Гера и Шура знакомятся, часть 2
Гера и Шура знакомятся, часть вторая, в которой не только Гера знакомится с Шурой, но и мы вплотную знакомимся с образиной преподобного Михея
Аст продолжает рассказ:
Начало в предыдущем посте.
3. Шура: двадцатилетний стаж работы Распятием
Я ещё в ходе общения с Герой махнул другим своим телом на зов Плю - знакомиться с Александром нашим Андерсеном, который наконец готов общаться с новой роднёй. Узнав что Гера заснул, Шура выразил желание перебраться поближе к нему, в один из кабинетов штаба Аркана, где мы устроили спать Геру и Сантала.
Прежде чем Шура тоже вырубился, мы успели хорошо поговорить, и ещё существенно добавили в ходе снов, общаясь уже по-эисски.
Я считаю, что наш приёмыш - типичный грифон Дома Страха, из разряда тех роскошных ребят, которых описывает в своей новелле Герман. И внешне, и по характеру.
Что интересно: рассказ Шуры о себе - весьма прикольный, мажорный и подчёркнуто разудалый. А его сны о прошлом, особенно о детстве - полны тревоги и боли, лейтмотивом звучит бессловесное: "я грифон-дармоглот и значит буду таким, каким вы хотите! но почему вы хотите от меня одного, говорите мне другое, а когда я делаю то, что вы от меня хотите, вы грозите меня выгнать?"
Итак, сперва - рассказ Шуры.
Мама родила Шуру, буквально на считанные часы ускользнув из Дома Страха, где полагается рождаться всем дармоглотовским детям. Шура унаследовал от мамы память о хорошем месте с добрыми людьми, где её пригрели, пожалели и обещали помощь. Ей не удалось, родив его там, укрыть от своих - она умерла в родах, как все матери Дома Страха, и под шумок тело вместе с новорожденным дармоглоты уволокли к себе.
Но Шура мальчишкой сам добрался примерно туда, где пряталась покойная мама - и увидел, как вся тамошняя тусовка целует и целует - да как нежно! - такую замысловатую штуку, раскрашенную деревянную скульптуру. И подумал - хотел бы я, чтобы меня так целовали и любили, пусть для этого и надо быть неподвижной вещью!
(Плюш: И превратился в белый унитаз! Я хочу сказать: сам себе Золотая Рыбка.)
И тогда же Шура вдруг осознал, что ему совсем не так уж трудно быть вещью! - это тоже от мамы, а у неё от Грубого Тима (это такой легендарный белый учёный, живший две тысячи лет назад, за тысячу лет до Шуры то есть, который офигенно много значил для грифонов будущего Дома Страха, по сути дела невольно заложил основу их нынешнего образа жизни, в процессе чего они его и съели). Шурина мать считала себя ребёнком Тима, рождённым в рое. Сам Шура считает Тима с этической стороны скотиной, но зато с физической стороны - калипсатом: чуваком, имеющим дар вселяться в неживой предмет, как бы делая его своим телом. Стало быть, наш Шура унаследовал эту способность.
В первый раз, как объяснил Шура, он не смог задержаться в том хорошем месте, пришлось вернуться в Дом Страха. Но в конце концов, повзрослев, опять смылся из Дома и сумел найти ту самую штуку, в которую так хотел превратиться в детстве. Правда к тому времени у конкретных добрых людей, кто прятал Шурину мать, скульптуру отобрали и передали в краеведческий музей как экспонат.
Это деревянная скульптура, изображающая распятие Христа, с лежащими у подножия инструментами (типа плотницких) для казни. Инструменты-то и считались собственно предметом экспозиции - мол, вот такими орудиями пользовались наши с вами предки для домашних нужд. (Ага, нужды, по мере хозяйственной надобности распинать Спасителей.)
Шура влез в скульптуру и провёл в ней несколько лет. Поскольку тут никто не приходил её регулярно целовать, он соскучился и начал всячески привлекать внимание мимоходящих людей. Долго рассказывать, что наш Шура устраивал там за чудеса и знамения, но главное, что постепенно тамошний народ проникся - отчасти из уже имевшихся христиан и других верующих, которые навещали свою отобранную святыню по ночам, отчасти кое-кто из служащих музея обратился под впечатлением происходящих явлений.
За это время и сам Шура кое-что узнал о сабже, в смысле о событиях вокруг Распятия, и хотя понял с пятое на десятое, проникся тёплым чувством к Иисусу: не только потому, что они теперь как бы соседи по этой скульптуре, но и потому, что ассоциировал Спасителя с теми добрыми людьми, которые чуть было не спасли мать и самого Шуру от возвращения в Дом Страха.
Тем временем музею надоел подковёрный ажиотаж и ночные посетители, слухи и странные явления - дирекция всерьёз обеспокоилась, что будут неприятности от министерства. В конце концов под нажимом заинтересованных лиц мэрия приняла решение передать скульптуру обратно в то общество, у которого отобрала. Мол, на ответственное сохранение в оптимальной обстановке.
Дальше, ясен пень, был грандиозный триумф и восторги, поклонение 24х7, а виновник торжества Шура скромно перебрался в инструменты:ему стало неудобно получать поцелуи за спасение человечества, которое он не спасал. Но некоторые чудеса он таки продолжал инспирировать (просто из любви к религиозному искусству, да и приходящих людей хотелось порадовать).
Однако это плохо кончилось. Местный жизни-учитель-человеков-водитель объявил, что-де чудеса ложные, чисто для привлечения праздных и падких на показуху душ; это значит, заявил он, что священное изображение осквернено и в нём поселились демоны во время содержания в музее. И взялся их изгонять.
