Глава 4. Семья важнее всего.

[silverfanggarou]

Ещё две крепости остались позади, а вместе с ними - тревожные слухи и множество трупов животных и птиц со следами болезни, валяющихся вдоль обочины. Дни стали заметно жарче и последний отрезок Дороги, подконтрольный Перекрёсткам решили проехать за ночь. Колючек и камней вдоль обочин стало больше, а курганы из черепов - выше.
Молчун никогда особенно не любил южные маршруты и парней с Седьмого Перекрёстка - всё в них было вроде бы знакомым, и в то же время неуловимо другим: манера езды, акцент, даже самогон в баре - из кактусов. Для «северян» они всегда были кем-то вроде шумного двоюродного братца-урода, которого привозит погостить тётка и бросает на тебя. И вот, козлина уже испортил твои силки и распугал всю дичь в округе беспорядочной стрельбой, ни во что ни разу не попав.
Правда, нельзя не признать: Седьмой уже много лет остаётся неприступной пограничной крепостью и надёжно защищает рубежи Перекрёстков. Они сумасшедшие злобные сукины дети, но именно за это обычно и ценят сторожевых псов.
Сова приумолкла и стала мрачнее обычного. Молчун случайно узнал от Стуки, что девчонку в своё время похитили именно Седьмые. Повезло, что была слишком мала: южные братья никогда не упускали возможности поразвлечься с пленницами. И всё же, она так и не смогла забыть прошлую жизнь. Молчун отметил для себя, что ей нужно преподать урок верности новой семье при случае, чтобы окончательно выбить дурь.
Дорога резко нырнула вниз, под руины старинной эстакады. От перепада высоты приятно засосало под ложечкой. Молчун дёрнул мотоцикл в сторону, подняв тучу пыли, обошёл грузовик, вильнул на обочину, чтобы проскочить мимо Стуки и поравнялся с Язвой под возмущённое гудение сигналов. Язва обернулась к Молчуну и коротко кивнула. Молчун понизил передачу и выжал гашетку до упора, быстро разорвав дистанцию с остальной кавалькадой.
Язва подошла к нему днём раньше, в баре Шестого Перекрёстка и рассказала о своих опасениях: Жара распространяется по округе с молниеносной скоростью. Дорога полнится слухами о деревнях, посёлках и целых городах, вымерших до последнего человека. Молчун понял её страхи и согласился проверять все пункты их маршрута прежде, чем группа в них войдёт. В отличие от прочих, Молчуну не грозит несчастный случай вроде того, что произошёл с покойным Боровом: мощные дуги, бронелисты, высокое ветровое стекло и, конечно, повышенная устойчивость за счёт коляски и пассажира надёжно защищают его от обезумевших зверей.
Держи, - Молчун протянул Сове самопальный противогаз из мощного респиратора и сварочных гогглов. Та быстро сообразила, что происходит и поспешила надеть защиту. Когда Сова закончила, Молчун достал ещё один - уже настоящий, довоенный противогаз для себя. Сова снова проявила смекалку и придержала руль, пока её старший натягивал жутковатую маску. Закончив возиться с плотной резиной, Молчун забрал у Совы руль и снова прибавил газу.
Вряд ли Жара передаётся по воздуху, - респиратор исказил голос Совы, сделал его похожим на «голос» музыкального аппарата, стоящего в баре Третьего Перекрёстка.
Пока не знаем наверняка - не рискуем, - пожал плечами Молчун.
Байк взлетел на очередной пригорок и за его вершиной открылся вид на Седьмой Перекрёсток - настоящая крепость на холме у реки, обнесённая трёхметровой бетонной стеной, с шестью надвратными башнями и подъёмным пролётом через реку там, где раньше был железнодорожный мост. Пролетев несколько метров, мотоцикл ухнул обратно на дорогу, скрежетнув подвесками.
Молчун резко осадил байк и остановил его на самой высокой точке холма. Сова привстала в коляске от любопытства, разглядывая далёкий Перекрёсток, освещённый первыми лучами восходящего солнца. Молчун заметил, как на лице девушки мелькнул сперва страх, затем гнев и отвращение. Она не забыла. Он ухмыльнулся и достал из седельного кофра бинокль.
По стенам крепости прохаживались фигуры братьев-гвардейцев с винтовками, на одной из башен трое играли в кости. Значит, на Седьмом пока всё в прядке. Вдруг Сова похлопала Молчуна по плечу и молча указала куда-то под стены крепости. Как она смогла разглядеть что-то на таком расстоянии без бинокля осталось загадкой для Молчуна: ему пришлось напрячься, чтобы заметить. На расстоянии от пятисот метров до километра тут и там валялись подстреленные звери и птицы с явными следами Жары. Не слишком много для паники, но и недостаточно мало, чтобы списывать со счетов.
