Дауншифтеры
Я никогда не думал, что внутреннее чутье может быть таким верным. Порой кажется, что это лень или неловкость. На самом деле, какая-то иррациональная часть сознания пытается уберечь от нежелательной ситуации. Так было со мной этим летом.
Началось с того, что мне пришло письмо от давнего приятеля Антоныча. На самом деле он Эммануил Антонович Рыжиков. Его родители были большими поклонниками Канта и, на тот момент, студентами второго курса. Поэтому все старались называть его Антоныч. Мы познакомились в военной части под Костромой, когда нас отправили туда с военной кафедры на два года офицерами. Антоныч оказался интересным собеседником. Делать посреди леса было практически нечего, а ездить в город муторно. Вот мы днем читали в интернете про путешествия, подготовку внедорожников и т.д. А долгими вечерами обсуждали то что нарыли, свои фантазии на эту тему. Другие офицеры предпочитали напиваться или проводить время с семьей. После армии мы перезванивались, пересекались - оба москвичи. Со временем общение как-то увяло и уже года три от него ни чего не было слышно.
И тут Антоныч пишет мне на полузаброшенный ящик: "Как дела? Чем занимаешься?" и т.д. Я предложил ему как-нибудь вечером пересечься. Попить пивка, поболтать. На это Антоныч как-то очень странно вывернулся. Он бы с радостью, но на даче столько дел, жизнь кипит. И опять все беспокоится, как у меня жизнь складывается. Меня это слегка насторожило. Первый звонок, можно сказать. У меня-то ни чего нового не происходит, все как четыре года назад, только работаю в другом месте. Писать практически не о чем. А он все выворачивается. У него вроде все хорошо и жизнь, наконец, пошла на лад, но подробностей не пишет. Так мы пустыми письмами с ним перекидывались, и вдруг пригласил он меня на выходные к себе на дачу. Ехать мне очень не хотелось. Все то внутреннее чутье во второй раз пыталось остановить меня, и я отказался. Однако Антоныч, со свойственным ему упорством, ничуть не смутился. С понедельника он стал звать на следующие выходные. Я смалодушничал и сдался.
В четверг вечером на работе случился внеочередной геморрой. Я просидел допоздна, потом еще допилил свою часть дома. В пятницу же оказалось, что кроме меня никто не запарился, и весь день до вечера пришлось помогать разруливать остальным. В итоге я приехал около десяти часов вечера, но Антоныч ничуть не расстроился. Он встретил меня с огромным энтузиазмом на мотоцикле с коляской и минут через пятнадцать-двадцать мы заезжали в его ворота. В пути особо не поболтаешь, поэтому, что меня ждет, я мог только догадываться. Послышался лай и звон цепи. Городских собак на цепь не сажают. Он тут что, насовсем обосновался? Тогда понятно, почему не захотел пересекаться в Москве. Неужели затащил сюда жену? Как же ее бизнес? На крыльце кто-то играл на многоствольной флейте.
- Серега, познакомься! - заулыбался Антоныч. - Это Кристина, моя хозяйка. Заинька, это Сергей!
- Очень приятно!
На зажегся свет. Перед нами в белом сарафане стояла невысокая брюнетка с кукольным лицом и густыми кудрями до плечей. Сперва она грустно хлопала глазами, но потом повеселела.
- Ты уж извини, мы не дождались, в бане без тебя помылись. Ты когда хочешь после ужина наверно?
- А может ну ее, сегодня не тянет совсем, - не то что я не люблю баню, совсем наоборот. Но как-то в незнакомом месте я чувствовал себя не достаточно безопасно, чтобы осуществлять длительные водные процедуры.
- Нет. Без бани ни как нельзя, - не резко, но очень настойчиво отозвалась из дома Кристина. - На тебе весит столько московских теней. Я чувствую их тяжесть, а тебе-то как. Без бани никак. Мне не заснуть в доме с таким грузом.
