Все, что вы хотели знать об израильских пещерах...

[shraiman]

Вглубь земли

В феврале на севере страны произошло событие местного масштаба, никак прессой не освещавшееся. Спелеологи обнаружили в районе Бкиина три новые пещеры, которые по глубине вышли на второе место после самых известных в Израиле пещер - Мальха и Джармук. Почему же по этому поводу не было никакой шумихи, блицев фотокамер и микрофонов?

Оказывается, обнаружить пещеру - не означает, что можно немедленно приступить к ее исследованию. Природоохранное ведомство не в восторге от подобных инициатив и получить разрешение на исследование пещер на подведомственной им территории невероятно сложно. Кстати, об этом говорят не только спелеологи из ассоциации специалистов экстремальных видов спорта и спасательных работ, но и старейший в Израиле исследователь пещер профессор Амос Фрумкин из Еврейского университета, возглавляющий центр МАЛЬХАМ, представляющий Израиль в Международном спелеосоюзе (UIS) (Кстати, от названия центра произошло и название одной из самых известных в стране пещер - Мальха).

- Для того, чтобы получить подобное разрешение, нужно приложить достаточно серьезные усилия, - говорит профессор и добавляет. - Что же касается спелеологов из бывшего Союза, то они, на мой взгляд, вносят огромный вклад в исследование пещер, находящихся на территории Израиля. Я работаю в этой области сорок лет и могу сказать, что с началом большой алии, когда в страну стали прибывать спелеологи очень высокой квалификации, в Израиле было открыто очень много новых пещер, и в том числе - совершенно уникальных. Этот, без преувеличения, большой прорыв в области, которой я посвятил много лет, стал возможен именно благодаря им. Эти ребята настоящие профессионалы: способны проникать в самые труднодоступные пещеры, не нанося им вреда.

1. О человеке, который был первым

- Мой роман с пещерами начался 40 лет назад. Мне было тогда 17 лет, - рассказывает профессор. - Гидон Ман (ныне - врач-ортопед) повел нас (кроме меня, в группе было еще несколько ребят) показать самую длинную пещеру, расположенную в южной части Иерусалима. Ее длина была около трех с половиной километров. Мы все шли, шли, а пещера все не кончалась. Я тогда еще подумал: "Интересно, до куда же мы в конце концов дойдет?" Бедуины утверждали, что пещера может вывести до Хермона. Впрочем, до Хермона мы так и не дошли, - улыбается, - зато составили подробную карту своего маршрута. Это путешествие и определило всю мою дальнейшую жизнь, при том том, что в ней происходило еще много разных событий: Война Судного дня, Первая Ливанская... Я ведь был десантником... После армии я занялся исследованием пещер уже всерьез: переехал в поселение Офра, в окрестностях которой было немало пещер и решил создать здесь полевую школу. Я тогда нашел пещеру и в самом поселении, отстояв ее у подрядчиков, собирающихся строить на ее месте дом. Одна из наших находок получила название "Бор сини" (Китайский колодец).

- Почему китайский?

- Потому что если бы она оказалась достаточно длинной, но в конце концов привела бы нас в Китай, расположенный на противоположном конце земли, - улыбается. - Но, к сожалению, в ней оказалось всего 60 метров.

- А что было в дальнейшем с вашей полевой школой?

- Она в 1980-м году превратилась в центр исследования пещер МАЛЬХАМ, относящийся к еврейскому университету. В этом самом центре мы с вами сейчас, собственно, и находимся.
Амос показывает мне библиотеку, где собрана информация о всех известных пещерах мира; спелеологические журналы, выходящие в других странах, картотека пещер, обнаруженных в Израиле. Во второй комнате хранится оборудование - каски, веревки, карабины, фонари. В углу - обломки скальной породы. Амос объясняет, что это остатки разрушенных пещер, по котором ученый пытается определить возраст уже не существующих пещер и их особенности.
Кстати, природные пещеры до Амоса Фрумкина в Израиле практически не исследовали. Ученые в основном изучали пещеры, созданные человеком. Их интересовали археологические находки, места древних погребений. Созданный Амосом центр исследования пещер МАЛХАМ (мерказ ле хакера меарот) был первым и до сих пор остается единственным в своем роде.