Под грохот и лязг грузовика на холме появились остальные члены группы. Молчун обернулся и помахал Язве: проезжаем. Кавалькада обогнула байк Молчуна не сбавляя скорости и продолжила путь. Сова на мгновение попыталась заглянуть через прутья решётки в кузов проносящегося мимо транспорта с рабами. Молчун усмехнулся, глядя как она вытянула свою длинную и по-девчачьи тонкую шею. Сова заметила его взгляд и поспешила отвернуться. Молчун расхохотался - получилось довольно зловеще из-за противогаза - и с места бросил байк вперёд, чтобы снова занять своё место в построении.

Кавалькада въехала в Седьмой Перекрёсток под залпы винтовок стражи на стенах: через степь наперерез мотоциклам бросился, сверкая алыми язвами на морде и боках пёс - худой, истощённый, но полный безумной ярости. Судя по ошейнику и остаткам цепи на нём, когда-то это было домашнее или сторожевое животное из какой-нибудь соседней деревеньки. Зверя свалила только третья пуля. Кто-то наверху захохотал и потребовал свой выигрыш: видно, на каждую тварь делались ставки.
Вскоре небольшой караван оказался заперт в тесном штурмовом коридоре за воротами: узкий проход, бойницы по бокам и сверху, ощетинившиеся десятками стволов. Язва дала знак и все заглушили моторы. Последним - Ротор, который нахмурился и побагровел, едва сдерживаю гнев: «предбанник» - для торговцев и пилигримов! Братьев обязаны пропускать без проверок. Однако сомнений не осталось, когда из боковой двери появился Бочаг - один из медиков Седьмого Перекрёстка. Бочаг, жирный и сам по себе, в костюме химико-биологической защиты выглядел по-настоящему огромным: докторский чемоданчик в его огромной лапе казался не больше кошеля.
Бочаг подковылял к Язве и протянул ей для пожатия руку в плотной резиновой перчатке. Язва презрительно хмыкнула и руки в ответ не подала:
С каких пор начали досматривать братьев, Бочка? Или это ради того, чтобы меня полапать, старый ты кобель?
Что в тебе лапать, саранча сушёная! - хрюкнул Бочаг в ответ и ткнул пальцем в грудь Язвы через кожаный жилет, - У нас карантин: проверяем всё и всех. С севера, востока и запада - тревожные новости.
А с юга? - вмешался в разговор Стука.
А с юга как обычно - орда немытых ублюдков, которые мечтают добраться до ваших нежных северных задниц...
Эту песню мы уже слышали, - прервала его Язва, - Давай уже, проверяй груз и впускай нас, старый хряк!
Я должен проверить не только груз: вас всех тоже, - Бочаг открыл чемодан и продемонстрировал шприц с прозрачной желтоватой жидкостью.
Я за своих ручаюсь головой. А что у тебя в этой тыкалке - знать не знаю. Так что повторяю в последний раз: проверяй груз и открывай ворота. Среди наших все здоровы, - Язва занервничала при виде шприца: с детства их не любила, даже ради кайфа не пользовалась никогда. Однако этот страх лишь сильнее разозлил её.
Все здоровы, говоришь? Где же ты училась медицине, Язвушка? - хохотнул Бочаг, делая шаг ей навстречу со шприцем в руке. В следующее мгновение в его обширный живот упёрлось острие массивного кинжала. Язва надавила лезвием чуть сильнее, и ткань защитного костюма Бочага зловеще затрещала. В ту же секунду послышались звуки взводимых курков и досылаемых в стволы патронов: братья-гвардейцы в любую секунду могли бы размазать всю кавалькаду в кровавые сопли в этом каменном мешке.
Я много практиковалась в прикладной анатомии, Бочажок. Делай, как велит закон, а не твоя блажь! Братья входят в крепость без досмотров и прочего геморроя. Или наш Курган должен напомнить вашему Князю, почему ввели это правило? - Язва заговорила спокойно, без угрозы или ярости в голосе, равно как и без страха. Это произвело на Бочага впечатление и он сделал пару шагов назад. На несколько мгновений повисла напряжённая, звенящая тишина. Вдруг Бочаг расхохотался и опустил шприц.
Так бы и сказала, что боишься уколов, ссыкливая ты девка! Ладно, будь по-твоему! Но если кто-то из вас занесёт на себе Жару в Перекрёсток - помни, мы и его и всех остальных наизнанку вывернем. В прямом смысле: посмотреть, как эта дрянь влияет на людей.
Бочаг поковылял к грузовику. Ротор по знаку Язвы выпрыгнул из кабины и поспешил открыть кузов. Стука, Аспид и Молчун на всякий случай взяли пленников на прицел. Бочаг грузно навалился на борт и втащил себя в клетку. Вдруг Сова выскочила из коляски и ухватила его за штанину прежде, чем кто-нибудь успел что либо сделать.
