****
Шеннон Макгвайр. В каждом сердце - дверь
Это такие пронзительные янг-эдалт ужасы, книжечка цепляющая. На мой вкус она по многим причинам плохая, но я не удивлюсь, что кому-то она может стать целительной и важной, так что в этом случае мою ругань можно пропускать мимо ушей.
А я ругаюсь, у меня осталось неприятное впечатление. Это какой-то кошмар изнутри нарциссической травмы, во-первых, по Калшеду, во-вторых и изнутри зумера в третьих. Повествование по-зумерски не имеет ни начала, ни конца, ни середины, в качестве завязки сюжета "кому-то выкололи глазки", в качестве развязки - то же самое ровно, вместо конца какой-то задел на следующую книгу. Но йа открыл следующую книгу и там не стало лучше вот абсолютно и пошла речь о других героях, так что я не буду ожидать, что где-то мне принесут развязку и хоть какую-то структуру текста.
При том это же не для легкости, там легкость отсутствует в принципе, это тяжелое горькое повествование о детях, школе и травмах в духе ну "Дом, в котором", например - но про него говорят, что там есть проход и он целительный. Мне так не показалось, но вникнуть не удалось, сам сюжет с интернатом для особых детей для меня как-то слишком тяжел, чтобы можно было через него продраться.
А тут английская частная школа, тоже ад на земле, внешний ад. Ужасает она прежде всего предельным равнодушием взрослых к страданиям детей. Ну допустим тут взрослые иногда хоть говорят какие-то хорошие слова и иногда хоть чуточку помогают сориентироваться - хотя такой эпизод ровно один на весь текст. Во всех других случаях взрослые третируют, отмораживаются, устраивают неловкие ситуации, ноют о своих бедах, приседая на уши, вместо уроков учат какой-то ерунде, а когда дети начинают умирать, помогают избавиться от трупов, чтобы школу не закрыли. Потому что если ее закроют, бедная директриса умрет от тоски, она открыла школу, чтобы ей было не так одиноко со своей травмой - и дети такие думают да, она же загнется, надо позаботиться о ее чувствах. И помогают закапывать трупы, и продолжают оставаться в среде, где их могут убить и каждый день кто-то умирает. Ну супер, да. И в этом сезоне в нашей прекрасной удивительной безопасной лучшей в Англии частной школе не удалось угробить мальчика-который-выжил, минус сто очков Гриффиндору. В общем, мне это стремно - сочетание детской беспомощности, замкнутого коллектива и отмороженных взрослых, которые ни секунды в принципе не ведут себя как сколько-то надежные опекуны.
Но помимо этого, там еще отчетливый морализаторский душок в описании волшебных миров. Девочек, которые плохо себя вели, забирают эльфы. Ну там не только эльфы, но речь в целом именно об этом секторе миров, такие вот тоже сомнительного качества воспитатели, которым человеческий ребенок еда и игрушка, но своей маме в людском мире он еще менее нужен. Девочек, которых не любят, забирают эльфы. При этом мальчиков забирают намного реже, потому что мальчик миру нужен, это ж мальчик - об этом говорится совершенно открытым текстом. Когда я думаю, что автор живет с этим в голове и написал это как развлекательную книгу, мне плохеет. Но ясно, что если это вид травмы изнутри, то он радует разделенностью чувств.
Вот, и значит, волшебные миры не существуют больше никак и ни в каком качестве, чем убежище для раненой психики ребенка, а потом ему предстоит повзрослеть и все это понять и интегрировать. И соединить оба мира. А пока он не повзрослел (и обстановка интерната критически этому не способствует, потому что там не выживет никто, кто хоть сколько-то в контакте со своими чувствами, там можно выжить только отморозившись навсегда и отрастив зубы) - он мучается. Потому что сердце его навсегда осталось в волшебном мире. Вот он какой плохой, не ценит прелестей драгоценной человеческой жизни, в лучшем из миров! Мда.
Мне эта книжка поэтому кажется буквально вредной, мне не хочется, чтобы представление о волшебстве составляли по вот таким вот книжкам. Волшебство это радость и истинный дом души, а не что-то, что надо превзойти и прийти в церковь и на кухню пироги печь, а потом убивать своих детей ради той же ямы. Ну понятно, что это - специфический такой английский поток, морализаторски-христианский и с эльфами, этот холодный ветерок из мира эльфов мы знаем и истории о том, какие человеческие дети вкусные, тоже. В Британии просто на той стороне жили вот такие сущи, а в других странах - детей скармливают другим сущам. А так, чтобы не скармливать, ну нет такого, не такой это глобус. И вот тут такой отголосок отголоска отголоска мифа, третья вода на киселе, написанный человеком, который разве что тикток может снять - с аморфной структурой, с постоянными перескоками по уровням описания, с внезапным появлением из-за угла какого-то совсем отвратного зла (глазки не просто выкололи, а вырезали, а труп не просто закопали, а и так далее). И все такие ходят растерянные и мечтают умереть. Буквально. Это еще и про нарциссическую травму, то есть когда любят по условию - вот есть какое-то лезвие, по которому можешь пройти и быть хорошей девочкой, кровь течет, но зато за это полюбят, а иначе нет. Кого вообще не любят - у тех конфигурация травмы другая. Все это вместе рождает странный метамодерновый продукт, постметамодерновый сцук, от которого не знаешь теперь, как отплеваться - и вместе с тем он предоставляет важную информацию о реальности. Гоблины жрали ту реальность, что я скажу. Не всякий дану перестанет заикаться, лишь кинув взгляд.
