Дорога домой
На этот рассказ я затратила в два с половиной раза больше времени, чем планировала, и получила на выходе совершенно не то, что хотела. Но тем не менее.
Дорога домой
В гостях Степан задержался дольше, чем собирался, и теперь возвращался домой затемно. Час близился к полуночи. При свете луны хорошо знакомая дорога выглядела иначе и вызывала малоприятное ощущение тревоги. Он немного жалел, что не согласился остаться на ночь в гостях у брата - так радушно предложившего. Но жена пригрозила, что трижды проклянет его, если он не вернется до полуночи. А Мария считалась потомственной ведьмой. Степан предпочитал не искушать судьбу.
Вдоль дороги таились тихие тени. Наверное, в них не было ничего опасного, но эта часть леса считалась местом гиблым. После заката люди старались не заходить сюда. Степан оглядывался по сторонам и вспоминал истории, которые он слышал про людей, оказавшихся здесь после захода солнца. Ничем хорошим эти рассказы обычно не кончались.
И все же он несколько удивился, когда одна из теней отделилась от прочих и начала приближаться к нему.
Степан верил в нечистую силу искренне, но оказаться с ней нос к носу никогда не ожидал. Между тем перед ним стоял черт - самый настоящий.
- Доброй ночи, - вежливо сказал черт.
Но удивленный Степан в ответ молчал и пытался сообразить, не является ли черт видением, вызванным неумеренным принятием алкоголя.
- Не являюсь, - в ответ на его мысли произнес черт. И продолжил тем же вежливым тоном, - прошу пройти со мной.
- Куда? - севшим голосом спросил Степан.
- Куда следует. У нас тут только одна дорога.
- Но я еще не умер.
Черт улыбнулся. Улыбка у него была зубастая, как у акулы.
- Так повезло, что ты сегодня оказался здесь. Ну как, пойдешь по-хорошему?
- Нет, - вырвалось у Степана прежде, чем он успел подумать.
- А я надеялся, - вздохнул черт.
И в то же мгновение земля под Степаном разверзлась и он почувствовал, как сотни рук креко ухватились за него и, тягая в разные стороны, потащили вниз. А потом он начал падать.
В полночь Мария услышала смех - едва слышимый даже в ночной тишине. Это вызвало у нее легкое беспокойство. Смех бесов не мог предвещать ничего хорошего. Что тут же и подтвердилось. Хотя Мария и была необученной, ведьмой она все-таки была потомственной. И в этом были некоторые преимущества.
- Эй, - крикнула она, - почему вы смеетесь?
- Ты попросила чертей забрать его, - ответил из-под лавки домовой.
Голос у него был донельзя довольный. Домовой недолюблювал Степана по непонятным причинам.
- И что?
- И они его забрали. Ты же знаешь, как опасно разбрасываться словами.
- Забрали?
- К чертям, как ты и просила, - радостно пояснил домовой, - наконец-то.
Всего десять минут назад Мария сгоряча пожелала мужу, чтоб его черти взяли. Мысль, что кто-то мог воспринять это пожелание буквально, была устрашающей. Мария на ней задержалась.
- Черти забрали его? - уточнила она, медленно проговаривая слова, взвешивая их реальность.
- Как ты и просила, - повторил домовой.
Мария мрачно помолчала.
- Как его вернуть? - спросила она.
- Теперь уже ничего не поделаешь, - ответил домовой, - ничего страшного, найдем тебе нового мужа.
- Я этот дом сожгу и тебя на пепелище оставлю, если ты мне сейчас же не ответишь, - пригрозила Мария.
- Он не знает, - раздался голос.
Он тоже исходил со стороны лавки, но не из-под нее, на этот раз, а сверху. Там, на куче свежевыглаженного белья лежал большой черный кот. Кота незамысловато звали Кузьмой. Он достался Марии в наследство от бабки.
- Ах ты зараза, - беззлобно сказала Мария, - что ты знаешь?
Кот потянулся и спрыгнул на пол, оставив после себя следы черной шерсти.
- Если хочешь его вызволить, придется за ним спуститься.
- В ад? - переспросила Мария.
- Ну да, - кот сел напротив, - сомневаешься?
- И ты сможешь проводить меня к нему?
- Смогу, - подтвердил кот.
- Ничего он не может, - заворчал из-под лавки домовой, - заведет тебя в неприятности и бросит.
Кот выгнул спину и зашипел под лавку. Домовой бормотал что-то ему в ответ, но что, Мария уже не слышала и не слушала.
Путешествие в ад требовало серьезной подготовки, а в отсутствии времени на подготовку - становилось еще серьезнее.
- Святую воду возьми, - посоветовал кот, - вот что точно пригодится.
Мария послушалась совета.
- Зря, ох зря, - ворчал домовой, - и его не вызволишь и ее погубишь.
Кот делал вид, что ничего не слышит. Он сел у порога черной статуэткой и ждал, когда Мария соберется в путь.
Собирать было особенно нечего, но подготовится все-таки надо было. Побегав некоторое время по дому, и поняв, что ничего из того, что она могла бы с собой взять, ей не поможет, Мария вышла на кухню, взяла там большой нож. Она сомневалась, что он пригодится, но так было как-то спокойнее.
Кузьма смотрел на нее и во взгляде его читалось явное сомнение в ее умственных способностях.
- Молчи лучше, - сказала Мария, наливая себе стопку водки, - ну к черту, - сказала она, выпив ее на одном дыхании.
- Туда и идем, - едва слышно сказал кот.
Домовой недовольно шуршал под лавкой.
Кузьма шел какими-то старыми, странными, заросшими тропами. Мария неплохо знала этот лесок, который начинался недалеко от их дома. Она часто ходила сюда за грибами. Но, следуя за котом, она теперь не вполне узнавала эти места. Возможно, причиной было то, что она никогда не гуляла здесь за полночь.
Прижимая к груди рукоятку ножа, она бросала по сторонам осторожные взгляды, уже несколько сомневаясь в том, что настолько любит своего мужа, чтобы идти спасать его из ада.
Кузьма шел не оборачиваясь. Разглядеть в ночной темноте черного кота было непросто. Мария несколько раз останавливалась и звала его, чтобы понять, куда он делся. А окружающие тени над ней как будто смеялись. И это был не злорадный смех домового, к которому она привыкла. Это был смех, в котором не было радости не было совсем - даже злой. Он был холодный и резкий и поселял в душе страх. Мария угрюмо смотрела по сторонам и не подавала виду, что боится.
- А ты свечку с собой не взяла? - спросил вдруг кот.
- Взяла, - вздрогнув, словно очнувшись ото сна, ответила она.
- Ну так зажги, - посоветовал Кузьма несколько раздраженно.
Мария, проклиная непонятно куда подевавшийся рассудок, последовала его совету. Тени отступили и смех смолк. Теперь они шептались, держась неподалеку от границы, которую отбрасывало пламя.
- А где мы сейчас? - спросила шепотом Мария.
- На подступах, - сурово ответил кот, - скоро вход появится.
- Вход в ад?
Огонь - даже свечной и маленький - помог. Первый страх прошел, на смену ему пришло любопытство и некоторое предвкушение. Мария уже представляла себе, как она вытаскивает Степана из ада, кроша своим кухонным ножом всех чертей, подвернувшихся под руку.
- Мы пришли, - возвестил кот.
Мария была разочарована. Вход в ад оказался обычной ямой. Ни ворот, ни угрожающих надписей, ни встречающих чертей, ни прорывающихся наружу мучительных стонов.
- И как туда спуститься? - спросила она.
- Упасть, - сказал кот.
Мария осторожно заглянула в яму. Яма смотрела на нее в ответ множеством глаз. Взгляд у ямы был довольно бессмысленный.
- Нет, - задумчиво сказала Мария, - падать я не согласна.
И она прыгнула. Кузьма, неожиданно, последовал за ней.
- Ты пойдешь со мной? - удивилась она.
- Я же обещал проводить тебя, - сообщил он, - до ворот и провожу.
Они оказались на ровном поле, расстилающемся до горизонта. Здесь было темно, как обычно бывает в поздних сумерках. Под ногами трещала сухая трава. Впереди виднелся низенький забор, едва доходящий Марии до пояса.
У ворот стоял усталый черт. Он облокотился на витую решетку и курил что-то дымное и вонючее. Первым он увидел Кузьму и удивился, потом увидел Марию и удивился еще больше. Он убрал трубку, которая все равно продолжала дымить сама по себе, и поинтересовался.
- Кто такие, куда и зачем?
- Из дальних краев по важному делу, - важно сказал кот.
Мария с интересом рассматривала витые узоры, из которых был составлен забор. Она ожидала увидеть там изображения грешников, корчащихся в адских муках, изображения чертей или хотя бы предостережения. Но узор был абстактен. Если приглядеться, казалось, эти абстракции начинали складываться в осмысленную картинку, но в следующий момент она ускользала, словно не могла удержаться в голове.
