Белый Нос
Ну, собственно, вот обещанный текст про Белый Нос. Как я уже и говорила, писался он изначально для ГЕО, однако впоследствии этот исходник был так сокращен и подкорректирован, что его вполне можно считать отдельным произведением, имеющим мало общего с тем, что в итоге опубликовалось. Поэтому, даже если вы читали журнал, то тут найдете много нового и вырезанного "цензурой". Фотографии также старалась ставить неопубликованные ранее. Кроме одной - первой. Фотографии эти чуть похуже качеством, чем те что выкладывались в прошлом году, однако они дадут представление о полярной станции и вообще проиллюстрируют многие моменты.
На Белом Носу нас встретил Анатолий, замещавший собой начальника, находившегося на данный момент в отпуске. Едва наша байдарка, подгоняемая сильным ветром, появилась из-за скалы прикрывающей станцию с моря, как он замахал рукой и прокричал что-то приветственное, что вот, мол, не сидится кому-то дома. Анатолий как раз занимался гидрометрическими измерениями - записывал данные об уровне воды, посматривая иногда в бинокль на линейку, закрепленную на скале. Возле его ног стояла старая бутылка из-под шампанского, в которую он набрал воды для последующего измерения ее солености.
Выйдя на берег, и радостно поздоровавшись (ведь мы познакомились с Анатолием еще в прошлом году, здесь же), мы направились к главному дому станции. Пока мы шли и разговаривали, Анатолий успел нам поведать, что на Белом Носу сейчас работает всего двое метеорологов (собственно, он и Григорий - его помощник), а так же трое военных связистов, приехавших сюда в командировку, чтобы установить новые антенные мачты. Вообще, по штату здесь должны работать шестеро специалистов, но сейчас двое находятся в отпуске, и еще двое новых работников должны приехать через неделю на ледоколе.
В обширной прихожей главного дома, заваленной, правда, кучей всевозможного хлама, мы, наконец, смогли увидеть почти всех нынешних обитателей станции, кроме Григория, который в данный момент отдыхал после ночной смены. Мы быстро познакомились со связистами, а наш пёс Севка - с местным станционным кобелем Белым.
Чтобы ответить на гостеприимство хозяев, я угостил мужиков сигаретами, и попал в самую точку: оказалось, что сигарет здесь нет ни у кого уже очень долго. Отсутствие табака на станции нас сперва удивило, но потом Анатолий объяснил, что ни табачного, ни алкогольного довольствия на российских метеостанциях нет. Мол, государство борется за здоровый образ жизни. Персонал, естественно, в таких условиях вынужден гнать самогон самостоятельно, а некоторый запас сигарет брать с собой, направляясь сюда «с Земли». Однако, сколько табака не привези, он все равно закончится в самый неподходящий момент.
Как обычно, в этот раз курево опять кончилось: Анатолий с Григорием наивно надеялись бросить курить, не взяв с собой достаточного количества табака, а связисты, которые добрались до Белого Носа через Амдерму, понадеялись на несуществующие запасы станции. В итоге все было быстро истрачено, и последний «бычок» был скурен уже недели две назад. Подобные Белому Носу труднодоступные станции живут совершенно автономно, все необходимое завозится на них всего лишь раз в год на ледоколе, и такой вещи, как сигарета, достать, понятное дело, просто негде.
За обедом, время которого настало вскоре после нашего прибытия, мы увидели Григория, который, наконец отдохнув, покинул свою комнату. Мы сердечно поздоровались с ним, и продолжили общение со всей компанией уже за едой.
Едят на станции в основном то, что может не портиться в течение долгого времени, то есть тушенку, крупы, макароны, мучные изделия, непортящиеся сладости и подобные продукты. Ни свежих фруктов, ни овощей, здесь естественно не бывает - только консервы вроде ананасов, персиков и овощных салатов. Хранится все это богатство в двух комнатах, прямо в главном доме станции. Чтобы питание не оказалось однообразным и не надоело людям, каждый раз при заказе продуктов требуется очень хорошо продумывать раскладку. Ну и, конечно, всячески фантазировать с блюдами.
Однако, возможность дополнительно расширить меню все-таки есть: метеорологи могут охотиться и рыбачить круглый год, для обеспечения нужд станции. И Анатолий, и Григорий являются искусными добытчиками, причем Анатолий специализируется в основном на рыбалке, а Григорий - на охоте, поэтому стол здесь практически никогда не обходится без свежей дичины или рыбы.
Помимо самой природы, мясо на Белый Нос поставляют еще и ненцы-оленеводы, меняющие полярникам оленину на полезные вещи и продукты питания. Таким образом, имея в наличии рыбу, мясо и консервы, можно позволить себе определенные кулинарные изыски и довольно хорошо питаться.
После обеда заниматься метеорологической работой должен был Анатолий, наставала его 6-часовая смена. Нам, конечно же, было очень любопытно узнать, в чем же все-таки заключается служба метеоролога, и с позволения Анатолия мы решили понаблюдать за ним и расспросить его о различных непонятных нам моментах. Впрочем, сперва нам не терпелось связаться с домом (в новом жилом модуле теперь был телефон и интернет), а Анатолию заодно хотелось показать нам свои владения. Закончив обед, мы отправились на «экскурсию».