Это такие пронзительные янг-эдалт ужасы, книжечка цепляющая. На мой вкус она по многим причинам плохая, но я не удивлюсь, что кому-то она может стать целительной и важной, так что в этом случае мою ругань можно пропускать мимо ушей.
А я ругаюсь, у меня осталось неприятное впечатление. Это какой-то кошмар изнутри нарциссической травмы, во-первых, по Калшеду, во-вторых и изнутри зумера в третьих. Повествование по-зумерски не имеет ни начала, ни конца, ни середины, в качестве завязки сюжета "кому-то выкололи глазки", в качестве развязки - то же самое ровно, вместо конца какой-то задел на следующую книгу. Но йа открыл следующую книгу и там не стало лучше вот абсолютно и пошла речь о других героях, так что я не буду ожидать, что где-то мне принесут развязку и хоть какую-то структуру текста.
При том это же не для легкости, там легкость отсутствует в принципе, это тяжелое горькое повествование о детях, школе и травмах в духе ну "Дом, в котором", например - но про него говорят, что там есть проход и он целительный. Мне так не показалось, но вникнуть не удалось, сам сюжет с интернатом для особых детей для меня как-то слишком тяжел, чтобы можно было через него продраться.
А тут английская частная школа, тоже ад на земле, внешний ад. Ужасает она прежде всего предельным равнодушием взрослых к страданиям детей. Ну допустим тут взрослые иногда хоть говорят какие-то хорошие слова и иногда хоть чуточку помогают сориентироваться - хотя такой эпизод ровно один на весь текст. Во всех других случаях взрослые третируют, отмораживаются, устраивают неловкие ситуации, ноют о своих бедах, приседая на уши, вместо уроков учат какой-то ерунде, а когда дети начинают умирать, помогают избавиться от трупов, чтобы школу не закрыли. Потому что если ее закроют, бедная директриса умрет от тоски, она открыла школу, чтобы ей было не так одиноко со своей травмой - и дети такие думают да, она же загнется, надо позаботиться о ее чувствах. И помогают закапывать трупы, и продолжают оставаться в среде, где их могут убить и каждый день кто-то умирает. Ну супер, да. И в этом сезоне в нашей прекрасной удивительной безопасной лучшей в Англии частной школе не удалось угробить мальчика-который-выжил, минус сто очков Гриффиндору. В общем, мне это стремно - сочетание детской беспомощности, замкнутого коллектива и отмороженных взрослых, которые ни секунды в принципе не ведут себя как сколько-то надежные опекуны.
Но помимо этого, там еще отчетливый морализаторский душок в описании волшебных миров. Девочек, которые плохо себя вели, забирают эльфы. Ну там не только эльфы, но речь в целом именно об этом секторе миров, такие вот тоже сомнительного качества воспитатели, которым человеческий ребенок еда и игрушка, но своей маме в людском мире он еще менее нужен. Девочек, которых не любят, забирают эльфы. При этом мальчиков забирают намного реже, потому что мальчик миру нужен, это ж мальчик - об этом говорится совершенно открытым текстом. Когда я думаю, что автор живет с этим в голове и написал это как развлекательную книгу, мне плохеет. Но ясно, что если это вид травмы изнутри, то он радует разделенностью чувств.
Вот, и значит, волшебные миры не существуют больше никак и ни в каком качестве, чем убежище для раненой психики ребенка, а потом ему предстоит повзрослеть и все это понять и интегрировать. И соединить оба мира. А пока он не повзрослел (и обстановка интерната критически этому не способствует, потому что там не выживет никто, кто хоть сколько-то в контакте со своими чувствами, там можно выжить только отморозившись навсегда и отрастив зубы) - он мучается. Потому что сердце его навсегда осталось в волшебном мире. Вот он какой плохой, не ценит прелестей драгоценной человеческой жизни, в лучшем из миров! Мда.
Мне эта книжка поэтому кажется буквально вредной, мне не хочется, чтобы представление о волшебстве составляли по вот таким вот книжкам. Волшебство это радость и истинный дом души, а не что-то, что надо превзойти и прийти в церковь и на кухню пироги печь, а потом убивать своих детей ради той же ямы. Ну понятно, что это - специфический такой английский поток, морализаторски-христианский и с эльфами, этот холодный ветерок из мира эльфов мы знаем и истории о том, какие человеческие дети вкусные, тоже. В Британии просто на той стороне жили вот такие сущи, а в других странах - детей скармливают другим сущам. А так, чтобы не скармливать, ну нет такого, не такой это глобус. И вот тут такой отголосок отголоска отголоска мифа, третья вода на киселе, написанный человеком, который разве что тикток может снять - с аморфной структурой, с постоянными перескоками по уровням описания, с внезапным появлением из-за угла какого-то совсем отвратного зла (глазки не просто выкололи, а вырезали, а труп не просто закопали, а и так далее). И все такие ходят растерянные и мечтают умереть. Буквально. Это еще и про нарциссическую травму, то есть когда любят по условию - вот есть какое-то лезвие, по которому можешь пройти и быть хорошей девочкой, кровь течет, но зато за это полюбят, а иначе нет. Кого вообще не любят - у тех конфигурация травмы другая. Все это вместе рождает странный метамодерновый продукт, постметамодерновый сцук, от которого не знаешь теперь, как отплеваться - и вместе с тем он предоставляет важную информацию о реальности. Гоблины жрали ту реальность, что я скажу. Не всякий дану перестанет заикаться, лишь кинув взгляд.