Вы изучаете болезнь? Что у тебя в шприце?! - выпалила девчонка, пытаясь заглянуть в глаза Бочагу через затемнённый пластик визора на его костюме.
Ты ещё кто?! А, новый довесок Молчуна? И чего тебе так везёт на симпатяжек? - хохотнул Бочаг. Молчун лишь пожал плечами. Сова тут же дёрнула Бочага за штанину снова.
Ты не ответил на вопрос!
Мала ещё, требовать! Сейчас сама увидишь: мы нашли одну штуку. Если вколоть её здоровому - он поморщится и пойдёт дальше. А что бывает с больными - тебе лучше не видеть!
Бочаг ногой отпихнул Сову и поднялся, наконец, в кузов грузовика. Рабы сгрудились в дальнем конце своей клетки, с ужасом глядя на шприц в руке огромного незнакомца. Все, кроме парня из Армады. Он смотрел только на Сову, и протянул вперёд скованные руки, даже не глядя на Бочага.
Постарайтесь немедленно сжечь тела, если кто-то заражён, - пленник вдруг сделался очень серьёзным.
Что бы мы без тебя делали, умник! - усмехнулся Бочаг и с неожиданной для такого толстяка ловкостью вогнал иглу в плечо парня. Укол явно оказался болезненным: было слышно, как заскрежетали зубы и видно, как заиграли желваки. Однако Бочаг лишь кивнул, закончив.
Пока ещё поживёшь! - он набрал новую порцию тестовой жидкости из склянки и направился к следующему рабу.
Пока Бочаг колол своё зелье одному пленнику за другим, паренёк из Армады снова обернулся к Сове. Та потянулась было за чем-то в кармане, но в последнее мгновение Молчун пнул её по ноге. Сова будто вышла из транса и поспешно отбежала обратно к мотоциклу. Аспид проводил Сову взглядом и посмотрел на Молчуна. Молчун взгляд выдержал, и Аспид быстро отвернулся, качая головой. Молчун решил для себя серьёзно переговорить с Аспидом сегодня же вечером, как вдруг раздался душераздирающий крик.
Один из рабов повалился на бок и захрипел, захлёбываясь пеной. Бочаг отскочил от него и стал в панике тащить из кобуры на поясе пистолет, который за что-то зацепился. Остальные рабы отпрянули так далеко, как могли, прячась друг за друга. Припадочный бедолага вдруг перекатился, встал на четвереньки, пошатываясь, и утробно заворчал, будто дикий зверь. Его кожа стремительно покрылась бурыми пятнами, а глаза налились кровью.
Молчун и Стука выстрелили одновременно: первая пуля попала в голову, вторая прошила горло несчастного. Больной Жарой раб повалился на дощатый настил кузова и затих. Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием испуганных людей и тихим плачем одной из рабынь.
Что за фигня?! Они ехали всю дорогу в кузове, ни с кем не контактировали. Как он мог заразиться?! - Стука сам запрыгнул в кузов и сгрёб Бочага за шиворот свободной рукой, второй направляя автомат на оставшихся пленников. Бочаг быстро пришёл в себя и оттолкнул Стуку так, что тот едва не вылетел обратно наружу.
Откуда я знаю?! Мы думаем - дело в насекомых. Комары, мухи, слепни - вся эта дрянь может переносить заразу! - все невольно дотронулись или даже почесали свежие укусы насекомых. Аспид даже распустил вечно закатанные рукава своей рубахи.
Тогда проверяй остальных быстрее и пускай нас уже внутрь! Если мне суждено сдохнуть от укуса мухи - я хочу быть при этом бухим в стельку! - Ротор сплюнул себе под ноги и пошёл обратно к кабине.
Бочаг снова набрал шприц и вернулся к пугающей процедуре. Теперь каждый новый укол заставлял всех нервничать в ожидании очередного приступа. Однако всё обошлось: заражение оказалось единичным. Труп бедолаги-раба вытащили из кузова и отдали братьям-гвардейцам для сожжения. Внутренние ворота штурмового коридора наконец открылись, впуская кавалькаду в Седьмой Перекрёсток.

Когда Молчун, закончив с ежедневной проверкой и доводкой всех систем своего байка, отправился в бар, Сова внезапно окликнула его. Девчонка оставалась в гараже на каждой из предыдущих стоянок, сама вызывалась дежурить. Только ленивый ещё не догадался о её связи с пленником из Армады. И вдруг что-то изменилось.
Возьми меня с собой! - Сова даже схватила Молчуна за локоть для пущей убедительности. Молчун тут же перехватил запястье девчонки и локоть, мгновенно прижав её лицом к стене гаража.
