С пары культуры Японии - переводы: акростих Аривара Нарихира про ирис
Вот «Исэ моногатари» в переводе Конрада:
С самого начала с ним ехали друзья - один или двое. Знающих дорогу не было никого, и они блуждали. Вот достигли они провинции Микава, того места, что зовут «восемь мостов». Зовут то место «восемь мостов» потому, что воды, как лапки паука, текут раздельно, и восемь бревен перекинуто через них; вот и называют оттого «восемь мостов». У этого болота в тени дерев они сошли с коней и стали есть сушеный рис свой. На болоте во всей красе цвели цветы лилий. Видя это, один из них сказал: «Вот, слово лилия возьмем и, букву каждую началом строчки сделав, воспоем в стихах настроение нашего пути». Сказал он так, и кавалер стихи сложил:
Каракоромо
Кицуцу нарэниси
Цума си арэба
Харубару кинуру
Таби (в)о си дзо омо(ф)у
唐衣
きつつなれにし
つましあれば
はるばるきぬる
旅をしぞ思ふ
Любимую мою в одеждах
Изящных там, в столице,
Любя оставил...
И думаю с тоской, насколько
Я от нее далек...
Так сложил он, и все пролили слезы на свой сушеный рис, так что тот разбух от влаги.
На самом деле в первых слогах каждой строки идет какицубата 'ирис', а не лилия.
«Ирис касатик» (Iris laevigata) или «какицубата» часто растёт в мелководных прудах. Форма его листьев, да и самих цветов, напоминает уши кролика... Красота ириса какицубата, с которым традиционно сравнивают самых изысканных красавиц, отражена в японской поэзии.
Подстрочник с занятия таков:
"Если жена/скромно (тут частично омофоны цума и цумаси) привыкла носить китайскую (столичную; парчовую) одежду, думаю, из далекого путешествия приду к ней!"
Тут неясно - он о какой-то умозрительной, грядущей возлюбленной рассуждает или о реальной, оставленной в столице. Контекста нет. То есть приблизительно получается:
Думаю, издалека
я б вернулся к той,
что привыкла к скромности,
хоть и носит лишь парчу!
Беглый гуглеж показал, что все сложнее. Дальше я понадергала из сети цитат (из Бреславец в основном), ссылок не проставляя.
"Слово каракоромо является постоянным эпитетом (макура-котоба) к слову ки - «носить» (одежду) и ведет за собой цепочку ассоциативно связанных слов (энго), в которой каждое слово является омонимической метафорой какэкотоба): нарэ - «изнашивать» и «привыкать», цума - «полы» (одежд), «одежды» и «возлюбленная», хару - «натягивать» (ткань) и харубару - «далеко», ки - «носить» (одежду) и «идти», таби - «странствие» и «носки». В стихотворении возникает второй смысл:
Я износил китайские одежды,
Их полы обтрепал
В дороге дальней,
Стер в странствии носки!"
А вот как поступил с акростихом Долин:
Их парчовая ткань
Роскошным нарядом подруги
Искушает мой взор -
Сколь тоскливо на сердце нынче
У того, кто избрал скитанья...
Как-то совсем невнятно.
А чей это перевод, я так и не поняла.
В китайские шелка
Облачена любимая
В далекой от меня столице.
С тоской о ней я вспоминаю
В долгом странствии своем!
UPD Черный счел, что в переводе было бы уместно сделать акростих на слово НОСКИ.
С самого начала с ним ехали друзья - один или двое. Знающих дорогу не было никого, и они блуждали. Вот достигли они провинции Микава, того места, что зовут «восемь мостов». Зовут то место «восемь мостов» потому, что воды, как лапки паука, текут раздельно, и восемь бревен перекинуто через них; вот и называют оттого «восемь мостов». У этого болота в тени дерев они сошли с коней и стали есть сушеный рис свой. На болоте во всей красе цвели цветы лилий. Видя это, один из них сказал: «Вот, слово лилия возьмем и, букву каждую началом строчки сделав, воспоем в стихах настроение нашего пути». Сказал он так, и кавалер стихи сложил:
Каракоромо
Кицуцу нарэниси
Цума си арэба
Харубару кинуру
Таби (в)о си дзо омо(ф)у
唐衣
きつつなれにし
つましあれば
はるばるきぬる
旅をしぞ思ふ
Любимую мою в одеждах
Изящных там, в столице,
Любя оставил...
И думаю с тоской, насколько
Я от нее далек...
Так сложил он, и все пролили слезы на свой сушеный рис, так что тот разбух от влаги.
На самом деле в первых слогах каждой строки идет какицубата 'ирис', а не лилия.
«Ирис касатик» (Iris laevigata) или «какицубата» часто растёт в мелководных прудах. Форма его листьев, да и самих цветов, напоминает уши кролика... Красота ириса какицубата, с которым традиционно сравнивают самых изысканных красавиц, отражена в японской поэзии.
Подстрочник с занятия таков:
"Если жена/скромно (тут частично омофоны цума и цумаси) привыкла носить китайскую (столичную; парчовую) одежду, думаю, из далекого путешествия приду к ней!"
Тут неясно - он о какой-то умозрительной, грядущей возлюбленной рассуждает или о реальной, оставленной в столице. Контекста нет. То есть приблизительно получается:
Думаю, издалека
я б вернулся к той,
что привыкла к скромности,
хоть и носит лишь парчу!
Беглый гуглеж показал, что все сложнее. Дальше я понадергала из сети цитат (из Бреславец в основном), ссылок не проставляя.
"Слово каракоромо является постоянным эпитетом (макура-котоба) к слову ки - «носить» (одежду) и ведет за собой цепочку ассоциативно связанных слов (энго), в которой каждое слово является омонимической метафорой какэкотоба): нарэ - «изнашивать» и «привыкать», цума - «полы» (одежд), «одежды» и «возлюбленная», хару - «натягивать» (ткань) и харубару - «далеко», ки - «носить» (одежду) и «идти», таби - «странствие» и «носки». В стихотворении возникает второй смысл:
Я износил китайские одежды,
Их полы обтрепал
В дороге дальней,
Стер в странствии носки!"
А вот как поступил с акростихом Долин:
Их парчовая ткань
Роскошным нарядом подруги
Искушает мой взор -
Сколь тоскливо на сердце нынче
У того, кто избрал скитанья...
Как-то совсем невнятно.
А чей это перевод, я так и не поняла.
В китайские шелка
Облачена любимая
В далекой от меня столице.
С тоской о ней я вспоминаю
В долгом странствии своем!
UPD Черный счел, что в переводе было бы уместно сделать акростих на слово НОСКИ.