Диди и другие времена
Спасибо искусственному интеллекту :) Гугл почему-то мне вот такую интересную статью нашел, хотя я его совсем о другом спрашивала :)))
Мне, без сомнения, посчастливилось - я был знаком с Диди лично в те далёкие времена, когда он не только ещё не был общепризнанным православным бардом, но даже уверял, что не умеет играть на гитаре и знает только три рок-н-ролльных аккорда. Текстом, который пелся на эти аккорды, были известные скороговорки про Карла и Клару, укравшую кораллы, про Греку, ехавшего через реку, и ещё что-то, уже не помню, но вот спеть их на рок-н-ролльную гармонию никто не догадался, и звучало, как говорят музыканты, вкусно. В 90-м году это было, если не 89-м... И занимался тогда Диди театром абсурда - то есть короткими экстравагантными интермедиями в очень непринуждённом митьковско-хипповском стиле (хотя и знакомство с классикой жанра чувствовалось), колорит усугубляло то, что актёрами в этих пьесах была неформальная творческая молодежь, студенты муз - и худ - училищ в основном, и был в этом упоительный и неповторимый драйв.
В одной такой пьеске мне даже довелось сыграть эпизодическую роль. Не знаю, помнит ли Диди об этом. Это была история о конце света, который можно было предотвратить, если всем вместе единогласно захотеть этого. Нашлись, естественно, упрямцы, которые не хотели «как все». Их попытались подкупить ( - Ты почему не хочешь? жить негде? Ну на тебе квартиру...), однако несогласных становилось всё больше, а времени до роковой минуты, соответственно, - всё меньше... Идея, вкратце, такова, что люди, почуяв халяву, легкомысленно наплевали на неминуемую и скорую опасность, в результате чего все дружно погибли - как довольные, так и недовольные.
Финал вариантом немой сцены венчало этакое глобальное «Опаньки!»
Ещё одна, тоже очень яркая, на мой взгляд, вещь - про интелигентного чудака-хиппа, который не хотел есть яблоки по метафизическим соображениям - потому что Адам и Ева съели яблоко, а яблок много, их с дачи привезли, или еще откуда, «надо есть», потому что «все едят» - и «мама сказала...» и т.д. Бойкая «правильная» девица, старшая сестра, что ли, пытается его образумить - сначала уговаривает, просит, потом угрожает, наконец - в отчаяньи - зовет мужа - здоровенного злого гопника...
Кончалась пьеса убийством хиппи.
Я помню и другие, но все не перескажешь. Кто писал эти пьесы? Сами же братки-неформалы и писали. (Где-то они теперь? Вопрос риторический.) Диди, наверное, должен помнить, можно спросить, повспоминать вместе... (может, даже на материал хватит), и правильно и нужно, наверное, сделать это, пока мы ещё здесь, но вот только восприниматься сейчас всё это будет совсем иначе... без драйва.
В общем, одному Богу известно, что могло бы получится, если бы Диди не бросил идеи с театром, о чём я до сих пор, если честно, жалею, - убеждён, что было бы интересно и плодотворно. Но жизнь есть жизнь, ничего не поделаешь.
Дальше вокруг Диди складывается весьма пёстрый по эстетическим симпатиям художественный коллектив, по большей части музыкальный, но с сильным тяготением к театру. На этом этапе несомненно влияние ОБЭРИУ, тяга к минимализму и концептуальному перформансу. Верность эстетике абсурда, что характерно, сохраняется. Ну, например, музыкальное действие под аккомпанемент акустических гитар, флейт, губной гармошки и из подручных средств сделанной (весьма талантливо, кстати) перкуссии. «Чайник закипает!» - объявляет похожий на Гаркушу чувак с вопросительно загнутой трубой, вроде водопроводной, и начинает в нее дуть. Труба звучит, как слегка окосевший пионерский горн. «Чайник закипает!» - ритм сопровождения слегка ускоряется, идёт богатый проигрыш, чувак снова дует, еще более экспрессивно, экспрессия соответственно подхватывается и усиливается аккомпанементом. «Чайник закипает!!!» ... ну и наконец - апогей, под сдержанное оркестровое безумие: «Чайник закипел!»
Занавес.