Черт недоверчиво осмотрел их обоих.
- Святая вода, кресты и другие священные вещи при себе имеются? - спросил он.
- Нет, - не моргнув глазом, соврала Мария.
Черт еще раз подозрительно их осмотрел.
- А ну, попробуй пройти.
Он отступил от ворот и решетка начала отворяться - медленно и со скрипом. Изнутри запахло серой и жаром.
Мария попробовала шагнуть через порог, но наткнулась на невидимую стену, а пространство вокруг наполнилось оглушающим неприятным звоном, рвущим душу изнутри.
- Нехорошо, - вздохнул черт, - давайте все сюда.
- Ты меня еще будешь упрекать, - огрызнулась Мария.
- А кто еще, - ответил черт, - для того и поставлены.
Расстроенная, она протянула черту склянку со святой водой и нательный крестик на серебрянной цепочке.
- Не мне, - раздраженно сказал он, - сюда кидай.
Перед Марией возникло черное бездонное ведро. Туда отправились вода и крестик, а после некоторых раздумий и нож. Потом ведро исчезло.
Мария беспомощно посмотрела на кота. Тот смотрел в другую сторону - скорее всего нарочно.
- Будешь ждать меня здесь? - спросила Мария.
Кот вздохнул, поднялся и прошествовал к воротам. Оттуда он оглянулся на Марию.
- Я сказал, что провожу тебя до ворот. Я не сказал до каких.
- Это не последние ворота? - удивилась Мария.
- И даже не первые, - проворчал привратник, - долго вы еще будете тут стоять? Пришли и идите уже.
Мария послушно зашла в ворота, которые с тихим стуком за ней захлопнулись. Впереди было темно, скрежетало железо и слышалось фырканье.
- И зачем ты святую воду советовал взять, - пожаловалась она, - толку-то?
- Я раньше никогда с живыми людьми сюда не ходил, - защитился кот, - откуда мне было знать. Свечку тоже сдала? - спросил он.
Мария свечку не сдала, свечка к священным вещам не относилась - она была самой обычной сальной свечкой и кроме огня ничего в себе не несла.
Света этот огонь давал немного и освещала премущественно руку, ее держащую. Мария всегда считала, что в аду должно быть светло и жарко от горщих костров. И жарко было - хотя от костров или нет, в сгущающейся с каждым шагом темноте было не разглядеть. Ничего было не разглядеть. Но не было слышно ни криков, ни стонов, ни голосов, только кряхтение - и сложно было понять даже: человек это или животное.
- Кузьма? - тихонько позвала Мария и многочисленное эхо ей ответило.
Что-то пушистое коснулось ее ноги. Мария отпрыгнула.
- Это я, - прошипел кот. Шипение эха не давало.
Чуть успокоившись, Мария пошла вперед быстрее. С каждым шагом свеча разгоралась все ярче и через полтора десятка шагов Мария почувствовала, как пламя обжигает ей руку.
- Не выпускай, - сказал кот, - выпустишь, по темноте пойдем. Не надо нам по темноте ходить.
- Ты все равно в темноте видишь, - удивилась Мария.
- Не в этой, - ответил кот.
И она терпела. Вскоре, впрочем, пламя начало угасать также стремительно, как и разгоралось. Запах серы усиливался. А уверенность уменьшалась. Время от времени Мария посматривала на Кузьму, чтобы убедиться, что он все еще рядом.
- Где мы? - прошептала она, - куда идти?
- Вперед пока иди, - ответил кот. - Нам еще двое ворот надо миновать, прежде чем мы войдем.
- То есть, мы еще не в аду? - удивилась Мария.
- Пока это только предместья, - был ответ.
Они шли долго, и Мария успела привыкнуть к темноте, и к эху и к окружающим странным звукам. Любопытство съедало ее. Свечки хватало только, чтобы осветить крохотный кусочек дороги впереди - и не больше. Но вокруг что-то происходило, что-то непонятное и, наверное, жуткое, но очень-очень любопытное.
- Помни, зачем ты идешь, - шипел на нее Кузьма, когда несколько раз она порывалась шагнуть в сторону, - шаг в сторону сделаешь - с дороги сойдешь. С дороги сойдешь - блуждать начнешь.
- Что здесь? Кто здесь живет? - спросила Мария, поведя вокруг себя свечкой, пытаясь разглядеть хоть что-то. Но вокруг была лишь кромешная тьма - тьма, перед светом не отступающая.
- Бесы живут, - нехотя ответил кот, - мелкая всякая нечисть, родичи нашего домовенка, будь он неладен.
- Они меня не замечают?
- Им до тебя дела нет. Ты не к ним, и они не по твою душу. Так сказать.
Мария задумчиво молчала. Но ничего не могла с собой поделать и продолжала поворачиваться на каждый новый звук, с интересом вглядываясь во тьму. Голос Кузьмы с каждым пройденным ими шагом все больше походил на рычание.
Внезапно тьма стала расступаться. Это не было похоже не рассвет - она не таяла в лучах восходящего солнца. Да и солнца-то не было. Тьма раздвигалась, как занавес, как шторы на окнах.
Кузьма резко остановился, и Мария, запнувшись, встала рядом. Перед ними была пропасть. Над пропастью висел мост, около моста стоял черт. Этот черт был покрупнее предыдущего привратника и выглядел посуровее.
- Кто такие, куда идем? - вопросил он басом.
- Из дальних краев по важному делу, - ответила Мария заученным голосом. Кузьма одобрительно промурлыкал что-то.
Черт оглядел их.
- А сами кто будете? - он грозно посмотрел на Кузьму.
- Кот я, - объяснил тот.
Мария неуверенно молчала. Она не знала, стоит ли сообщать привратнику, что она человек и живой вдобавок.
- Это я вижу, - сказал черт, - только маловато этого для пропуска.
Он еще раз оглядел их.
- Сколько полных жизней? - спросил он Кузьму.
- Пять, - ответил кот, - шестая пошла.
Мария с удивлением посмотрела на него.
- Тогда ладно, - сказал черт, - проходите. Только обувь сними, - сказал он Марии.
Мария послушно разулась. Под ногами был горячий, обжигающий ступни гравий. Черт отошел в сторону, открывая им дорогу на мост. Мост был висячий и качался, несмотря на то, что никакого ветра не было. Мария пошла вперед, кот последовал за ней. Здесь уже было светло - и поэтому хорошо было видно, что пропасть продолжается до самого горизонта, а может и дальше. Внизу не было ничего - только пар, как от кипящей воды, поднимался из бездны. Мария держалась за веревочные перила и с угрюмой решительностью ползла по ним вперед. Тишина была абсолютной и даже собственный голос было едва слышно.
Кузьма обогнал ее и теперь шел впереди. Кончик его хвоста подрагивал.
- Кузьма, - тихо позвала его Мария.
Хвост замер.
- А сколько всего ворот?
- Одни только остались, - ответил кот.
Это был не совсем тот ответ, но и вопрос был не совсем тот. Мария никак не могла придумать нужный вопрос, и в общем, не была уверена, что так уж хочет знать ответы.
Воздух был горячий и дышать в нем было трудно.
- Когда я найду его, - вдруг спросила Мария, - что делать?
Этот вопрос мучил ее уже некоторое время.
Кот ответил не сразу.
- Ты не знаешь? - полюбопытствовалп Мария, несколько упав духом.
- Я не всеведующий, - обиженно ответил кот, - я раньше за живыми людьми в ад не спускался.
Мария почувствовала как уверенность ее колеблется над пропастью вместе с мостом.
Поднялся ветер, и мост качался все сильнее. И непонятно откуда взявшийся песок больно бил в лицо. Повернувшись по ветру, назад, Мария увидела, что и с этой стороны края пропасти уже не видно. Ветер, бивший в повернутую к нему спину, гнал ее назад. Сопротивляться ему было сложно, поэтому Мария просто остановилась, для большей устойчивости встав на колени. Весь мир вокруг, казалось, раскачивался.
- Это скоро пройдет, - доверительно сказал Кузьма. Он пробрался к ней ближе и сел впереди, между колен, скрывшись от ветра за ее спиной.
Ветер стих, но не скоро. К тому времени тело Марии совсем онемело и она с трудом держлась за веревочные поручни. Когда мост неожиданно замер, она не сразу сообразила, что произошло. Но Кузьма снова поднялся на лапы и возобновил свой путь как ни в чем не бывало. Марии потребовалось несколько минут, чтобы собраться с духом и последовать за ним.
Край пропасти показался впереди неожиданно и начал стремительно приближаться, словно тоже двигался им навстречу. Всего через несколько минут они ступили на твердую землю. Но выдохнуть с облегчением не получилось. Земля была здесь так горяча, что в буквальном смысле горела под ногами. Впереди высилась огромная стена, упирающаяся в небо. Она была кирпично-красного цвета, отчего-то казавшего здесь неуместным.
