К2 (6) Первая американская гималайская экспедиция. Пять миль вверх.
Предыдущая часть
Начало
Роберт Бейтс уже собирался ложиться спать, когда в его квартире раздался телефонный звонок:
- Привет, Боб, это Чарли. Извини, что разбудил, но я хочу тебя кое о чём спросить?
- О чём?
- Не хочешь ли ты поехать этим летом в Гималаи?
Так началась первая Американская Гималайская экспедиция. Хьюстон был в крайне затруднительном положении - в задачу его экспедиции входила только разведка, поэтому некоторые потенциальные участники, сильные альпинисты, прикидывая свои шансы на восхождение, отдавали предпочтение следующей экспедиции, намеченной на 1939 год. С другой стороны, что там будет с экспедицией через год - непонятно, а тут - реальная возможность поехать в Гималаи и испытать себя на высокой горе. К тому же, хотя ни Хьюстон, ни Бейтс, ставший его заместителем, не произносили это вслух, всем было очевидно, что попытка восхождения будет сделана обязательно.
Проблема с участниками была самой тяжёлой, набрать достаточное количество альпинистов, способных работать на высоте, имеющих богатый опыт восхождений - и восхождений не в выходной день, а долгих трудных экспедиций, было непросто. Билл Хауз долго колебался, кому отдать предпочтение - Хьюстону или Висснеру - чем долго нервировал Чарлза, и стал первой причиной возникающей неприязни между двумя руководителями. В конце концов Хауз решил участвовать в первой экспедиции, а там видно будет. Тем более, что на работе (Хауз был лесником) его отпускали именно сейчас. Следующим участником стал Дик Бурдсолл - ещё один пионер американского высотного альпинизма, восходитель на Минья Конка. И последним присоединился Пол Петцольд - профессиональный гид из Тетона и хороший друг Фарни Лумиса. Британское правительство предоставило транспортного офицера - Нормана Стритфилда, выполнявшего аналогичную роль во французской экспедиции на Броуд-пик в 1936 году. Хьюстон подумывал о том, чтобы позвать Брэдфорда Вашбурна, но отказался от этой мысли: Вашбурн - лидер по натуре, будет ли он подчиняться Хьюстону, которого знавал в Гарварде зелёным новичком?
Стоят: Бейтс, Хьюстон, Петцолд, Бурдсолл, Стритфилд, Хауз
Сидят: Сонам, Тендруп, Китар, Пасанг Кикули, Пинсоо, Пемба
Петцольд тут же развил бурную деятельность: он буквально заставил Чарли вписать в список снаряжения гораздо большее количество и ассортимент скального снаряжения. Хьюстон успел несколько проникнуться духом британского альпинизма того времени: дескать, всё это железо не к лицу настоящему альпинисту. Но опытный скалолаз Петцольд переубедил начальника. В свою очередь Хьюстон и Бейтс потратили немало сил, чтобы убедить Петцольда в том, что они оплачивают большую часть его доли в финансировании вовсе не для того, чтобы тот на К2 выполнял роль гида и няньки. Весь бюджет экспедиции составлял несколько более 9 тысяч долларов (если точно - 9434 доллара и три цента), часть денег дал Клуб, часть - сами участники, часть, разумеется, Оскар Хьюстон. Он же преподнёс в подарок несколько бутылок хорошего рома, которым в экспедиции потом отмечали праздники.
Больших проблем подбор продуктов и снаряжения не вызвало - Хьюстон уже был опытным экспедиционным начальником, да и помощники старались. Большую часть снаряжения (около 70%, если считать по затратам) закупили в Англии. Во время экспедиции 1936 года Хьюстон удостоверился, что в Европе пока что в альпинистском снаряжении понимают гораздо больше. Большую помощь в закупке Чарлзу оказали его товарищи по Нанда-Деви - Тилман и Ллойд, которые тоже готовились к очередной эверестовской эпопее.
Петцолд, Стритфилд, Хьюстон, Бурдсолл, Бейтс
12 апреля участники отбывают из Нью-Йорка. Авиатранспорт тогда не был столь развит как в наши дни, поэтому до Индии добирались на теплоходе. Руководитель, которому нужно было сдать очередную сессию в медицинской школе, отплыл двумя с половиной неделями позже. Прибыв в Англию, Хьюстон получил ту часть снаряжения, которое закупалось в Европе и вылетел в Индию. Вместе группа собралась в Равалпиниди 9-го мая. Из Сринагара - столицы Кашмира и места старта всех экспедиций в Каракорум тех лет - вышли 13 мая.