- Может я тогда до ужина, - у меня возник план. - Раз уж на то пошло, зачем же весь московский негатив тащить с собой за стол? - Я решил быстро ополоснуться, чтобы типа ни кого не задерживать. Иначе заставят по полной программе: семь потов, веник и обливание из колодца.
- Молодец! Я так рада, - прибежала Кристина с полотенцем и странным куском мыла. - Конечно, как же за стол таким садиться. Зайчик, проводи, я пока на стол накрою. Я вручил Антонычу бутылку Red Label, Кристине пирог с брусникой из Штолле и мы с Антонычем пошли в баню.
Антоныч повел меня вглубь участка, приговаривая "Правильно, это очень правильно". Баня - маленький сруб, пряталась за теплицами в дальнем углу.
- Это мыло Кристина сделала сама. Не каждому достается. Баня уже подостыла, тебе сколько градусов? - Антоныч открыл топку в предбаннике. - Восемьдесят? Девяносто?
- Давай может семьдесят пять
- Ну, смотри. Печка хорошая, пока будешь раздеваться, баня разогреется, - Антоныч подкинул дров и нажал на какую-то кнопку. При этом послышалось гудение, наверно наддув. - Я эту печку совсем недавно соорудил. Раньше была покупная, топилась прямо из бани. Мы с Кристиной зимой чуть не угорели. Обратно дорогу найдешь?
- Да, все путем. Я быстренько.
Печь действительно была очень хорошей. За пять минут воздух нагрелся градусов на двадцать. Мыло пахло какими-то сорняками. Ни каких шампуней и т.п. В бане не было. Только несколько кусков обычного мыла и березовые веники. Зато было полно тазов, ковшей, ведер, кадок. В некоторых лежали пучки вонючих трав. Повезло, что не пришлось мыться с хозяевами.
Меня ждали на просторной веранде. Выпили сначала за встречу, потом за природу, потом пошли разговоры. Мне особо рассказать было нечего. Работа та же что и была, только фирма другая. Ну, рассказал, как съездил в Хорватию в отпуск. Про заграницу им видимо было не особо интересно. Что еще? Не рассказывать же про клубных девок. Зато Антоныч, как начал! Он и раньше предпочитал говорить, а не слушать. А теперь, судя по всему, молчание ему в тягость. Антоныч рассказал, как им тут хорошо. Продукты натуральные, с огорода или от соседей. Живут здесь уже два с половиной года. "Я работаю в городской школе учителем труда. Нагрузка небольшая, ну и зарплата, конечно, на один чих. Зато у меня мастерская в полном распоряжении! Токарных два станка, да еще один по дереву. Фрезеровочный тоже есть один. Подхалтурить - за милую душу! Всем что-то надо. Кому шпильки, кому там, переходник. Еще у меня сварочный аппарат есть", - с каждой рюмкой Антоныч говорил с большим азартом. "Он у нас тут нарасхват! Если что строят, сразу моего Зайчика зовут!" - сказала Кристина с ноткой шуточной ревности. "Ну, строить-то меня не зовут, тут у нас сам понимаешь, мафия на эту тему сложилась, " - Антоныч многозначительно подмигнул. "А вот электрику какую, или там, гидроаккумулятор подключить, сами же из этой мафии ко мне обращаются". Потом он рассказывал про огород, про новую печку в бане, про соседей-фермеров и про многое другое. Закончились виски, рябиновая настойка, Кристина предложила чай.
- Пирог сам испек?
- Нет конечно.
- Мама?
- Да он же покупной. Есть такое кафе Штолле. Там пекут эти пироги.
