спасенье
это вязкая радость
жить в широком городе
широких душ
где во встречном потоке
даже не думать рассматривать глаз
прохожих. тем более лиц в отражении луж
где так же есть и дома и деревья
оттепель - зеркала суть
воды и дерьма по колено
серые птицы, бродячие псы
жить в этом городе -
щемящая грусть
в этой толпе, сколько глотку не рви
сколько не голоси
даже знакомый тебя не заметит
пока первым снегом им под ноги не упадешь
вот тогда, как на раздватри
обступят, столпятся вокруг
причитая - «ты ведь теперь не умрешь?
сейчас что, хочешь, проси!»
думаешь: лишь бы не раздавили
леденея - «прошу, не обращайте вниманья
на это»
здесь, как и, впрочем, везде
так принято: оскомину ломит
переслащенная ложь
из экранов, динамиков из ниоткуда в нигде
и даже из ртов что поближе
не дождетесь. взошедшая декабрьская рожь
приглашает нас к пропасти, ниже
каламбур городских белых и черных шумов
сопровождает особый, незыблемый путь
годами, столетьями, не решить уравненья
даже с помощью самых светлых умов
кто здесь будет до нас и куда девается время
так, конечно бывает, стоишь на прямой как душа улице
среди угловатых построек, о которые ломит
доверчивый взгляд, стоишь, цепенея от ужаса
пугаясь потока людей и автомобилей
и что бы вернутся домой
надо вспомнить про Улисса
в общем - мечтать, не цепляться за реальность, порой,
единственный выход
жить в бетонных коробках
это горячий озноб среди ночи
тело требует единственных средств
достижения цели
надо заметить, что многое здесь
по-прежнему держат каленые цепи
это липкое счастье
жить в узких улицах
истончившихся душ
переулки как иглы
я, конечно, вернусь
где бы меня ни носило
когда тошноту в душе
вытесняет любовь
это спасению
равносильно.