Легенда о Кие
Известное предание, которым «Повесть временных лет» предваряет историю о начале Русской земли, гласит, что у полян, «живущих особь и владеющих родами своими на своих местах», были три брата - Кий, Щек и Хорив, а сестра их звалась Лыбедь. Поначалу Кий сидел на горе, где впоследствии возник Боричев взвоз, Щек на горе, которая получила название Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по его имени Хоривицей. Затем младшие братья возвели град во имя брата своего старейшего и нарекли имя ему Киев. Был вокруг города лес и бор велик, с охотничьими угодьями. Невегласы (несведущие люди), замечает летописец, говорят, что Кий не княжеского рода, а был простым перевозчиком на Днепре. Но это не так: если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы с войском к Царьграду, а ведь он ратовал многие страны и с константинопольским царем подписал мирный договор и великую честь принимал от него и ото всех. Ходил он также к Дунаю на болгар и возлюбил сии места и срубил град, желая сесть там с родом своим. Тамошние ратные люди прогнали его, но городок тот и доныне нарицается Киевец Дунайский. Ходил Кий после того на камских болгар, победил их, а возвратясь в Киев, помер; тогда же братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь скончались.
Легенда эта многократно исследовалась с самых разных позиций. Прежде всего историков интересовали имена братьев-основателей. Славянское происхождение имени старшего из братьев, Кия, устанавливается с достаточной степенью очевидности. Одно из значений древнерусского слова «кий» (в архетипе звучало как «кув») - палица, молот* - указывает на его связь с кузнечным ремеслом, секретами которого, в понятии людей архаичных обществ, владели боги, герои и кудесники. Не случайно впоследствии на Украине бытовала легенда о кузнеце-змееборце, который победил змея, обложившего страну поборами, впряг его в плуг и вспахал землю; из борозд возникли Днепр, днепровские пороги и валы вдоль Днепра (Змиевы валы) [Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 222].
*Б. А. Рыбаков замечает, что «…в этом смысле имя основателя Киева напоминает имя императора (правильнее, короля. - С. Ц.) Карла Мартелла - Карл Молот (Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 25).
В отношении Щека В. К. Былинин предложил тюркскую этимологию: «Имя Щек, Щека, возможно, - славянизированное произношение тюркской лексемы “cheka”, “chekan” (боевой топор, секира)…» [Былинин В. К. К вопросу о генезисе и историческом контексте летописного «Сказания об основании Киева» // Герменевтика древнерусской литературы X - XVI вв. М., 1992. Сб. 3. С. 18.]. Действительно, известен болгарский вельможа Чок, живший в начале IX века. В венгерских хрониках также встречается имя Шок (Saac). Но еще более вероятно происхождение «горы» Щековица от славянского слова щеки в значении «крутые, гористые берега реки».
Наконец, Хорива языковеды связывают с ирано-авестийским словом huare - солнце [Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). М. 1999. С. 70.]. Предлагается еще библейское прочтение этого имени - по названию горы Хорив в Аравийской пустыне, чьим восточным хребтом является Синай. Однако этот вариант маловероятен, поскольку предполагает совсем иной культурно-религиозный подтекст.
Таково «этимологическое» прочтение легенды об основании Киева.
Однако вряд ли можно говорить о подлинной историчности этих персонажей, особенно братьев и сестры Кия, которые не играют никакой самостоятельной роли и умирают скопом сразу после смерти старшего брата. Вероятнее всего, мы имеем дело с типичным случаем «народной этимологии» - стремлением объяснить происхождение Киева, местных урочищ (Щековицы, Хоривицы) и реки Лыбеди путем создания соответствующих мифологических героев.
На легендарные корни истории о Кие указывает и «История Тарона» (Тарон - историческая область Великой Армении, на территории современного турецкого вилайета Муш) - произведение VII или VIII в., приписываемое двум авторам: сирийскому епископу Зенобу Глаку и Иоанну Мамиконяну, настоятелю монастыря Сурб-Карапет. Здесь также содержится предание о трех братьях, причем имена двух из них покажутся нам удивительно знакомыми.