Пока закипал чайник, а я рассказывал, как мы водили итальянских партнеров в Штолле, Антоныч задремал. "Это очень хорошо, что ты приехал. Зайчик такой умный, ему здесь не с кем поговорить. Его ни кто не понимает, никто. А с тобой он видишь как, повеселел. Когда я встретила его, училась в Темиоязивке на ветеринара, три года назад",- как раз тогда он разбил машину и вскоре пропал с радаров. "Я встретила его в сквере. Он сидел весь такой грустный. На лавочке сидел и смотрел перед собой. Мне стало его так жалко! Я села рядом и стала читать ему из Уолден. И он переменился в лице, повеселел! Мы погуляли с ним немного, он нес какую-то чушь про какие-то деньги. Вполне понятно, я посадила в его сознание росток возвращения к природе. Из Зайчика стала выходить суета, тягость неправильной, мертвой жизни. Потом, на следующий день, мы поехали за город, на осеннее равноденствие. Но нас все кинули, а мы даже не знали, как добираться до лагеря. Договорились встретиться на платформе Тушино. Ну, опоздали мы на двадцать минут и что с того? Все уехали и оставили Снегиря, Рощу и меня в Москве. У нас был телефон Елки и еще какого-то первокура, не помню, как его звали. Елка все хотела подкатить к Отцу лесов. Понятное дело, ей это не давалось. Ну, удавалось конечно, но он же порядочная сволочь, ему нужен горем. Так она была в полном неадеквате. А тот первокур уже хорошо накидался и мало что понимал. Нам как-то удалось поговорить с Отцом лесов через Елку. Он сказал станцию и потом как идти, но совсем непонятно. В общем полная хрень. И тут смотрю - Зайчик! Такой же печальный. Он пригласил нас к себе на дачу. Я сперва не хотела, не так уж близко знакомы. А потом согласилась. Мы так хорошо отпраздновали! Я как увидела эту полянку, поняла, что это одни из Родников жизни. Этот дуб, еще молодой, но уже такой сильный! Потом Снегирь с Рощей уехали, а я осталась. И Зайчик тоже уехал. Он навещал меня, а к зиме остался насовсем. Я с тех пор в Москве не была. Тут нет каменного мешка, который отделяет нас от природы в Москве", - она еще долго говорила об ощущениях, об озлобленных людях, неправильных мыслях.
- Как же учеба?
- Здесь я нашла свое призвание. Сколько этих врачей, ветеринаров? А толку - никакого. Болезни от того, что мы оторвались от природы. Здесь я нашла свое призвание. Я должна вернуть людей к природе.
- И как, друзья твои приезжают к вам?
- Отец лесов сразу понял, что со мной ему не тягаться. Он так, пустышка. Бук от осины не отличит. Так он ко мне ребят не пускал. Сейчас он директор свинофермы, тусовка развалилась. Я через интернет общаюсь, иногда на праздники к нам приезжают. Вот Варя с Андреем год назад переехали в нашу деревню с Украины.
- Я имел в виду тех, с кем ты сюда впервые приехала.
- Сторчались, - с сожалением сказала Кристина и шмыгнула носом. - В Тимирязевке решили, что и я сторчалась. Ну и ладно, меня это не беспокоит.
- А родители?
- А что родители? Они любят театр, музеи, концерты. Они хотели, чтобы я стала журналистом или искусствоведом. С тех пор как я закончила школу, мы совсем перестали понимать друг друга.
- Не общаешься с ними?
- Уже три года. Ладно, время позднее, пойдем, - тут Кристина немного замялась. - Покажу тебе комнату.
Дом по устройству был похож на деревенский. В то же время, современная отделка и каменные стены намекали, что построили его не больше десяти лет назад. "Здесь туалет", - Кристина приоткрыла одну из дверей. Затем мы зашли в зимнюю часть дома. В небольшой прихожей было три двери и винтовая лестница. "А здесь твое местечко, остальное Зайчик покажет завтра", - она взяла меня за руку и повела в одну из комнат. - "Он хороший, очень хороший. Только пьет много".
Кристина прижалась ко мне всем телом, посмотрела в глаза и недвусмысленно улыбнулась.
- По-моему мы слишком много выпили сегодня, - я аккуратно отодвинул ее от себя.
- Ну ладно, - вздохнула Кристина, - спокойной ночи.