Караванный путь не обошёлся без приключений. То, что носильщики в какой-то момент потребовали большей оплаты - это было обычно, редкая экспедиция обходилась без этого. Американцы были в затруднении, но Стритфилд убедил их в том, чтобы они не отходили от установленной цены - порядок есть порядок. Тем более, что за переноску груза на 25 миль носильщики получали среднемесячный заработок в Балтистане. Американцы решили, что их транспортному офицеру виднее и отказались платить больше уговоренного. Носильщики объявили забастовку, к тому же вечером они, обкурившись местного гашиша, повели себя агрессивно.
Обстановка была напряжённая, участники и шерпы ждали нападения. Хьюстон и Стритфилд, чтобы разрешить конфликт, предприняли рискованное путешествие на плотике из козлиных шкур по реке Бралду до ближайшего центра цивилизации и фактической столицы Балтистана - Скарду. Через день они вернулись в лагерь вместе с полицейским. К счастью, носильщики так и не решились напасть. Полицейский быстро выявил парочку смутьянов, которых отправили восвояси. Остальные носильщики успокоились, и экспедиция продолжила свой путь.
Второй крупной неприятностью стала болезнь Петцолда - по непонятной причине, которую Хьюстон так и не смог определить, он несколько дней лежал с очень высокой температурой, что вызвало у остальных серьёзные опасения.
Где маршрут?
Базовый лагерь поставили ровно через месяц после выхода из Сринагара недалеко от слияния ледников Савоя и Годвин-Остен. Через два дня первая связка выходит на разведку. Им предстояло исследовать возможность восхождения с трёх сторон - с востока, запада и юга. Возможность восхождения с севера не рассматривалась. Видимо, американцы успели изучить результаты шаксгамской экспедиции Шиптона. Хотя Шиптон и Тилман, когда подошли с севера к К2, не смогли увидеть верхней части Горы, но крутую северную стену они рассмотрели.
Информации у американцев было немного - отчёт де Филиппи и фотографии Селла. Если верить итальянцам, то наиболее вероятным следовало рассматривать путь с ледника Савоя, откуда к вершине ведут два ребра - северо-западное и западное. Причём, американцам наиболее приемлемым представлялся путь непосредственно с Савойского Седла - северо-западное ребро. Но Абруцци по поводу этого маршрута был лаконичен - "без шансов", не вдаваясь в какие-либо подробности. От Базового Лагеря хорошо просматривалось ещё одно ребро - южное. Но тут все были единогласны - без вариантов. Четыре десятка лет спустя это ребро не смог одолеть даже легендарный Месснер.
Южная стена, вид из Базового Лагеря.
С востока от Базового Лагеря, над ледником Годвин-Остен, просматривалось два ребра: северо-восточное и юго-восточное. Северо-восточное смотрелось не столь крутым, как остальные и где-то явно выходило на ледник. Юго-восточное выглядело круче. Это было то самое ребро, по которому участники экспедиции Абруцци смогли подняться примерно до 6000 метров и были остановлены крутыми и разрушенными скалами. Общее мнение было таково: северо-восточне ребро - вполне приемлемый вариант. В 1909 г. герцог не смог вылезти на это ребро, поэтому и не написал про него ничего обескураживающего.
Район К2.
Целиком здесь
1. Ребро Абруцци
2. Савойское седло
3. Северо-восточное ребро
Северную сторону американцы и не собирались разведывать. Во-первых, разведка северных склонов потребовала бы отдельной группы. Надо было бы спуститься по леднику Балторо, обойти всю группу вершин Транго, перевалить высокий перевал Сарпо Лагго - в общем, отдельная экспедиция. Во-вторых, Шиптон и Тилман, которые годом раньше во время своей шаксгамской экспедиции поднялись довольно высокого по северному леднику К2, хоть и смутно, но описали крутую северную стену. Так или иначе, север отпадал, надо было изучить имеющиеся варианты: северо-западное и западное ребра с ледника Савоя и Северо-восточное и юго-восточное с ледника Годвин Остен.
Решили разделиться: половина команды посмотрит на восточную сторону Горы, половина - на западную.