Шуре дуоденальное зондирование процедуры по изгнанию были не столько физически непереносимы, сколько душевно ранили и обескуражили: с его точки зрения, он генерировал вполне качественные, безобманные, добрые чудеса и знамения - положим не такие значительные, как творимые Иисусом, но принципиально в том же духе! А публика кругом начала покаянно бить себя в грудь и поддакивать этому проповеднику, что мол повелась на демонское прельщение!
В расстройстве Шура покинул своё вместилище с великим шумом и сотрясением - но не причинив материального ущерба скульптуре, исключительно из нежности к ней. Однако, услыхав, как величается экзорцист, объясняя своей личной харизмой и искусностью экзорцизма сохранность священного образа среди дыма и треска, Шура вспылил и вломил учителю жизни: тот весь покрылся прыщами в тех местах, где прикасался к любым предметам культа. И пусть теперь растолковывает это знамение общине - мстительно думал наш Шура, хлопнув дверью.
Шура вернулся в Дом Страха и решил оставаться там (вне погружения в вещь ему было тяжко и тоскливо, ломка не ломка, но тянуло в рой). Тем временем скульптуру опять отправили в музей по просьбе общественно-сознательных верующих, как межконфессиональную ценность. Хочется думать, что кто-то умный рассудил: это баги "неуместные демоны" только с точки зрения ортодоксального христианства, а может они фичи исторически ценные языческие духи с точки зрения культурного наследия Востока - значит, краеведческий музей достойное место для их вместилища!
(Плюш: Ну либо просто все в общине побоялись покрыться прыщами и поспешили от своей святыни отделаться.)
Шура, прознав про это, стал время от времени навещать скульптуру и, заходя внутрь, наслаждаться памятью былого. Я думаю, что при этом опять происходили какие-нибудь чудеса и знамения, во всяком случае её вновь стали понемножку целовать.
Что там у Шуры были за идеи с атомным реактором-"сердцем" Дома Страха, я не понял пока, но усёк, что Шура пытался войти в него тем же калипсатским способом, каким входил в неживые объекты - и не то чтобы у него не получилось, но почувствовал при этом Шура себя странно. Небось стал чем-то вроде вабитры в недрах солнца .
* * *
Шеол: хронология по сканированию пеленгов, подкреплённая образами из Шуриных снов:
Александр Андерсон (Шура) возн. 1043 кш, родился 1042 кш, ум. 997 кш телесно, но пеленг улавливается до 991 кш в пределах Дома Страха. (Вот в это время он и жил виртуально в недрах реактора, как ваби внутри звезды.)
Примерно в том же возрасте, что и Гера (с 6 до 8 лет, 1036 кш - 1034 кш) Шура был членом христианской общины семейного типа. В крипте с Распятием, позднее отданной музею, был только на Пасху, 1 апреля 1035 кш, со своей общиной. Видимо, в общине, как юный дармоглот ни старался всем угодить, ему отказывали в ласке и принятии, поэтому при следующем побеге из Дома Страха он предпочёл стать не членом общины, а её культовым объектом.
Выбыв из скульптуры через 7 лет непрерывного пребывания в ней, он неоднократно из Дома Страха возвращался и в скульптуру в крипте-музее, и в свою общину - но теперь уже на короткое время. Похоже, он принимал вид разных людей, не исключено, что изображал выбывших членов общины и в заключение "ролевого отыгрывания" имитировал смерть изображаемой персоны. У нас нет достаточной информации чтобы представить, как это выглядело с точки зрения наблюдателей из общины - но очевидно, что с таким виртуозом перформанса как Шура скучать им не приходилось!
Что касается экзорциста, то по нашим данным Людодвиг (Кинолай), изгнатель нечисти и проповедник - почти ровесник Шуры и умер вскоре после перехода Шуры в виртуал Дома Страха. А боролся с "демоном в Распятии" в свои 39 - то есть совсем молодой человек был, что с него возьмёшь; жаль что не нашёл тогда с Шурой общего языка, ведь могло бы всё сложиться иначе, мы знаем, как бывает…
…О прочем как экзорцисту
Тут хвастать не вижу смысла:
Он проволокой золотистой
Опутал меня - и смылся.
Ошибкою самой лучшей
Ту ночь мы считаем оба:
Я думал, он - недоучка,
А он - что я твердолобый.
* * *
Аст:
Через тысячу лет после того как Шура сиганул в реактор, наша с Герой кутерьма в локусе возмездия с отыгрыванием распятия разбудила хранившийся в суперсистеме Дома Страха Шурин пеленг и воззвала из недр. Он к нам присоединился, увлечённый движухой на дорогую его сердцу тему, не зная о том, что наш локус запрещён для посещения посторонними. Да в общем, как я понял, Шуре после всего пофигу всякие запрещения.
Плюш:
Мы как умели пересказали Шуре расклад про его зэзэшного комиксового тёзку, Александра Андерсона, преподобного боевика-экзорциста ватиканской спецгруппы "Искариот". Не только ради сюжета с Гвоздём, чтобы Шуре стало понятно, почему мы его так нарекли, но и чтобы Шура мог в полной мере оценить разницу: его тёзка АА - "рукопашный" экзорцист, который схватывается с противником в ближнем бою, в отличие от ихнего учителя жизни Демагога-Людодвига или как его там, который трусливо применял против Шуры химатаки и жалобы в ООН окропление разными освящёнными субстанциями и призывы к великим нусам.