Она побрела, опустив голову на веранду. Я умылся, лег, и казалось, засну мгновенно. Однако сон ни как не приходил. То ли это бы адреналин из-за Кристининой выходки, то ли избыток кислорода. Я долго ворочался и наконец, задремал. Мне приснился очень странный сон: голая Кристина в венке с метлой из банного веника. Она бегала в тумане, лезла по дереву, качалась на ветках.
Утром я вышел на засыпанный гравием двор, было часов девять. На улице Антоныч что-то выпиливал из фанеры электролобзиком.
- Наконец-то проснулся, - обрадовался Антоныч. - Сейчас будем завтракать. Любишь кашу?
- Можно гречки или риса поесть, но не на завтрак.
- Такую ты наверно не ел раньше. Пойдем!
Антоныч сидел за столом как персонаж мультфильма, с ложкой наголо. Он неотрывно следил, как Кристина открывает кастрюлю и раскладывает кашу. Манную, на молоке. Я настоял, чтоб мне положили совсем немного. Помимо прочего каша была сладкой, как варенье.
- Неужели ты не ешь на завтрак кашу? - Удивилась Кристина
- Обычно я на завтрак ем бутерброд или яичницу.
- А молоко? - Кристина принялась наливать молоко в стакан из крынки.
- Молоко, честно говоря, я только в кофе добавляю. Бывает на завтрак йогурт питьевой, или ряженка. Когда времени нет.
- Я мигом, - Кристина убежала.
- Странно ты, Серега, живешь. Молоко не пьешь, кашу не ешь. Откуда же ты силу берешь?
- От природы напрямую, - попытался сострить я, но Антоныч воспринял это достаточно враждебно.
- А вот и я! - Кристина прибежала с болтуньей и порезанным помидором.
Ну ладно, пусть будет болтунья. Всяко лучше, чем сладкая каша. После завтрака Антоныч показал свои угодья. В просторном гараже стояла буханка, мотоцикл с коляской, на котором мы приехали и 412 Москвич. В углу виднелся мотоблок с большим количеством нахлобучек. "Цепляем плуг, и в огород! Скоро туда пойдем!" Создавалось впечатление, что Антоныч пытается что-то заменить своим дачным хозяйством. "А когда собираем урожай, капусту или картошку, цепляем прицеп и с огорода везем! У нас и выкапыватель и окучник! Знаешь какие у нас урожаи бываю? На весь год картошки хватает. Мы еще отдаем прошлогодние остатки." Постепенно я понял, что дело не в хозяйстве, а в слове "мы". Антоныч подчеркивает, что у него с Кристиной настоящая семья. Потом мы посмотрели заросли черной смородины слева от ворот. Ну, какая же дача без черной смородины? Обошли дом и тут уже стало поинтереснее. "Здесь у нас будет вишневый сад!" Действительно, из земли торчали чахлые деревца. "А это Кристинина лужайка и ее дуб. Этот дуб посадил из желудя мой дед, когда купил участок. Когда-то я на него лазил, а теперь Кристина. Здесь она по утрам воссоединяется с природой", - впервые Антоныч отозвался о Кристине эмоционально, с некой грустью. Как будто здесь между ними проходит граница.
Стоп. Выходит это был не сон?! Точно, это не был не сон. Этот дуб отлично видно из окна. В правом окне тот странно задернутый тюль закрывает один верхний угол. В левом окне штора красная в горошек. Если прикинуть план дома, ошибки быть не может. Я ночевал в комнате с левым окном и утром видел, как голая Кристина лазает по дубу с метлой из банного веника. В третий раз меня посетило неприятное предчувствие. Мне ужасно захотелось уехать отсюда. Немедленно уехать в Москву. В отчаянии я посмотрел на Антоныча и уже почти сказал, что мне срочно нужно встречать маму с поезда или выключить утюг. Но Антоныч понял выражения моего лица совсем неправильно, и раньше, чем я успел что-то сказать, заявил с умным видом: "Да Серега! Не каждому дано сохранить... донести из детства связь с природой. Мы грубеем, покрываемся каменной коркой. А вот Кристина!.. И как же я ей благодарен, за то, что она помогает мне вновь приобрести эту связь. Она делает такую работу! Ведь человечество погрязло, а таких как она всего-то, по пальцам пересчитать. Она объясняет природе, что люди просто сбились с пути. Просит за нас!" Теперь я понял, в чем тут дело. Антоныча не интересует семья. Когда он говорит "мы", он пытается приблизиться к этой друидской жрице. Во дела, как мужика заколбасило!