- Я основал центр МАЛХА в 1980-м году. Сначала он находился под эгидой природоохранного общества, затем там произошло сокращение бюджета: в том числе "сократили" и нас. С тех пор мы работаем при университете, не получая от него никакой дотации, чисто на одном энтузиазме. У нас обширные связи с другими университетами Израиля и других стран в области разных исследований, касающихся археологии и геологии.

- Мы завели на каждую из уже известных пещер "дело", - продолжает профессор Фрумкин, - и начали выпускать журнал с подробнейшей информацией о каждой из них.

- Сколько в Израиле известно пещер?

- Несколько тысяч. Но далеко не все из них еще хорошо изучены. Кроме того, постоянно обнаруживаются новые пещеры. Самые глубокие расположены на севере, самые протяженные - в центре страны. В Израиле есть совершенно уникальные пещеры - например, Мальха на горе Сдом. Ее длина семь километров, кроме того - это самая большая соляная пещера в мире.

- По поводу пещеры Джермук среди местных друзов ходят легенды о том, что турки, якобы, казнили людей, сбрасывая их в пещеры. Это действительно было?

- Вот уж чего не знаю, - улыбается и продолжает. - Подобных легенд существует очень много, и не только о Джермаке, но и о других пещерах.

- А вам приходилось натыкаться в пещерах на человеческие останки?

- В районах верхней Галилеи у нас были такие находки. Обычно мы не поднимаем останки на поверхность, захораниваем их в той же пещере, где нашли. Скорее всего, этих людей туда действительно сбросили, чтобы избавиться от тел: входные отверстия пещер слишком узки, чтобы человек туда случайно упал. Возможно, это жертвы междоусобиц деревенских кланов, или беглецы, скрывавшиеся в пещераз от преследования, и обнаруженных своими врагами. По виду останки очень древние. Но я не занимаюсь ими, моя тема - геология, скальные породы, процесс образования пещер, информация, которую они могут сообщить о климате прошлых веков.
Кроме того, меня волнует проблема сохранения пещер. Иногда их полости вскрываются во время строительных работ, или при разработке карьера (именно такая история произошла с ныне знаменитой пещерой Сорэк). Если мы получаем сообщение о том, что где-то при прокладке трассы, или рытье котлована обнаружена пещера, мы тут же выезжаем на место. Тут дорога каждая минута. Ведь строители по незнанию могут разрушить уникальный природный памятник. Именно такая история едва не произошла с пещерой Аялон в районе Лода: ее едва не разрушили, поскольку она расположена на территории карьера цементного завода. Наше вмешательство оказалось очень своевременным: аналога пещеры Аялон в мире не существует.

- Что же в ней уникального?

- Мы обнаружили там новые виды ракообразных, лишенных органов зрения, которые сумели образовать в замкнутом, лишенном пространстве света длинную пищевую цепочку. Остается только гадать, когда и каким образом они туда попали? По нашим предположениям, это могло случиться миллионы лет назад, и эволюция известных видов пошла своим путем: чтобы выжить, они вынуждены были приспособиться к условиям новой среды, где не было процессов фотосинтеза. Уникальность пещеры Аялон и в том, что в ней есть довольно большой бассейн с водой. Нам помогли его исследовать спелеологи-добровольцы из асоциации "Сарма".

- Кстати, руководитель "Сармы" Сергей Щипицин считает, что самые глубокие пещеры можно найти на Хермоне. Вы разделяете его мнение?

- Да. Поскольку высота Хермона - больше двух тысяч метров, то есть все шансы найти там глубокие пещеры. Мы работали в районе Хермона не один год, в том числе - и в 2009-м. В поисковых работах принимал участие доброволец Владимир Буслов: он работает в больнице, но все свободное время посвящает поиску новых пещер. Благодаря Владимиру нам удалось найти в районе Хермона немало интересного. Дело в том, что у этого парня особый дар - быстро находить общий язык с другими людьми. Ему каким-то образом удалось заинтересовать идеей поиска пещер в этом районе командира военной базы Хермона и, заручившись его поддержкой, добиться всех необходимых разрешений. Одну из новых пещер этого района было решено назвать в честь командира Хермона, - улыбается.

- Но пещер-"тысячников" вы там пока не обнаружили.

- Нет. Нам удалось углубиться до отметки 70-80 метров. Пещеры, обнаруженные в Верхней Галилее вдвое глубже - от 120 до 150 метров.

- Спелеологи говорят, что у любой пещеры всегда можно обнаружить продолжение..