Маршруты на К2. Эта схема взята из книги Джима Куррана, описывающей события на К2 в 1986 году. поэтому на ней много обозначений, не относящихся к разведке 1938 года. Но основные детали - Савойское Седло и ребро Абруцци - присутствуют.
Эта схема уже была в тексте. Сюда вставлена на тот случай, если она кому-то покажется более понятной.
Эту экспедицию - первую американскую Гималайскую - в капитальных трудах по истории высотного альпинизма обычно не то, чтобы обходят вниманием - нет, ей воздают должное - но не уделяют ей больше пары абзацев. Да, они нашли путь, по которому впоследствии было совершено восхождение на вторую вершину мира, да, они были молодцы, они сделали много, но вот и всё, пожалуй. Иногда можно встретить и такую точку зрения, что. если бы американцы в 38-м так долго не возились бы с перебором вариантов с запада, юга и востока, то у них наверняка хватило бы времени, сил, продуктов и топлива на более успешную попытку. Но так можно рассуждать, когда нам уже доподлинно известно о том, кому, по какому маршруту и когда удалось подняться на К2. А тогда, в 1938 году, когда шесть американских альпинистов поставили свой Базовый Лагерь на слиянии ледников Савойя и Годвин-Остен, Гора раскинулась перед ними во всём великолепии своих стен, рёбер, гребней и контрфорсов, предлагая попробовать себя на любом из маршрутов. А от предшественников им достались фотографии Витторио Селла - великолепные, но дающие мало сведений о том, что ждёт альпинистов на самом верху, так, общее представление, не более того.
Савойское седло - первая неудача
14 июня участники и шерпы вышли наверх по Савойскому леднику. Путь был тяжёл - чрезвычайно разорванный ледник, отсутствие акклиматизации. Когда участники приметили место до лагеря примерно в 100 метрах выше, то добраться до него смогли только через час. Бейтс, Стритфилд и шерпы оставили груз и пошли обратно, а Хьюстон, Петцолд, Бурдсолл и Хауз с недельным запасом еды и топлива остались в лагере. Петцолд чувствовал себя не очень - видимо сказывалась болезнь, прихватившая его ещё в Асколе.
На следующий день четвёрка вышла к седлу и установила лагерь на высоте 5800 м (19000 ft). Погода ухудшилась, палатки ставили в сильный ветер, ночью был мороз, спали плохо. Но утром Хауз и Хьюстон вышли к Седлу. Сначала был сильно разорванный и опасный ледник, потом им пришлось перелезать через широкий бергшрунд, а затем - лезть по крутому и жёсткому льду. Надо помнить, что у альпинистов тогда не было ни легко заворачивающихся ледобуров, гарантированно держащих тонны полторы рывка, ни ледовых инструментов с хитрой формой клюва, ни пластиковых ботинок, и даже кошки, судя по всему, у них были без передних зубьев - новинка Гривеля тогда была очень мало распространена.
Примерно в 250 метрах от первых скал ребра, Хауз и Хьюстон повернули назад. Да, конечно, они могли поднести лагерь, потратить несколько дней на вырубание ступеней и провешивание перил - склон по альпийским меркам не представлял предельной сложности - но как по нему потом пойдут носильщики с грузом? Может быть, что-то нашла вторая связка, которая ушла в западную часть цирка посмотреть возможность выхода на северо-западное ребро? Но Петцолд и Бурдсолл разочаровали товарищей - приемлемого выхода на ребро они не увидели. Было очень жаль, поскольку само ребро, как представлялось альпинистам, не таило в себе больших сложностей. Почему же итальянцам удалось вылезти на Седло достаточно легко? Видимо, думали американцы, ледовая обстановка тогда, почти тридцать лет назад, была более благоприятная.
Погода ухудшилась, и четвёрка вернулась в Базовый Лагерь. Отдохнув один день, Хауз и Петцолд делают ещё один выход на Савойский ледник и к Савойскому Седлу. На этот раз их подъём заканчивается ещё ниже - глубокий свежий снег, очень высокая лавинная опасность.
Собравшись в Базовом Лагере полным составом, участники обсуждали результаты первой недели работы. Все единогласно сошлись на том, что К2 - это нечто. Разумеется, никто и не планировал, что восхождение на вторую вершину мира будет лёгким, но все думали. Что трудности будут там, выше, на ребре. Такого, как писал Хауз, "бескомпромиссного" льда не ожидал никто. Пора было посмотреть на восточную сторону.