Полярная станция Белый Нос представляет собой комплекс из нескольких построек: здесь есть главный дом, в котором сейчас живут люди и находится оборудование/
Рядом стоит котельная, электростанция и разные складские помещения.
Самым важным объектом станции является измерительное поле. К нему от главного дома ведет дощатая мостовая, и именно там установлена большая часть приборов.
Новый жилой модуль, в который мы направились, был возведен только в прошлом году, но пока он не используется. Там уже можно жить, но главное оборудование туда еще не перенесено.
Живут метеорологи на станции либо с женами и детьми, либо − те, кто холост или разведен - поодиночке. Семей на «Земле», как правило, никто не оставляет. Метеорологов привозят на метеостанцию на ледоколе «Михаил Сомов», и люди тут работают минимум год, а максимум - как получится. В силу специфики здешней работы, выходных на станции ни у кого не бывает. Анатолий по этому поводу даже рассказал со смехом про одну телерекламу кофе, в которой показывали двух метеорологов, которые проснулись в воскресенье и неожиданно вспомнили о том, что им, оказывается, не надо на работу. Нет, на самом деле все не так, и работают специалисты посменно и без выходных.
Отпуска они могут не брать по два-три года и, несмотря на небольшие зарплаты (у новичка без опыта работы не более 7000 руб. в месяц), за счет всяких «северных» надбавок, премий, неиспользуемых отпусков и совмещений должностей, за несколько лет может накопиться приличная сумма. На еду, квартплату, проезд, одежду и т.п. они не тратятся, а деньги только откладывают. Как говорят сами метеорологи, с этими деньгами они ездят в отпуска, которые длятся почти по 3 месяца за год работы, и ни в чем себе не отказывают.
Анатолий водил нас по комнатам комфортабельного модуля, показывал кухню, сауну, душевую, генераторную и котельную. Такому дому позавидовали бы многие: все жилые помещения были очень качественно отделаны, модуль явно имел очень надежную и долговечную конструкцию. В генераторной стояло два новеньких дизеля, а котельная была оборудована автоматическими котлами, способными поддерживать заданную температуру. В кухне стояло сразу две плиты, газовая и электрическая, на все случаи жизни - если откажет одна система, то вторая, уж точно, останется в рабочем состоянии.
В одной из комнат, в которую привел нас Анатолий, стоял шкаф со спутниковым оборудованием, мигающим множеством лампочек. Там же, на одном из столов, располагался обыкновенный городской телефон и компьютер. Мы, разумеется, сразу начали названивать домой, а после совершения всех звонков принялись проверять свою электронную почту. Интернет появился здесь прошлой осенью, и жить с ним стало явно веселее, ибо почти никаких развлечений кроме старых журналов, книг и нескольких заезженных видеокассет раньше здесь не было.
В ближайшие пару часов в работе Анатолия ничего интересного для нас не предвиделось, и, желая скоротать время до очередного «срока» он уселся за свой ноутбук, пообщаться с виртуальными друзьями, а мы отправились на осмотр окрестностей. Вокруг станции, помимо обыкновенных тундровых просторов, находились небезынтересные старые постройки и прочие артефакты.
Первым делом мы прогулялись до зданий, оставшихся здесь еще со времен сталинских лагерей. Это были два очень угрюмых и мрачных полуразрушенных сооружения, сложенных из дикого камня: одно, по словам обитателей Белого Носа, являлось «карцером», а другое «сушилкой». «Карцер» имел металлическую дверь и крохотные окошки, забранные мелкой решеткой, а «сушилка», предназначавшаяся, как мне подумалось, для истребления бельевых вшей, была оборудована двумя каменными камерами, опутанным трубами отопления. При взгляде на эти строения сразу приходили невеселые мысли об узниках этих мест, превращенных из людей в расходный материал. Действительно, выживать в течение сколько-нибудь долгого времени здесь было невозможно. В этих климатических условиях, на тяжелых работах, ведшихся, понятное дело, без применения всяких средств механизации, люди использовались как скот, предназначенный на убой и не имеющий никаких перспектив на будущее. Ближе к морю, в скалах, мы набрели на старую открытую каменоломню - здесь заключенные наверняка добывали камень для лагерного строительства. Смотреть на это было тяжело.
По другую сторону станции, за речкой, располагалось еще несколько ветхих брошенных домов. На самой кромке моря стояли старые шлюпки, подгнившие и уже основательно замытые в гальку. Рядом лежали сложенные в штабеля трубы для топливопровода, резиновые рукава, ящики с топливными пистолетами, какие-то ржавые запчасти и пришедшие в негодность стройматериалы - все это ушло в небытие десятки лет назад, так и не будучи распакованным.
Публиковать все эти фотографии я не буду, так как они уже выкладывались в прошлом году, однако, желающие могут посмотреть их тут.
Побродив еще немного среди старых лодок, мы отправились на станцию, в теплый дом. С грохочущего штормового моря летела водяная пыль, все было в тумане, а скорость ветра приближалась к 20 м/с. На обратном пути я подстрелил крупную и мясистую морянку. Не раз уже эти птицы служили нам прекрасной пищей, и сегодня утка украсит нам наш ужин, превратившись в умелых руках в настоящий деликатес.