Аст:
Да уж, что касается жалоб в вышестоящие инстанции - Шура мог бы сам первый на Людодвига нажаловаться вышним силам, и они наверняка оказались бы на его стороне; "сквоттинг" то бишь приобретательную давность с употреблением недвижимости её по прямому назначению (в нашем случае совершение чудес) даже упёртая зэзэшная бюрократия признала бы основанием правообладания.
Кстати, по ходу нашего пересказа разборок Алукарда с боевиками "Искариота", с демонстрацией нами трёхмерных картинок, кое-что перепало и спящему рядышком Гере, так что он лежал и хихикал во сне.
Гере всё это очень прикольно: жанр картинок с надписями он привычно воспринимает как сугубо назидательный, ибо с детства знаком с нравоучительными комиксами на религиозную тему и про хороших деток. И вдруг в этом зубодробительно тупом и благолепном жанре рассказана история про добродетельных вампиров и про безобразные склоки христиан между собой. Он это воспринимает как восхитительно, запредельно циничную пародию на "воспитательную литературу".
Наконец, Шура напился тёплого молока и мурлыча погрузился в сон, и тут началось общее веселье. В Аркане 9 утра 14 октября 08 по ЧМ.
4. Сеанс психотерапии во сне: оттягиваемся по полной!
Мы с Плю сварганили на коленке сонный локус, ориентируясь на Геру, то есть это был в основе его сон, но Шура, отрываясь от своих личных сновидений, то и дело вмешивался в события в качестве отдельной воли, чётко улавливая подачу Геры и играя на его стороне.
Сюжет повторялся на разные лады с вариациями от почти бреда до весёлого абсурда. Гере снилось, что он опять маленький ребёнок и сидит за столом в своей "Дружной семье": ранний завтрак, как обычно состоящий из каши на овощном отваре без соли и сахара и из несладкого чая. Геру мутит, преподобный Михей делает замечание Гере за выражение отвращения на лице, что это мол гордыня и неблагодарность Богу за дар пищи. Все сидящие за столом качают головами и поддакивают. Гера роняет кашу с ложки на стол, Михей сравнивает его с библейскими свиньями, попирающими ногами жемчуг - и слетевший с нарезки Гера, исполняя наконец свою тайную мечту, именно так и делает: сталкивает тарелку на пол и поддаёт её ногой, а потом бросается на Михея и остальных. Вот тут-то из-под стола выскакивает ему на помощь чудовищная адская свинья-Шура, топчет всех копытами уже нешуточно, пятачком вымазывает в каше, которой становится всё больше, она заполняет помещение и Герины враги начинают в ней захлёбываться.
Другой сон. Гера сидит за уроками, Михей отчитывает его за невнимание и неприлежность, за недостаточно благочестиво пересказанный учебный текст и требует повторить упражнение заново. Гера начинает в пересказе нарочно кощунствовать и богохульствовать, Михей хочет его отправить вон, в комнату для наказаний. Гера вскакивает на стол и непристойно танцует, корча рожи, сбрасывая тетради и книги; на помощь Михею прибегают старшие дети, все пытаются опрокинуть стол с пляшущим Герой. Но из-под стола вылезает демоническое чудовище-Шура и устраивает всем весёлую жизнь.
Все эти сюжеты кончаются примерно одинаково: наступает полный разор, но тут Гера одним движением руки останавливает бесчинства Шуры, старших по-христиански прощает и среди руин умывает им кровавые сопли с харь.
(Плюш: Конкретно за процедурой с харями с волнением наблюдает Кузя.)
На мой взгляд, по сути это символический нарратив того что произошло в детстве Геры: его доводили, он в отчаянии прибег к помощи "демона общественного порицания" (в таковом качестве выступили те, кто расспросил Геру и запротоколировал его страшилки), и под его натиском дом Марвена, "построенный на песке" психологического насилия и подобострастия, рухнул и погрёб под собой хозяина; а потом уже Гера всю оставшуюся жизнь сожалел о произошедшем и мечтал оказать милость своим поверженным во прах мучителям, чтобы сделать свой триумф безупречным.
5. Обскурантизм в педагогике и его представителей пора из-же-вать!
Сильно заполдень, аж полтретьего, Гера наконец проснулся. Не успел толком глаза продрать (не, ну это я фигурально, мы с ним не только полюбовались на спящего Шуру, но и даже из туалета успели вернуться, куда Плю с собой не брали), как говорит этак делово:
Гера: Стентор, а что нужно для того чтобы оживить Михея? Ты же можешь его оживить, да?
Я, саркастически: И чо, заберу его на МГ?
Гера: Ну, зачем так сразу… Он же наверное безопасен для меня теперь… Если я буду с группой поддержки, то я пожалуй (с сомнением в голосе) не дам себя подавить…
Плюш: Да конечно, ты сам его подавишь на раз-два! Морально и физически! Прикинь, тут столько возможностей: можешь на него подать в трибунал, Хост примет заявление; можно и вообще без суда его утопить: Марина позовёт русалок - их не придётся долго уговаривать, наверняка же твой пресвитер - ненавистник кромешников? воот, значит плюх! - и концы в воду. А можно закинуть на МГ в снег и вулканическую лаву, и там ты вместе с Далом его спасёшь. Можно травить его Кузей… о, ты про Кузю ещё не знаешь!
Гера, сухо: Я ощущаю иронию в ваших речах. Могу я узнать, в чём дело?
Я: Мы с Плю думаем, что тебе нафиг сдался Михей как таковой, тебе от него надо только две вещи, испугать его как следует - и явить ему свою милость. А что он будет делать дальше, тебе уже не важно.
Гера: Ну да!.. - но вообще-то это только с одной стороны. С другой стороны, я в какой-то мере не могу не ощущать своего долга… он меня воспитывал как умел…
Мы с Плю: Ну-ну.