Сверо-восточное или Абруцци?
Весь состав и шерпы вышли на Годвин Остен. На следующий день Хьюстон и Бейтс исследовали варианты подъёма на северо-восточный гребень, а Хауз и Петцолд - на ребро Абруцци. Вечером обменялись мнениями: обе партии считали, что их путь на вершину не подходит. Северо-восточное ребро слишком длинное, разорванное и острое, ледовые жандармы будут серьёзно затруднять продвижение. К тому же, на вершинной башне над ребром нависает мощный ледник, который при "удаче" может похоронить всех разом. На ребре Абруцци восходителей впечатлили разрушенные обледенелые, местами нависающие скалы.
Настроение в лагере было не самым оптимистичным: две недели на Горе, а не удалось даже подойти к началу маршрута. Но мыслей о прекращении работы ни у кого не было: надо внимательнее исследовать ребро Абруцци, и вернуться на Савойский ледник: может их неудача там результат всего лишь плохой акклиматизации?
Петцолда временно выбывает из работы - его опять скручивает болезнь. Хьюстон с Хаузом поднимаются по Абруцци примерно на 200 метров выше, чем это удалось итальянцам, но чёткого понимания возможности восхождения у них нет.
24 июня , после небольшого отдыха, Бейтс и Хауз выходят на Савойский ледник, Хьюстон и Стритфилд - на северо-восточный. Попытка пробиться к Савойскому Седлу опять закончилась неудачей, альпинисты пытались найти другой путь на восточной части ребра, но безуспешно. Опять их остановили разорванный ледник, крутой лёд, глубокий снег и лавины. Хьюстон и Стритфилд тоже не принесли радостных известий. Потом испортилась погода, и все участники в Базовом Лагере пережидали пургу и обсуждали дальнейшие планы. Они - американцы - нетерпеливы, англичанам в 1921 году понадобилось почти два месяца, чтобы найти подход к северо-восточному ребру Эвереста. Американцам надо быстро, у них осталось запасов всего на месяц, им хочется обязательно попытаться взойти на Гору - ведь на следующий год в Каракорум поедет уже другая экспедиция, с другим руководителем и, скорее всего, с другими участниками.
Итак, Северо-западное ребро отпадает, здесь результаты разведки однозначны. Западное и ребро, идущее от пика Ангелус - тоже. Что касается южных склонов, то участникам хватило одного взгляда на них, чтобы даже не думать про этот вариант. Остаются два ребра: северо-восточное и юго-восточное, оно же ребро Абруцци. Какое же из них наиболее подходящее для восхождения? Мнения разделились, но, после многочасовой дискуссии, нашли альтернативу: экспедиция перемещается на ледник Годвин-Остен. Оттуда можно сделать попытку на Абруцци, а если она закончится неудачей, то и северо-восточное ребро недалеко.
Маршрут определён - ребро Абруцци
Ребро Абруцци. В большом размере картинка лежит Здесь
1 июля Хауз и Петцолд устанавливают Лагерь 1 на леднике Годвин-Остен, высота Лагеря - 5400 м. В тот же день произошла первая серьёзная неприятность: экспедиция лишилась 15 литров (4 галлона) бензина. Канистру спрятали от солнца под нависающую скалу, но снег подтаял, и эта самая скала обрушилась и раздавила канистру. Это была серьёзная потеря - запасы экспедиции ограничены, а 15 литров - это возможность готовить горячую пищу на участников и шерпов как минимум неделю. Стритфилд с двумя шерпами отправляется под Броуд-пик, туда, где двумя годами раньше был Базовый Лагерь французов - там вроде было оставлено топливо. Если он ничего не найдёт, то пошлёт вниз несколько носильщиков за дровами. Эти надежды не оправдались, и, несмотря на то, что носильщики поднесли снизу дрова, на которых можно было готовить хотя бы в Базовом Лагере, пришлось ввести режим жёсткой экономии топлива.