Итак, полулегендарный царь Валаршак (из парфянского рода Аршакидов, наместник провинции Армения, живший на рубеже III-II вв. до н.э) приютил в своих владениях двух братьев - Гисанея и Деметра, князей индов, изгнанных врагами из своей страны. Но спустя пятнадцать лет Валаршак сам казнил их за какую-то провинность. Убитым братьям наследовали их сыновья - Куар, Мелтей (Мелдес) и Хореан. «Куар, - говорится на страницах «Истории Тарона», - построил город Куары, и назван он был Куарами по его имени, а Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей; а Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времени, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение…»
Замечательно, что летописное сказание не только сохраняет в узнаваемом виде имена двух братьев из армянской легенды, но, наряду с этим, точно воспроизводит этапы строительной деятельности армянской троицы (Кий, Щек и Хорив также вначале «сидят» каждый в своем «граде», а потом строят общий - в честь старшего брата, Кия) и даже копирует природные условия, среди которых возникает четвертый, главный город, и хозяйственные занятия его обитателей - «лес и бор велик» вокруг Киева, где Кий, Щек и Хорив «бяху ловяща зверь».
Вопрос о том, почему киевский и армянский летописцы, разделенные между собой тысячами верст и несколькими столетиями, рассказывали почти слово в слово одну и ту же историю, не имеет четкого ответа. Разумеется, не приходится говорить о заимствовании древнерусского предания армянскими летописцами. Изложенная в «Истории Тарона» легенда вполне самобытна, поскольку имеет неоспоримые местные корни. Уже в пантеоне Ванского царства (другое название - государство Урарту, IX-VI вв. до н. э.) известно божество Куэра/Куар, связанное, по-видимому, с культом грозы и плодородия [Арутюнова-Федонян В. А. Божество грома в Тароне // Вестник ПСТГУ III: Филология 2008. Вып. 4 (14). С. 16, 17, 20 - 22; Еремян С.Т. О некоторых историко-географических параллелях в «Повести временных лет» и «Истории Тарона» Иоанна Мамиконяна // Исторические связи и дружба украинского и армянского народов. Киев, 1965. С. 151 - 160.]. Ономастика Переднего Востока сохранила и созвучные имена: Мелде (ныне село Мехди в Западной Армении), Харив (Герат), Хореан/Хоарена (в Мидии), города Мелитта и Кавар, библейский город Харран и народ хорреев, теофорное имя Малкату (дочь ассирийского бога Бел-Харрана), наконец, армянский княжеский род Палуни и одноименная историческая область в Великой Армении.
Однако таким же маловероятным выглядит и обратное предположение - о переносе легенды из Армении в древнюю Русь, в пользу чего нет решительно никаких исторических свидетельств. И главное, топоним «Киев» и производные от него названия относятся не к одному древнерусскому, а к общеславянскому ономастикону. Ведь помимо Киева на Днепре в Х - XIII вв. в землях южных, западных и восточных славян возникло более семи десятков Киевов, Киевцов, Киевичей, Киевищ и т.д. [Ковачев Н. П. Средновековното селище Киево, антропонимы Кий и отражението му в бъларската и славянската топонимия // Известия на Института за български език. Кн. XVI. София, 1968].
Стало быть, необходимо либо признать принадлежность предания о Куаре/Кие к общеиндоевропейскому мифологическому фонду, либо искать культурных посредников, которые могли содействовать распространению предания в Армении и среди славян. На эту роль подходят, например, венеты. Страбон упоминает не только о западном направлении миграции венетов из Пафлагонии в Европу, но также пишет о движении части венетских племен на восток. Его взгляд прослеживает их путь вплоть до Каппадокии, за которой в XIII - VII вв. до н. э. начиналась область, занятая урартскими племенами. В связи с этим обращают на себя внимание отцы Куара, Мелтея и Хореана из армянской легенды - князья-инды, которые напоминают о купцах-индах, плавающих, согласно римским писателям, на европейском севере по «Индийскому океану» («Венедскому морю»). Возможно, в обоих случаях речь идет о виндах, венетах.
Если интересующее нас предание входило в состав венетского эпоса, то славяне могли познакомиться с ним в период венетского господства в Польском Поморье (кстати, не исключено, что связь города Куара/Кия с землей Палуни/полян относится к архетипу легенды - еще одна причина появления летописных «полян» на киевских «горах», среди «бора и леса»). Став частью славянских преданий, легенда о трех братьях в дальнейшем подверглась переосмыслению применительно к истории древней Руси: замена Мелтея на Щека удостоверяет эту ее позднейшую «историзацию». Впрочем, все это на правах гипотезы.
Интересна и связь древнерусского Кия с Дунаем (походы на Царьград, основание Киевца Дунайского). Византийский памятник VII в. «Чудеса Димитрия Солунского» знает князя Кувера, князя славянской области Срем (Сирмий) в Хорватии, куда он был вынужден переселиться из Северного Прикарпатья. Будучи подданным аварского кагана, Кувер восстал против аваров, нанес им несколько поражений и попытался основать княжество на византийских Балканах в районе Фессалоник (Солуни), но потерпел неудачу.