Гера: А ну вас! Так, а если я скажу: да, мне плевать на мой долг воспитанника, и даже более того, даже наоборот, я ощущаю в себе долг… мой христианский долг перед истиной - вывести этого лжеучителя на чистую воду…
Мы с Плю: Ну-ну.
Гера: Да ну вас вообще! Заладили - "ну-ну", что - "ну-ну"? Так, а если я… Положим, я вам признаюсь. Да, я хочу над ним почувствовать власть! Отомстить той же монетой! Что вы на это скажете? Нет, Стентор, правда, вот что?
Я: Отговаривать точно не буду.
Плюш: Естественное, здоровое желание. Закономерное, как сказал бы мать.
Гера: То есть вам опять что-то не нравится. Я так понимаю, что вы одобряете меня чисто иронически и не собираетесь мне помогать. Так?
Шура, внезапно проснувшись: Я буду помогать.
Гера, опешив от неожиданности: Ай! Ты? Как?
Шура безмятежно: Помогу тебе сделать с ним всё что ты хочешь.
Гера (нервно смеётся): Спасибо, конечно… Но я не хочу злоупотреблять твоим отношением… Нет, Александр, я не хочу рисковать твоей безопасностью, не стоит моя жажда мщения такой жертвы.
Шура, с искренним интересом: Так а в чём риск? Мне это совсем не трудно. Вон как во сне мы хорошо повеселились.
Гера: Мда, во сне…То есть мы во сне были вместе… в смысле, это опять был не просто сон…
Плюш: Просто сон, но не твой единоличный, Шура в нём участвовал собственной волей, а мы поддерживали сеттинг.
Гера: Да, но Михей-то, он же не участвовал! Это был фантом! Верно? В чистом виде моя фантазия о нём, так ведь?
Я: Даа, и такая колоритная фантазия, просто ммм!
Плюш: Вполне убедительная, качественная. Дар мнемота у тебя детектед.
Гера, сумрачно: Спасибо за похвалу, но… Я вообще-то имел в виду, что хочу иметь дело не с фантомом, а с натуральным Марвеном. Боюсь, мы с вами друг друга не вполне поняли…
Шура только вопросительно брови поднял.
Мы с Плю, радостно: А точно? Может это ты себя не вполне понял? Зачем тебе целый Марвен, если тебе нужно просто отыграться за свои детские раны? Отпинать подушку с его подлой рожей?
Гера, возмущённо, аж фальцетом: Слушайте, ну вот почему так? Как вам - так всё можно, а как мне - так сразу нельзя! Как тебе, Стентор, вдруг вздумалось отомстить нам, родителям твоего Сантала - так сразу к твоим услугам мы живые-настоящие! А как я захотел, в кои-то веки, отомстить своему многолетнему мучителю - мно-го-лет-не-му, Стентор! моему. личному! который измывался над ребёнком, причём в качестве пыточного орудия использовал веру!.. Так сразу мне подсовывают резиновую куклу! Мне, значит, настоящего Марвена и пальцем не дают…
Шура: Я могу его исцарапать и укусить до крови. Могу в своём нынешнем виде, могу в виде чёрного кота, могу в виде старшего пресвитера. Приду к Марвену, сперва начну ругать за недостаток благочестия, потом упрекну в гордыне, а напоследок как вцеплюсь ему в фэйс.
Шура произнёс это предложение серьёзным и озабоченным тоном, но Гера осёкся на половине фразы, после чего начал хихикать:
- Да ну вас! Ну вот что вы мне ничего не даёте как следует всерьёз. Ни низменного мщения, ни...
Плюш: …Высокого лицемерия!
Шура: Почему не даю? Как раз наоборот. Хотя если по мне, так во всех смыслах лучше такие вещи делать с фантомами или по крайней мере в снах, там как раз навалом простора для всех этих штук…
Плюш (одновременно спрашивая и подсказывая): …для мщения и для лицемерия?
Я (стараясь попасть в тон): …для прощения и для сбрасывания масок?
Гера на нас замахал руками, что мы не даём Шуре договорить.
Шура: Ну да, для всего такого. Но если всё-таки тебе больше нравится въявь, то и так могу.
Плюш: Вау! А если вас за это привлекут к суду - мы будем вас защищать, да, Аст?
Шура (пожимая плечами): Меня? Дармоглота - к суду? Да я не дамся. Вот не хватало.
Я: Ребята, чего загадывать, сперва ещё надо чтобы кто-то оживил Михея, и это буду не я.
Гера, со вздохом: Тогда давайте по крайней мере позавтракаем.
Плюш: Каким-нибудь бесхозным пресвитером.
Гера, улыбаясь и морща нос: Ага, раскатали губу, откуда ему взяться, кто вам даст.
Я: Чего мелочиться, лучше сразу епископом. О, Гера, идея! У нас в архиепископах близкие родные. Съесть целиком не дам, но могу договориться, чтобы мой архиепископ дал тебе себя куснуть.
Гера: Брррр! Нетушки, спасибо!
Плюш: О! я могу сделать точь-копию архиепископа в натуральный размер из очень вкусного бисквита с прослойкой. Хочешь в сладкой гамме, хочешь в солёной, хочешь в пикантной.
Гера (ржёт): Хочу точь-копию блаженного отца Михея в регалиях архиепископа, о которых он мечтал, в пикантной гамме! (делает повелительный жест, как Пилат)
Шура: А я хочу яичницу.
Гера: А, нет! я вообще-то тоже хочу яичницу. Михея потом как-нибудь.