- Здесь я тебя брошу, - сказал Кузьма.
- Это последние ворота? - спросила Мария.
- На твоем пути.
- Загадочное животное, - пробормотала Мария, - мой муж там?
- Там.
Они приблизились к стене. Вблизи она выглядела старой и страшной. В стене была большая чугунная дверь. Около двери никого не было.
- Ты не войдешь? - уточнила Мария.
- Нет, - кот сел за пару шагов от двери, - здесь я сяду и буду сидеть. До поры.
Оглядываясь поминутно на кота, Мария подошла к двери и постучала. Никакого звука она не услышала, но дверь тут же отворилась. На пороге стоял очередной привратник. Он был больше обоих предыдущих вместе взятых и угрожающе нависал над Марией. Морда - за неимением лучшего слова - у него была клыкастая и косматая. Он смотрел устало.
- Котам нельзя, - сказал он, только глянув на них, - и с котами нельзя.
- А я и не собирался, - с достоинством ответил Кузьма.
Тогда черт обратил все свое внимание на Марию.
- Зачем? - грозно спросил он.
- Надо, - в тон ему ответила Мария.
Он продолжал сурово смотреть на нее, но Мария не поддавалась. В конце концов, черт отвел взгляд от нее, снова посмотрел на Кузьму и сказал:
- Иди.
Мария неуверенно оглянулась на кота, который продолжал на нее не смотреть.
- Иди, - повторил черт, настойчивее на этот раз.
Дверь отъехала в сторону, и перед Марией возник коридор, освещенный заревом пламени. Мария сделала единственный неуверенный шаг вперед - и дверь так же тихо закрылась за ней.
Здесь было нестерпимо жарко и очень светло. Справа на стене висели железные крюки угрожающего вида.
- Раздевайся, - сказал чей-то голос. Мария оглянулась, но вокруг никого не было. Она попыталась сделать шаг, но неведомая сила схватила ее за руку и дернула назад.
- Нельзя, - сказал все тот же голос. - Раздевайся.
- Не буду, - возмутилась Мария.
- Тогда вперед не пройдешь. Обратно тоже не выйдешь, назад пути нет.
Мария несколько раздраженно посмотрела на стену.
- Ты где? - спросила она недобрым тоном.
В ответ на стене появилась тень - никакими определенными характерными чертами не обладающая.
- Ты кто? - спросила Мария, ничуть не добрее.
- Гардеробщик я, - раздраженно ответила тень. - дальше идти положено разоблаченными. Полностью.
- Не буду я разоблачаться, - упрямо сказала Мария и снова попыталась сделать шаг. И опять ее задержала неведомая сильная хватка.
- Ну как хочешь, - тень исчезла.
Мария еще несколько раз безуспешно порывалась пойти вперед, но ее не пускали. В конце концов, она раздраженно скинула с себя верхнее платье и осталась в белье.
- Все снимай, - сказал гардеробщик, - и на крючки вешай.
- Сам вешай, - огрызнулась Мария.
- Я сжечь могу ненароком, - сказал он в ответ.
Мария злобно скалясь в его сторону, повесила снятую с себя одежду на крючок.
- Теперь можно идти? - ядовито поинтересовалась она.
Молчание было ей ответом.
Коридор был длинный и узкий. От стен шел жар, но пол был неожиданно холодный - и ноги мерзли, в то время, как остальное тело горело.
Мария шла вперед, стараясь не обращать внимания на собственную наготу, на жар, на чувство страха, которое теперь - когда она осталась совсем одна и полностью разоблаченная - охватило ее опять и с новой силой. Коридор то расширялся до размеров зала, то сужался до совсем узенького лаза. Он часто раздваивался - и растраивался - но на это Мария почти не обращала внимания, выбирая ход наугад. Заблудиться здесь она не боялась - любая дорога должна была куда-то вывести.
Коридор вывел ее наружу, на широкую каменную площадку, с которой открывался вид на мир внизу.
Мир был красный. Бурая равнина простиралась до горизонта, где сливалась с алым небом. Какие-то тени бордили по ней, но сверху было не разобрать, кто или что это было. Мария огляделась вокруг в поисках дороги вниз, но ничего не нашла.
- Помни, - раздался в ее голове голос, подозрительно похожий на голос Кузьмы, - в аду невозможно умереть. А храбрость - мать всех добродетелей.
Последнее он явно выдумал сам и только что.
Но Мария послушалась и шагнула вперед - в пропасть, раскинув руки как крылья. И оказалась на земле в ту же секунду, словно шагнула не с площадки в сотню метров высотой, а с собственного крыльца.
Она оказалась в толпе людей. Они были наги, бестелесны и похожи друг на друга, как могут быть похожи тени.
Мария опустила глаза на собственное тело - оно тоже больше походило на тень, чем на плоть.
Пока это все так же мало напоминало ад, каким она привыкла представлять его. Она шла промеж душ, и они почти не обращали на нее внимания, смотря вперед себя безучастными глазами. Иногда ей казалось, что среди этих серых печальных лиц она видит знакомые. Но лица сливались и черт было не разобрать. Они двигались хаотично, друг с другом не сталкиваясь, но казалось, сами не видели, не слышали, не осознавали, куда идут. Вероятно, они никуда и не шли. Раздираемая сомнениями, Мария попыталась привлечь к себе внимание, но ее не замечали.
Она не знала, куда идет и туда ли идет. Она просто шла и постепенно сливалась с людьми, окружающими ее. И все становилось одинаково и неважно и казалось, что идет она уже давно и идти еще долго, и ничего больше не имеет значения.
И когда на пути ее возникла фигура, так резко отличающаяся от прочих, она замерла. Это была тень, и лицо этой тени было скрыто во мраке, который, как саван, окутывал ее.
- Ты кто? - спросил хриплый голос, - тебе здесь не место.
- Я ищу своего мужа, - ответила Мария.
- Здесь?
- Да. Кто ты?
- Страж. Тебе здесь не место.
- Так отведи меня туда, где мне место, - ответила Мария.
Лица стража видно не было, но он как будто нахмурился.
- Я отведу тебя к тому, кто решит.
- Веди, - милостиво разрешила Мария.
Страж плыл над землей, поверхности не касаясь. Под его балахоном не было видно ничего, и Марией владело смутное подозрение, что там ничего и не было.
Люди расступались перед ним и смыкались сразу же за Марией. С каждым шагом нарастало ощущение беспокойства. И собственная нагота, которую она уже почти перестала ощущать, вдруг начала стеснять ее.
Тот, кто должен был решить, где ей место, оказался, как это не удивительно, тоже чертом. Но роста он был невысокого, едва ли выше Марии. Он стоял среди людей, как в центре водоворота.
- Что? Кто? - с деланным интересом спросил он у Стража
Страж о чем-то тихо заговорил. Черт слушал, внимательно глядя на Марию.
- Ну так, - спросил он, - какой из них твой?
- Из кого? - испуганно спросила Мария.
Черт кивнул на окружающие их бессмысленные души.
- Нет, - поспешно сказала Мария, - мой муж жив.
- Как-как? - заинтересованно спросил Черт.
Мария, глубоко вздохнув, начала объяснять, но он прервал ее тут же.
- А! Так это твой!
Мария непонимающе замолчала.
- Как договариваться будем? - спросил Черт.
- Что?
- Я не могу отпустить его просто так, - сказал Черт, - я должен получить что-то взамен.
- Чего ты хочешь? - спросила Мария, - мою душу?
- Было бы неплохо, - ответил он, - но ты и так ко мне попадешь, ведьмино дитя.
- Моего первого ребенка? - саркастично осведомилась Мария.
- Твой ребенок тоже будет ведьмин, - сказал Черт, - и тоже будет мой. Я хочу твою жизнь.
Мария решила пока не вдаваться в это загадочное пожелание.
- Сначала покажи мне моего мужа, - сказала она.
- Не веришь? - притворно удивился Черт.
- Хочу увидеть, - ответила Мария. Сердце ее колотилось в каком-то неистовом ритме. Словно неожиданно вспомнило, что оно живо и теперь наверстывало упущенное время.
Черт нехотя взмахнул рукой.
От толпы душ отделилась одна, но узнать в ней хоть кого-то было невозможно. Постепенно приближаясь, она обретала знакомые черты, буквально на глазах из бессознательной тени превращаясь в Степана. Взгляд его стал осмысленным, когда он увидел ее, и, издав, радостный рев, он сгреб ее в объятия.
- Я знал, что ты меня не бросишь, - сказал он.
Мария освободилась из объятий и подозрительно посмотрела на него.
- Откуда я знаю, что это и в самом деле он? - спросила она у Черта.
- Недоверчивая, - фыркнул Черт, - зачем мне тебя обманывать?
Степан обиженно смотрел на нее. На первый взгляд он был самый настоящий.