- Это действительно так. Если продвигаться вниз по следу воды, которая строит подобные пещеры, разбирать завалы и искать продолжение, процесс может продолжаться до бесконечности. Просто нужна очень большая мотивация. Что мне нравится в спелеологах из бывшего союза, так это их огромное желание открывать новые пещеры. Они готовы тратить на поиски все свободное время, совершенствую свои навыки на бесконечных курсах. Еще раз повторяю: до прибытия большой алии область исследования пещер не пользовалась такой большой популярностью, как сейчас.

- А вы сами часто спускатесь под землю? Для этого ведь нужна хорошая физическая подготовка.

- Я постоянно хожу в пещеры. Вчера, например, повел группу молодых ребят в одну из самых глубоких пещер. Часть "сломались" в середине маршрута и захотели вернуться, остальные упорно продвигались за мной. Конечно, я не могу бывать в пещерах так часто, как "русские" спелеологи. Я ведь ученый, занимаюсь исследованиями, езжу на научные симпозиумы, в научные экспедиции по исследованию пещер, расположенных в других странах. Но я считаю, что у нас сложилась неплохая интеграция: одним лучше удается поиск новых пещер, другие очень грамотно составляют карты, ну а я исследую пещеры с точки зрения геологии и климата.

- Какое самое большое впечатление у вас связано с посещением пещер?

- Это было в 1981-м году, в самом начале деятельности нашего центра. Мы поднялись на гору Сдом и начали спускаться внутрь колодца. На глубине 70 метров, попали в большой зал, откуда начиналось отвлетвление. Мы шли по нему, затем снова спускались вниз на веревках и вдруг оказались в туннеле, усыпанном кристалами соли. И вот мы шли и шли, и, казалось, что этому не будет конца. Даже появилось опасение - выберемся ли мы отсюда? И вдруг в конце сужающегося хода забрезжил свет, мы поползли туда и выбрались наружу с другой стороны. Это была всего лишь часть огромной пещеры Малха. Потом я спускался во многие пещеры мира - в Америке, Китае, Италии, Мексике...Но то, первое впечатление было самым сильным.

- Вам приходилось не раз выступать на международных симпозиумах. Какие сообщения вызывали у ваших коллег особый интерес?

- Прежде всего, те, что были связаны с нашими соляными пещерами. На территории Израиля находятся уникальные соляные пещеры, соответственно, и исследования проводятся наиболее интересные. Есть у нас еще один вид особых пещер - гипогенных, образованных водой снизу. Неизменно вызывают интерес коллег и палеоклиматические исследования, которые мы проводим в Израиле: пещеры могут рассказать нам очень многое о том, как менялся здесь климат на протяжении миллионов лет.

Я исследую природные пещеры, но на самом деле Израиль с его богатой историей славится и множеством рукотворных пещер: погребальных, ритуальных, пещер для хранения воды, выращивания голубей, для укрытия от врагов, - улыбается и добавляет. - Кое-какие свойства пещер не потеряли своей актуальности до сих пор: Бин-Ладен скрывается в одной из таких пещер.

- Как у вашего центра складываются отношения с природоохранным ведомством ("рашут ха-тева ве ха-ганим")?

- Инспектора выполняют свою функцию, отвечая за сохранность ландшафта, растительного и животного мира в заповедниках и национальных парках. Если пещера, которую мы хотим исследовать, находится на вверенной им территории, мы обязательно согласовываем с ними свои действия. Это должны делать все, кто занимается пещерами. Перед началом работ инспектора объясняют существующие правила: что можно делать, чего делать нельзя...

- Насколько я знаю, на днях вы обратились в управление природных заповедников и парков с просьбой разрешить спелеологам "Сармы" исследование трех недавно обнаруженных ими пещер.

- Да. Я не в первый раз пишу подобные обращения в подддержку добровольных спелеологов из "Сармы", потому что уверен в их профессионализме. Ребята работают очень акккуратно, соблюдая все необходимые правила, чтобы не нанести ущерба пещере и ее обитателям.

2. "Сарма" и ее недавние открытия

Настало время вернуться к рассказу о трех пещерах, обнаруженных недавно спелеологами на севере страны.