На подъеме творческой активности и популярности, где-то году в 91-92, у Диди и его группы оформляется концепция «Дидьков». Здесь уже другие влияния; на мой взгляд, основных два - это наши питерские митьки и латино-американские индейцы. От первых - философия и этика, то есть, по сути, языковой и литературный компонент, от вторых - эстетика и музыка. Непревзойдённым образцом гармонического слияния этих тенденций со всеобъемлющей (по Достоевскому) русской душой является песня, собственно, «дидьковский» гимн, «El condor passa», в расхожем варианте - «Кондорушка», на митьковский манер. За короткое время песня эта принесла Диди и «Дидькам» без малого общегородскую популярность - дидьки часто «сейшенили» на улице, собирая не мало зрителей как «своих», так и совершенно посторонних.
Над цепью Кордильерских снежных гор
Летит мой друг Эль-Пасс-Кондор, голодный взор
Летит он над Латинскою страной
Люмерикой моей родной единственной страной
А Кордильеры снежные стоят
И в облаках летит кондор
А Кордильеры ничего не говорят
И вот летит он на простор
В зубах топор
Он стать хотел бы гордым лебедём
И молотком, а не гвоздём
И стать хотел бы он отвёрткой, не болтом
Не шурупом, бом, бом, бом, бом
Вечерний звон, бом, бом
Кондорушка, кондорушка родной
Не улетай, побудь со мной
Махни-ка мне своей большой рукой
или ногой, или крылой и песню спой
А клюв закрой
Ведь стать хотел бы я не циркачём
ни кирпичом, ни лукичём
А стать бы я хотел, кондорушка, тобой
Чтоб воспарить над всей страной
Люмерикой родной
В чём-то - очень узнаваемый по русской классике парадокс национального характера - «чисто русской тоски по Парижу» (честь поэтической формулировки принадлежит поэту «Контрапункта» Игорю Сорокину), за что и полюбили, наверное.
Элемент театра и шоу, однако, неизменно присутствовал и здесь и занимал далеко не последнее место в иерархии жестов: от самодельных индейских пончо, расписанных раскинувшим крыла кондором, до игры на бутылках-чебурашках.
На Диди как поэта и автора текстов своих песен, пожалуй, оказал влияние концептуализм в соцкритическом изводе отца и основателя Дмитрия А. Пригова, кстати сказать, весьма чтимого в Саратове. Вряд ли, впрочем, это было в строгом смысле литературное влияние - скорей уж феномен сходных внешних условий, своеобразный flash-back истории. Тем не менее, в стихах про Свистулькина и Сосулькина (да и в том же «Кондоре») переклички с «милицанерским» циклом Пригова очевидны.
Они поравнялись. Немеркнущим взглядом
Сосулькин Свистулькина бьёт как прикладом
Но добрый герой как скала недвижим
На нём брюки-клёш, безкозырка над ним.
Менее бросаются в глаза органично усвоенные достижения конкретистов и Лианозовской школы.
норд-норд-вест - город невест
норд-норд-ост - ох как не прост
или из стихов про сторожа:
я просто сторож, стою на страже
чтоб не случилось какой покражи
сижу на точке, при кипяточке
в окне цветочки для долгой ночки
Диди сочинял и ироничные миниатюры, также вдохновленные ОБЭРИУ и поздним авангардом, что могло бы вполне вписаться, скажем, в общий тон «Академии Зауми»:
ветр и хлад
разрушили склад
или:
Над рекой раздался крик-с:
«Ненавижу сладкий «Твикс!»»
Тем не менее Диди остался верен себе, т.е. выбранному им пути барда - поэта, поющего свои стихи под гитару, и теперь уже трудно представить Саратов без его песен. Что же касается обращения к православию и соответствующей тематике и проблемам, я думаю, что это тоже до известной степени для русской литературы закономерно (и примеров ухода «во монаси» из поэтов в ХХ веке много), приходят на ум по этому случаю другие замечательные стихи (одного из лучших, кстати, из фиксирующих живую речь современных минималистов) Ивана Ахметьева:
Хлебников - наш отец,
Хармс - наш учитель,
Христос - наш Спаситель.
