Происшествие в одной маленькой вселенной.
Написала по впечатлениям от холивара "Верил ли Энштейн в Бога?"
Глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога". (А.Энштейн, цит. по: Libby Anfinsen 1995).
Один человек приобрёл редкие настольные часы начала прошлого века. Принёс их домой, и при распаковке - БАЦ! - нечаянно уронил. О ужас!
Однако часы продолжали тикать. Человек облегчённо перевёл дух, поставил часы на полку, полюбовался и убежал по своим делам, забыв выключить радио, небрежно задвинутое часами. Он вообще был очень рассеян, да и где ему было знать, что часы ему достались непростые: колёсики в них обладали своим загадочным разумом. Когда часы останавливались, колёсики засыпали, а после завода часов они просыпались, и начинали жить.
И ещё человек не знал, что падение не прошло для разумных колёсиков бесследно, а то бы расстроился. При ударе об пол к одному небольшому скромному колёсику пришло озарение: в один яркий миг оно постигло устройство своей маленькой вселенной.
Пока колёсико осмысливало грандиозность своего открытия, по радио начался концерт народной музыки семидесятых, и свеже-гениальное колёсико озадачилось происхождением этих странных вибраций… Тут из литавр и пассажей взвилась особо пламенная вибрация народного ретро: "И Ленин опять молодой!" - родившая ещё одно сногсшибательное озарение у колёсика. Оно воскликнуло:
- Эврика! Я знаю, это - реликтовые содрогания! - отголосок большого взрыва, в результате которого возникла и сама собой собралась наша вселенная! (Колёсико всегда было материалистом).
А рядом жило колёсико потолще и посолидней. От реликтовых содроганий снаружи и возбуждённого треска соседа под боком с него даже посыпалась рыжая пыль, и оно возразило:
- Это всё заблуждения и ржавая чушь, сама собой собралась - мухахадрр! Наш мир могло создать только Великое и Мудрое Колёсико, и нас по своему образу и подобию. Имя ему Ленин, и это был его глас, провозгласивший мне всё это. - Чуть затуманившись, оно продолжило: - Глас мне ещё много чего провозгласил, но пока могу открыть лишь малую толику его откровений: остальное слишком грандиозно и пока непостижимо для твоего неокрепшего ума, но крупицу света я в него пролью. Внемли же мне и преисполнись трепетом: доселе мы не знали, почему вертится наш мир, так вот: это Ленин в нашей вселенной всё вращает, милостиво заботится о нас, и сердцу тревожно в его нержавеющей груди.
Стало ясно, что и для соседа падение вселенной на пол не обошлось без последствий.
Колёсико-учёный тогда отвечает:
- А я и не знал, что ты такой дурак. Ну и темнотаааа... Вообще слов нет. Где это твоё "великое и мудрое", этот твой Ленин, покажи! Наверное, сидит на Великих Стрелках, свесив бороду, и подглядывает за нами через дырку в циферблате, бугагашечкидрр? И, кстати... если Ленин такое заботливое, то почему позволяет тебе ржаветь? А я вот тебе сейчас объясню, откуда в твоих тупых зубчиках взялись эта ржа и этот Ленин, и как всё в мире крутится - благодаря вон той пружине! Ночью она от прохлады сжимается, а утром начинает новый цикл. А "Ленин" - всего лишь реликтовая вибрация, возникшая при зарождении вселенной.
Сосед, разумеется, не мог оставить без внимания такие оскорбления себя и, главное, Ленина. Он сказал:
- А ты - унылое учёное *****! Где ты видел, чтобы от взрывов что-то само собой собиралось? А? А? Что, зубчеголовый, съел? Так что можешь засунуть свою пружину в цанговый зажим! А нам, ребятам, в этой жизни только с правдой по-пути, как Ленин поведал в откровении, глава третья строка одиннадцать. Нам, ребятам - это мне и Ленину - со сдержанной гордостью пророка пояснил он, и всхлипнул: - Жизнь велел за правду не щадить! Вот он какой. А ты...