- Зимой мы с ребятами наткнулись в районе Бкиина на три пещеры, которые, вопреки ожиданиям, оказались очень глубокими - от 120 до 150 метров, - рассказывает Юрий (по профессии механик, увлекающийся спелеологией). - Первую назвали "Прорыв", а чуть позже обнаружили еще две. Поскольку одну из пещер мы нашли накануне моего дня рождения, решили назвать ее "Подарочной". Более необычного подарка на свой день рождения я еще не получал. Поначалу нам показалось, что она не такая уж глубокая - не больше 50 метров, но потом обнаружили ее продолжение - еще метров 60. Что же касается "Черепашьей"... Она получила свое название благодаря тому, что у ее входного отверстия мы обнаружили сидящую под кустом черепаху. Спустившись вниз и разбирая завал, мы наткнулись на черепаший панцырь. А в довершение всего на дне пещеры лежал камень, по форме напоминающий большую черепаху. "Черепашья" состоит из трех колодцев, из первого открывается окно во второй, с невероятно красивыми натеками, из которого попадаешь в третий - очень большого диаметра, больше похожий на зал. Мы уже сообщили о своей находке ученым, надеюсь, это их заинтересует. Что же касается нас - через пару недель мы уезжаем с ребятами в крымскую экспедицию, где собираемся исследовать местные пещеры.
Теперь о том, что их во всем этом привлекает.

- Наверное, мы соскучились по тому, что было у нас в стране исхода: ночным посиделкам у костра с гитарой, походам в горы, экспедициям, когда буквально за сутки у тебя вдруг появляется масса новых друзей, - рассказывает еще одна участница экспедиции в районе Бкиина Светлана Брук (по профессии математик, увлекающаяся спелеологией). - Там, в отличие от ежедневной рутины, попадаешь в экстремальные ситуации, которые сразу выявляют - кто есть кто: случайные люди моментально отсеиваются. Многое становится понятным уже на первом привале: по тому, как человек достает свои припасы - делится с другими, или отсаживается в сторону, уже становится понятно, можно на него положиться в трудной ситуации или нет. Или когда после тяжелого перехода по пустыне, когда вода почти на исходе и ее приходится распределять между всеми участниками буквально по глотку, обнаруживаешь, что у кого-то в рюкзаке все это время была полная фляжка, но он предпочел оставить ее на всякий случай для себя. А тебе казалось, что ты так хорошо знаешь этого человека... Или когда в холодные ночи все сбиваются в одну кучу, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться - элементарное выживание.

У нас в экспедициях были разные люди: они пришли, чтобы поставить для себя галочку - "я смог спуститься в пещеру!". Другие остались на годы. В пропасть спускаться страшно, даже когда у тебя надежное оборудование. Ты должен прежде всего верить в себя и в человека, который тебя страхует наверху. После таких ситуаций устанавливаются очень прочные отношения. Думаю, что сегодня я могла бы пригласить на свой день рождения не менее сотни человек, с которыми в разные периоды проходила школу выживания, спускаясь в пещеры и пропасти. Это уже не просто друзья, это по сути твоя вторая семья, куда тебя постоянно тянет. Мы ведь встречаемся не только в походах и на тренировках. Вместе отмечаем дни рождения, без конца устраиваем праздники: 1 апреля - День Дурака, 14 февраля - День влюбленных, летом - День Нептуна... У многих уже дети подросли, спускаются в пещеры вместе с родителями.

Кто-то увлекается скалолазанием, кто-то лезет в пещеры... Меня, например, больше увлекают пещеры: хочется попасть туда, где до тебя никто не был, почувствовать себя первооткрывателем. У тех, кто познал красоту подземного мира, ЭТО уже не проходит. Никогда не слышала, чтобы кто-то из наших ребят распродавал свое оборудование, решив покончить со спусками в пещеры.
Кстати, мы исследуем не только израильские пещеры. Я с группой ребят уже два раза ездила на Крит, где мы помогали разрабатывать пещеру местным спелеологам. Еще одна группа регулярно выезжает в поисках новых пещер в Украину и Крым.

Центр "МАЛЬХАМ", которым руководит профессор Фрумкин - фактически монополист в области исследования пещер, но они нередко привлекают к своей работе и нас, добровольцев. Были интересные проекты, связанные с районом Бкиина, когда в одной из пещер удалось обнаружить саламандр, а в другой - акулий зуб: возраст находки, по мнению ученых, около пяти миллионов лет.

