«Гибель богов» Лукино Висконти.
На протяжении всего фильма ты пребываешь в напряжении.
Дыхание неровное. Временами оно вообще пропадает.
Фильм начинается кадрами огня, пламени на сталелитейном производстве. Этот алый «горящий» цвет сопровождает нас на протяжении всего фильма («Горят» люди, их души, идеалы. «Горит» история, культура (сожжение книг перед зданием института). Пятна крови. Флаги с нацистской символикой повсеместно. Горит» вся Германия). Какое-то безумие. Лихорадка.
Этому ощущению полнейшего безумия вторит и сюжетная линия: трансвиститское выступление внука на дне рождения дедушки, режиссёром которого выступает мать, сексуальная связь сына с матерью, педофилия, гомосексуализм. Заканчивается фильм также кадрами огня и пламени. Закрытая композиция. Исход предрешен. Ларец захлопнулся. Все сгорит и останется только перел.
Обратила внимание на кадр с приборами освещения, оставшимися после концерта в честь Йоахима фон Эссенбека. Словно это все театр, причем кукольный. И есть кукловод (в фильме в лице Ашенбаха).
Также часто используется синий цвет. Некое условное пространство, лишенное сил, жизни. Что-то нездоровое, отталкивающее.
Апогей бардовые, словно отливающие фиолетовым стены кабинета, в котором предстоит прервать свой путь к власти и господству Софи и Фредерику. Все сжимается внутри.
Цвет - главное средство выразительности в фильме Висконти.
Музыка также отлично передает настроение и работает в унисон с визуальным рядом.
Начинается фильм с праздника. Перед нами застолье к кругу семьи. На протяжении фильма количество гостей уменьшается, пока не остается один: «герой, превзошедший своих учителей».
«Ашенбах сказал, что ты ничего не понял в национал-социализме. Хотя это не такая сложная вещь. Даже я его понял».
Эпизод со штурмовиками - кульминация фильма. Грандиозная попойка, где все словно смешалось «люди, кони». Бравые солдаты выплясывают в дамских подвязках и чулках, а после разбредаются парочками.
Пьяная пение Константина, словно прощальная песнь, крайняя точка восходящей, которая потом стремительно понесется вниз.
Телесно прекрасный юноша, одетый комично и пошло прислушивается к предрассветной тишине и слышит еще едва уловимый гул приближающегося неизбежного конца.
Висконти использует в фильме барочный прием выделения светом. Такие планы создают напряжение.