Сталин тотчас осуществил ваш лозунг”».
«После этих слов, - пишет Н.Н. Лисовой, - авторы фильма почему-то сразу отказались от идеи встречи с Казем-Беком…»
Официальная дата премьеры 92-минутного документального фильма «Перед судом истории» 29 ноября 1965 г. (она указана во всех справочниках и в разрешительном удостоверении); однако фактически - после многочисленных доделок - фильм закончили и приняли лишь в юбилейном 1967 году.
Киноафиша фильма.
В свое время эту документальную ленту рассматривали чуть ли не как гражданский подвиг режиссера на основе только того, что ее быстренько убрали с экранов, хотя ведь при этом и не запретили.
«Об этом фильме, - пишет в своей статье “От камеры до камеры” историк кино В.И. Фомин, - ходила и ходит масса легенд. Иные киноведы склонны рассматривать его чуть ли не как подвиг режиссера, дерзнувшего запечатлеть в документальном фильме исповедь одного из столпов царского режима, злейшего врага советской власти» («Родина». 2008. № 2. С. 89).
Генерал Ф.Д. Бобков, продолжая «операцию по прикрытию» и в своих мемуарах, рассказывает: «Фильм “Перед судом истории” прошел лишь по клубам, на большом экране зритель его не увидел. Еще бы! Например, секретарь Владимiрского обкома КПСС М.А. Пономарев обратился в ЦК КПСС с решительным осуждением показа “врага революции на советском экране”».
Таким образом, этой короткой экранной судьбой картины в советских кинотеатрах одни были введены в заблуждение, а другие, используя это, к своей выгоде, маскировали то простое обстоятельство, что фильм в действительности был изначально рассчитан не на внутреннюю советскую аудиторию, а на внешнюю.
Точно также, как в свое время это происходило и с книгой о цареубийстве П.М. Быкова, у которой был тоже свой определенный адресат за рубежом.
Об этом недвусмысленно писал в уже приводившейся нами докладной записке председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по кинематографии А.В. Романов: «Фильм предназначался для распространения в тех зарубежных странах, где сгруппирована русская белоэмиграция (США, Канада, Франция, Голландия, Аргентина и др. страны)…» («Родина». 2008. № 2. С. 89).
Любопытно, что при описании «значимости» книги «Двадцать три ступени вниз» Л.А. Лыкова использует тот же инструментарий, представляя ее автора чуть ли не как борца с режимом: «Несмотря на жесткие идеологические рамки, М.К. Касвинов сумел иносказательно провести в текст книги многое из того, что цензурой не было допущено» (Лыкова-2007, с. 37).
Сходство разделенных многими десятилетиями советских пропагандистских опусов сумел уловить Н.Г. Росс. По его словам, книга Касвинова «часто грешит высказываниями, обличающими ее автора как не очень культурного человека. Встречаются порой в книге удивительные курьезы и ляпсусы. В общей сложности Касвинов придерживается точки зрения на причины и ход событий, схожей с высказываниями Быкова» (Росс-1987, с. 22-23).
Василий Витальевич Шульгин и режиссер Фридрих Эрмлер.
Ну, а что же фильм?
«К тому времени, - вспоминает Валерий Головской, - как фильм “Перед судом истории” осел в хранилищах кинопроката, Эрмлер был уже в больнице, где и находился до самой смерти (он умер в 1969 году, в возрасте 71 года). […]
По свидетельству людей, хорошо знавших Эрмлера, он прекрасно понимал свое поражение, восхищался мужеством, достоинством, идейной убежденностью и несгибаемостью Шульгина. “Это моя лучшая картина”, - сказал он незадолго до смерти.
Тем не менее - такова уж советская действительность - публично он продолжал утверждать, что в фильме “торжествует правота ленинских идей. Иначе и быть не могло. Не было бы фильма, если бы правда, наша правда, не победила”. А в приветствии по случаю какой-то годовщины ЧК он сообщал своим коллегам-чекистам, что поставил на колени заклятого врага советской власти. […]
…Операция КГБ провалилась. Шульгина не удалось поставить на колени, заставить раскаяться на глазах у всего мiра. И как следствие - фильм “Перед судом истории” стал невидимкой».
«Главное впечатление, которое выносил каждый смотревший на экран, - считает писатель Д.А. Жуков, - можно было выразить коротко - не боится. Человек ничего не боится и совершенно свободно выражает свои мысли. Прямо марсианин какой-то».
С этим вынужденно соглашается и генерал Ф.Д. Бобков: «Шульгин прекрасно выглядел на экране и, что важно, всё время оставался самим собой. Он не подыгрывал своему собеседнику. Это был смирившийся с обстоятельствами, но не сломленный и не отказавшийся от своих убеждений человек.
Почтенный возраст Шульгина не сказался ни на работе мысли, ни на темпераменте, не убавил и его сарказма. Его молодой оппонент, которого Шульгин едко и зло высмеял, выглядел рядом с ним очень бледно».
Продолжение следует.