Мы посмотрели огород, теплицы, баню, колодец, дом, наконец. Дом из керамзитобетонных блоков, с небольшой кухней и двумя комнатами на первом этаже. На втором под крышей что-то типа художественной мастерской. "Здесь Кристина творит, не будем заходить". Дом Антоныч построил по статье какого-то чудака из середины девяностых. Там говорилось, что в доме непременно должны быть сени, т.е. неотапливаемая площадь. Зачем? Для того чтобы зимой, когда открывают дверь, теплый воздух не выдувало. Ну и наверно чтобы было, куда складывать хлам, который как бы в дом не потащишь, и в сарае оставлять не хочется. Получилось так: с крыльца вход в холодную прихожую, в ней верстак с хламом. Под верстаком бочки с питьевой водой. Налево вход на веранду, которая выпирает тремя четвертями окружности за пределы коробки дома. Справа вход в санузел, а прямо вход в теплую часть дома. Там опять прихожая, двери на кухню, в комнаты и винтовая лестница наверх. Как ходить зимой в туалет - не очень понятно.
Потом мы поехали в город и вернулись к обеду. К обеду в гости пришли Андрей с Варей, фермеры. У них две коровы, трактор, картофельное поле, все серьезно. Рассказывали, как перебрались позапрошлой весной из Гомеля и ни секунды не жалеют. При этом они смотрели на Кристину, как ребенок смотрел бы на Бэтмена. Они повторяли шепотом друг другу некоторые ее изречения, спасибо, что не записывали. При этом они были старше меня с Антонычем лет на десять. Я попал в культ двадцатилетней девки, которая по утрам сидит на дереве, вот это дела! Я хотел было спросить Кристину, как она осуществляет единение с природой зимой. Но стоило мне к ней обратиться, у Андрея забегали глаза, Варя заохала, а Антоныч стал энергично расспрашивать Андрея о бурении скважины. После обеда, когда Андрей с Варей ушли, Антоныч очень важно заявил: ‘К Кристине принято обращаться Десница матери-природы‘"
После обеда мы поехали на речку. Мотоцикл остановился на высоком берегу, посреди березовой рощи.
- Это наша любимая роща, - сказал Антоныч, наблюдая, как между деревьями бегает Кристина. - Кристина говорит, что здесь есть Родник жизни.
- Да! Вот видишь там береза с тремя стволами, - Кристина показала на старое замшелое дерево. - Около нее, за кустами, полянка. Там такой поток энергии, у меня кружится голова!
- Серега, ты посмотри как тут хорошо! - Прокричал Антоныч стоя по колено в воде. - После ужина поедем сюда рыбачить, будет хороший клев!
Слава Богу, купаться мы не стали и через часок поехали дальше. Посмотрели на монастырь, проехали через бор и вернулись в деревню с другой стороны. По деревне ехали довольно долго и Антоныч то и дело подмечал: "Этот дом недавно купила семья из Москвы. Этот хороши, пятистенный, хозяева хотят продать. Этот кирпичный тоже продается" Когда мы приехали, уже подходило время ужина. Меня усадили за стол и тут Антоныч с Кристиной сели рядом со мной с обеих сторон. Кристина взяла меня за левую руку, Антоныч за правую. Оба навалились на меня и стали практически на ухо уговаривать переехать в их деревню.
- Ты видишь как тут хорошо и спокойно!
- Нет московской суеты.
- Продукты свежие, без нитратов.
- Переезжай, ты ведь на компьютере работаешь, тут хорошо ловится интернет.