И мы пошли завтракать. В Аркане 15-30 14 октября 08 по ЧМ.
Аст продолжает рассказ:
Начало в предыдущем посте.
3. Шура: двадцатилетний стаж работы Распятием
Я ещё в ходе общения с Герой махнул другим своим телом на зов Плю - знакомиться с Александром нашим Андерсеном, который наконец готов общаться с новой роднёй. Узнав что Гера заснул, Шура выразил желание перебраться поближе к нему, в один из кабинетов штаба Аркана, где мы устроили спать Геру и Сантала.
Прежде чем Шура тоже вырубился, мы успели хорошо поговорить, и ещё существенно добавили в ходе снов, общаясь уже по-эисски.
Я считаю, что наш приёмыш - типичный грифон Дома Страха, из разряда тех роскошных ребят, которых описывает в своей новелле Герман. И внешне, и по характеру.
Что интересно: рассказ Шуры о себе - весьма прикольный, мажорный и подчёркнуто разудалый. А его сны о прошлом, особенно о детстве - полны тревоги и боли, лейтмотивом звучит бессловесное: "я грифон-дармоглот и значит буду таким, каким вы хотите! но почему вы хотите от меня одного, говорите мне другое, а когда я делаю то, что вы от меня хотите, вы грозите меня выгнать?"
Итак, сперва - рассказ Шуры.
Мама родила Шуру, буквально на считанные часы ускользнув из Дома Страха, где полагается рождаться всем дармоглотовским детям. Шура унаследовал от мамы память о хорошем месте с добрыми людьми, где её пригрели, пожалели и обещали помощь. Ей не удалось, родив его там, укрыть от своих - она умерла в родах, как все матери Дома Страха, и под шумок тело вместе с новорожденным дармоглоты уволокли к себе.
Но Шура мальчишкой сам добрался примерно туда, где пряталась покойная мама - и увидел, как вся тамошняя тусовка целует и целует - да как нежно! - такую замысловатую штуку, раскрашенную деревянную скульптуру. И подумал - хотел бы я, чтобы меня так целовали и любили, пусть для этого и надо быть неподвижной вещью!
(Плюш: И превратился в белый унитаз! Я хочу сказать: сам себе Золотая Рыбка.)
И тогда же Шура вдруг осознал, что ему совсем не так уж трудно быть вещью! - это тоже от мамы, а у неё от Грубого Тима (это такой легендарный белый учёный, живший две тысячи лет назад, за тысячу лет до Шуры то есть, который офигенно много значил для грифонов будущего Дома Страха, по сути дела невольно заложил основу их нынешнего образа жизни, в процессе чего они его и съели). Шурина мать считала себя ребёнком Тима, рождённым в рое. Сам Шура считает Тима с этической стороны скотиной, но зато с физической стороны - калипсатом: чуваком, имеющим дар вселяться в неживой предмет, как бы делая его своим телом. Стало быть, наш Шура унаследовал эту способность.
В первый раз, как объяснил Шура, он не смог задержаться в том хорошем месте, пришлось вернуться в Дом Страха. Но в конце концов, повзрослев, опять смылся из Дома и сумел найти ту самую штуку, в которую так хотел превратиться в детстве. Правда к тому времени у конкретных добрых людей, кто прятал Шурину мать, скульптуру отобрали и передали в краеведческий музей как экспонат.
Это деревянная скульптура, изображающая распятие Христа, с лежащими у подножия инструментами (типа плотницких) для казни. Инструменты-то и считались собственно предметом экспозиции - мол, вот такими орудиями пользовались наши с вами предки для домашних нужд. (Ага, нужды, по мере хозяйственной надобности распинать Спасителей.)
Шура влез в скульптуру и провёл в ней несколько лет. Поскольку тут никто не приходил её регулярно целовать, он соскучился и начал всячески привлекать внимание мимоходящих людей. Долго рассказывать, что наш Шура устраивал там за чудеса и знамения, но главное, что постепенно тамошний народ проникся - отчасти из уже имевшихся христиан и других верующих, которые навещали свою отобранную святыню по ночам, отчасти кое-кто из служащих музея обратился под впечатлением происходящих явлений.
За это время и сам Шура кое-что узнал о сабже, в смысле о событиях вокруг Распятия, и хотя понял с пятое на десятое, проникся тёплым чувством к Иисусу: не только потому, что они теперь как бы соседи по этой скульптуре, но и потому, что ассоциировал Спасителя с теми добрыми людьми, которые чуть было не спасли мать и самого Шуру от возвращения в Дом Страха.
Тем временем музею надоел подковёрный ажиотаж и ночные посетители, слухи и странные явления - дирекция всерьёз обеспокоилась, что будут неприятности от министерства. В конце концов под нажимом заинтересованных лиц мэрия приняла решение передать скульптуру обратно в то общество, у которого отобрала. Мол, на ответственное сохранение в оптимальной обстановке.
Дальше, ясен пень, был грандиозный триумф и восторги, поклонение 24х7, а виновник торжества Шура скромно перебрался в инструменты:ему стало неудобно получать поцелуи за спасение человечества, которое он не спасал. Но некоторые чудеса он таки продолжал инспирировать (просто из любви к религиозному искусству, да и приходящих людей хотелось порадовать).
Однако это плохо кончилось. Местный жизни-учитель-человеков-водитель объявил, что-де чудеса ложные, чисто для привлечения праздных и падких на показуху душ; это значит, заявил он, что священное изображение осквернено и в нём поселились демоны во время содержания в музее. И взялся их изгонять.
