Икра в украинском поезде
Женя Коробкова ann-dorfin написала рассказ о том, как мы ехали в Коктебель.
Действующие лица:
Елена Усачева - детский писатель.
Евгения Коробкова - поэт, критик.
Ганна Шевченко - алкоголичка.
Всем настоятельно рекомендую путешествовать на украинских поездах. Будет, что вспоминать всю оставшуюся жизнь.
Дело было на прошлой неделе, когда планируя попасть на Волошинский фестиваль, мы вместе с писательницей Ленкой Усачевой сели в раздолбанный поезд Москва-Феодосия.
- Девочки, вы хотите, чтобы в ваше купе никого не подселили? - заговорщически подмигнула нам тетя-проводница с бюстом сорок пятого размера и прической типа «хала» на голове. - Недорого возьму.
- А что, есть желающие на подселение? - зевнула Ленка. -Купе-то у туалета.
- Тут, ведь это, алкоголичка по поезду ходит, - доверительно сообщила проводница. - Подсесть может.
- Подсаживайте, - махнула рукой Ленка. - Мы любим алкоголичек.
Проводница мстительно сощурилась и уже в Туле выполнила угрозу, подсадив обещанное.
«Алкоголичкой» оказалась Ганна Шевченко, держащая путь на тот же фестиваль, что и мы. Какое-то время мы весело катились себе по рельсам, коротая время за сочинительством. Сначала мы сочинили и повесили на дверях туалета объявление «Туалет не работает, просьба ходить в конец вагона». Прочитав объявление, доверчивые пассажиры перестали двигаться в нашу сторону, и воздух в нашем купе заметно улучшился. Решив не останавливаться на достигнутом, мы засели сочинять жалобу на предприимчивую проводницу и украинский поезд. И сочиняли до тех пор, пока не появилась ИКРА.
Икра была красная и черная в прозрачных банках всех калибров, начиная от 250-граммовых и заканчивая полуторалитровыми, которыми, как матрешками, уставила наш столик черноглазая и усатая тетка-продавщица в красном клеенчатом фартуке с большой спортивной сумкой через плечо, в которой хранились залежи деликатеса.
- Настоящая? - недоверчиво спрашивали мы.
- Браконьерская! - отвечала тетка. И рассказала потрясающее. Что дома у нее - сто тыщ таких банок. Потому что работает она на азовском консервном заводе. И зарплату ей выдают исключительно икрой. Красной и черной. И не может она ее, проклятую, больше видеть. Оттого и продает. Задешево. По пятьсот рублей - литр красной, по три тысячи - литр черной.
Не веря своему счастью, мы поспешили поверить тетке. То ли от того, что тетка выглядела правдоподобно . А может быть, потому, что в поезде не было вагона ресторана, а еды мы с собой не захватили.
Сначала мы купили большую банку черной икры. Потом подумали и решили взять еще красной. Немножко так. По литровой баночке на пробу.
А что было дальше - я не буду писать. Скажу только, что икра оказалась такой же икрой, как Ганна - алкоголичкой. А пассажиры из нашего вагона как были доверчивые, так и остались. Поэтому они тоже отоварились. И некоторые, как и мы, решили не дожидаться приезда и попробовать икру немедленно.
И вскоре даже несмотря на объявление, воздух в нашем купе ухудшился.
Кстати, в Коктебеле я поняла, что значит оптимизм и пессимизм, когда наблюдала за одним семейством. По морю, невозмутимо, как большой морж в купальнике, плыла мама. А рядом с ней проплывали двое ее детей, и темные облачка, представляющие собой смесь из каких-то местных растений и разнообразной грязи.
- Мама, это что за дерьмо? - капризным голосом поинтересовался один мальчик, попав рукой в проплывающее облако.
-Это не дерьмо, Коля, - невозмутимо отвечала мама, рассекая волны, - это такие цветочки, правда, Вася?
-Да, это такие цветочки, - с готовностью подхватил младший мальчик. - И они сейчас цветут и не очень хорошо пахнут.
Старший ненадолго замолчал, но вскоре снова подал недовольный голос.
- Нет, мама, это все-таки дерьмо. Самое настоящее дерьмо.
Ответ невозмутимой мамы был также гениален.
- Коля, каждый выбирает то, что он хочет, - сообщила она. - Все мы плывем в одном и том же месте. Но нам с Васей больше нравится плыть в цветах, поэтому мы плаваем в цветах. А тебе больше нравится плавать в дерьме - и поэтому ты плывешь в нем.
В общем, подход этой женщины мне очень импонирует. Придерживаясь «цветочной» версии происходящего, закончу свой рассказ так. Отпуск в Коктебеле я провела просто отлично. Еще в поезде мне посчастливилось купить за три копейки икру. Не из водорослей и лягушачей икры, как сказали пессимисты из аптеки, а вполне себе настоящую черную и красную икру. А отравилась я совсем немного. И поэтому у меня еще оставалось несколько дней до конца отпуска, чтобы поплавать среди цветочков.