По-моему, эти стихи выражают одну очень важную и много объясняющую мысль: они говорят о единстве литературы и души, или о незаметной подмене, качественном переходе одного в другое. В другое ли? ...в конце-концов это же так по-русски.
http://www.promegalit.ru/publics.php?id=764
(фото со странички-ВК Лены Королевой)
Мне, без сомнения, посчастливилось - я был знаком с Диди лично в те далёкие времена, когда он не только ещё не был общепризнанным православным бардом, но даже уверял, что не умеет играть на гитаре и знает только три рок-н-ролльных аккорда. Текстом, который пелся на эти аккорды, были известные скороговорки про Карла и Клару, укравшую кораллы, про Греку, ехавшего через реку, и ещё что-то, уже не помню, но вот спеть их на рок-н-ролльную гармонию никто не догадался, и звучало, как говорят музыканты, вкусно. В 90-м году это было, если не 89-м... И занимался тогда Диди театром абсурда - то есть короткими экстравагантными интермедиями в очень непринуждённом митьковско-хипповском стиле (хотя и знакомство с классикой жанра чувствовалось), колорит усугубляло то, что актёрами в этих пьесах была неформальная творческая молодежь, студенты муз - и худ - училищ в основном, и был в этом упоительный и неповторимый драйв.
В одной такой пьеске мне даже довелось сыграть эпизодическую роль. Не знаю, помнит ли Диди об этом. Это была история о конце света, который можно было предотвратить, если всем вместе единогласно захотеть этого. Нашлись, естественно, упрямцы, которые не хотели «как все». Их попытались подкупить ( - Ты почему не хочешь? жить негде? Ну на тебе квартиру...), однако несогласных становилось всё больше, а времени до роковой минуты, соответственно, - всё меньше... Идея, вкратце, такова, что люди, почуяв халяву, легкомысленно наплевали на неминуемую и скорую опасность, в результате чего все дружно погибли - как довольные, так и недовольные.
Финал вариантом немой сцены венчало этакое глобальное «Опаньки!»
Ещё одна, тоже очень яркая, на мой взгляд, вещь - про интелигентного чудака-хиппа, который не хотел есть яблоки по метафизическим соображениям - потому что Адам и Ева съели яблоко, а яблок много, их с дачи привезли, или еще откуда, «надо есть», потому что «все едят» - и «мама сказала...» и т.д. Бойкая «правильная» девица, старшая сестра, что ли, пытается его образумить - сначала уговаривает, просит, потом угрожает, наконец - в отчаяньи - зовет мужа - здоровенного злого гопника...
Кончалась пьеса убийством хиппи.
Я помню и другие, но все не перескажешь. Кто писал эти пьесы? Сами же братки-неформалы и писали. (Где-то они теперь? Вопрос риторический.) Диди, наверное, должен помнить, можно спросить, повспоминать вместе... (может, даже на материал хватит), и правильно и нужно, наверное, сделать это, пока мы ещё здесь, но вот только восприниматься сейчас всё это будет совсем иначе... без драйва.
В общем, одному Богу известно, что могло бы получится, если бы Диди не бросил идеи с театром, о чём я до сих пор, если честно, жалею, - убеждён, что было бы интересно и плодотворно. Но жизнь есть жизнь, ничего не поделаешь.
Дальше вокруг Диди складывается весьма пёстрый по эстетическим симпатиям художественный коллектив, по большей части музыкальный, но с сильным тяготением к театру. На этом этапе несомненно влияние ОБЭРИУ, тяга к минимализму и концептуальному перформансу. Верность эстетике абсурда, что характерно, сохраняется. Ну, например, музыкальное действие под аккомпанемент акустических гитар, флейт, губной гармошки и из подручных средств сделанной (весьма талантливо, кстати) перкуссии. «Чайник закипает!» - объявляет похожий на Гаркушу чувак с вопросительно загнутой трубой, вроде водопроводной, и начинает в нее дуть. Труба звучит, как слегка окосевший пионерский горн. «Чайник закипает!» - ритм сопровождения слегка ускоряется, идёт богатый проигрыш, чувак снова дует, еще более экспрессивно, экспрессия соответственно подхватывается и усиливается аккомпанементом. «Чайник закипает!!!» ... ну и наконец - апогей, под сдержанное оркестровое безумие: «Чайник закипел!»
Занавес.