Хауз и Петцолд установили ещё один лагерь, поднялись чуть выше и смогли как-то осмотреть дальнейший путь. Нельзя сказать, что он им сильно понравился: крутые, местами отрицательные, скалы вели к снежному плато, над которым возвышалась вершина. Если суметь достичь этого плато, то можно считать, что путь к вершине найден. К тому же, других вариантов не было: на западном направлении американцам даже не удалось повторить достижение своих предшественников и достичь Савойского Седла, несколько упорных попыток не привели к успеху. Альпинисты ещё раз внимательно посмотрели и на северо-восточное ребро и на юго-восточное, и окончательно повернули в сторону ребра Абруцци, оно показалось им всё-таки чуть более безопасным. Но есть ли там места для установки палаток? На первый взгляд, это было далеко не очевидно. Хауз и Петцолд (самые активные сторонники штурма по Абруцци) утверждали, что уж на скально-снежном ребре они как-нибудь да найдут местечко. К тому же, шерпы имеют немалый опыт по строительству площадок. В то же время, на северо-восточном ребре - снежно-ледовом остром длинном "ноже" - вероятность найти место под лагерь гораздо меньше.
Итак, окончательно (хотя и не совсем) было решено атаковать юго-восточное ребро, ребро Абруцци.
Хауз и Петцолд, несмотря на разочаровывающие результаты первой разведки, были полны решимости найти путь наверх. Они перебирали варианты, исполняли достаточно рискованные трюки на обледенелых скалах, но так или иначе, продвигались вверх. К счастью, в экспедиции был достаточный запас верёвок, и на самых трудных местах провешивались перила. Место для второго Лагеря (первого уже непосредственно на ребре) нашли уже 2-го июля. К месту Третьего первая связка вышла пятого. Остальные в это время ликвидировали лагерь на северо-восточном ребре и подносили к лагерям на Абруцци продукты и снаряжение.
Двухдневная пурга немного задержала продвижение наверх, но уже 9 июля в Третий Лагерь поднялась команда с грузом, и связка Хьюстон-Петцолд осталась для дальнейшей разведки. Как писал Хауз, они - те, кто возвращался во Второй Лагерь - испытывали чувство вины перед оставшимися, уж больно негостеприимным и даже опасным было место, выбранное для Третьего лагеря. Ночь для передовой связки действительно прошла неспокойно, но на следующий день они вышли на маршрут. Сразу от Лагеря начиналось крутое разрушенное ребро, покрытое снегом и льдом. Несколько часов предельно осторожного лазания привели их к основанию большого жандарма, перекрывавшего ребро. Петцолд поднялся по отрицательной скале, и вылез на небольшую полку. С полки им удалось найти путь обхода, но скоро связка опять упёрлась в стенку. Найти обход не удалось, и Хьюстон с Петцолдом вернулись на вершину жандарма, где было решено ставить Лагерь 4. В это время Бейтс, Хауз и шерпы подносили грузы в Третий Лагерь. На подходе к лагерю они попали под камнепад, но, к счастью, без последствий. Но когда они подошли к Лагерю, то увидели, что палатка в нескольких местах пробита камнями. Но делать было нечего, и альпинисты установили вторую палатку. На следующий день выяснилось, что как только кто-нибудь выходит наверх из Третьего Лагеря, то сам лагерь становится очень опасным местом из-за падающих камней. Решили, что Лагерь 3 будет использоваться только как склад, а не как место проживания.
Камин Хауза
Выше Четвёртого Лагеря находился участок, который позже станет одним из ключевых, одним из самых трудных мест на классическом маршруте на К2. Ранним утром Бейтс и Хауз вышли из Лагеря 4 для того, чтобы преодолеть стенку, преграждавшую дальнейший путь. Билл Хауз ещё не знал, что его имя останется навсегда на всех схемах и почти во всех описаниях К2. Пока они думали только о том, как пролезть по ребру дальше. Первый взгляд оптимизма не прибавил: несмотря на то, что стенка была разрезана в нескольких местах широкими трещинами, она была очень крутой, круче всего того, что встретилось им на Горе до этого. С собой связка имела 120 метров (400 футов) верёвки и большое количество разного железа.
Камин Хауза - широкая трещина, идущая справа налево.
Крутизну стенки альпинисты оценили примерно в 80 градусов, к тому же, при более пристальном изучении стало ясно, что все полки, которые есть на стене, смотрят наружу, и мало подходят для того, чтобы за них уцепиться и тем более встать. Трещины были малы для того, чтобы вставить туда пальцы, и углублялись в скалу не более, чем на дюйм - то есть, вбитый крюк вряд ли выдержит сорвавшегося альпиниста. К тому же, сверху нависал большой снежный карниз.