- Какого числа была наша свадьба? - подозрительно спросила она.
Обиженный взгляд на лице Степана сменился взглядом абсолютной паники.
- Третьего апреля? - неуверенно спросил он.
- Пятнадцатого, - сурово ответила Мария, - ладно, похоже, мой.
Черт с интересом наблюдал за ними.
- Чего ты хочешь взамен? - спросила она.
- Я же уже сказал. Твою жизнь.
- Что это значит?
- Это значит, - Черт помедлил, - что я отпущу вас пока. Но потом, когда-нибудь, мне понадобится помощь на поверхности, в человеческом мире. И ты обязуешься дать мне такую помощь. Любую помощь.
- Не любую, - воспротивилась Мария.
- Любую, - ответил Черт, - в конце концов, я могу его и не отпустить.
- Не может, - раздался в голове Марии голос Кузьмы, - ты пришла за ним сама. Теперь ты вправе требовать его обратно.
Учитывая, что Кузьма по собственному признанию никогда за живыми людьми в ад не спускался, Мария несколько сомневалась в его познаниях. Впрочем, она сомневалась и в том, что это Кузьма говорит с ней. Но она решила рискнуть.
- Я не буду заключать с тобой сделок, нечистый, - сказала она.
Черт удивленно посмотрел на нее.
- Я пришла за своим мужем, - твердо сказала Мария, - и я требую, чтобы ты вернул мне его. Я не просила забирать его.
- Но ты сказала слова, - справедливо указал Черт.
- Я теперь я беру их обратно.
Черт нахмурился.
- Так неположено.
- Я знаю, - сказала Мария, - что ты обязан его отпустить теперь, когда я пришла за ним. И я хочу, чтобы ты его отпустил.
- Самоуверенная какая девка, - сказал Черт. Показное добродушие слетело с него, и он недоброжелательно уставился на Марию, - вы сейчас в моем царстве. И как я скажу, так и будет. Или никак не будет.
- Значит, никак не будет, - отрезала Мария. Все тело ее неожиданно наполнилось странной легкостью, и голова стала ясная и светлая. Какая-то первобытная сила поднималась из глубин ее существа. Черт с некоторой опаской смотрел на нее.
- Нет над нами твоей власти, - сказала она громко.
- Это как посмотреть, - ответил Черт, но уверенности в нем уже не чувствовалось.
Мария взяла Степана за руку. И к собственному удивлению почувствовала тепло, идущее от тела к телу. В жарком воздухе ада оно должно бы было быть неприятным, но оно разливалось по телу живительной силой, наполняя жилы и кровь, успокаивая горящую кожу.
Около своей ноги она неожиданно почувствовала какое-то движение и, вздрогнув, посмотрела вниз. Снизу на нее смотрели хорошо знакомые кошачьи глаза. Мария не успела даже удивиться.
Черт с ненавистью смотрел на нее. Он казался меньше, тоньше, слабее. Страж исчез.
- Мы уходим, - объявила Мария.
И не добавляя ничего больше, она развернулась и пошла прочь. Под ногами вертелся Кузьма.
- Руку не отпускай, назад не смотри, - велел он.
- Почему? - испуганно спросила Мария. Сердце продолжало колотится со скоростью мысли.
- Так эффектнее, - был ответ.
Он обогнал их и неожиданно начал увеличиваться в размерах. Мария замерла, крепче сжав руку Степана, и во все глаза смотрела, как из большого, но все-таки кота, Кузьма вырос до размеров довольно крупной лошади.
- Садитесь, - повелел он.
Цепляясь за мягкую длинную шерсть, Мария забралась ему на спину. Степан неуверенно сел позади. Кузьма присел, приноравливаясь к прыжку. Мария крепко вцепилась в шерсть, но закрыть глаза не решалась. Наконец, он оторвался от земли, и все вдруг начало меняться. Исчез жар и свет, вокруг стало темно, а сверху появилось звездное небо. Ночная прохлада заставила Марию окончательно прийти в себя и сообразить, что ее одежда осталась у чертей, и теперь она летит по небу на коте совершенно голая. К счастью, Кузьма приземлился во дворе раньше, чем она успела додумать эту мысль до конца.
Через несколько дней жизнь пошла своим чередом. Степан о своем путешествии не рассказывал, не вспоминал и, кажется, даже не думал, но заметно присмирел, стал внимательнее настолько, что в один из дней Мария не выдержала и сама выгнала его из дома развлекаться.
Домовой обиженно сопел под лавкой. Вернувшись, Мария провела с ним воспитательную беседу. Теперь он старался не показываться ей на глаза и вообще вел себя тише воды, ниже травы.
Кузьма дремал на лавке и укоризненно смотрел на все попытки сдвинуть его с места. Мария присела рядом с ним.
- Почему он сказал, что моя душа и души моих детей принадлежат ему? - спросила она.
- Кому ты веришь? - ответил кот, не открывая глаз. Он поднялся, потоптался и перевернулся на другой бок, подобрав под себя хвост.
- Но моя бабка...
- Дура была, - сказал кот лениво, - только сама она мертва и слово ее мертво. А значит и договор давно кончился.
Мария хотела ему верить, но на душе все равно было неспокойно. Она встала и вышла наружу. День был солнечный и теплый. И совершенно не отражал творившейся у нее в душе сумятицы. Немного побродив по округе, Мария сдалась и отправилась на поиски той ямы, через которую они попали в ад. Она нашла ее быстро и просто, и если бы не знала, никогда бы не подумала, что на самом деле это за яма. На стенках ее рос желтоватый мох. Над ямой рос орех. Мария села на край и свесила ноги вниз. Из ямы тянуло холодком.
- Эй ты! - неожиданно раздалось снизу.
Мария посмотрела вниз. Там стоял привратник - первый из встреченных ею. Он выбрался из ямы, оперся на орех в той же манере, что и на ворота, и закурил.
Перехватив удивленный взгляд Марии, он сообщил.
- Мне что день, что ночь. Мы - бесы мелкие, нам эти тонкости неведомы.
Он выпустил в сторону Марии клубы зеленого дыма. При свете дня было видно, что тело его изборождено морщинами, словно трещинами.
- А ты что тут делаешь?
Мария пожала плечами.
- Ну ты устроила катавасию, - сказал черт, довольно жмурясь. Он фыркнул, - катавасию. Смешное слово.
Мария молчала. Черта это не смутило, он продолжил с наслаждением затягиваться, глядя вокруг себя маленькими глазками.
- Кстати, - сказал он вдруг. И протянул вперед руку. С ладони свисала веревочка, на ней качался крестик, который она сдала при входе. Мария взяла его, удивленно взглянула на черта, но теперь уже он пожал плечами в ответ.
- Почему?
- А зачем он мне нужен? Неразлагающиеся отходы. У меня этого мусора и так горы.
Раньше крестик висел на серебряной цепочке. Веревочка, на которой он качался теперь, была шороховата на ощупь, но в целом была самой обычной.
- Что это? - спросила Мария.
- Серебро неосвященное было, кто-то утащил, - объяснил черт, - это тебе взамен.
Он ухмыльнулся, как будто сказал какую-то шутку. Мария не стала торопиться вешать вновь обретенный крестик на шею.
- Кто это был? - спросила она, - тот, который за третьими воротами. У которого я забрала мужа.
Привратник удивленно посмотрел на нее. Потом почесал макушку.
- Да шут его знает, - сказал он, наконец, - тот, чья была очередь за беспамятными смотреть. А что, - он снова ухмыльнулся, - пытался сделку с тобой заключить?
Мария не ответила.
- Им такой шанс редко выпадает, они за него и цепляются, как одержимые. Мелкие бесы, - сказал он, на этот раз с какой-то неприязнью.
- А ты? - с вызовом спросила Мария, - ты не пытаешься?
- Нет, - беззлобно ответил черт, - я привратник и в этом есть сущность моя. Души ваши мне без надобности.
Крестик по-прежнему качался на вервочке, свисающей с ее ладони. Колебания его - монотонные и спокойные - она ощущала всем телом, и ощущения эти были странные, но приятные. Черт тоже смотрел на раскачивающийся крестик, прищурившись и выпуская кольцами дым.
- Да, - многозначительно вздохнул он, - ну, бывай.
И он исчез. Мария посмотрела вниз, но там было черно. Поднявшись и повернувшись, она уже приготовилась пуститься в обратный путь и неожиданно увидела Кузьму. Он лежал неподалеку и грелся на солнце.
- Успокоила душу? - язвительно спросил он, не открывая глаз.
- Немного, - улыбнулась Мария. Эта улыбка впервые за несколько последний дней возникла сама собой и оттого была особенно радостна.
Она повесила крестик на нижнюю ветку ореха. Над ямой он продолжил мерно раскачиваться. Мария следила за ним глазами, пока Кузьма не подошел и не ткнулся ей в ноги головой.
