Больница
Свет фар выхватывает из темноты знаки блокпоста Кемпинг.
- Дома, - хором выдыхаем мы. - Пять минут - и дома.
Больница - стратегический пункт остановки на пути в ебеня. Собственно, она и сама по себе в ебенях, но уж очень удачно расположена по их центру. Кроме того, там хорошо. Поэтому я там ночую. Я была в Больнице осенью, зимой, весной и опять летом. Я приезжала туда в 12 ночи, вымотанная дорогой, вламывалась туда из зоны обстрела с трясущимися от адреналина руками, заезжала в гости потрындеть - и проскакивала на лету, забежав на чашку чая и потом долго извиняясь и обещая больше так не делать. Я пила в Больнице чай, кофе, водку, виски, мартини, сангрию, мммм... Я ездила из Больницы в супермаркет в багажнике Паджеро, который сама же им и купила. Я подбрасывала в Больницу журналистов - и забирала подброшенных мне. Я отвезла оттуда в Харьков какое-то неисчислимое количество бойцов. Я ныряла рыбкой внутрь, когда по Больнице в очередной раз шарашили минометы. С того крыльца, где я выкурила, наверное, блоков пять сигарет. Я спала в первой палате, в пятой палате, еще в какой-то палате и даже в послеоперационной гинекологической. Я оставляла в больнице передачки в виде десантных метеокомплектов, маскировочных сеток и тому подобного счастья, мы запускали во дворе больницы квадрокоптер авиаразведки... Бог мой, я даже нарушала все законы о курении в медицинских учреждениях прям в коридоре Больницы - впрочем, законы опять же не рассчитаны на обстрел из минометов. Кстати, я встретила в больнице Минское перемирие - и долго с непривычки не могла заснуть в тишине. А вот раздолбали крыло Больницы, кстати, без меня.
- Привет! Я знаю, что ты спишь, я специально, пока ты до новостей не добралась. Ну короче, не психуй, все правда, но все живы. Не психуй! Не так уж нам та стенка нравилась! Да какой в жопу подвал, накрыло в 4 утра, мы из комнат повыскакивать не успели! Не нервничай! Все хорошо! Только машин не осталось, так что ты там попытайся что-то придумать, ладно?
Леська. Удивительно улыбчивая и обаятельная в жизни - но почему-то всегда дико хмурая на фотках. Распиздяйка, немного суматошна, как и я. Ее дом - в 16 километрах от больницы. Там, за нулем. Она первый раз и привезла меня в Больницу - после сумасшедшей дороги, с поломанной нахер машиной, торчанием несколько часов в снегу, тросами, автоэвакуаторами и прочими развлечениями - и сказала "Все. Мы дома". Тогда мне это казалось странным.
Итак, Больница. Обычная поселковая больничка советского образца - серые стены, бетонное крылечко, кафельная плиточка, все это - которой не повезло оказаться в красной зоне. Или повезло. Потому что теперь Больницу делят между собой три медицинских структуры - армейский полевой госпиталь, медслужба добробата, и, собственно, персонал больницы - и, естественно, две первых делятся добычей с третьей. Подозреваю, такого набора лекарств и техники до войны в Больнице не видели. А гражданские... Их не напугаешь перекошенной утренней мордой Женечки, рулящей с утра мимо очереди к терапевту в футболке и мультикамовых штанах. Они тут ко всему привыкли. Так что умыла морду, покурила на крыльце, пофотографировала персонал с ништяками - и на взлет.
- Так, где кофе для дяди Коли? На улице ночевать останемся!
Дядя Коля - хозяйственный домовой. К волонтерам строг. В принципе, я давно практически ничего не вожу в Больницу - так, если срочные дырки заткнуть, ну или порадовать какими-то штуками - а так все-таки медикаменты - не очень моя тема, есть люди, которые справляются эффективнее. Поэтому я просто нагло падаю на хвост в стиле "так есть хочется, что переночевать негде". В один из первых разов, когда я проделала этот номер, суровый дядя Коля встретил меня в коридоре и спросил "Чо привезла?" - "Эммм, да как-то ничего..." - "Что, даже кофе?!!!" Голос дяди Коли вопиял к небу. Меня терзала совесть. К счастью, универсальная валюта Зоны - кофе и сигареты - есть у меня в машине всегда. "Так-то лучше" - удовлетворенно буркнул дядя Коля и удалился куда-то вглубь Больницы - черт его знает, где живут домовые. С тех пор я захожу в Больницу, неся на вытянутых руках пару пачек кофе и несколько блоков сигарет. "А кепки?" - строго интересуется дядя Коля. Меня мучает совесть.
В Больнице по-летнему тихий вечер. Сейчас здесь спокойно, серьезных боев нет, разве что там русского диверсанта поймают, все ж развлечение. Так что есть шанс застать всю гоп-компанию в расслабушной беседке во дворе - черт ее знает, где они ее взяли, кажется, зимой ее не было. Теоретически могут даже накормить. Это зимой мы влетали в больницу и пытались не путаться под ногами у работающих людей. Сейчас тихо.
- Слушай, когда ты первый раз приехала, ты была таким замерзшим воробьем! Я еще подумал - девочке ж лет 19, куда эти долбоебы ее притащили, поломают же!
Влад. Позывной Ганнибал Лектор. Холодные глаза Рутгера Хауэра, широкие, немного нарочитые движения. Страстный коллекционер ножей и шевронов. Знает себе цену, полностью лишен чинопочитания - это он на телемосте с замминистра обороны посоветовал привязывать к ногам военных бюрократов эфку - чтобы быстрее бегали. Меня зовет Эжени, в тексте - "Ежени" и ласково обзывает волонтеров мародерами. Почему-то нам с ним удалось найти общий язык только в фейсбуке - до этого мы полгода относились друг к другу настороженно и особо не общались. Сейчас мы отчаянно развлекаемся непрерывным трепом и подначками, он, конечно, выигрывает.
- Ну все, паркуйся между Канарейкой и Гайвороном. Уффф. Приехали. Где этот чертов кофе?!!
- Урррра, мародеры приехали! Привееееет!