Таким образом, похоже, что создатели древнерусского сказания о Кие использовали фрагменты эпоса дунайских славян о князе Кувере - возможном кандидате на роль основателя упомянутого в летописи Киевца Дунайского. Впрочем, попытки локализации этого топонима не имели успеха. Надо заметить, что средневековый Дунай и его притоки пестрели «Киевами», только на участке между городами Велико-Тырново и Русе их было несколько.
Цветков С. Э. Начало русской истории. С древних времен до Олега. М., 2011. С.287-292.
Легенда эта многократно исследовалась с самых разных позиций. Прежде всего историков интересовали имена братьев-основателей. Славянское происхождение имени старшего из братьев, Кия, устанавливается с достаточной степенью очевидности. Одно из значений древнерусского слова «кий» (в архетипе звучало как «кув») - палица, молот* - указывает на его связь с кузнечным ремеслом, секретами которого, в понятии людей архаичных обществ, владели боги, герои и кудесники. Не случайно впоследствии на Украине бытовала легенда о кузнеце-змееборце, который победил змея, обложившего страну поборами, впряг его в плуг и вспахал землю; из борозд возникли Днепр, днепровские пороги и валы вдоль Днепра (Змиевы валы) [Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 222].
*Б. А. Рыбаков замечает, что «…в этом смысле имя основателя Киева напоминает имя императора (правильнее, короля. - С. Ц.) Карла Мартелла - Карл Молот (Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 25).
В отношении Щека В. К. Былинин предложил тюркскую этимологию: «Имя Щек, Щека, возможно, - славянизированное произношение тюркской лексемы “cheka”, “chekan” (боевой топор, секира)…» [Былинин В. К. К вопросу о генезисе и историческом контексте летописного «Сказания об основании Киева» // Герменевтика древнерусской литературы X - XVI вв. М., 1992. Сб. 3. С. 18.]. Действительно, известен болгарский вельможа Чок, живший в начале IX века. В венгерских хрониках также встречается имя Шок (Saac). Но еще более вероятно происхождение «горы» Щековица от славянского слова щеки в значении «крутые, гористые берега реки».
Наконец, Хорива языковеды связывают с ирано-авестийским словом huare - солнце [Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). М. 1999. С. 70.]. Предлагается еще библейское прочтение этого имени - по названию горы Хорив в Аравийской пустыне, чьим восточным хребтом является Синай. Однако этот вариант маловероятен, поскольку предполагает совсем иной культурно-религиозный подтекст.
Таково «этимологическое» прочтение легенды об основании Киева.
Однако вряд ли можно говорить о подлинной историчности этих персонажей, особенно братьев и сестры Кия, которые не играют никакой самостоятельной роли и умирают скопом сразу после смерти старшего брата. Вероятнее всего, мы имеем дело с типичным случаем «народной этимологии» - стремлением объяснить происхождение Киева, местных урочищ (Щековицы, Хоривицы) и реки Лыбеди путем создания соответствующих мифологических героев.
На легендарные корни истории о Кие указывает и «История Тарона» (Тарон - историческая область Великой Армении, на территории современного турецкого вилайета Муш) - произведение VII или VIII в., приписываемое двум авторам: сирийскому епископу Зенобу Глаку и Иоанну Мамиконяну, настоятелю монастыря Сурб-Карапет. Здесь также содержится предание о трех братьях, причем имена двух из них покажутся нам удивительно знакомыми.
Итак, полулегендарный царь Валаршак (из парфянского рода Аршакидов, наместник провинции Армения, живший на рубеже III-II вв. до н.э) приютил в своих владениях двух братьев - Гисанея и Деметра, князей индов, изгнанных врагами из своей страны. Но спустя пятнадцать лет Валаршак сам казнил их за какую-то провинность. Убитым братьям наследовали их сыновья - Куар, Мелтей (Мелдес) и Хореан. «Куар, - говорится на страницах «Истории Тарона», - построил город Куары, и назван он был Куарами по его имени, а Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей; а Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времени, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение…»
Замечательно, что летописное сказание не только сохраняет в узнаваемом виде имена двух братьев из армянской легенды, но, наряду с этим, точно воспроизводит этапы строительной деятельности армянской троицы (Кий, Щек и Хорив также вначале «сидят» каждый в своем «граде», а потом строят общий - в честь старшего брата, Кия) и даже копирует природные условия, среди которых возникает четвертый, главный город, и хозяйственные занятия его обитателей - «лес и бор велик» вокруг Киева, где Кий, Щек и Хорив «бяху ловяща зверь».