- Пошли домой, хозяйка, - сказал он, - я есть хочу.
И они пошли домой.
Дорога домой
В гостях Степан задержался дольше, чем собирался, и теперь возвращался домой затемно. Час близился к полуночи. При свете луны хорошо знакомая дорога выглядела иначе и вызывала малоприятное ощущение тревоги. Он немного жалел, что не согласился остаться на ночь в гостях у брата - так радушно предложившего. Но жена пригрозила, что трижды проклянет его, если он не вернется до полуночи. А Мария считалась потомственной ведьмой. Степан предпочитал не искушать судьбу.
Вдоль дороги таились тихие тени. Наверное, в них не было ничего опасного, но эта часть леса считалась местом гиблым. После заката люди старались не заходить сюда. Степан оглядывался по сторонам и вспоминал истории, которые он слышал про людей, оказавшихся здесь после захода солнца. Ничем хорошим эти рассказы обычно не кончались.
И все же он несколько удивился, когда одна из теней отделилась от прочих и начала приближаться к нему.
Степан верил в нечистую силу искренне, но оказаться с ней нос к носу никогда не ожидал. Между тем перед ним стоял черт - самый настоящий.
- Доброй ночи, - вежливо сказал черт.
Но удивленный Степан в ответ молчал и пытался сообразить, не является ли черт видением, вызванным неумеренным принятием алкоголя.
- Не являюсь, - в ответ на его мысли произнес черт. И продолжил тем же вежливым тоном, - прошу пройти со мной.
- Куда? - севшим голосом спросил Степан.
- Куда следует. У нас тут только одна дорога.
- Но я еще не умер.
Черт улыбнулся. Улыбка у него была зубастая, как у акулы.
- Так повезло, что ты сегодня оказался здесь. Ну как, пойдешь по-хорошему?
- Нет, - вырвалось у Степана прежде, чем он успел подумать.
- А я надеялся, - вздохнул черт.
И в то же мгновение земля под Степаном разверзлась и он почувствовал, как сотни рук креко ухватились за него и, тягая в разные стороны, потащили вниз. А потом он начал падать.
В полночь Мария услышала смех - едва слышимый даже в ночной тишине. Это вызвало у нее легкое беспокойство. Смех бесов не мог предвещать ничего хорошего. Что тут же и подтвердилось. Хотя Мария и была необученной, ведьмой она все-таки была потомственной. И в этом были некоторые преимущества.
- Эй, - крикнула она, - почему вы смеетесь?
- Ты попросила чертей забрать его, - ответил из-под лавки домовой.
Голос у него был донельзя довольный. Домовой недолюблювал Степана по непонятным причинам.
- И что?
- И они его забрали. Ты же знаешь, как опасно разбрасываться словами.
- Забрали?
- К чертям, как ты и просила, - радостно пояснил домовой, - наконец-то.
Всего десять минут назад Мария сгоряча пожелала мужу, чтоб его черти взяли. Мысль, что кто-то мог воспринять это пожелание буквально, была устрашающей. Мария на ней задержалась.
- Черти забрали его? - уточнила она, медленно проговаривая слова, взвешивая их реальность.
- Как ты и просила, - повторил домовой.
Мария мрачно помолчала.
- Как его вернуть? - спросила она.
- Теперь уже ничего не поделаешь, - ответил домовой, - ничего страшного, найдем тебе нового мужа.
- Я этот дом сожгу и тебя на пепелище оставлю, если ты мне сейчас же не ответишь, - пригрозила Мария.
- Он не знает, - раздался голос.
Он тоже исходил со стороны лавки, но не из-под нее, на этот раз, а сверху. Там, на куче свежевыглаженного белья лежал большой черный кот. Кота незамысловато звали Кузьмой. Он достался Марии в наследство от бабки.
- Ах ты зараза, - беззлобно сказала Мария, - что ты знаешь?
Кот потянулся и спрыгнул на пол, оставив после себя следы черной шерсти.
- Если хочешь его вызволить, придется за ним спуститься.
- В ад? - переспросила Мария.
- Ну да, - кот сел напротив, - сомневаешься?
- И ты сможешь проводить меня к нему?
- Смогу, - подтвердил кот.
- Ничего он не может, - заворчал из-под лавки домовой, - заведет тебя в неприятности и бросит.
Кот выгнул спину и зашипел под лавку. Домовой бормотал что-то ему в ответ, но что, Мария уже не слышала и не слушала.
Путешествие в ад требовало серьезной подготовки, а в отсутствии времени на подготовку - становилось еще серьезнее.
- Святую воду возьми, - посоветовал кот, - вот что точно пригодится.
Мария послушалась совета.
- Зря, ох зря, - ворчал домовой, - и его не вызволишь и ее погубишь.
Кот делал вид, что ничего не слышит. Он сел у порога черной статуэткой и ждал, когда Мария соберется в путь.
Собирать было особенно нечего, но подготовится все-таки надо было. Побегав некоторое время по дому, и поняв, что ничего из того, что она могла бы с собой взять, ей не поможет, Мария вышла на кухню, взяла там большой нож. Она сомневалась, что он пригодится, но так было как-то спокойнее.
Кузьма смотрел на нее и во взгляде его читалось явное сомнение в ее умственных способностях.
- Молчи лучше, - сказала Мария, наливая себе стопку водки, - ну к черту, - сказала она, выпив ее на одном дыхании.
- Туда и идем, - едва слышно сказал кот.
Домовой недовольно шуршал под лавкой.
Кузьма шел какими-то старыми, странными, заросшими тропами. Мария неплохо знала этот лесок, который начинался недалеко от их дома. Она часто ходила сюда за грибами. Но, следуя за котом, она теперь не вполне узнавала эти места. Возможно, причиной было то, что она никогда не гуляла здесь за полночь.
Прижимая к груди рукоятку ножа, она бросала по сторонам осторожные взгляды, уже несколько сомневаясь в том, что настолько любит своего мужа, чтобы идти спасать его из ада.
Кузьма шел не оборачиваясь. Разглядеть в ночной темноте черного кота было непросто. Мария несколько раз останавливалась и звала его, чтобы понять, куда он делся. А окружающие тени над ней как будто смеялись. И это был не злорадный смех домового, к которому она привыкла. Это был смех, в котором не было радости не было совсем - даже злой. Он был холодный и резкий и поселял в душе страх. Мария угрюмо смотрела по сторонам и не подавала виду, что боится.
- А ты свечку с собой не взяла? - спросил вдруг кот.
- Взяла, - вздрогнув, словно очнувшись ото сна, ответила она.
- Ну так зажги, - посоветовал Кузьма несколько раздраженно.
Мария, проклиная непонятно куда подевавшийся рассудок, последовала его совету. Тени отступили и смех смолк. Теперь они шептались, держась неподалеку от границы, которую отбрасывало пламя.
- А где мы сейчас? - спросила шепотом Мария.
- На подступах, - сурово ответил кот, - скоро вход появится.
- Вход в ад?
Огонь - даже свечной и маленький - помог. Первый страх прошел, на смену ему пришло любопытство и некоторое предвкушение. Мария уже представляла себе, как она вытаскивает Степана из ада, кроша своим кухонным ножом всех чертей, подвернувшихся под руку.
- Мы пришли, - возвестил кот.
Мария была разочарована. Вход в ад оказался обычной ямой. Ни ворот, ни угрожающих надписей, ни встречающих чертей, ни прорывающихся наружу мучительных стонов.
- И как туда спуститься? - спросила она.
- Упасть, - сказал кот.
Мария осторожно заглянула в яму. Яма смотрела на нее в ответ множеством глаз. Взгляд у ямы был довольно бессмысленный.
- Нет, - задумчиво сказала Мария, - падать я не согласна.
И она прыгнула. Кузьма, неожиданно, последовал за ней.
- Ты пойдешь со мной? - удивилась она.
- Я же обещал проводить тебя, - сообщил он, - до ворот и провожу.
Они оказались на ровном поле, расстилающемся до горизонта. Здесь было темно, как обычно бывает в поздних сумерках. Под ногами трещала сухая трава. Впереди виднелся низенький забор, едва доходящий Марии до пояса.
У ворот стоял усталый черт. Он облокотился на витую решетку и курил что-то дымное и вонючее. Первым он увидел Кузьму и удивился, потом увидел Марию и удивился еще больше. Он убрал трубку, которая все равно продолжала дымить сама по себе, и поинтересовался.
- Кто такие, куда и зачем?
- Из дальних краев по важному делу, - важно сказал кот.
Мария с интересом рассматривала витые узоры, из которых был составлен забор. Она ожидала увидеть там изображения грешников, корчащихся в адских муках, изображения чертей или хотя бы предостережения. Но узор был абстактен. Если приглядеться, казалось, эти абстракции начинали складываться в осмысленную картинку, но в следующий момент она ускользала, словно не могла удержаться в голове.