Что я говорил по поводу личного пространства? - спокойно сказал он.
Я... я не трогаю тебя, ты не трогаешь меня, - выдавила, стиснув зубы от боли Сова. Молчун кивнул, однако руку её не отпустил.
Зачем тебе в бар, девчонка?
Хочу напиться и забыть про того парня с Жарой!
Врёшь, - Молчун наконец отпустил её руку и отошёл ближе к двери, чтобы выглянуть наружу: нет ли кого поблизости. Сова надулась, потирая запястье: на её бледной коже даже через дорожный загар тут же проявились синяки.
Ладно. Я узнала того жирного. Он был... Он меня забрал от родителей тогда, давно, - девчонка глубоко вдохнула, пытаясь сдержать слёзы.
Хочешь его убить? - Молчун прикрыл дверь гаража и снова вернулся к Сове. Та на несколько секунд погрузилась в молчание и отвернулась.
Нет.
Снова врёшь. Все хотят его убить. Каждый, кто хоть раз вдохнул его вонь, - Молчун ухмыльнулся. Девчонка тоже улыбнулась невольно.
Да, конечно. Но не в этом смысле, не серьёзно. Просто... Они исследуют Жару. Нашли эту... Штуку для проверки. Может, я смогу у него узнать больше. Может, тогда я смогу его... простить. Если буду знать, что он сделал хоть что-то хорошее, - Сова наконец посмотрела в глаза Молчуну, - В конце концов, он тоже теперь часть моей семьи.
Молчун постарался разглядеть в светлых глазах девчонки, говорит ли она правду. По крайней мере, похоже на то. Однако никогда нельзя полагаться только на ощущения.
А этот задохлик из Армады - он для тебя кто? - Молчун указал пальцем на кузов грузовика, откуда доносилось мерное постукивание ложек о миски с пайком.
Его прозвище - Юнга, - Сова нахмурилась и снова отвернулась, - Он наш пленник, наша собственность.
Кто. Он. Для тебя? - повторил Молчун с нажимом. Девчонка задумалась, её лоб покрылся морщинами, а руки сжались в кулаки.
Я не знаю. Честно, - Сова отошла от Молчуна на пару шагов, - Эль Президенте сказал, что выжить - его судьба. Может, то, что мы его встретили - тоже судьба?
Язва отсосала Эль Президенте, чтобы он отдал ей того, кто выживет в драке: доход от продажи груза мы обязаны разделить пополам со своим Перекрёстком и Курганом лично, - Молчун мрачно ухмыльнулся.
А все деньги за Юнгу она оставит себе? Ты хочешь сказать, что он жив только благодаря жадности Язвы?!
Я хочу сказать, что мы сами творим свою судьбу, - Молчун отвернулся и направился к выходу. Сова застыла, ошарашенная услышанным. Уже на пороге Молчун остановился на мгновение, - Так ты идёшь?
Сова пришла в себя и поспешила догнать Молчуна. Вместе они зашагали по крепостному двору в сторону приземистой корчмы в дальнем конце крепостной площади. Девчонка осмотрелась, будто в первый раз увидела все эти лачуги, лотки и палатки купцов и путешественников, которыми набит любой Перекрёсток, особенно в преддверии ночи.
А как же правила? Как же - всем делиться с клубом? С вами, наконец - вы ведь все знаете про эту аферу! - Сова казалось глубоко возмущённой.
Это ведь не мы ублажали старого жирдяя Президенте. Она честно заработала эту прибыль, - Молчун пожал плечами.
То-есть, выходит, что её личная выгода оказалась впереди интересов семьи? - Сова скорчила уморительную гримасу - смесь отвращения и сомнений.
Семья прежде всего, - Молчун остановился и сделался очень серьёзным, - Но у каждого есть личная жизнь. Мы друг другу в душу и в карман не лезем.
Молчун снова зашагал к корчме. Сове пришлось прибавить шагу, чтобы поспевать за ним.
Но ведь тогда и казначей тот имел право на «личную жизнь», - но его осудили!
Тут иначе: он подверг семью и её репутацию опасности. Взял чужое, - Молчун начал сердиться на непонятливую девчонку, но та словно не заметила этого.
А Юнга, выходит, ничей? - удивилась Сова.
Оба осуждённых уже принадлежали смерти, - Молчун внезапно сменил гнев на милость и усмехнулся. Он уже положил руку на массивное кольцо в двери корчмы. Вдруг Сова прижала дверь рукой и заглянула Молчуну прямо в глаза.
Если Перекрёстки так жестоко карают за воровство - разве смерть не выставит ей счёт покруче нашего?!
Каждый проклятый день наших жизней мы берём в долг у смерти. Эта сука ещё немного потерпит, - Молчун жёстко отодвинул Сову и вошёл в корчму.