Камин Хауза пролезает участник итальянской экспедиции 1954 г.
Бейтс и Хауз нашли единственный вариант - большой внутренний угол, который по диагонали вёл налево. Диагональное направление несколько компенсировало крутизну стенки. Бейтс вырубил у основания стенки удобную площадку, встал устойчиво, пристраховал себя к скальному зубу, пропустил через него связочную верёвку. Страховка была надёжной. Сначала шёл 15-метровый траверс к трещине, в которую Хауз смог забить достаточно надёжный крюк. Затем, распираясь в стенки внутреннего угла руками и ногами, Билл поднялся на 6 метров. Здесь камин расширялся, и Хауз полез дальше, упираясь в одну стенку спиной, а в другую ногами. Лезть было тяжело, действовала высота, да и вообще, такая техника позволяет за одно движение продвинуться не более, чем на несколько сантиметров. Небольшая полочка метров через 12 была очень кстати - силы были на исходе. Полочка была маленькая, но Биллу удалось немного отдохнуть. Но что делать дальше - непонятно.
Хауз был готов отступить и попытаться в другом месте, но он не смог найти трещину, чтобы забить крюк для спуска. Вариантов не оставалось - надо лезть наверх. Ещё несколько метров рискованного лазания, и камин сузился до полуметра. Одна сторона была ледовая, но там нашлось несколько зацепок для ног, стало немного легче. Верхняя часть камина была довольно просто и выводила на узкое и острое ребро. Хауз оглянулся - он находился в 25 метрах выше страхующего его Бейтса. Всего набор высоты от лагеря составил 45 метров, и для того, чтобы их пролезть понадобилось несколько часов.
Выше Бейтс и Хауз увидели снежный склон, поднимающийся наверх и упирающийся в скальный контрфорс. У основания контрфорса был установлен Пятый Лагерь. Он был всего на 150 метров (500 футов) выше Лагеря 4, но дальше просматривались только узкие полочки, не пригодные для установки палаток.
На следующий день в Четвёртый лагерь подтянулась вся команда, и началась переноска грузов. Пролезть по камину Хауза с рюкзаком было невозможно, поэтому грузы вытягивали на верёвке. Передовая связка сменилась, и дальше на разведку вышли Хьюстон и Петцолд.
До восьми тысяч
Ледовый траверс к Седьмому Лагерю
16 июля Хьюстон и Петцолд вышли из Пятого Лагеря в 7 утра, но холодный ветер и снег, загнал их обратно в палатку. Примерно через час погоду чуть-чуть улучшилась, и связка стартовала второй раз. Первая попытка - справа от контрфорса по обледенелым скалам - оказалась неудачной, там пути не было. После небольшого отдыха и перекуса Хьюстон и Петцолд вышли на левую часть контрфорса. Там их ждал опасный кулуар, забитый сыпучим снегом. Прижимаясь к скалам контрфорса, альпинистам удалось подняться к основанию большого жандарма, где нашлось место под Шестой Лагерь.
Ночь была тяжёлой, мокрой и бессонной, во время утренних сборов на спальный мешок опрокинули кастрюлю воды. Дул сильный ветер, ноги очень быстро потеряли чувствительность, и альпинисты повернули назад. Пасанг, помогая Хьюстону снимать ботинки, повторял: "Совсем как на Нанга-Парбате, сагиб."
К всеобщему удивлению, 18 июня был одним из самых великолепных дней за всю экспедицию. Ветер прекратился, видимость была отличная. Хьюстон т Петцолд вышли в 8 утра. С собой они несли перекус и свои спальные мешки. Ещё не было полудня, когда они подошли к месту Лагеря 6, где оставили груз и вышли на разведку. После нескольких неудачных попыток, Хьюстону удалось найти небольшой камин слева от жандарма, и с большим трудом вылезти на его вершину. Тем временем остальная часть группы уже подошла к месту лагеря и начала устанавливать палатки, уворачиваясь от камней, которые спускала на них верхняя связка. Шерпы, проявив чудеса высокогорной архитектуры, буквально вылепили площадки и поставили две палатки.