Черт недоверчиво осмотрел их обоих.
- Святая вода, кресты и другие священные вещи при себе имеются? - спросил он.
- Нет, - не моргнув глазом, соврала Мария.
Черт еще раз подозрительно их осмотрел.
- А ну, попробуй пройти.
Он отступил от ворот и решетка начала отворяться - медленно и со скрипом. Изнутри запахло серой и жаром.
Мария попробовала шагнуть через порог, но наткнулась на невидимую стену, а пространство вокруг наполнилось оглушающим неприятным звоном, рвущим душу изнутри.
- Нехорошо, - вздохнул черт, - давайте все сюда.
- Ты меня еще будешь упрекать, - огрызнулась Мария.
- А кто еще, - ответил черт, - для того и поставлены.
Расстроенная, она протянула черту склянку со святой водой и нательный крестик на серебрянной цепочке.
- Не мне, - раздраженно сказал он, - сюда кидай.
Перед Марией возникло черное бездонное ведро. Туда отправились вода и крестик, а после некоторых раздумий и нож. Потом ведро исчезло.
Мария беспомощно посмотрела на кота. Тот смотрел в другую сторону - скорее всего нарочно.
- Будешь ждать меня здесь? - спросила Мария.
Кот вздохнул, поднялся и прошествовал к воротам. Оттуда он оглянулся на Марию.
- Я сказал, что провожу тебя до ворот. Я не сказал до каких.
- Это не последние ворота? - удивилась Мария.
- И даже не первые, - проворчал привратник, - долго вы еще будете тут стоять? Пришли и идите уже.
Мария послушно зашла в ворота, которые с тихим стуком за ней захлопнулись. Впереди было темно, скрежетало железо и слышалось фырканье.
- И зачем ты святую воду советовал взять, - пожаловалась она, - толку-то?
- Я раньше никогда с живыми людьми сюда не ходил, - защитился кот, - откуда мне было знать. Свечку тоже сдала? - спросил он.
Мария свечку не сдала, свечка к священным вещам не относилась - она была самой обычной сальной свечкой и кроме огня ничего в себе не несла.
Света этот огонь давал немного и освещала премущественно руку, ее держащую. Мария всегда считала, что в аду должно быть светло и жарко от горщих костров. И жарко было - хотя от костров или нет, в сгущающейся с каждым шагом темноте было не разглядеть. Ничего было не разглядеть. Но не было слышно ни криков, ни стонов, ни голосов, только кряхтение - и сложно было понять даже: человек это или животное.
- Кузьма? - тихонько позвала Мария и многочисленное эхо ей ответило.
Что-то пушистое коснулось ее ноги. Мария отпрыгнула.
- Это я, - прошипел кот. Шипение эха не давало.
Чуть успокоившись, Мария пошла вперед быстрее. С каждым шагом свеча разгоралась все ярче и через полтора десятка шагов Мария почувствовала, как пламя обжигает ей руку.
- Не выпускай, - сказал кот, - выпустишь, по темноте пойдем. Не надо нам по темноте ходить.
- Ты все равно в темноте видишь, - удивилась Мария.
- Не в этой, - ответил кот.
И она терпела. Вскоре, впрочем, пламя начало угасать также стремительно, как и разгоралось. Запах серы усиливался. А уверенность уменьшалась. Время от времени Мария посматривала на Кузьму, чтобы убедиться, что он все еще рядом.
- Где мы? - прошептала она, - куда идти?
- Вперед пока иди, - ответил кот. - Нам еще двое ворот надо миновать, прежде чем мы войдем.
- То есть, мы еще не в аду? - удивилась Мария.
- Пока это только предместья, - был ответ.
Они шли долго, и Мария успела привыкнуть к темноте, и к эху и к окружающим странным звукам. Любопытство съедало ее. Свечки хватало только, чтобы осветить крохотный кусочек дороги впереди - и не больше. Но вокруг что-то происходило, что-то непонятное и, наверное, жуткое, но очень-очень любопытное.
- Помни, зачем ты идешь, - шипел на нее Кузьма, когда несколько раз она порывалась шагнуть в сторону, - шаг в сторону сделаешь - с дороги сойдешь. С дороги сойдешь - блуждать начнешь.
- Что здесь? Кто здесь живет? - спросила Мария, поведя вокруг себя свечкой, пытаясь разглядеть хоть что-то. Но вокруг была лишь кромешная тьма - тьма, перед светом не отступающая.
- Бесы живут, - нехотя ответил кот, - мелкая всякая нечисть, родичи нашего домовенка, будь он неладен.
- Они меня не замечают?
- Им до тебя дела нет. Ты не к ним, и они не по твою душу. Так сказать.
Мария задумчиво молчала. Но ничего не могла с собой поделать и продолжала поворачиваться на каждый новый звук, с интересом вглядываясь во тьму. Голос Кузьмы с каждым пройденным ими шагом все больше походил на рычание.
Внезапно тьма стала расступаться. Это не было похоже не рассвет - она не таяла в лучах восходящего солнца. Да и солнца-то не было. Тьма раздвигалась, как занавес, как шторы на окнах.
Кузьма резко остановился, и Мария, запнувшись, встала рядом. Перед ними была пропасть. Над пропастью висел мост, около моста стоял черт. Этот черт был покрупнее предыдущего привратника и выглядел посуровее.
- Кто такие, куда идем? - вопросил он басом.
- Из дальних краев по важному делу, - ответила Мария заученным голосом. Кузьма одобрительно промурлыкал что-то.
Черт оглядел их.
- А сами кто будете? - он грозно посмотрел на Кузьму.
- Кот я, - объяснил тот.
Мария неуверенно молчала. Она не знала, стоит ли сообщать привратнику, что она человек и живой вдобавок.
- Это я вижу, - сказал черт, - только маловато этого для пропуска.
Он еще раз оглядел их.
- Сколько полных жизней? - спросил он Кузьму.
- Пять, - ответил кот, - шестая пошла.
Мария с удивлением посмотрела на него.
- Тогда ладно, - сказал черт, - проходите. Только обувь сними, - сказал он Марии.
Мария послушно разулась. Под ногами был горячий, обжигающий ступни гравий. Черт отошел в сторону, открывая им дорогу на мост. Мост был висячий и качался, несмотря на то, что никакого ветра не было. Мария пошла вперед, кот последовал за ней. Здесь уже было светло - и поэтому хорошо было видно, что пропасть продолжается до самого горизонта, а может и дальше. Внизу не было ничего - только пар, как от кипящей воды, поднимался из бездны. Мария держалась за веревочные перила и с угрюмой решительностью ползла по ним вперед. Тишина была абсолютной и даже собственный голос было едва слышно.
Кузьма обогнал ее и теперь шел впереди. Кончик его хвоста подрагивал.
- Кузьма, - тихо позвала его Мария.
Хвост замер.
- А сколько всего ворот?
- Одни только остались, - ответил кот.
Это был не совсем тот ответ, но и вопрос был не совсем тот. Мария никак не могла придумать нужный вопрос, и в общем, не была уверена, что так уж хочет знать ответы.
Воздух был горячий и дышать в нем было трудно.
- Когда я найду его, - вдруг спросила Мария, - что делать?
Этот вопрос мучил ее уже некоторое время.
Кот ответил не сразу.
- Ты не знаешь? - полюбопытствовалп Мария, несколько упав духом.
- Я не всеведующий, - обиженно ответил кот, - я раньше за живыми людьми в ад не спускался.
Мария почувствовала как уверенность ее колеблется над пропастью вместе с мостом.
Поднялся ветер, и мост качался все сильнее. И непонятно откуда взявшийся песок больно бил в лицо. Повернувшись по ветру, назад, Мария увидела, что и с этой стороны края пропасти уже не видно. Ветер, бивший в повернутую к нему спину, гнал ее назад. Сопротивляться ему было сложно, поэтому Мария просто остановилась, для большей устойчивости встав на колени. Весь мир вокруг, казалось, раскачивался.
- Это скоро пройдет, - доверительно сказал Кузьма. Он пробрался к ней ближе и сел впереди, между колен, скрывшись от ветра за ее спиной.
Ветер стих, но не скоро. К тому времени тело Марии совсем онемело и она с трудом держлась за веревочные поручни. Когда мост неожиданно замер, она не сразу сообразила, что произошло. Но Кузьма снова поднялся на лапы и возобновил свой путь как ни в чем не бывало. Марии потребовалось несколько минут, чтобы собраться с духом и последовать за ним.
Край пропасти показался впереди неожиданно и начал стремительно приближаться, словно тоже двигался им навстречу. Всего через несколько минут они ступили на твердую землю. Но выдохнуть с облегчением не получилось. Земля была здесь так горяча, что в буквальном смысле горела под ногами. Впереди высилась огромная стена, упирающаяся в небо. Она была кирпично-красного цвета, отчего-то казавшего здесь неуместным.