Действующие лица:
Елена Усачева - детский писатель.
Евгения Коробкова - поэт, критик.
Ганна Шевченко - алкоголичка.
Всем настоятельно рекомендую путешествовать на украинских поездах. Будет, что вспоминать всю оставшуюся жизнь.
Дело было на прошлой неделе, когда планируя попасть на Волошинский фестиваль, мы вместе с писательницей Ленкой Усачевой сели в раздолбанный поезд Москва-Феодосия.
- Девочки, вы хотите, чтобы в ваше купе никого не подселили? - заговорщически подмигнула нам тетя-проводница с бюстом сорок пятого размера и прической типа «хала» на голове. - Недорого возьму.
- А что, есть желающие на подселение? - зевнула Ленка. -Купе-то у туалета.
- Тут, ведь это, алкоголичка по поезду ходит, - доверительно сообщила проводница. - Подсесть может.
- Подсаживайте, - махнула рукой Ленка. - Мы любим алкоголичек.
Проводница мстительно сощурилась и уже в Туле выполнила угрозу, подсадив обещанное.
«Алкоголичкой» оказалась Ганна Шевченко, держащая путь на тот же фестиваль, что и мы. Какое-то время мы весело катились себе по рельсам, коротая время за сочинительством. Сначала мы сочинили и повесили на дверях туалета объявление «Туалет не работает, просьба ходить в конец вагона». Прочитав объявление, доверчивые пассажиры перестали двигаться в нашу сторону, и воздух в нашем купе заметно улучшился. Решив не останавливаться на достигнутом, мы засели сочинять жалобу на предприимчивую проводницу и украинский поезд. И сочиняли до тех пор, пока не появилась ИКРА.
Икра была красная и черная в прозрачных банках всех калибров, начиная от 250-граммовых и заканчивая полуторалитровыми, которыми, как матрешками, уставила наш столик черноглазая и усатая тетка-продавщица в красном клеенчатом фартуке с большой спортивной сумкой через плечо, в которой хранились залежи деликатеса.
- Настоящая? - недоверчиво спрашивали мы.
- Браконьерская! - отвечала тетка. И рассказала потрясающее. Что дома у нее - сто тыщ таких банок. Потому что работает она на азовском консервном заводе. И зарплату ей выдают исключительно икрой. Красной и черной. И не может она ее, проклятую, больше видеть. Оттого и продает. Задешево. По пятьсот рублей - литр красной, по три тысячи - литр черной.
Не веря своему счастью, мы поспешили поверить тетке. То ли от того, что тетка выглядела правдоподобно . А может быть, потому, что в поезде не было вагона ресторана, а еды мы с собой не захватили.
Сначала мы купили большую банку черной икры. Потом подумали и решили взять еще красной. Немножко так. По литровой баночке на пробу.
А что было дальше - я не буду писать. Скажу только, что икра оказалась такой же икрой, как Ганна - алкоголичкой. А пассажиры из нашего вагона как были доверчивые, так и остались. Поэтому они тоже отоварились. И некоторые, как и мы, решили не дожидаться приезда и попробовать икру немедленно.
И вскоре даже несмотря на объявление, воздух в нашем купе ухудшился.
Кстати, в Коктебеле я поняла, что значит оптимизм и пессимизм, когда наблюдала за одним семейством. По морю, невозмутимо, как большой морж в купальнике, плыла мама. А рядом с ней проплывали двое ее детей, и темные облачка, представляющие собой смесь из каких-то местных растений и разнообразной грязи.
- Мама, это что за дерьмо? - капризным голосом поинтересовался один мальчик, попав рукой в проплывающее облако.
-Это не дерьмо, Коля, - невозмутимо отвечала мама, рассекая волны, - это такие цветочки, правда, Вася?
-Да, это такие цветочки, - с готовностью подхватил младший мальчик. - И они сейчас цветут и не очень хорошо пахнут.
Старший ненадолго замолчал, но вскоре снова подал недовольный голос.
- Нет, мама, это все-таки дерьмо. Самое настоящее дерьмо.
Ответ невозмутимой мамы был также гениален.
- Коля, каждый выбирает то, что он хочет, - сообщила она. - Все мы плывем в одном и том же месте. Но нам с Васей больше нравится плыть в цветах, поэтому мы плаваем в цветах. А тебе больше нравится плавать в дерьме - и поэтому ты плывешь в нем.
В общем, подход этой женщины мне очень импонирует. Придерживаясь «цветочной» версии происходящего, закончу свой рассказ так. Отпуск в Коктебеле я провела просто отлично. Еще в поезде мне посчастливилось купить за три копейки икру. Не из водорослей и лягушачей икры, как сказали пессимисты из аптеки, а вполне себе настоящую черную и красную икру. А отравилась я совсем немного. И поэтому у меня еще оставалось несколько дней до конца отпуска, чтобы поплавать среди цветочков.