- Видишь, Андрей с Варей переехали, очень довольны.
- Нам нужны такие люди как ты. Нам нужно создавать правильное, сознательное общество.
Я решил, что если срочно чего-то не сделать, добром это не кончится и предложил тост: "За сознательное общество". За ужином Антоныч прилично выпил. Понятно, рыбалка ни как не сложится. Мы вышли на крыльцо, Кристина осталась убирать со стола. "Ты знаешь, Серега, мне здесь так хорошо! Я и представить себе не мог, что моя жизнь сложится вот так вот. Раньше я же думал больше о материальном, и от этого на мне висел непомерный груз. А с Кристиной мне так легко! Я когда разбил машину, мы встретились в скверике. Я там ждал страхового агента, а он опаздывал. Она села рядом и стала нести какую-то чушь. Но зато без нервов, без этих вот агрессивных эмоций!" - он стукнул кулаком изо всех сил. - "А почему я машину-то разбил? Жена провернула какую-то сделку, образовались свободные деньги. Теща хотела пустить их на ремонт нашей квартиры. Жена хотела расширить бизнес. Они поругались не на шутку. Сначала по телефону галдели весь день. Потом, вечером теща приехала к нам и тут уж они учинили такой скандал! Орали, били посуду! Разругались начисто, так что вообще разговаривать друг с другом перестали. На следующий день немного отдохнули - затишье. А потом стали ругаться по смс. И ладно бы, но после каждой смски звонили мне, что одна, что вторая. И все, все, что было сказать, кричали мне в трубку. Все. Вот тесть такой человек! Мудрейший! Я из всей этой семейки только по нему скучаю. Он сразу их обоих матом обложил, чтоб не лезли. Причем как следует, от всей души! И я остался как сточная канава. То жена позвонит, наорет. То теща. Хотел отключить телефон, но не успел. Еще ведь начальник меня доставал. Я как раз ехал в офис, а ему же надо срочно! Когда приедешь? Когда приедешь? И так каждые полчаса. И вот, звонит теща, наорала. Потом жена, обиделась, что я ее не поддерживаю. Потом начальник, уже третий раз за сегодня. Я думал, что это опять родня, уже хотел огрызнуться, уже воздуха набрал, а там 'ну как, Вы еще далеко?' И тут этот проклятый грузовик! Да, я проскочил на красный, но все же. Куда он сразу гнать? Как на гонках, прям! И тут Кристина. Такая спокойная. Читала мне свою книжку, потом мы прошлись. Я рассказал ей про ссору в семье, про машину не стал говорить. Что там, машина? То, что на меня повадились выводить негатив, вот что. Всю злобу копили, копили, а как меня завидят - вперед! Я же не могу послать тещу или жену, правильно? Кристина как-то освободила меня от всего этого. Сдула с меня как ветерок".