На подъеме творческой активности и популярности, где-то году в 91-92, у Диди и его группы оформляется концепция «Дидьков». Здесь уже другие влияния; на мой взгляд, основных два - это наши питерские митьки и латино-американские индейцы. От первых - философия и этика, то есть, по сути, языковой и литературный компонент, от вторых - эстетика и музыка. Непревзойдённым образцом гармонического слияния этих тенденций со всеобъемлющей (по Достоевскому) русской душой является песня, собственно, «дидьковский» гимн, «El condor passa», в расхожем варианте - «Кондорушка», на митьковский манер. За короткое время песня эта принесла Диди и «Дидькам» без малого общегородскую популярность - дидьки часто «сейшенили» на улице, собирая не мало зрителей как «своих», так и совершенно посторонних.
Над цепью Кордильерских снежных гор
Летит мой друг Эль-Пасс-Кондор, голодный взор
Летит он над Латинскою страной
Люмерикой моей родной единственной страной
А Кордильеры снежные стоят
И в облаках летит кондор
А Кордильеры ничего не говорят
И вот летит он на простор
В зубах топор
Он стать хотел бы гордым лебедём
И молотком, а не гвоздём
И стать хотел бы он отвёрткой, не болтом
Не шурупом, бом, бом, бом, бом
Вечерний звон, бом, бом
Кондорушка, кондорушка родной
Не улетай, побудь со мной
Махни-ка мне своей большой рукой
или ногой, или крылой и песню спой
А клюв закрой
Ведь стать хотел бы я не циркачём
ни кирпичом, ни лукичём
А стать бы я хотел, кондорушка, тобой
Чтоб воспарить над всей страной
Люмерикой родной
В чём-то - очень узнаваемый по русской классике парадокс национального характера - «чисто русской тоски по Парижу» (честь поэтической формулировки принадлежит поэту «Контрапункта» Игорю Сорокину), за что и полюбили, наверное.
Элемент театра и шоу, однако, неизменно присутствовал и здесь и занимал далеко не последнее место в иерархии жестов: от самодельных индейских пончо, расписанных раскинувшим крыла кондором, до игры на бутылках-чебурашках.
На Диди как поэта и автора текстов своих песен, пожалуй, оказал влияние концептуализм в соцкритическом изводе отца и основателя Дмитрия А. Пригова, кстати сказать, весьма чтимого в Саратове. Вряд ли, впрочем, это было в строгом смысле литературное влияние - скорей уж феномен сходных внешних условий, своеобразный flash-back истории. Тем не менее, в стихах про Свистулькина и Сосулькина (да и в том же «Кондоре») переклички с «милицанерским» циклом Пригова очевидны.
Они поравнялись. Немеркнущим взглядом
Сосулькин Свистулькина бьёт как прикладом
Но добрый герой как скала недвижим
На нём брюки-клёш, безкозырка над ним.
Менее бросаются в глаза органично усвоенные достижения конкретистов и Лианозовской школы.
норд-норд-вест - город невест
норд-норд-ост - ох как не прост
или из стихов про сторожа:
я просто сторож, стою на страже
чтоб не случилось какой покражи
сижу на точке, при кипяточке
в окне цветочки для долгой ночки
Диди сочинял и ироничные миниатюры, также вдохновленные ОБЭРИУ и поздним авангардом, что могло бы вполне вписаться, скажем, в общий тон «Академии Зауми»:
ветр и хлад
разрушили склад
или:
Над рекой раздался крик-с:
«Ненавижу сладкий «Твикс!»»
Тем не менее Диди остался верен себе, т.е. выбранному им пути барда - поэта, поющего свои стихи под гитару, и теперь уже трудно представить Саратов без его песен. Что же касается обращения к православию и соответствующей тематике и проблемам, я думаю, что это тоже до известной степени для русской литературы закономерно (и примеров ухода «во монаси» из поэтов в ХХ веке много), приходят на ум по этому случаю другие замечательные стихи (одного из лучших, кстати, из фиксирующих живую речь современных минималистов) Ивана Ахметьева:
Хлебников - наш отец,
Хармс - наш учитель,
Христос - наш Спаситель.
По-моему, эти стихи выражают одну очень важную и много объясняющую мысль: они говорят о единстве литературы и души, или о незаметной подмене, качественном переходе одного в другое. В другое ли? ...в конце-концов это же так по-русски.
http://www.promegalit.ru/publics.php?id=764
(фото со странички-ВК Лены Королевой)