Карбонара с кукурузой
На пляже недалеко от нас обитало украинское семейство. Это такая традиция у оседлых племен - селиться каждый день приблизительно в одном и том же месте. Пусть даже и пляжа длинной в ндцать километров: выбрал квадратный метр и сижу на нем, если его занял варвар - сижу рядом грустный. Так вот, семейство состояло из папы святого, мамы клинической зануды и капризули и сыночка Олежки лет пяти от роду.
- Олежка, смотри медуза...
- Ой, ты ее порвал на три кусочка, Олежка (ласково треплет по голове)
- Олежка, смотри я тебе рыбку поймала... ну, зачем ты ее так сильно камушком стукнул по голове, она же теперь дохлая... ой, Олежка, смотри какой жучок... был, ой, какая бабочка, крабик...
Когда эта мамаша подняла глаза к нему и завопила "Олежка, смотри самолетик летит" мне стало по-настоящему страшно, до мурашек.
В кафешке еще одно семейство: мама москвичка и двое детишек 7 и 3 лет. Дети просят какие не устраивающие маму блюда, не ценой не устраивающие, а общим смыслом. В результате она заказывает пиццу с кукурузой и пасту карбонара. После чего один ребенок долго выковыривает из макарон мясо в рот, а другой кукурузу маме в руку. Через двадцать минут уставшие дети отказываются есть. Мама пытается их кормить насильно, но у нее только две руки и ей здорово мешает сервированный стол. Расстроенная и орущая мама доедает холодную карбонару с кукурузой, бр-бр-бр.
Сидим в холле гостиницы, въезжает коляска, как только папа, ее везущий, останавливается, ребенок НЕ ПРИСТЕГНУТЫЙ тут же соскаивает на пол. Девочку подхватывает мама и с громким хлопком бьет по попе. Мне даже не пришлось прислушиваться, я точно знала на каком языке говорят эти люди.
Маленькая англичанка лет двух попадает в меня кусочком морковки. Сейсорри, сейсорри, сейсорри. После четвертого отказа мама ласково прижимает девочку к себе спиной, ко мне лицом и сама извиняется. Вместе с ней извиняется бабушка. Девочка краснеет и прячет лицо, я улыбаюсь и машу ей рукой. Прячась за мамой она шепчет свое сорри.
Четверо немецких братьев просят на обед мороженое. Папа объясняет им, что до ужина будут только сок или вода, но не еда и заказывает мороженое. На следующий день все четверо едят салаты и суп.
За две недели я не видела ни одной истерики не русско-говорящего ребенка. Зато слышала неприрывно бранные слова на державной мове и на великодержавном наречии. Дети, которых строили визжащие бабы, орали, бегали, наступали на ноги, дрались, плевались и рыдали. Свои выводы я сделала давно: не хочешь есть карбонару с кукурузой - по-взрослому реши ситуацию до того, как она станет критичной. Но получить подтверждение было приятно. Кстати, еще раз я видела, как били ребенка в аэропорту при регистрации на московский рейс. Малышу было года полтора, он находился в очереди на паспортный контроль уже полчаса, спать этой крохе было пора часа три как и по нему это было видно, с ним было трое взрослых, все, что он сделал, попросился походить по полу. Бабушка, державшая его на руках, прижала его к себе еще сильнее. Он ударил ее головой. Она его тоже головой, потом рукой, потом жестко поставила на ноги и заорала, что не любит его больше и что его родители воспитывают отпетого урода. Так хотелось улететь лондонским рейсом. Навсегда.
- Олежка, смотри медуза...
- Ой, ты ее порвал на три кусочка, Олежка (ласково треплет по голове)
- Олежка, смотри я тебе рыбку поймала... ну, зачем ты ее так сильно камушком стукнул по голове, она же теперь дохлая... ой, Олежка, смотри какой жучок... был, ой, какая бабочка, крабик...
Когда эта мамаша подняла глаза к нему и завопила "Олежка, смотри самолетик летит" мне стало по-настоящему страшно, до мурашек.
В кафешке еще одно семейство: мама москвичка и двое детишек 7 и 3 лет. Дети просят какие не устраивающие маму блюда, не ценой не устраивающие, а общим смыслом. В результате она заказывает пиццу с кукурузой и пасту карбонара. После чего один ребенок долго выковыривает из макарон мясо в рот, а другой кукурузу маме в руку. Через двадцать минут уставшие дети отказываются есть. Мама пытается их кормить насильно, но у нее только две руки и ей здорово мешает сервированный стол. Расстроенная и орущая мама доедает холодную карбонару с кукурузой, бр-бр-бр.
Сидим в холле гостиницы, въезжает коляска, как только папа, ее везущий, останавливается, ребенок НЕ ПРИСТЕГНУТЫЙ тут же соскаивает на пол. Девочку подхватывает мама и с громким хлопком бьет по попе. Мне даже не пришлось прислушиваться, я точно знала на каком языке говорят эти люди.
Маленькая англичанка лет двух попадает в меня кусочком морковки. Сейсорри, сейсорри, сейсорри. После четвертого отказа мама ласково прижимает девочку к себе спиной, ко мне лицом и сама извиняется. Вместе с ней извиняется бабушка. Девочка краснеет и прячет лицо, я улыбаюсь и машу ей рукой. Прячась за мамой она шепчет свое сорри.
Четверо немецких братьев просят на обед мороженое. Папа объясняет им, что до ужина будут только сок или вода, но не еда и заказывает мороженое. На следующий день все четверо едят салаты и суп.
За две недели я не видела ни одной истерики не русско-говорящего ребенка. Зато слышала неприрывно бранные слова на державной мове и на великодержавном наречии. Дети, которых строили визжащие бабы, орали, бегали, наступали на ноги, дрались, плевались и рыдали. Свои выводы я сделала давно: не хочешь есть карбонару с кукурузой - по-взрослому реши ситуацию до того, как она станет критичной. Но получить подтверждение было приятно. Кстати, еще раз я видела, как били ребенка в аэропорту при регистрации на московский рейс. Малышу было года полтора, он находился в очереди на паспортный контроль уже полчаса, спать этой крохе было пора часа три как и по нему это было видно, с ним было трое взрослых, все, что он сделал, попросился походить по полу. Бабушка, державшая его на руках, прижала его к себе еще сильнее. Он ударил ее головой. Она его тоже головой, потом рукой, потом жестко поставила на ноги и заорала, что не любит его больше и что его родители воспитывают отпетого урода. Так хотелось улететь лондонским рейсом. Навсегда.