Шуре дуоденальное зондирование процедуры по изгнанию были не столько физически непереносимы, сколько душевно ранили и обескуражили: с его точки зрения, он генерировал вполне качественные, безобманные, добрые чудеса и знамения - положим не такие значительные, как творимые Иисусом, но принципиально в том же духе! А публика кругом начала покаянно бить себя в грудь и поддакивать этому проповеднику, что мол повелась на демонское прельщение!
В расстройстве Шура покинул своё вместилище с великим шумом и сотрясением - но не причинив материального ущерба скульптуре, исключительно из нежности к ней. Однако, услыхав, как величается экзорцист, объясняя своей личной харизмой и искусностью экзорцизма сохранность священного образа среди дыма и треска, Шура вспылил и вломил учителю жизни: тот весь покрылся прыщами в тех местах, где прикасался к любым предметам культа. И пусть теперь растолковывает это знамение общине - мстительно думал наш Шура, хлопнув дверью.
Шура вернулся в Дом Страха и решил оставаться там (вне погружения в вещь ему было тяжко и тоскливо, ломка не ломка, но тянуло в рой). Тем временем скульптуру опять отправили в музей по просьбе общественно-сознательных верующих, как межконфессиональную ценность. Хочется думать, что кто-то умный рассудил: это баги "неуместные демоны" только с точки зрения ортодоксального христианства, а может они фичи исторически ценные языческие духи с точки зрения культурного наследия Востока - значит, краеведческий музей достойное место для их вместилища!
(Плюш: Ну либо просто все в общине побоялись покрыться прыщами и поспешили от своей святыни отделаться.)
Шура, прознав про это, стал время от времени навещать скульптуру и, заходя внутрь, наслаждаться памятью былого. Я думаю, что при этом опять происходили какие-нибудь чудеса и знамения, во всяком случае её вновь стали понемножку целовать.
Что там у Шуры были за идеи с атомным реактором-"сердцем" Дома Страха, я не понял пока, но усёк, что Шура пытался войти в него тем же калипсатским способом, каким входил в неживые объекты - и не то чтобы у него не получилось, но почувствовал при этом Шура себя странно. Небось стал чем-то вроде вабитры в недрах солнца .
* * *
Шеол: хронология по сканированию пеленгов, подкреплённая образами из Шуриных снов:
Александр Андерсон (Шура) возн. 1043 кш, родился 1042 кш, ум. 997 кш телесно, но пеленг улавливается до 991 кш в пределах Дома Страха. (Вот в это время он и жил виртуально в недрах реактора, как ваби внутри звезды.)
Примерно в том же возрасте, что и Гера (с 6 до 8 лет, 1036 кш - 1034 кш) Шура был членом христианской общины семейного типа. В крипте с Распятием, позднее отданной музею, был только на Пасху, 1 апреля 1035 кш, со своей общиной. Видимо, в общине, как юный дармоглот ни старался всем угодить, ему отказывали в ласке и принятии, поэтому при следующем побеге из Дома Страха он предпочёл стать не членом общины, а её культовым объектом.
Выбыв из скульптуры через 7 лет непрерывного пребывания в ней, он неоднократно из Дома Страха возвращался и в скульптуру в крипте-музее, и в свою общину - но теперь уже на короткое время. Похоже, он принимал вид разных людей, не исключено, что изображал выбывших членов общины и в заключение "ролевого отыгрывания" имитировал смерть изображаемой персоны. У нас нет достаточной информации чтобы представить, как это выглядело с точки зрения наблюдателей из общины - но очевидно, что с таким виртуозом перформанса как Шура скучать им не приходилось!
Что касается экзорциста, то по нашим данным Людодвиг (Кинолай), изгнатель нечисти и проповедник - почти ровесник Шуры и умер вскоре после перехода Шуры в виртуал Дома Страха. А боролся с "демоном в Распятии" в свои 39 - то есть совсем молодой человек был, что с него возьмёшь; жаль что не нашёл тогда с Шурой общего языка, ведь могло бы всё сложиться иначе, мы знаем, как бывает…
…О прочем как экзорцисту
Тут хвастать не вижу смысла:
Он проволокой золотистой
Опутал меня - и смылся.
Ошибкою самой лучшей
Ту ночь мы считаем оба:
Я думал, он - недоучка,
А он - что я твердолобый.
* * *
Аст:
Через тысячу лет после того как Шура сиганул в реактор, наша с Герой кутерьма в локусе возмездия с отыгрыванием распятия разбудила хранившийся в суперсистеме Дома Страха Шурин пеленг и воззвала из недр. Он к нам присоединился, увлечённый движухой на дорогую его сердцу тему, не зная о том, что наш локус запрещён для посещения посторонними. Да в общем, как я понял, Шуре после всего пофигу всякие запрещения.
Плюш:
Мы как умели пересказали Шуре расклад про его зэзэшного комиксового тёзку, Александра Андерсона, преподобного боевика-экзорциста ватиканской спецгруппы "Искариот". Не только ради сюжета с Гвоздём, чтобы Шуре стало понятно, почему мы его так нарекли, но и чтобы Шура мог в полной мере оценить разницу: его тёзка АА - "рукопашный" экзорцист, который схватывается с противником в ближнем бою, в отличие от ихнего учителя жизни Демагога-Людодвига или как его там, который трусливо применял против Шуры химатаки и жалобы в ООН окропление разными освящёнными субстанциями и призывы к великим нусам.
Аст:
Да уж, что касается жалоб в вышестоящие инстанции - Шура мог бы сам первый на Людодвига нажаловаться вышним силам, и они наверняка оказались бы на его стороне; "сквоттинг" то бишь приобретательную давность с употреблением недвижимости её по прямому назначению (в нашем случае совершение чудес) даже упёртая зэзэшная бюрократия признала бы основанием правообладания.