- Ах, так?.. - растерялось от таких доводов учёное колёсико. Оно и взрывов никогда не видело, только в кошмарах - из-за крылатого пожелания в диспутах "чтоб тебя разорвало", но и этого было достаточно для понимания, что крыть нечем. - Значит, всё, что существует, собрал твой добренький Ленин, да?.. - спросило оно почти в отчаянии, но, благодаря его новым неисчерпаемым научным горизонтам, мигом нашёлся выход: - А кто тогда собрал Ленина? - спросило оно ехидно. - Скажешь - Юный Октябрьвпереди, фаза первая реликтовых содроганий, вибрация восемнадцать? А Юного Октябрявпереди кто? Жуткий макаронно-пружинковый монстр, да? Так что захлопнись, ржывотное, и иди на... - но учёный не смог договорить всё, что задумал.
- Колёсико Ленин - вечный! - загремел пророк, позабыв о взрывах, что и требовалось, так как теория была пока сырой и слегка недоработанной. - Оно опять молодой! - гремел сосед.
- Вибрация "опять молодой" означает, что наша вселенная уже зарождалась и гибла, и это - очередной цикл! - озарило колёсико-учёного. - Я это подозревал! А твоя ржа - не от влажности нашей атмосферы, как я думал - я-то вот не особо ржавый - а от хлора в твоих тупых зубьях, куда нет доступа воздуха, чтобы осмыслить даже такое простое понятие, как вибрация Ленин! Тебе только о погоде скрипеть, коррозия металла.
- Да я тебе в отцы гожусь! Поимей уважение! Ты ещё заготовка, чтобы звенеть о Ленине! Школота, вот ты кто! Сам ступай в...
Но пророку тоже не дали договорить главное, потому что тут подал голос другой сосед, всё это время с интересом прислушивавшийся к полемике. Он наконец решил, что настало время авторитетно блеснуть гранями интеллекта и поразить обоих спорщиков: за время существования часов он слышал немало реликтовых отголосков, просто не обращал на них внимания (никто не обращал), в том числе до него долетала и вибрация "Ленин". Не поразил, к своему удивлению, но не таков он был, чтобы сдаваться. Азарт нарастал, к спору подключались всё новые колёсики.
...и завертелось: посыпались весомые аргументы, начались прения. Научно-философский диспут набирал обороты и вынужденно прервался только на дежурный сон, а после завода часов вспыхнул с новой силой.
Так они и спорят до сих пор, и конца-края не предвидится.
Главное, чтобы не передрались и не поломали часы. То-то человек огорчится.
Глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога". (А.Энштейн, цит. по: Libby Anfinsen 1995).
Один человек приобрёл редкие настольные часы начала прошлого века. Принёс их домой, и при распаковке - БАЦ! - нечаянно уронил. О ужас!
Однако часы продолжали тикать. Человек облегчённо перевёл дух, поставил часы на полку, полюбовался и убежал по своим делам, забыв выключить радио, небрежно задвинутое часами. Он вообще был очень рассеян, да и где ему было знать, что часы ему достались непростые: колёсики в них обладали своим загадочным разумом. Когда часы останавливались, колёсики засыпали, а после завода часов они просыпались, и начинали жить.
И ещё человек не знал, что падение не прошло для разумных колёсиков бесследно, а то бы расстроился. При ударе об пол к одному небольшому скромному колёсику пришло озарение: в один яркий миг оно постигло устройство своей маленькой вселенной.
Пока колёсико осмысливало грандиозность своего открытия, по радио начался концерт народной музыки семидесятых, и свеже-гениальное колёсико озадачилось происхождением этих странных вибраций… Тут из литавр и пассажей взвилась особо пламенная вибрация народного ретро: "И Ленин опять молодой!" - родившая ещё одно сногсшибательное озарение у колёсика. Оно воскликнуло:
- Эврика! Я знаю, это - реликтовые содрогания! - отголосок большого взрыва, в результате которого возникла и сама собой собралась наша вселенная! (Колёсико всегда было материалистом).
А рядом жило колёсико потолще и посолидней. От реликтовых содроганий снаружи и возбуждённого треска соседа под боком с него даже посыпалась рыжая пыль, и оно возразило:
- Это всё заблуждения и ржавая чушь, сама собой собралась - мухахадрр! Наш мир могло создать только Великое и Мудрое Колёсико, и нас по своему образу и подобию. Имя ему Ленин, и это был его глас, провозгласивший мне всё это. - Чуть затуманившись, оно продолжило: - Глас мне ещё много чего провозгласил, но пока могу открыть лишь малую толику его откровений: остальное слишком грандиозно и пока непостижимо для твоего неокрепшего ума, но крупицу света я в него пролью. Внемли же мне и преисполнись трепетом: доселе мы не знали, почему вертится наш мир, так вот: это Ленин в нашей вселенной всё вращает, милостиво заботится о нас, и сердцу тревожно в его нержавеющей груди.