- Здесь я тебя брошу, - сказал Кузьма.
- Это последние ворота? - спросила Мария.
- На твоем пути.
- Загадочное животное, - пробормотала Мария, - мой муж там?
- Там.
Они приблизились к стене. Вблизи она выглядела старой и страшной. В стене была большая чугунная дверь. Около двери никого не было.
- Ты не войдешь? - уточнила Мария.
- Нет, - кот сел за пару шагов от двери, - здесь я сяду и буду сидеть. До поры.
Оглядываясь поминутно на кота, Мария подошла к двери и постучала. Никакого звука она не услышала, но дверь тут же отворилась. На пороге стоял очередной привратник. Он был больше обоих предыдущих вместе взятых и угрожающе нависал над Марией. Морда - за неимением лучшего слова - у него была клыкастая и косматая. Он смотрел устало.
- Котам нельзя, - сказал он, только глянув на них, - и с котами нельзя.
- А я и не собирался, - с достоинством ответил Кузьма.
Тогда черт обратил все свое внимание на Марию.
- Зачем? - грозно спросил он.
- Надо, - в тон ему ответила Мария.
Он продолжал сурово смотреть на нее, но Мария не поддавалась. В конце концов, черт отвел взгляд от нее, снова посмотрел на Кузьму и сказал:
- Иди.
Мария неуверенно оглянулась на кота, который продолжал на нее не смотреть.
- Иди, - повторил черт, настойчивее на этот раз.
Дверь отъехала в сторону, и перед Марией возник коридор, освещенный заревом пламени. Мария сделала единственный неуверенный шаг вперед - и дверь так же тихо закрылась за ней.
Здесь было нестерпимо жарко и очень светло. Справа на стене висели железные крюки угрожающего вида.
- Раздевайся, - сказал чей-то голос. Мария оглянулась, но вокруг никого не было. Она попыталась сделать шаг, но неведомая сила схватила ее за руку и дернула назад.
- Нельзя, - сказал все тот же голос. - Раздевайся.
- Не буду, - возмутилась Мария.
- Тогда вперед не пройдешь. Обратно тоже не выйдешь, назад пути нет.
Мария несколько раздраженно посмотрела на стену.
- Ты где? - спросила она недобрым тоном.
В ответ на стене появилась тень - никакими определенными характерными чертами не обладающая.
- Ты кто? - спросила Мария, ничуть не добрее.
- Гардеробщик я, - раздраженно ответила тень. - дальше идти положено разоблаченными. Полностью.
- Не буду я разоблачаться, - упрямо сказала Мария и снова попыталась сделать шаг. И опять ее задержала неведомая сильная хватка.
- Ну как хочешь, - тень исчезла.
Мария еще несколько раз безуспешно порывалась пойти вперед, но ее не пускали. В конце концов, она раздраженно скинула с себя верхнее платье и осталась в белье.
- Все снимай, - сказал гардеробщик, - и на крючки вешай.
- Сам вешай, - огрызнулась Мария.
- Я сжечь могу ненароком, - сказал он в ответ.
Мария злобно скалясь в его сторону, повесила снятую с себя одежду на крючок.
- Теперь можно идти? - ядовито поинтересовалась она.
Молчание было ей ответом.
Коридор был длинный и узкий. От стен шел жар, но пол был неожиданно холодный - и ноги мерзли, в то время, как остальное тело горело.
Мария шла вперед, стараясь не обращать внимания на собственную наготу, на жар, на чувство страха, которое теперь - когда она осталась совсем одна и полностью разоблаченная - охватило ее опять и с новой силой. Коридор то расширялся до размеров зала, то сужался до совсем узенького лаза. Он часто раздваивался - и растраивался - но на это Мария почти не обращала внимания, выбирая ход наугад. Заблудиться здесь она не боялась - любая дорога должна была куда-то вывести.
Коридор вывел ее наружу, на широкую каменную площадку, с которой открывался вид на мир внизу.
Мир был красный. Бурая равнина простиралась до горизонта, где сливалась с алым небом. Какие-то тени бордили по ней, но сверху было не разобрать, кто или что это было. Мария огляделась вокруг в поисках дороги вниз, но ничего не нашла.
- Помни, - раздался в ее голове голос, подозрительно похожий на голос Кузьмы, - в аду невозможно умереть. А храбрость - мать всех добродетелей.
Последнее он явно выдумал сам и только что.
Но Мария послушалась и шагнула вперед - в пропасть, раскинув руки как крылья. И оказалась на земле в ту же секунду, словно шагнула не с площадки в сотню метров высотой, а с собственного крыльца.
Она оказалась в толпе людей. Они были наги, бестелесны и похожи друг на друга, как могут быть похожи тени.
Мария опустила глаза на собственное тело - оно тоже больше походило на тень, чем на плоть.
Пока это все так же мало напоминало ад, каким она привыкла представлять его. Она шла промеж душ, и они почти не обращали на нее внимания, смотря вперед себя безучастными глазами. Иногда ей казалось, что среди этих серых печальных лиц она видит знакомые. Но лица сливались и черт было не разобрать. Они двигались хаотично, друг с другом не сталкиваясь, но казалось, сами не видели, не слышали, не осознавали, куда идут. Вероятно, они никуда и не шли. Раздираемая сомнениями, Мария попыталась привлечь к себе внимание, но ее не замечали.
Она не знала, куда идет и туда ли идет. Она просто шла и постепенно сливалась с людьми, окружающими ее. И все становилось одинаково и неважно и казалось, что идет она уже давно и идти еще долго, и ничего больше не имеет значения.
И когда на пути ее возникла фигура, так резко отличающаяся от прочих, она замерла. Это была тень, и лицо этой тени было скрыто во мраке, который, как саван, окутывал ее.
- Ты кто? - спросил хриплый голос, - тебе здесь не место.
- Я ищу своего мужа, - ответила Мария.
- Здесь?
- Да. Кто ты?
- Страж. Тебе здесь не место.
- Так отведи меня туда, где мне место, - ответила Мария.
Лица стража видно не было, но он как будто нахмурился.
- Я отведу тебя к тому, кто решит.
- Веди, - милостиво разрешила Мария.
Страж плыл над землей, поверхности не касаясь. Под его балахоном не было видно ничего, и Марией владело смутное подозрение, что там ничего и не было.
Люди расступались перед ним и смыкались сразу же за Марией. С каждым шагом нарастало ощущение беспокойства. И собственная нагота, которую она уже почти перестала ощущать, вдруг начала стеснять ее.
Тот, кто должен был решить, где ей место, оказался, как это не удивительно, тоже чертом. Но роста он был невысокого, едва ли выше Марии. Он стоял среди людей, как в центре водоворота.
- Что? Кто? - с деланным интересом спросил он у Стража
Страж о чем-то тихо заговорил. Черт слушал, внимательно глядя на Марию.
- Ну так, - спросил он, - какой из них твой?
- Из кого? - испуганно спросила Мария.
Черт кивнул на окружающие их бессмысленные души.
- Нет, - поспешно сказала Мария, - мой муж жив.
- Как-как? - заинтересованно спросил Черт.
Мария, глубоко вздохнув, начала объяснять, но он прервал ее тут же.
- А! Так это твой!
Мария непонимающе замолчала.
- Как договариваться будем? - спросил Черт.
- Что?
- Я не могу отпустить его просто так, - сказал Черт, - я должен получить что-то взамен.
- Чего ты хочешь? - спросила Мария, - мою душу?
- Было бы неплохо, - ответил он, - но ты и так ко мне попадешь, ведьмино дитя.
- Моего первого ребенка? - саркастично осведомилась Мария.
- Твой ребенок тоже будет ведьмин, - сказал Черт, - и тоже будет мой. Я хочу твою жизнь.
Мария решила пока не вдаваться в это загадочное пожелание.
- Сначала покажи мне моего мужа, - сказала она.
- Не веришь? - притворно удивился Черт.
- Хочу увидеть, - ответила Мария. Сердце ее колотилось в каком-то неистовом ритме. Словно неожиданно вспомнило, что оно живо и теперь наверстывало упущенное время.
Черт нехотя взмахнул рукой.
От толпы душ отделилась одна, но узнать в ней хоть кого-то было невозможно. Постепенно приближаясь, она обретала знакомые черты, буквально на глазах из бессознательной тени превращаясь в Степана. Взгляд его стал осмысленным, когда он увидел ее, и, издав, радостный рев, он сгреб ее в объятия.
- Я знал, что ты меня не бросишь, - сказал он.
Мария освободилась из объятий и подозрительно посмотрела на него.
- Откуда я знаю, что это и в самом деле он? - спросила она у Черта.
- Недоверчивая, - фыркнул Черт, - зачем мне тебя обманывать?
Степан обиженно смотрел на нее. На первый взгляд он был самый настоящий.
- Какого числа была наша свадьба? - подозрительно спросила она.