Утром Хьюстон и Петцолд продолжили наш путь наверх, к вершине Чёрной Пирамиды, венчавшей ребро Абруцци. Около полудня связка вышла к крутому снежному кулуару, а затем начала траверсировать вправо очень крутой и опасный склон. Вскоре после полудня Хьюстон и Петцолд пожали друг другу руки на вершине Пирамиды. Ребро Абруцци было пройдено. Надо было искать выход на Плечо. Прямо над восходителями был крутой снежно-ледовый склон, слева наблюдалось небольшое скальное ребро, которое вело непонятно куда, справа - ледовая стенка, наверху которой виднелся ледопад, идущий с Плеча. Час тяжёлой работы - рубка ступеней в 45-градусном твёрдом льду, затем плутание в лабиринте ледопада, и в три часа дня два американских альпиниста выходят к снежному склону. Это уже почти Плечо, это всего метров на сто ниже той точки, на которую они несколько недель смотрели снизу. Высота - 7725 метров (25347 ft).
Вечером в Шестом Лагере был устроен «военный совет». Итак, команда имеет запас продуктов и топлива на 10 дней. Для того, чтобы достичь вершины, нужно поставить ещё два лагеря. Это можно сделать, но при одном условии - хорошая погода продержится ещё несколько дней. Но кто сможет гарантировать погоду здесь, на К2, на высоте почти восемь тысяч метров? Если начнётся пурга, то альпинистам не останется ничего, кроме как сидеть и ждать улучшения. И здесь уже встанет вопрос не о вершине, а о безопасном спуске. Даже в хорошую погоду спуск по ребру Абруцци - опасное дело, в пургу это превращается в лотерею с очень маленькими шансами на выигрыш. И сейчас, когда почти весь маршрут провешивается перилами, альпинисты регулярно гибнут на спуске в плохую погоду. Тогда, в 38-м, перилами были провешены только отдельные, самые опасные, участки маршрута. Все предыдущие периоды непогоды в длились 3-5 дней, такой период можно переждать даже не имея большого запаса продуктов и топлива. Но американцы знали, что французская экспедиция в 1936 году из-за снегопада и пурги две недели не могла сдвинуться с места.
Дискуссия в Шестом Лагере была долгой и жаркой. Принятое решение было половинчатым: два человека поднимаются в Седьмой Лагерь с трёхдневным запасом еды и топлива. Оттуда они выходят настолько высоко, насколько можно, но так, чтобы при ухудшении погоды иметь возможность спуститься в нижние лагеря. Из всех участников только Хьюстон И Петцолд разведали участок пути дальше, у них самая лучшая акклиматизация. Им и идти наверх.
Чарлз Хьюстон, высота 7925 м.
20 июля Хауз и Петцолд вышли первой связкой, Бейтс, Пасанг и Хьюстон - второй. Поднимались медленно, и только к трём часам группа вышла на вершину Чёрной Пирамиды. Здесь Пасанг, Хауз и Бейтс повернули назад, чтобы успеть спуститься до темноты. Хьюстон и Петцолд взяли дополнительный груз и вышли на ледовый траверс. К месту лагеря вышли в темноте. Оба альпиниста после захода солнца начали сильно мёрзнуть, поэтому палатку поставили довольно быстро и небрежно, и сразу начали готовить ужин. Здесь их настигла неожиданная неприятность, оказалось, что весь запас спичек оставлен в Шестом Лагере. Порывшись по карманам, курящий Хьюстон нашёл 6 спичек купленных в Кашмире, и 5 привезённых из Нью-Йорка. Американские спички были хорошего качества, кашмирские могли и не загореться. После того, как разожгли примус, спичек осталось только шесть штук. Хьюстон и Петцолд проклинали себя за забывчивость, но, скорее всего, она стала результатом воздействия высоты. К счастью, кроме спичек, больше ничего не забыли.
Как только солнце осветило палатку, начали сборы. После приготовления завтрака осталось три спички. Связавшись 20-метровой верёвкой вышли наверх. Погода была отличная.