Кстати, по ходу нашего пересказа разборок Алукарда с боевиками "Искариота", с демонстрацией нами трёхмерных картинок, кое-что перепало и спящему рядышком Гере, так что он лежал и хихикал во сне.
Гере всё это очень прикольно: жанр картинок с надписями он привычно воспринимает как сугубо назидательный, ибо с детства знаком с нравоучительными комиксами на религиозную тему и про хороших деток. И вдруг в этом зубодробительно тупом и благолепном жанре рассказана история про добродетельных вампиров и про безобразные склоки христиан между собой. Он это воспринимает как восхитительно, запредельно циничную пародию на "воспитательную литературу".
Наконец, Шура напился тёплого молока и мурлыча погрузился в сон, и тут началось общее веселье. В Аркане 9 утра 14 октября 08 по ЧМ.
4. Сеанс психотерапии во сне: оттягиваемся по полной!
Мы с Плю сварганили на коленке сонный локус, ориентируясь на Геру, то есть это был в основе его сон, но Шура, отрываясь от своих личных сновидений, то и дело вмешивался в события в качестве отдельной воли, чётко улавливая подачу Геры и играя на его стороне.
Сюжет повторялся на разные лады с вариациями от почти бреда до весёлого абсурда. Гере снилось, что он опять маленький ребёнок и сидит за столом в своей "Дружной семье": ранний завтрак, как обычно состоящий из каши на овощном отваре без соли и сахара и из несладкого чая. Геру мутит, преподобный Михей делает замечание Гере за выражение отвращения на лице, что это мол гордыня и неблагодарность Богу за дар пищи. Все сидящие за столом качают головами и поддакивают. Гера роняет кашу с ложки на стол, Михей сравнивает его с библейскими свиньями, попирающими ногами жемчуг - и слетевший с нарезки Гера, исполняя наконец свою тайную мечту, именно так и делает: сталкивает тарелку на пол и поддаёт её ногой, а потом бросается на Михея и остальных. Вот тут-то из-под стола выскакивает ему на помощь чудовищная адская свинья-Шура, топчет всех копытами уже нешуточно, пятачком вымазывает в каше, которой становится всё больше, она заполняет помещение и Герины враги начинают в ней захлёбываться.
Другой сон. Гера сидит за уроками, Михей отчитывает его за невнимание и неприлежность, за недостаточно благочестиво пересказанный учебный текст и требует повторить упражнение заново. Гера начинает в пересказе нарочно кощунствовать и богохульствовать, Михей хочет его отправить вон, в комнату для наказаний. Гера вскакивает на стол и непристойно танцует, корча рожи, сбрасывая тетради и книги; на помощь Михею прибегают старшие дети, все пытаются опрокинуть стол с пляшущим Герой. Но из-под стола вылезает демоническое чудовище-Шура и устраивает всем весёлую жизнь.
Все эти сюжеты кончаются примерно одинаково: наступает полный разор, но тут Гера одним движением руки останавливает бесчинства Шуры, старших по-христиански прощает и среди руин умывает им кровавые сопли с харь.
(Плюш: Конкретно за процедурой с харями с волнением наблюдает Кузя.)
На мой взгляд, по сути это символический нарратив того что произошло в детстве Геры: его доводили, он в отчаянии прибег к помощи "демона общественного порицания" (в таковом качестве выступили те, кто расспросил Геру и запротоколировал его страшилки), и под его натиском дом Марвена, "построенный на песке" психологического насилия и подобострастия, рухнул и погрёб под собой хозяина; а потом уже Гера всю оставшуюся жизнь сожалел о произошедшем и мечтал оказать милость своим поверженным во прах мучителям, чтобы сделать свой триумф безупречным.
5. Обскурантизм в педагогике и его представителей пора из-же-вать!
Сильно заполдень, аж полтретьего, Гера наконец проснулся. Не успел толком глаза продрать (не, ну это я фигурально, мы с ним не только полюбовались на спящего Шуру, но и даже из туалета успели вернуться, куда Плю с собой не брали), как говорит этак делово:
Гера: Стентор, а что нужно для того чтобы оживить Михея? Ты же можешь его оживить, да?
Я, саркастически: И чо, заберу его на МГ?
Гера: Ну, зачем так сразу… Он же наверное безопасен для меня теперь… Если я буду с группой поддержки, то я пожалуй (с сомнением в голосе) не дам себя подавить…
Плюш: Да конечно, ты сам его подавишь на раз-два! Морально и физически! Прикинь, тут столько возможностей: можешь на него подать в трибунал, Хост примет заявление; можно и вообще без суда его утопить: Марина позовёт русалок - их не придётся долго уговаривать, наверняка же твой пресвитер - ненавистник кромешников? воот, значит плюх! - и концы в воду. А можно закинуть на МГ в снег и вулканическую лаву, и там ты вместе с Далом его спасёшь. Можно травить его Кузей… о, ты про Кузю ещё не знаешь!
Гера, сухо: Я ощущаю иронию в ваших речах. Могу я узнать, в чём дело?
Я: Мы с Плю думаем, что тебе нафиг сдался Михей как таковой, тебе от него надо только две вещи, испугать его как следует - и явить ему свою милость. А что он будет делать дальше, тебе уже не важно.
Гера: Ну да!.. - но вообще-то это только с одной стороны. С другой стороны, я в какой-то мере не могу не ощущать своего долга… он меня воспитывал как умел…
Мы с Плю: Ну-ну.