Стало ясно, что и для соседа падение вселенной на пол не обошлось без последствий.
Колёсико-учёный тогда отвечает:
- А я и не знал, что ты такой дурак. Ну и темнотаааа... Вообще слов нет. Где это твоё "великое и мудрое", этот твой Ленин, покажи! Наверное, сидит на Великих Стрелках, свесив бороду, и подглядывает за нами через дырку в циферблате, бугагашечкидрр? И, кстати... если Ленин такое заботливое, то почему позволяет тебе ржаветь? А я вот тебе сейчас объясню, откуда в твоих тупых зубчиках взялись эта ржа и этот Ленин, и как всё в мире крутится - благодаря вон той пружине! Ночью она от прохлады сжимается, а утром начинает новый цикл. А "Ленин" - всего лишь реликтовая вибрация, возникшая при зарождении вселенной.
Сосед, разумеется, не мог оставить без внимания такие оскорбления себя и, главное, Ленина. Он сказал:
- А ты - унылое учёное *****! Где ты видел, чтобы от взрывов что-то само собой собиралось? А? А? Что, зубчеголовый, съел? Так что можешь засунуть свою пружину в цанговый зажим! А нам, ребятам, в этой жизни только с правдой по-пути, как Ленин поведал в откровении, глава третья строка одиннадцать. Нам, ребятам - это мне и Ленину - со сдержанной гордостью пророка пояснил он, и всхлипнул: - Жизнь велел за правду не щадить! Вот он какой. А ты...
- Ах, так?.. - растерялось от таких доводов учёное колёсико. Оно и взрывов никогда не видело, только в кошмарах - из-за крылатого пожелания в диспутах "чтоб тебя разорвало", но и этого было достаточно для понимания, что крыть нечем. - Значит, всё, что существует, собрал твой добренький Ленин, да?.. - спросило оно почти в отчаянии, но, благодаря его новым неисчерпаемым научным горизонтам, мигом нашёлся выход: - А кто тогда собрал Ленина? - спросило оно ехидно. - Скажешь - Юный Октябрьвпереди, фаза первая реликтовых содроганий, вибрация восемнадцать? А Юного Октябрявпереди кто? Жуткий макаронно-пружинковый монстр, да? Так что захлопнись, ржывотное, и иди на... - но учёный не смог договорить всё, что задумал.
- Колёсико Ленин - вечный! - загремел пророк, позабыв о взрывах, что и требовалось, так как теория была пока сырой и слегка недоработанной. - Оно опять молодой! - гремел сосед.
- Вибрация "опять молодой" означает, что наша вселенная уже зарождалась и гибла, и это - очередной цикл! - озарило колёсико-учёного. - Я это подозревал! А твоя ржа - не от влажности нашей атмосферы, как я думал - я-то вот не особо ржавый - а от хлора в твоих тупых зубьях, куда нет доступа воздуха, чтобы осмыслить даже такое простое понятие, как вибрация Ленин! Тебе только о погоде скрипеть, коррозия металла.
- Да я тебе в отцы гожусь! Поимей уважение! Ты ещё заготовка, чтобы звенеть о Ленине! Школота, вот ты кто! Сам ступай в...
Но пророку тоже не дали договорить главное, потому что тут подал голос другой сосед, всё это время с интересом прислушивавшийся к полемике. Он наконец решил, что настало время авторитетно блеснуть гранями интеллекта и поразить обоих спорщиков: за время существования часов он слышал немало реликтовых отголосков, просто не обращал на них внимания (никто не обращал), в том числе до него долетала и вибрация "Ленин". Не поразил, к своему удивлению, но не таков он был, чтобы сдаваться. Азарт нарастал, к спору подключались всё новые колёсики.
...и завертелось: посыпались весомые аргументы, начались прения. Научно-философский диспут набирал обороты и вынужденно прервался только на дежурный сон, а после завода часов вспыхнул с новой силой.
Так они и спорят до сих пор, и конца-края не предвидится.
Главное, чтобы не передрались и не поломали часы. То-то человек огорчится.