Преодолевая глубоки снег с трудом шли наверх. Петцролд чувствовал себя лучше и шёл первым, Хьюстон устал, и останавливался каждые несколько шагов. К часу дня они были в 270 метрах (300 ярдах) от того места, где некрутой снежный склон подходил к вершинной башне. После небольшого перекуса пошли дальше. Когда Хьюстон подошёл к башне, он понял, что дальше идти не может. Петцолд был выше метров на 50 и уже лез на скалы башни. Хьюстон вернулся на место перекуса и лёг отдыхать. Он лежал и думал, что надо бы достать блокнот и записать увиденное, но сил и желания на это у него не было. Через некоторое время спустился Петцолд и повалился рядом. Он был сильно уставший, хотя и в лучшей форме, чем Чарлз. Достигнутая высота была 7925 метров (26000 ft), и альпинисты очень быстро набрали её. При более продолжительной акклиматизации у них были бы шансы добраться до вершины. Петцолд отдышался и сказал, что у самого основания вершинной башни он отыскал отличное место для штурмового лагеря. Что касается дальнейшего пути, то скалы башни не сложнее скал верхней части Чёрной Пирамиды.
В лагере, куда они спустились предельно утомлённые, им повезло: две спички сломались, но с третьей - последней - удалось разжечь примус.
Спуск с Горы проходил без эксцессов, уже через день вся команда была в Четвёртом Лагере, а 25 июля все собрались в Базовом Лагере и после дня отдыха караван выступил в обратный путь, в цивилизацию. 3 августа Хьюстон отправляет первую телеграмму из Скарду: "Все в порядке. Блестящее путешествие. Достигли 26 тысяч футов. Будем в Сринагаре через шесть дней."
Хьюстон и Пасанг радуются успешному спуску.
Экспедиция закончилась, но с её окончанием история под названием "американцы на К2" только началась. Уже на обратном пути Петцолд выражал недовольство решением Чарлза повернуть назад. Петцолд считал, что это решение было обусловлено исключительно плохим самочувствием Хьюстона, а он - Петцолд - мог бы пойти дальше и достичь вершины. Верно ли было опасение ухудшения погоды? Когда команда спускалась с Горы, погода ухудшилась - всё затянуло облаками. Но потом она опять исправилась, и была вполне себе приличной. Что при этом было наверху, никому не известно. Но это стало лишним поводом для претензий Петцолда к руководству вообще и к Хьюстону в частности. Уже потом, после выхода в цивилизацию, Петцолд совершил ещё один поступок, который ещё больше противопоставил его остальным участникам. Петцолд отделился от остальных в Сринагаре и отправился изучать какую-то индийскую мистику в какой-то не самой миролюбивой секте. В результате он попал в неприятную историю с пьяной стрельбой и трупом местного врача в итоге. Есть разные версии о роли Петцолда в той стрельбе, но это не важно, важно то, что он попал в пренеприятнейшую историю. И вытаскивал его из этой истории Хьюстон. Чарлз собрал необходимые деньги, использовал связи - свои и отца - и в итоге Петцолд легко отделался: его выслали в США, запретив въезд на территорию Британской империи.
Остальные американские участники экспедиции тоже отправились домой кружным путём - через Афганистан, Персию, Турцию, Балканы и Италию. Хьюстон как чувствовал, что очень скоро такие путешествия будут уже невозможны.
Можно отметить это дело ромом Хьюстона-старшего
По приезду в Штаты коллектив засел в Хоннедаге за написание экспедиционного отчёта. Хьюстон считал, что в этом должны участвовать все (хотя, по договоренности, на обложке значились только Бейтс и Хьюстон), все и участвовали, кроме Петцолда. Позднее, он неоднократно заявлял, что штурма вершины в 1938 году был реален. Позиция Хьюстона была неизменна: продолжение восхождения в тех условиях почти наверняка означало гибель. К тому же, Хьюстон успел заразиться от Тилмана своеобразным видением альпинизма: главное - увидеть и исследовать что-то новое и неизвестное, а вершина - это приз, который если будет - замечательно, если нет - это не трагедия. Одним восхождением жизнь не ограничивается. Уже много лет спустя конфликт Петцолда и Хьюстона возник на новом витке истории. Во конце 70-х на одном из фестивалей горных фильмов, Петцолд опять заявил, что тогда, в 38-м, надо было идти на вершину, а Хьюстон… Герой вечера, восходитель на К2 Рик Риджуэй посмотрел при этом на Чарлза, тот очень красноречиво посмотрел в ответ, он был явно рассержен, но ничего говорить не стал.
Читать дальше.
Оглавление