Ближе к вечеру Анатолий отправился на измерительное поле снимать показания со своих приборов. Несмотря на то, что он всячески прибеднялся и говорил о том, что поле находится не в образцово-показательном состоянии, будки давно не крашены, и что-то там стоит не так, как этого требуют руководящие документы, мы все-таки последовали за ним, вооружившись фотоаппаратом. Вопреки словам Анатолия, все оказалось в отличном, на наш взгляд, состоянии. Просто он уж слишком ответственный и любящий свою работу человек. Анатолий проверил уровень осадков, температуру, продолжительность сияния солнца, и еще какие-то показатели.
Затем мы вернулись обратно в дом, где в рабочем кабинете он записал данные в свои книги, провел определенные расчеты и приготовился отправить информацию в Амдерму.
Информация о фактической погоде должна отправляться со всех метеостанций в строго установленное время, без этого невозможно будет создать четкую картину метеорологической обстановки на территории России. Для этого Анатолий сел к одному из телетайпов и стал печатать на клавиатуре полученные им сведения о состоянии осадков, скорости ветра, характере облаков, и т.п. На первый взгляд телетайп работает как печатная машинка, и все что писал Анатолий, выводилось на лист бумаги. Однако, параллельно этому из специального окошечка выходила и перфолента, на которой, в виде дырочек кодировался каждый вводимый символ.
Закончив кодировать информацию, Анатолий оторвал от бобины готовую перфоленту, вставил ее в считывающее устройство телетайпа и нажал кнопку передачи. Со стрекотанием лента пробежала через это устройство, и через несколько секунд информация о наблюдениях была отправлена. В Амдерме такой же прибор запишет принятую закодированную информацию на перфоленту, которую по окончании передачи оператор вставит в приемное устройство, и телетайп преобразует цифровой код обратно в текстовый вид, печатая знаки на бумаге.
Технология эта стара и скорость передачи информации в подобной сети чрезвычайно низкая, однако, все это надежно работает по сей день и, надо полагать, будет работать и в будущем, даже в случае ядерной войны. Каждый телетайп имеет свой собственный уникальный идентификатор из нескольких знаков, поэтому информацию можно отправлять на конкретное устройство, где бы оно ни находилось. На этом очередной «срок» был завершен. Анатолий встал и отправился на кухню, готовить ужин - вареную картошку с уткой в кляре.
В течение следующих 2 дней погода только портилась. От пены бушующее море стало совершенно белым, а пляж возле станции казался заснеженным. Даже просто ходить по улице стало сложно из-за сильного ветра. В Амдерму с Белого Носа было отправлено очередное предупреждение об усилении шторма по ветру, по волнам и по туману. Оказывается, у метеорологов «шторм» это не только сильный ветер. Штормовым может быть еще и туман, и волнение, а зимой - и снегопад.
Никакого желания выходить на улицу ни у кого не было, все скучали либо в кают-компании, либо в жилом модуле у компьютера.
Но Григорий и Анатолий, попеременно сменявшиеся на работе, независимо от своего желания должны были ходить на поле и к морю, неизменно выполняя свою работу. Я, чтобы чем-нибудь скрасить свое безделье, в очередной раз чистил ружье, снаряжал все новые и новые патроны, а потом читал старые журналы «Юность» 70-80 годов прошлого века, которые имелись в местной библиотеке в изобилии.
Сегодня работать в ночь снова наставала очередь Григория. До того как реинкарнировать в метеоролога, он был здесь просто механиком. Собственно, механиком он и остался, просто приобрел теперь дополнительную специальность.
Как и любой рачительный хозяин, он очень гордился своим маленьким царством дизель-панка, поэтому, также как и Анатолий, повел нас на экскурсию в котельную и на электростанцию.
Все постройки полярной станции соединены меж собой трубами теплотрассы, упакованными в теплоизоляционные короба, сделанные либо из досок, либо из специальных стеклопластиковых контейнеров. Контейнеры эти, как оказалось, являются ни чем иным, как ящиками от ракет воздух-воздух, привезенными сюда из Амдермы. Амдерма до 91 года была одним из важнейших элементов советской системы ПВО, поэтому, подобного хлама в ней было предостаточно. По словам Григория, отопление здесь имеет прямо-таки критическую важность: если, например, зимой система по какой-то причине выйдет из строя и замерзнет, то станцию, скорее всего, придется эвакуировать, так как своими силами запустить систему метеорологам уже не удастся. Неотапливаемые же постройки, начав промерзать, станут быстро разрушаться, и, таким образом, из-за сбоя системы отопления, вероятно, будет сильно повреждена и выведена из строя вся полярная станция. Григорий проверил работу котлов в котельной, и мы отправились на электростанцию, расположенную в отдельно стоящем доме.
Сейчас на Белом Носу попеременно работает 3 дизельгенератора. То есть единовременно работает только один из них, а остальные 2 находятся на регламентном обслуживании. Каждый генератор работает по 10 дней, после чего он отключается, и вместо него запускается другой. Отработавшая же свой срок машина обслуживается Григорием, и таким образом, электростанция может работать непрерывно. Темное помещение электростанции, наполненное грохотом работающего двигателя, выглядело весьма колоритно, у меня сложилось такое впечатление, что именно здесь бьется сердце Белого Носа - стальное, промасленное, пожирающее соляр и изрыгающее струю голубого дыма в пространство. Кстати говоря, почти любой обитаемый объект в Арктике можно определить издалека именно по звуку работающих дизелей: там, где есть работающий двигатель, там есть жизнь. В соседней комнате располагалась и баня, в которой мы имели возможность помыться, когда захотим.