Обиженный взгляд на лице Степана сменился взглядом абсолютной паники.
- Третьего апреля? - неуверенно спросил он.
- Пятнадцатого, - сурово ответила Мария, - ладно, похоже, мой.
Черт с интересом наблюдал за ними.
- Чего ты хочешь взамен? - спросила она.
- Я же уже сказал. Твою жизнь.
- Что это значит?
- Это значит, - Черт помедлил, - что я отпущу вас пока. Но потом, когда-нибудь, мне понадобится помощь на поверхности, в человеческом мире. И ты обязуешься дать мне такую помощь. Любую помощь.
- Не любую, - воспротивилась Мария.
- Любую, - ответил Черт, - в конце концов, я могу его и не отпустить.
- Не может, - раздался в голове Марии голос Кузьмы, - ты пришла за ним сама. Теперь ты вправе требовать его обратно.
Учитывая, что Кузьма по собственному признанию никогда за живыми людьми в ад не спускался, Мария несколько сомневалась в его познаниях. Впрочем, она сомневалась и в том, что это Кузьма говорит с ней. Но она решила рискнуть.
- Я не буду заключать с тобой сделок, нечистый, - сказала она.
Черт удивленно посмотрел на нее.
- Я пришла за своим мужем, - твердо сказала Мария, - и я требую, чтобы ты вернул мне его. Я не просила забирать его.
- Но ты сказала слова, - справедливо указал Черт.
- Я теперь я беру их обратно.
Черт нахмурился.
- Так неположено.
- Я знаю, - сказала Мария, - что ты обязан его отпустить теперь, когда я пришла за ним. И я хочу, чтобы ты его отпустил.
- Самоуверенная какая девка, - сказал Черт. Показное добродушие слетело с него, и он недоброжелательно уставился на Марию, - вы сейчас в моем царстве. И как я скажу, так и будет. Или никак не будет.
- Значит, никак не будет, - отрезала Мария. Все тело ее неожиданно наполнилось странной легкостью, и голова стала ясная и светлая. Какая-то первобытная сила поднималась из глубин ее существа. Черт с некоторой опаской смотрел на нее.
- Нет над нами твоей власти, - сказала она громко.
- Это как посмотреть, - ответил Черт, но уверенности в нем уже не чувствовалось.
Мария взяла Степана за руку. И к собственному удивлению почувствовала тепло, идущее от тела к телу. В жарком воздухе ада оно должно бы было быть неприятным, но оно разливалось по телу живительной силой, наполняя жилы и кровь, успокаивая горящую кожу.
Около своей ноги она неожиданно почувствовала какое-то движение и, вздрогнув, посмотрела вниз. Снизу на нее смотрели хорошо знакомые кошачьи глаза. Мария не успела даже удивиться.
Черт с ненавистью смотрел на нее. Он казался меньше, тоньше, слабее. Страж исчез.
- Мы уходим, - объявила Мария.
И не добавляя ничего больше, она развернулась и пошла прочь. Под ногами вертелся Кузьма.
- Руку не отпускай, назад не смотри, - велел он.
- Почему? - испуганно спросила Мария. Сердце продолжало колотится со скоростью мысли.
- Так эффектнее, - был ответ.
Он обогнал их и неожиданно начал увеличиваться в размерах. Мария замерла, крепче сжав руку Степана, и во все глаза смотрела, как из большого, но все-таки кота, Кузьма вырос до размеров довольно крупной лошади.
- Садитесь, - повелел он.
Цепляясь за мягкую длинную шерсть, Мария забралась ему на спину. Степан неуверенно сел позади. Кузьма присел, приноравливаясь к прыжку. Мария крепко вцепилась в шерсть, но закрыть глаза не решалась. Наконец, он оторвался от земли, и все вдруг начало меняться. Исчез жар и свет, вокруг стало темно, а сверху появилось звездное небо. Ночная прохлада заставила Марию окончательно прийти в себя и сообразить, что ее одежда осталась у чертей, и теперь она летит по небу на коте совершенно голая. К счастью, Кузьма приземлился во дворе раньше, чем она успела додумать эту мысль до конца.
Через несколько дней жизнь пошла своим чередом. Степан о своем путешествии не рассказывал, не вспоминал и, кажется, даже не думал, но заметно присмирел, стал внимательнее настолько, что в один из дней Мария не выдержала и сама выгнала его из дома развлекаться.
Домовой обиженно сопел под лавкой. Вернувшись, Мария провела с ним воспитательную беседу. Теперь он старался не показываться ей на глаза и вообще вел себя тише воды, ниже травы.
Кузьма дремал на лавке и укоризненно смотрел на все попытки сдвинуть его с места. Мария присела рядом с ним.
- Почему он сказал, что моя душа и души моих детей принадлежат ему? - спросила она.
- Кому ты веришь? - ответил кот, не открывая глаз. Он поднялся, потоптался и перевернулся на другой бок, подобрав под себя хвост.
- Но моя бабка...
- Дура была, - сказал кот лениво, - только сама она мертва и слово ее мертво. А значит и договор давно кончился.
Мария хотела ему верить, но на душе все равно было неспокойно. Она встала и вышла наружу. День был солнечный и теплый. И совершенно не отражал творившейся у нее в душе сумятицы. Немного побродив по округе, Мария сдалась и отправилась на поиски той ямы, через которую они попали в ад. Она нашла ее быстро и просто, и если бы не знала, никогда бы не подумала, что на самом деле это за яма. На стенках ее рос желтоватый мох. Над ямой рос орех. Мария села на край и свесила ноги вниз. Из ямы тянуло холодком.
- Эй ты! - неожиданно раздалось снизу.
Мария посмотрела вниз. Там стоял привратник - первый из встреченных ею. Он выбрался из ямы, оперся на орех в той же манере, что и на ворота, и закурил.
Перехватив удивленный взгляд Марии, он сообщил.
- Мне что день, что ночь. Мы - бесы мелкие, нам эти тонкости неведомы.
Он выпустил в сторону Марии клубы зеленого дыма. При свете дня было видно, что тело его изборождено морщинами, словно трещинами.
- А ты что тут делаешь?
Мария пожала плечами.
- Ну ты устроила катавасию, - сказал черт, довольно жмурясь. Он фыркнул, - катавасию. Смешное слово.
Мария молчала. Черта это не смутило, он продолжил с наслаждением затягиваться, глядя вокруг себя маленькими глазками.
- Кстати, - сказал он вдруг. И протянул вперед руку. С ладони свисала веревочка, на ней качался крестик, который она сдала при входе. Мария взяла его, удивленно взглянула на черта, но теперь уже он пожал плечами в ответ.
- Почему?
- А зачем он мне нужен? Неразлагающиеся отходы. У меня этого мусора и так горы.
Раньше крестик висел на серебряной цепочке. Веревочка, на которой он качался теперь, была шороховата на ощупь, но в целом была самой обычной.
- Что это? - спросила Мария.
- Серебро неосвященное было, кто-то утащил, - объяснил черт, - это тебе взамен.
Он ухмыльнулся, как будто сказал какую-то шутку. Мария не стала торопиться вешать вновь обретенный крестик на шею.
- Кто это был? - спросила она, - тот, который за третьими воротами. У которого я забрала мужа.
Привратник удивленно посмотрел на нее. Потом почесал макушку.
- Да шут его знает, - сказал он, наконец, - тот, чья была очередь за беспамятными смотреть. А что, - он снова ухмыльнулся, - пытался сделку с тобой заключить?
Мария не ответила.
- Им такой шанс редко выпадает, они за него и цепляются, как одержимые. Мелкие бесы, - сказал он, на этот раз с какой-то неприязнью.
- А ты? - с вызовом спросила Мария, - ты не пытаешься?
- Нет, - беззлобно ответил черт, - я привратник и в этом есть сущность моя. Души ваши мне без надобности.
Крестик по-прежнему качался на вервочке, свисающей с ее ладони. Колебания его - монотонные и спокойные - она ощущала всем телом, и ощущения эти были странные, но приятные. Черт тоже смотрел на раскачивающийся крестик, прищурившись и выпуская кольцами дым.
- Да, - многозначительно вздохнул он, - ну, бывай.
И он исчез. Мария посмотрела вниз, но там было черно. Поднявшись и повернувшись, она уже приготовилась пуститься в обратный путь и неожиданно увидела Кузьму. Он лежал неподалеку и грелся на солнце.
- Успокоила душу? - язвительно спросил он, не открывая глаз.
- Немного, - улыбнулась Мария. Эта улыбка впервые за несколько последний дней возникла сама собой и оттого была особенно радостна.
Она повесила крестик на нижнюю ветку ореха. Над ямой он продолжил мерно раскачиваться. Мария следила за ним глазами, пока Кузьма не подошел и не ткнулся ей в ноги головой.
- Пошли домой, хозяйка, - сказал он, - я есть хочу.
И они пошли домой.