Был еще один интересный проект "МАЛХАМ", в котором участвовали наши добровольцы, исследуя пещеру "Аялон" в районе цементного завода в Рамле. Ей тогда угрожала опасность от взрывных работ, которые велись в карьере. После того, как наши ребята выложили на сайт фотографии уникальных находок, обнаруженных в пещере, началась шумиха. Пещеру удалось отстоять.
Как обычно проходят наши экспедиции? Первой спускается штурмовая группа в поисках продолжения пещеры и ее ответвлений. Затем составляется карта и подтягиваются силы, обеспечивающие комфортное пребывание в пещере: нужно протянуть связь, создать временные лагеря на разных уровнях. Если пещера глубокая - 2000 метров, ее за один день не пройдешь: на это потребуется около недели. Кроме того, нужно расширять ходы с учетом того, чтобы в экстренном случае могли пройти носилки.

Начинаешь разбирать камни, а под ними - проход. Расширяешь его и попадаешь в колодец, который постепенно расширяется, от него идут ответвления. Любая пещера, которая дошла до дна, часто имеет продолжение, скрытое завалом камней. С одной стороны, это тяжелая физическая работа - нужно делать навеску, разбирать завалы, но внизу тебя всегда ждет награда - невероятный по красоте подземный мир.

Иногда мы принимаем у себя спелеологов из других стран. Например, один раз к нам приезжали ведущие спелеологи из Украины и в течение двух недель проводили тренировки по эвакуации из пещер пострадавших. Каждому из нас тогда пришлось выступить во всех ролях - от начальника группы до рядового спасателя и пострадавшего. Эвакуация пострадавшего их пещеры не терпит промедления: там такая высокая влажность, что организм очень быстро теряет тепло, и если человек находится без движения, он может погибнуть в течение нескольких часов от переохлаждения. Времени на то, чтобы подтянуть силы, иногда просто нет: каждый, кто находится поблизости, должен оказать максимальную помощь.

Дважды мы устраивали гуманитарные экспедиции. Однажды спускали в пещеру Гута-6, где есть большой зал и куда без труда проходят носилки, тяжелобольного парня за полгода до его смерти. Это была очень тяжелая и ответственная экспедиция: кислородный баллон, без которого он не мог дышать, был рассчитан всего на пять часов. Второй раз мы спускали в "Гуту-6" девушку, у которой парализованы ноги. Она мечтала о том, чтобы хотя бы раз спуститься в пещеру.
Пещер в Израиле достаточно много: они есть в районе Мертвого моря, на горе Мерон, в других местах. Самая красивая из труднодоступных пещер расположена в районе Мертвого моря. Она напоминает царство Снежной королевы: своды покрыты переливающимися кубиками соли, со свода свисают снежные "бороды".

Кстати, то, что многие пещеры труднодоступны, позволяет им лучше сохраниться. Например, на выходном отверстии известной пещеры Мальха, куда добраться достаточно легко, побывало много случайных людей. В результате - следы копоти, отбитые куски сталактитов и сталагмитов, мусор... Пещеры вообще не созданы для массового посещения: он погибают от варварского отношения к ним. Например, брошенные кем-то окурки, способны выжить из пещеры летучих мышей.....Кстати, спелеологи неукоснительно следуют неписанному правилу: ничего не выносить на поверхность из пещеры, чтобы не нарушать естественной гармонии природы и не потревожить пластов ушедших времен.

3. Где сталкиваются интересы

Из управления защиты природы и заповедников в ответ на мой запрос ответили следующее: "В основном исследованиями пещер в Израиле занимается институт геологии. Когда речь идет о пещерах, находящихся на подведомственной нам территории, исследователи согласуют с нами свои действия, точно так же, как это происходит и в случаях археологических раскопок в районе национальных парков. Они уполномочены вести исследования пещер в соответствии с существующими критериями. Что же касается несанкционированных исследований, мы в последние годы не сталкивались с подобными случаями. Подобные действия квалифицируются как нарушение. Далее все зависит от обстоятельств и конкретного ущерба, нанесенного природе. Стандартная сумма штрафа, который выписывают наши инспектора - 660 шекелей. Теперь о том, почему нельзя вести несанкционированные исследования на территории заповедников и национальных парков. Например, в отнощении пещер существует правило: на протяжении четырех месяцев в холодное время года мы закрываем в них доступ, чтобы не нанести ущерба летучим мышам в период их спячки. Появление человека в труднодоступных пещерах, где обитают разные виды животных, может нарушить установившееся там равновесие. Кроме того, существуют пещеры, представляющие историческую ценность, и мы ограничиваем в них доступ, чтобы предотвратить разграбление археологических находок. По поводу дальнейших разъяснений советуем обратиться к профессору Фрумкину - главному исследователю пещер в Израиле".