Очередной день близился к своему завершению, а рабочая смена Григория была в полном разгаре. Ночью нам не спалось, поэтому мы все время провели за беседами с ним, в рабочем кабинете.
Как и Анатолий, Григорий тоже был заядлым охотником. Точнее сказать, охотником он был от природы, так как дом его был там, где сама жизнь невозможна без охоты. За охотничьими беседами поднялась и тема белых медведей, крупнейших на свете сухопутных хищников, которые здесь появляются зимой, а восточнее по побережью бывают, вообще, в течение круглого года.
Раньше, кроме личного охотничьего оружия, среди штатного снаряжения на полярных станциях всегда присутствовал служебный карабин. Он находился в распоряжении начальника. Но после прошлогоднего инцидента на Вайгаче (в 2009 году на полярной станции Болванский Нос произошло убийство), служебное оружие со всех российских полярных станций было изъято.
Нас эта мера очень удивила, так как если предположить, что сотрудники какой-то из станций не являются охотниками и собственных ружей не имеют, то получается, что теперь они становятся совершенно беззащитными перед лицом любой неожиданности, которая может потребовать применения оружия. А при том, что работник Болванского Носа был задушен голыми руками своего руководителя, изъятие карабинов выглядело совсем уж бессмысленно и глупо. Тем более, что на станции нет штатного врача, и если кто-то получит ранение, травму или просто заболеет, то придется вызывать вертолет из Нарьян-Мара и ждать его не менее двух часов. К счастью, смертельных случаев здесь еще никогда не было, но никто не знает, что может произойти: например, в прошлом году строитель едва не отрезал себе ногу болгаркой, а одна из сотрудниц станции, ко всеобщему удивлению, оказалась эпилептиком. Вертолет в тех случаях прилетал вовремя, но это не всегда может оказаться возможным.
Немного отходя от темы, следует рассказать загадочную историю о той самой метеостанции на о. Вайгач, на которой и произошло упомянутое выше убийство. Эта трагедия, случившаяся прошлым летом, положила начало целой цепи неудач, происходивших с той станцией потом. Некоторые люди, связанные с изучением Арктики, приписывают этому событию разные мистические причины, связанные с самим Вайгачом (который некогда являлся религиозным и культурным центром ненцев), но я не буду углубляться в эти подробности, потому что я не особо осведомлен обо всех деталях.
Итак, события эти, в общих чертах, таковы: осенью 2009 года, при невыясненных обстоятельствах, начальник станции душит голыми руками своего единственного подчиненного. Затем, пытаясь инсценировать его самоубийство, он стреляет ему в голову из ракетницы, но потом все-таки решает признаться в содеянном, и связывается с Амдермой. Естественно, что после этого станция прекращает свою работу.
Через некоторое время, ближе к зиме, для работы на Болванский Нос отправляются двое специалистов - семейная пара. Однако, скоро связь с ними пропадает, и через несколько дней выясняется, что оба они, оказывается, находятся в глубочайшем запое. Семья эвакуируется на вертолете, станция все это время не работает.
Чтобы восстановить порядок, срочно набирается команда молодых специалистов, которые вновь забрасываются на станцию. Но теперь на дворе уже стоит зима, а новый коллектив не имеет реального опыта обращения ни с отопительными котлами, ни с дизельгенераторами. В итоге система отопления выходит из строя и замерзает, а вслед за ней останавливается и электростанция. Болванский Нос, таким образом, остается без тепла, электричества и связи. Люди собираются на кухне, где они пытаются обогреться с помощью газовой плиты, однако, газ вскоре заканчивается. Казалось бы, тут всему должен придти конец, но работников вовремя эвакуируют. Теперь станция из-за мороза надолго выведена из строя.
Чтобы уберечь ее от полного разрушения, на нее поселяют двух ненцев из поселка Варнек, которые в течение зимы живут в бане и следят за порядком. К весне полярную станцию приводят в рабочее состояние, туда отправляют новых работников, но в силу каких-то необъяснимых причин в то время, когда мы были на Белом Носу, с Вайгачом опять не было радиосвязи.
Что там происходило в это время, никто не знал, но позже выяснилось, что все в порядке и станция жива. Обо всем этом нам рассказывали и Григорий, и Анатолий, и история эта выглядела в их устах захватывающей и загадочной.
На четвертый день нашего пребывания на Белом Носу погода начала улучшаться. Скоро был передан отбой шторма, и тучи рассеялись. По-прежнему шла работа, и метеорологи исправно выполняли свои обязанности, а связисты ждали прихода своей аппаратуры вместе с ледоколом «Михаил Сомов». С помощью инструментов Григория я провел мелкий ремонт нашей байдарки, и мы засобирались в путь. Впереди, на пути к Амдерме у нас предвиделось еще много интересного. Напоследок, Анатолий еще и снабдил нас некоторым количеством продуктов.