Вопрос о том, почему киевский и армянский летописцы, разделенные между собой тысячами верст и несколькими столетиями, рассказывали почти слово в слово одну и ту же историю, не имеет четкого ответа. Разумеется, не приходится говорить о заимствовании древнерусского предания армянскими летописцами. Изложенная в «Истории Тарона» легенда вполне самобытна, поскольку имеет неоспоримые местные корни. Уже в пантеоне Ванского царства (другое название - государство Урарту, IX-VI вв. до н. э.) известно божество Куэра/Куар, связанное, по-видимому, с культом грозы и плодородия [Арутюнова-Федонян В. А. Божество грома в Тароне // Вестник ПСТГУ III: Филология 2008. Вып. 4 (14). С. 16, 17, 20 - 22; Еремян С.Т. О некоторых историко-географических параллелях в «Повести временных лет» и «Истории Тарона» Иоанна Мамиконяна // Исторические связи и дружба украинского и армянского народов. Киев, 1965. С. 151 - 160.]. Ономастика Переднего Востока сохранила и созвучные имена: Мелде (ныне село Мехди в Западной Армении), Харив (Герат), Хореан/Хоарена (в Мидии), города Мелитта и Кавар, библейский город Харран и народ хорреев, теофорное имя Малкату (дочь ассирийского бога Бел-Харрана), наконец, армянский княжеский род Палуни и одноименная историческая область в Великой Армении.
Однако таким же маловероятным выглядит и обратное предположение - о переносе легенды из Армении в древнюю Русь, в пользу чего нет решительно никаких исторических свидетельств. И главное, топоним «Киев» и производные от него названия относятся не к одному древнерусскому, а к общеславянскому ономастикону. Ведь помимо Киева на Днепре в Х - XIII вв. в землях южных, западных и восточных славян возникло более семи десятков Киевов, Киевцов, Киевичей, Киевищ и т.д. [Ковачев Н. П. Средновековното селище Киево, антропонимы Кий и отражението му в бъларската и славянската топонимия // Известия на Института за български език. Кн. XVI. София, 1968].
Стало быть, необходимо либо признать принадлежность предания о Куаре/Кие к общеиндоевропейскому мифологическому фонду, либо искать культурных посредников, которые могли содействовать распространению предания в Армении и среди славян. На эту роль подходят, например, венеты. Страбон упоминает не только о западном направлении миграции венетов из Пафлагонии в Европу, но также пишет о движении части венетских племен на восток. Его взгляд прослеживает их путь вплоть до Каппадокии, за которой в XIII - VII вв. до н. э. начиналась область, занятая урартскими племенами. В связи с этим обращают на себя внимание отцы Куара, Мелтея и Хореана из армянской легенды - князья-инды, которые напоминают о купцах-индах, плавающих, согласно римским писателям, на европейском севере по «Индийскому океану» («Венедскому морю»). Возможно, в обоих случаях речь идет о виндах, венетах.
Если интересующее нас предание входило в состав венетского эпоса, то славяне могли познакомиться с ним в период венетского господства в Польском Поморье (кстати, не исключено, что связь города Куара/Кия с землей Палуни/полян относится к архетипу легенды - еще одна причина появления летописных «полян» на киевских «горах», среди «бора и леса»). Став частью славянских преданий, легенда о трех братьях в дальнейшем подверглась переосмыслению применительно к истории древней Руси: замена Мелтея на Щека удостоверяет эту ее позднейшую «историзацию». Впрочем, все это на правах гипотезы.
Интересна и связь древнерусского Кия с Дунаем (походы на Царьград, основание Киевца Дунайского). Византийский памятник VII в. «Чудеса Димитрия Солунского» знает князя Кувера, князя славянской области Срем (Сирмий) в Хорватии, куда он был вынужден переселиться из Северного Прикарпатья. Будучи подданным аварского кагана, Кувер восстал против аваров, нанес им несколько поражений и попытался основать княжество на византийских Балканах в районе Фессалоник (Солуни), но потерпел неудачу.
Таким образом, похоже, что создатели древнерусского сказания о Кие использовали фрагменты эпоса дунайских славян о князе Кувере - возможном кандидате на роль основателя упомянутого в летописи Киевца Дунайского. Впрочем, попытки локализации этого топонима не имели успеха. Надо заметить, что средневековый Дунай и его притоки пестрели «Киевами», только на участке между городами Велико-Тырново и Русе их было несколько.
Цветков С. Э. Начало русской истории. С древних времен до Олега. М., 2011. С.287-292.