Комментарий профессора Фрумкина я привела в начале статьи. А вот что думает опо поводу сложившейся ситуации руководитель ассоциации "Сарма" Сергей Щипицин:

- Удивительно, но в стране сложилась уникальная ситуация. С одной стороны, есть сотни израильтян, которые бы хотели не только лучше узнать свою страну, но и готовы профессионально и добровольно проводить исследования. С другой стороны, ни одно государственное учреждение не только не готово поддерживать энергию масс, а всячески препятствует возможности получения бесценной информации.
Забавно, что в стране с самой богатой в мире историей сохраняется «статус кво» практически неисследованных «белых пятен». Единственная организация, проделавшая гигантскую работу - Центр исследования пещер МАЛЬМАХ под руководством профессора Амоса Фрумкина проводит уникальные исследования, но Израиль настолько богат скрытыми природными памятниками, что открытий здесь хватит еще не на одно поколение. Только за два месяца исследований Пкиина мы обнаружили 15 новых пещер!

Природоохранные организации до последнего времени занимали самую простую позицию - ничего не разрешать. В частных беседах нам обьяснили, что причина простая: нежелание брать на себя лишнюю ответственность. В Европе, например, всё, что связано с пещерами, безоговорочно находится под контролем спелеологов, так как никто лучше их не знает особенности пещерной экологии и никто лучше их не может контролировать ситуацию. Во Франции во время проведения спасательных работ спелеологам подчиняются и полиция, и медики.

Мы не просим финансирования, всё, чего бы нам хотелось -разрешения на исследования своей страны. Ведь еще Иосиф Флавий в своих трудах, практически это самое древнее упоминание о спелеологии, упоминал об исследовании пещер в районе горы Хермон, прекратившемся из-за «нехватки веревки». К сожалению, с тех времен - прошло 2000 лет - полномасштабных исследований на горе Хермон не проводилось. Между тем, там могут находиться пещеры глубиной больше километра, что могло бы выдвинуть Израиль в первую десятку спелеодержав мира. Но, видимо, чиновникам важнее свои кресла, чем познание своей земли и престиж страны.
Как организация, мы представляем вместе с центром МАЛЬХАМ Израиль в Международном спелеосоюзе (UIS). В качестве "кейверов" (первопроходцы пещер) наша команда сегодня находится на седьмом месте в мире. Мы организовываем экспедиции в Турцию, Крит, на Кавказ. В Абхазии замминистр по культуре лично встречает нас при пересечении границы. Что же касается Израиля: мы не можем сделать шаг в сторону от размеченной тропинки. Остается только надеяться, что государственные организации рано или поздно проникнутся духом сионизма и первооткрывателей и в конце концов дадут нам «зеленый свет.

4. О чем мечтает ученый

А теперь снова вернемся в центр МАЛЬХА и продолжим беседу с профессором Амосом Фрумкиным:

- О чем вы мечтаете, как ученый?

- Раньше у меня мечты были очень простые: обнаружить самую длинную, самую глубокую, или самую красивую пещеру. Сегодня у меня не меньше мотивации исследовать пещеры, но задачи изменились: мне хочется ответить на вопросы, на которые до сих пор нет ответа. Например, выше я уже упоминал о пещеры Аялон. Мне не дает покоя вопрос: каким образом, когда, при каких обстоятельствах могли попасть в пещеру Аялон живые организмы, образовавшие уникальную экосистему в замкнутом пространстве. Как они смогли ее образовать, лишенные какого либо источника энергии извне? Возможно, ответ на этот вопрос поможет нам в дальнейшем открыть загадки других планет, где нет атмосферы и большая степень радиации на поверхности.
Извечная человеческая мечта - попасть туда, где до тебя еще никто не был. Первым подняться на Эверест, первым ступить на поверхность Луны... На поверхности земли осталось не так уж много мест, куда еще никто не ступал. А вот под землей их еще достаточно много. Я рад, что сейчас к пещерам проявляют интерес очень многие израильтяне. Есть специальные сайты, где они делятся информацией. Все больше людей начинают понимать, что на самом деле представляют собой пещеры, как много в них может быть не только опасного, но и интересного.

Шели Шрайман, опубликовано в приложении "Окна" ("Вести")