Вечером 19 июня мы, подняв паруса, отправились в путь. Все-таки мы были очень довольны, что побывали здесь, и случившаяся непогода оказалась как нельзя кстати - ведь если бы не этот шторм, то мы ушли бы отсюда, так и не узнав много интересного о жизни на станции и не пообщавшись толком с этими замечательными людьми. Белый Нос с его домиками, торчащей старой радиомачтой и собравшимися на берегу, провожающими нас метеорологами и связистами теперь оставался позади.
На Белом Носу нас встретил Анатолий, замещавший собой начальника, находившегося на данный момент в отпуске. Едва наша байдарка, подгоняемая сильным ветром, появилась из-за скалы прикрывающей станцию с моря, как он замахал рукой и прокричал что-то приветственное, что вот, мол, не сидится кому-то дома. Анатолий как раз занимался гидрометрическими измерениями - записывал данные об уровне воды, посматривая иногда в бинокль на линейку, закрепленную на скале. Возле его ног стояла старая бутылка из-под шампанского, в которую он набрал воды для последующего измерения ее солености.
Выйдя на берег, и радостно поздоровавшись (ведь мы познакомились с Анатолием еще в прошлом году, здесь же), мы направились к главному дому станции. Пока мы шли и разговаривали, Анатолий успел нам поведать, что на Белом Носу сейчас работает всего двое метеорологов (собственно, он и Григорий - его помощник), а так же трое военных связистов, приехавших сюда в командировку, чтобы установить новые антенные мачты. Вообще, по штату здесь должны работать шестеро специалистов, но сейчас двое находятся в отпуске, и еще двое новых работников должны приехать через неделю на ледоколе.
В обширной прихожей главного дома, заваленной, правда, кучей всевозможного хлама, мы, наконец, смогли увидеть почти всех нынешних обитателей станции, кроме Григория, который в данный момент отдыхал после ночной смены. Мы быстро познакомились со связистами, а наш пёс Севка - с местным станционным кобелем Белым.
Чтобы ответить на гостеприимство хозяев, я угостил мужиков сигаретами, и попал в самую точку: оказалось, что сигарет здесь нет ни у кого уже очень долго. Отсутствие табака на станции нас сперва удивило, но потом Анатолий объяснил, что ни табачного, ни алкогольного довольствия на российских метеостанциях нет. Мол, государство борется за здоровый образ жизни. Персонал, естественно, в таких условиях вынужден гнать самогон самостоятельно, а некоторый запас сигарет брать с собой, направляясь сюда «с Земли». Однако, сколько табака не привези, он все равно закончится в самый неподходящий момент.
Как обычно, в этот раз курево опять кончилось: Анатолий с Григорием наивно надеялись бросить курить, не взяв с собой достаточного количества табака, а связисты, которые добрались до Белого Носа через Амдерму, понадеялись на несуществующие запасы станции. В итоге все было быстро истрачено, и последний «бычок» был скурен уже недели две назад. Подобные Белому Носу труднодоступные станции живут совершенно автономно, все необходимое завозится на них всего лишь раз в год на ледоколе, и такой вещи, как сигарета, достать, понятное дело, просто негде.
За обедом, время которого настало вскоре после нашего прибытия, мы увидели Григория, который, наконец отдохнув, покинул свою комнату. Мы сердечно поздоровались с ним, и продолжили общение со всей компанией уже за едой.
Едят на станции в основном то, что может не портиться в течение долгого времени, то есть тушенку, крупы, макароны, мучные изделия, непортящиеся сладости и подобные продукты. Ни свежих фруктов, ни овощей, здесь естественно не бывает - только консервы вроде ананасов, персиков и овощных салатов. Хранится все это богатство в двух комнатах, прямо в главном доме станции. Чтобы питание не оказалось однообразным и не надоело людям, каждый раз при заказе продуктов требуется очень хорошо продумывать раскладку. Ну и, конечно, всячески фантазировать с блюдами.
Однако, возможность дополнительно расширить меню все-таки есть: метеорологи могут охотиться и рыбачить круглый год, для обеспечения нужд станции. И Анатолий, и Григорий являются искусными добытчиками, причем Анатолий специализируется в основном на рыбалке, а Григорий - на охоте, поэтому стол здесь практически никогда не обходится без свежей дичины или рыбы.
Помимо самой природы, мясо на Белый Нос поставляют еще и ненцы-оленеводы, меняющие полярникам оленину на полезные вещи и продукты питания. Таким образом, имея в наличии рыбу, мясо и консервы, можно позволить себе определенные кулинарные изыски и довольно хорошо питаться.
После обеда заниматься метеорологической работой должен был Анатолий, наставала его 6-часовая смена. Нам, конечно же, было очень любопытно узнать, в чем же все-таки заключается служба метеоролога, и с позволения Анатолия мы решили понаблюдать за ним и расспросить его о различных непонятных нам моментах. Впрочем, сперва нам не терпелось связаться с домом (в новом жилом модуле теперь был телефон и интернет), а Анатолию заодно хотелось показать нам свои владения. Закончив обед, мы отправились на «экскурсию».
Полярная станция Белый Нос представляет собой комплекс из нескольких построек: здесь есть главный дом, в котором сейчас живут люди и находится оборудование/
Рядом стоит котельная, электростанция и разные складские помещения.
Самым важным объектом станции является измерительное поле. К нему от главного дома ведет дощатая мостовая, и именно там установлена большая часть приборов.