Гера: А ну вас! Так, а если я скажу: да, мне плевать на мой долг воспитанника, и даже более того, даже наоборот, я ощущаю в себе долг… мой христианский долг перед истиной - вывести этого лжеучителя на чистую воду…
Мы с Плю: Ну-ну.
Гера: Да ну вас вообще! Заладили - "ну-ну", что - "ну-ну"? Так, а если я… Положим, я вам признаюсь. Да, я хочу над ним почувствовать власть! Отомстить той же монетой! Что вы на это скажете? Нет, Стентор, правда, вот что?
Я: Отговаривать точно не буду.
Плюш: Естественное, здоровое желание. Закономерное, как сказал бы мать.
Гера: То есть вам опять что-то не нравится. Я так понимаю, что вы одобряете меня чисто иронически и не собираетесь мне помогать. Так?
Шура, внезапно проснувшись: Я буду помогать.
Гера, опешив от неожиданности: Ай! Ты? Как?
Шура безмятежно: Помогу тебе сделать с ним всё что ты хочешь.
Гера (нервно смеётся): Спасибо, конечно… Но я не хочу злоупотреблять твоим отношением… Нет, Александр, я не хочу рисковать твоей безопасностью, не стоит моя жажда мщения такой жертвы.
Шура, с искренним интересом: Так а в чём риск? Мне это совсем не трудно. Вон как во сне мы хорошо повеселились.
Гера: Мда, во сне…То есть мы во сне были вместе… в смысле, это опять был не просто сон…
Плюш: Просто сон, но не твой единоличный, Шура в нём участвовал собственной волей, а мы поддерживали сеттинг.
Гера: Да, но Михей-то, он же не участвовал! Это был фантом! Верно? В чистом виде моя фантазия о нём, так ведь?
Я: Даа, и такая колоритная фантазия, просто ммм!
Плюш: Вполне убедительная, качественная. Дар мнемота у тебя детектед.
Гера, сумрачно: Спасибо за похвалу, но… Я вообще-то имел в виду, что хочу иметь дело не с фантомом, а с натуральным Марвеном. Боюсь, мы с вами друг друга не вполне поняли…
Шура только вопросительно брови поднял.
Мы с Плю, радостно: А точно? Может это ты себя не вполне понял? Зачем тебе целый Марвен, если тебе нужно просто отыграться за свои детские раны? Отпинать подушку с его подлой рожей?
Гера, возмущённо, аж фальцетом: Слушайте, ну вот почему так? Как вам - так всё можно, а как мне - так сразу нельзя! Как тебе, Стентор, вдруг вздумалось отомстить нам, родителям твоего Сантала - так сразу к твоим услугам мы живые-настоящие! А как я захотел, в кои-то веки, отомстить своему многолетнему мучителю - мно-го-лет-не-му, Стентор! моему. личному! который измывался над ребёнком, причём в качестве пыточного орудия использовал веру!.. Так сразу мне подсовывают резиновую куклу! Мне, значит, настоящего Марвена и пальцем не дают…
Шура: Я могу его исцарапать и укусить до крови. Могу в своём нынешнем виде, могу в виде чёрного кота, могу в виде старшего пресвитера. Приду к Марвену, сперва начну ругать за недостаток благочестия, потом упрекну в гордыне, а напоследок как вцеплюсь ему в фэйс.
Шура произнёс это предложение серьёзным и озабоченным тоном, но Гера осёкся на половине фразы, после чего начал хихикать:
- Да ну вас! Ну вот что вы мне ничего не даёте как следует всерьёз. Ни низменного мщения, ни...
Плюш: …Высокого лицемерия!
Шура: Почему не даю? Как раз наоборот. Хотя если по мне, так во всех смыслах лучше такие вещи делать с фантомами или по крайней мере в снах, там как раз навалом простора для всех этих штук…
Плюш (одновременно спрашивая и подсказывая): …для мщения и для лицемерия?
Я (стараясь попасть в тон): …для прощения и для сбрасывания масок?
Гера на нас замахал руками, что мы не даём Шуре договорить.
Шура: Ну да, для всего такого. Но если всё-таки тебе больше нравится въявь, то и так могу.
Плюш: Вау! А если вас за это привлекут к суду - мы будем вас защищать, да, Аст?
Шура (пожимая плечами): Меня? Дармоглота - к суду? Да я не дамся. Вот не хватало.
Я: Ребята, чего загадывать, сперва ещё надо чтобы кто-то оживил Михея, и это буду не я.
Гера, со вздохом: Тогда давайте по крайней мере позавтракаем.
Плюш: Каким-нибудь бесхозным пресвитером.
Гера, улыбаясь и морща нос: Ага, раскатали губу, откуда ему взяться, кто вам даст.
Я: Чего мелочиться, лучше сразу епископом. О, Гера, идея! У нас в архиепископах близкие родные. Съесть целиком не дам, но могу договориться, чтобы мой архиепископ дал тебе себя куснуть.
Гера: Брррр! Нетушки, спасибо!
Плюш: О! я могу сделать точь-копию архиепископа в натуральный размер из очень вкусного бисквита с прослойкой. Хочешь в сладкой гамме, хочешь в солёной, хочешь в пикантной.
Гера (ржёт): Хочу точь-копию блаженного отца Михея в регалиях архиепископа, о которых он мечтал, в пикантной гамме! (делает повелительный жест, как Пилат)
Шура: А я хочу яичницу.
Гера: А, нет! я вообще-то тоже хочу яичницу. Михея потом как-нибудь.
И мы пошли завтракать. В Аркане 15-30 14 октября 08 по ЧМ.