Новый жилой модуль, в который мы направились, был возведен только в прошлом году, но пока он не используется. Там уже можно жить, но главное оборудование туда еще не перенесено.
Живут метеорологи на станции либо с женами и детьми, либо − те, кто холост или разведен - поодиночке. Семей на «Земле», как правило, никто не оставляет. Метеорологов привозят на метеостанцию на ледоколе «Михаил Сомов», и люди тут работают минимум год, а максимум - как получится. В силу специфики здешней работы, выходных на станции ни у кого не бывает. Анатолий по этому поводу даже рассказал со смехом про одну телерекламу кофе, в которой показывали двух метеорологов, которые проснулись в воскресенье и неожиданно вспомнили о том, что им, оказывается, не надо на работу. Нет, на самом деле все не так, и работают специалисты посменно и без выходных.
Отпуска они могут не брать по два-три года и, несмотря на небольшие зарплаты (у новичка без опыта работы не более 7000 руб. в месяц), за счет всяких «северных» надбавок, премий, неиспользуемых отпусков и совмещений должностей, за несколько лет может накопиться приличная сумма. На еду, квартплату, проезд, одежду и т.п. они не тратятся, а деньги только откладывают. Как говорят сами метеорологи, с этими деньгами они ездят в отпуска, которые длятся почти по 3 месяца за год работы, и ни в чем себе не отказывают.
Анатолий водил нас по комнатам комфортабельного модуля, показывал кухню, сауну, душевую, генераторную и котельную. Такому дому позавидовали бы многие: все жилые помещения были очень качественно отделаны, модуль явно имел очень надежную и долговечную конструкцию. В генераторной стояло два новеньких дизеля, а котельная была оборудована автоматическими котлами, способными поддерживать заданную температуру. В кухне стояло сразу две плиты, газовая и электрическая, на все случаи жизни - если откажет одна система, то вторая, уж точно, останется в рабочем состоянии.
В одной из комнат, в которую привел нас Анатолий, стоял шкаф со спутниковым оборудованием, мигающим множеством лампочек. Там же, на одном из столов, располагался обыкновенный городской телефон и компьютер. Мы, разумеется, сразу начали названивать домой, а после совершения всех звонков принялись проверять свою электронную почту. Интернет появился здесь прошлой осенью, и жить с ним стало явно веселее, ибо почти никаких развлечений кроме старых журналов, книг и нескольких заезженных видеокассет раньше здесь не было.
В ближайшие пару часов в работе Анатолия ничего интересного для нас не предвиделось, и, желая скоротать время до очередного «срока» он уселся за свой ноутбук, пообщаться с виртуальными друзьями, а мы отправились на осмотр окрестностей. Вокруг станции, помимо обыкновенных тундровых просторов, находились небезынтересные старые постройки и прочие артефакты.
Первым делом мы прогулялись до зданий, оставшихся здесь еще со времен сталинских лагерей. Это были два очень угрюмых и мрачных полуразрушенных сооружения, сложенных из дикого камня: одно, по словам обитателей Белого Носа, являлось «карцером», а другое «сушилкой». «Карцер» имел металлическую дверь и крохотные окошки, забранные мелкой решеткой, а «сушилка», предназначавшаяся, как мне подумалось, для истребления бельевых вшей, была оборудована двумя каменными камерами, опутанным трубами отопления. При взгляде на эти строения сразу приходили невеселые мысли об узниках этих мест, превращенных из людей в расходный материал. Действительно, выживать в течение сколько-нибудь долгого времени здесь было невозможно. В этих климатических условиях, на тяжелых работах, ведшихся, понятное дело, без применения всяких средств механизации, люди использовались как скот, предназначенный на убой и не имеющий никаких перспектив на будущее. Ближе к морю, в скалах, мы набрели на старую открытую каменоломню - здесь заключенные наверняка добывали камень для лагерного строительства. Смотреть на это было тяжело.
По другую сторону станции, за речкой, располагалось еще несколько ветхих брошенных домов. На самой кромке моря стояли старые шлюпки, подгнившие и уже основательно замытые в гальку. Рядом лежали сложенные в штабеля трубы для топливопровода, резиновые рукава, ящики с топливными пистолетами, какие-то ржавые запчасти и пришедшие в негодность стройматериалы - все это ушло в небытие десятки лет назад, так и не будучи распакованным.
Публиковать все эти фотографии я не буду, так как они уже выкладывались в прошлом году, однако, желающие могут посмотреть их тут.
Побродив еще немного среди старых лодок, мы отправились на станцию, в теплый дом. С грохочущего штормового моря летела водяная пыль, все было в тумане, а скорость ветра приближалась к 20 м/с. На обратном пути я подстрелил крупную и мясистую морянку. Не раз уже эти птицы служили нам прекрасной пищей, и сегодня утка украсит нам наш ужин, превратившись в умелых руках в настоящий деликатес.
Ближе к вечеру Анатолий отправился на измерительное поле снимать показания со своих приборов. Несмотря на то, что он всячески прибеднялся и говорил о том, что поле находится не в образцово-показательном состоянии, будки давно не крашены, и что-то там стоит не так, как этого требуют руководящие документы, мы все-таки последовали за ним, вооружившись фотоаппаратом. Вопреки словам Анатолия, все оказалось в отличном, на наш взгляд, состоянии. Просто он уж слишком ответственный и любящий свою работу человек. Анатолий проверил уровень осадков, температуру, продолжительность сияния солнца, и еще какие-то показатели.
Затем мы вернулись обратно в дом, где в рабочем кабинете он записал данные в свои книги, провел определенные расчеты и приготовился отправить информацию в Амдерму.
Информация о фактической погоде должна отправляться со всех метеостанций в строго установленное время, без этого невозможно будет создать четкую картину метеорологической обстановки на территории России. Для этого Анатолий сел к одному из телетайпов и стал печатать на клавиатуре полученные им сведения о состоянии осадков, скорости ветра, характере облаков, и т.п. На первый взгляд телетайп работает как печатная машинка, и все что писал Анатолий, выводилось на лист бумаги. Однако, параллельно этому из специального окошечка выходила и перфолента, на которой, в виде дырочек кодировался каждый вводимый символ.
Закончив кодировать информацию, Анатолий оторвал от бобины готовую перфоленту, вставил ее в считывающее устройство телетайпа и нажал кнопку передачи. Со стрекотанием лента пробежала через это устройство, и через несколько секунд информация о наблюдениях была отправлена. В Амдерме такой же прибор запишет принятую закодированную информацию на перфоленту, которую по окончании передачи оператор вставит в приемное устройство, и телетайп преобразует цифровой код обратно в текстовый вид, печатая знаки на бумаге.
Технология эта стара и скорость передачи информации в подобной сети чрезвычайно низкая, однако, все это надежно работает по сей день и, надо полагать, будет работать и в будущем, даже в случае ядерной войны. Каждый телетайп имеет свой собственный уникальный идентификатор из нескольких знаков, поэтому информацию можно отправлять на конкретное устройство, где бы оно ни находилось. На этом очередной «срок» был завершен. Анатолий встал и отправился на кухню, готовить ужин - вареную картошку с уткой в кляре.
В течение следующих 2 дней погода только портилась. От пены бушующее море стало совершенно белым, а пляж возле станции казался заснеженным. Даже просто ходить по улице стало сложно из-за сильного ветра. В Амдерму с Белого Носа было отправлено очередное предупреждение об усилении шторма по ветру, по волнам и по туману. Оказывается, у метеорологов «шторм» это не только сильный ветер. Штормовым может быть еще и туман, и волнение, а зимой - и снегопад.
Никакого желания выходить на улицу ни у кого не было, все скучали либо в кают-компании, либо в жилом модуле у компьютера.
Но Григорий и Анатолий, попеременно сменявшиеся на работе, независимо от своего желания должны были ходить на поле и к морю, неизменно выполняя свою работу. Я, чтобы чем-нибудь скрасить свое безделье, в очередной раз чистил ружье, снаряжал все новые и новые патроны, а потом читал старые журналы «Юность» 70-80 годов прошлого века, которые имелись в местной библиотеке в изобилии.
Сегодня работать в ночь снова наставала очередь Григория. До того как реинкарнировать в метеоролога, он был здесь просто механиком. Собственно, механиком он и остался, просто приобрел теперь дополнительную специальность.
Как и любой рачительный хозяин, он очень гордился своим маленьким царством дизель-панка, поэтому, также как и Анатолий, повел нас на экскурсию в котельную и на электростанцию.
Все постройки полярной станции соединены меж собой трубами теплотрассы, упакованными в теплоизоляционные короба, сделанные либо из досок, либо из специальных стеклопластиковых контейнеров. Контейнеры эти, как оказалось, являются ни чем иным, как ящиками от ракет воздух-воздух, привезенными сюда из Амдермы. Амдерма до 91 года была одним из важнейших элементов советской системы ПВО, поэтому, подобного хлама в ней было предостаточно. По словам Григория, отопление здесь имеет прямо-таки критическую важность: если, например, зимой система по какой-то причине выйдет из строя и замерзнет, то станцию, скорее всего, придется эвакуировать, так как своими силами запустить систему метеорологам уже не удастся. Неотапливаемые же постройки, начав промерзать, станут быстро разрушаться, и, таким образом, из-за сбоя системы отопления, вероятно, будет сильно повреждена и выведена из строя вся полярная станция. Григорий проверил работу котлов в котельной, и мы отправились на электростанцию, расположенную в отдельно стоящем доме.
Сейчас на Белом Носу попеременно работает 3 дизельгенератора. То есть единовременно работает только один из них, а остальные 2 находятся на регламентном обслуживании. Каждый генератор работает по 10 дней, после чего он отключается, и вместо него запускается другой. Отработавшая же свой срок машина обслуживается Григорием, и таким образом, электростанция может работать непрерывно. Темное помещение электростанции, наполненное грохотом работающего двигателя, выглядело весьма колоритно, у меня сложилось такое впечатление, что именно здесь бьется сердце Белого Носа - стальное, промасленное, пожирающее соляр и изрыгающее струю голубого дыма в пространство. Кстати говоря, почти любой обитаемый объект в Арктике можно определить издалека именно по звуку работающих дизелей: там, где есть работающий двигатель, там есть жизнь. В соседней комнате располагалась и баня, в которой мы имели возможность помыться, когда захотим.
Очередной день близился к своему завершению, а рабочая смена Григория была в полном разгаре. Ночью нам не спалось, поэтому мы все время провели за беседами с ним, в рабочем кабинете.
Как и Анатолий, Григорий тоже был заядлым охотником. Точнее сказать, охотником он был от природы, так как дом его был там, где сама жизнь невозможна без охоты. За охотничьими беседами поднялась и тема белых медведей, крупнейших на свете сухопутных хищников, которые здесь появляются зимой, а восточнее по побережью бывают, вообще, в течение круглого года.
Раньше, кроме личного охотничьего оружия, среди штатного снаряжения на полярных станциях всегда присутствовал служебный карабин. Он находился в распоряжении начальника. Но после прошлогоднего инцидента на Вайгаче (в 2009 году на полярной станции Болванский Нос произошло убийство), служебное оружие со всех российских полярных станций было изъято.
Нас эта мера очень удивила, так как если предположить, что сотрудники какой-то из станций не являются охотниками и собственных ружей не имеют, то получается, что теперь они становятся совершенно беззащитными перед лицом любой неожиданности, которая может потребовать применения оружия. А при том, что работник Болванского Носа был задушен голыми руками своего руководителя, изъятие карабинов выглядело совсем уж бессмысленно и глупо. Тем более, что на станции нет штатного врача, и если кто-то получит ранение, травму или просто заболеет, то придется вызывать вертолет из Нарьян-Мара и ждать его не менее двух часов. К счастью, смертельных случаев здесь еще никогда не было, но никто не знает, что может произойти: например, в прошлом году строитель едва не отрезал себе ногу болгаркой, а одна из сотрудниц станции, ко всеобщему удивлению, оказалась эпилептиком. Вертолет в тех случаях прилетал вовремя, но это не всегда может оказаться возможным.
Немного отходя от темы, следует рассказать загадочную историю о той самой метеостанции на о. Вайгач, на которой и произошло упомянутое выше убийство. Эта трагедия, случившаяся прошлым летом, положила начало целой цепи неудач, происходивших с той станцией потом. Некоторые люди, связанные с изучением Арктики, приписывают этому событию разные мистические причины, связанные с самим Вайгачом (который некогда являлся религиозным и культурным центром ненцев), но я не буду углубляться в эти подробности, потому что я не особо осведомлен обо всех деталях.
Итак, события эти, в общих чертах, таковы: осенью 2009 года, при невыясненных обстоятельствах, начальник станции душит голыми руками своего единственного подчиненного. Затем, пытаясь инсценировать его самоубийство, он стреляет ему в голову из ракетницы, но потом все-таки решает признаться в содеянном, и связывается с Амдермой. Естественно, что после этого станция прекращает свою работу.
Через некоторое время, ближе к зиме, для работы на Болванский Нос отправляются двое специалистов - семейная пара. Однако, скоро связь с ними пропадает, и через несколько дней выясняется, что оба они, оказывается, находятся в глубочайшем запое. Семья эвакуируется на вертолете, станция все это время не работает.
Чтобы восстановить порядок, срочно набирается команда молодых специалистов, которые вновь забрасываются на станцию. Но теперь на дворе уже стоит зима, а новый коллектив не имеет реального опыта обращения ни с отопительными котлами, ни с дизельгенераторами. В итоге система отопления выходит из строя и замерзает, а вслед за ней останавливается и электростанция. Болванский Нос, таким образом, остается без тепла, электричества и связи. Люди собираются на кухне, где они пытаются обогреться с помощью газовой плиты, однако, газ вскоре заканчивается. Казалось бы, тут всему должен придти конец, но работников вовремя эвакуируют. Теперь станция из-за мороза надолго выведена из строя.
Чтобы уберечь ее от полного разрушения, на нее поселяют двух ненцев из поселка Варнек, которые в течение зимы живут в бане и следят за порядком. К весне полярную станцию приводят в рабочее состояние, туда отправляют новых работников, но в силу каких-то необъяснимых причин в то время, когда мы были на Белом Носу, с Вайгачом опять не было радиосвязи.
Что там происходило в это время, никто не знал, но позже выяснилось, что все в порядке и станция жива. Обо всем этом нам рассказывали и Григорий, и Анатолий, и история эта выглядела в их устах захватывающей и загадочной.
На четвертый день нашего пребывания на Белом Носу погода начала улучшаться. Скоро был передан отбой шторма, и тучи рассеялись. По-прежнему шла работа, и метеорологи исправно выполняли свои обязанности, а связисты ждали прихода своей аппаратуры вместе с ледоколом «Михаил Сомов». С помощью инструментов Григория я провел мелкий ремонт нашей байдарки, и мы засобирались в путь. Впереди, на пути к Амдерме у нас предвиделось еще много интересного. Напоследок, Анатолий еще и снабдил нас некоторым количеством продуктов.
Вечером 19 июня мы, подняв паруса, отправились в путь. Все-таки мы были очень довольны, что побывали здесь, и случившаяся непогода оказалась как нельзя кстати - ведь если бы не этот шторм, то мы ушли бы отсюда, так и не узнав много интересного о жизни на станции и не пообщавшись толком с этими замечательными людьми. Белый Нос с его домиками, торчащей старой радиомачтой и собравшимися на берегу, провожающими нас метеорологами и связистами теперь оставался позади.