“Потом, через неделю я поехал закрывать дачу на зиму. На платформе ко мне подвалили какие-то хиппи, ободранные, со всякими там бусами, веревочками. Ну, ты знаешь. Я сразу не понял, что одна из них это Кристина. Ну, виделись то мы с ней всего полчаса неделю назад. Пока ждали электричку, пока ехали, они рассказали, что едут на праздник какой-то. Будут хороводы водить, все дела. Только ехать им туда не особо хотелось. И как-то они ко мне на дачу напросились. Так мы на даче их праздник-то и отметили. Парочка уехала вечером на следующий день, а Кристина осталась еще переночевать. И тогда я решил, что жизнь то проходит мимо! Всю ту неделю меня пилили жена с тещей. Каждые два часа: 'Ты где? Почему еще не приехал? Уже есть новости из страховой? А все потому, что не надо было гнать!' За сутки мне позвонили четыре раза! А Кристина вот так просто осталась у незнакомого человека на даче. Я понял, что можно вернуть ту свободу, которая была в институте. Больше ни какой манипуляции, эксплуатации чувства вины! Это у жены с тещей особенно хорошо получалось. ‘Ты заставляешь меня страдать, пожалуйста, как-нибудь надави на начальство, чтобы отпустили тебя пораньше’. Или вот теща: 'Я очень редко тебя о чем-то прошу',- ну да, всего-то несколько сотых герца. 'Тебе же легко съездить в рабочий день на другой конец Москвы. Ты все равно едешь на работу. Мне что, специально ехать?' Конечно, три раза в неделю она ездит играть с подругами в бридж без проблем. И я решил-таки, что надо все поменять. Наконец-то немного подумать о себе, наладить жизнь. Уволился с работы, развелся с женой. Она как-то странно восприняла это все. С каким-то недоумением. 'У тебя есть все условия. В отпуск ездим регулярно, на работу можешь вообще не ходить. И дачу твою мы построили. Не понимаю, что еще человеку надо?' В первую очередь человеческого отношения, вот чего! Чтоб не как с вещью: ’На выходных, я решила навестить подругу, так что сходим в кино в другой раз. Ну, ты ведь найдешь чем заняться. Сходи к драгунам своим в гараж'. Или вот еще однажды было особенно хорошо: 'что это у тебя за встреча на работе, которую ты не можешь отменить? Нет уж, давай поедем в пятницу с утра, чтоб в пробке не стоять'. И то, что по ее мнению другим нельзя, ей можно.… Ну и ладно, вспоминать даже не хочется. Разделили добро - мне дача, ей квартира. Ей ни когда дача не нравилась. Когда новый дом строили, она мне всю плешь проела: 'Зачем это нужно? Сколько сил ты туда положил! Лучше бы туарег купили'. Я, конечно, выгонять Кристину не стал, а потом как-то сблизились, привязались друг к другу".
Тут Антоныч как-то задумался, закинул голову назад. Уже достаточно долго до нас доносились негромкие звуки флейты.
- Ладно, пойдем ка еще выпьем, - Антоныч встал и, покачиваясь, побрел на веранду.
- Может хватит? - И опять я почувствовал, что приближается беда.
- Серега, еще по одной. Я тебя еще не угощал нашей фирменной настойкой, - Антоныч зашел в дом и через минуту вернулся с бутылкой и парой рюмок. - Кристина набирает каких-то трав, просто фантастика!
Выпили, потом еще раз. Вкус был исключительно странный. Я, было, привстал, но ноги подкосились.
- Серега, мы в беде, Серега!
- Настойка с ядом? - безразлично спросил я.
- Настойка... тут не причем. Человечество! Погрязло в обмане. Люди стараются извлечь выгоду друг из друга, - он решительно встал и пошел к воротам.
- Эй, ты куда?!
- Надо спасать, всех спасать!
- Погоди, - я еле успевал за ним.
- Кристина, конечно, не такая, но она и не человек - нимфа.
Антоныч передвигался удивительно быстро. Я же, на заплетающихся ногах то и дело спотыкался, расстояние между нами увеличивалось. Он мчался к облупленному кирпичному домику. Из стены домика торчала какая-то балка, а на ней висел кусок рельса. Внезапно Антоныч схватил кирпич и с криками "Беда!" принялся колотить кирпичом по рельсу. Я не сразу догнал его и не сразу понял что происходит.
Деревня проснулась за несколько секунд. Во всех ближайших домах загорелся свет. Послышались крики "пожар", "горим". Повыскакивали люди. Кто в халате, кто в подштанниках, кто в ночной рубашке. Все злые и заспанные. Пока я пытался оттащить Антоныча, вокруг нас собралась недовольная толпа. Кто-то крикнул: "Вот, язычник! Уже допился до чертей!" Антоныч еще пытался отбиваться. Нас связали и заперли в каком-то хлеву. Под горячую руку попался еще какой-то парень, лет двадцати, тоже пьяный в хлам. Он заснул еще до хлева, а Антоныч, собака, заснул, как только выключили свет. Ко мне сон совсем не шел. Руки то и дело затекали, сидел я очень неудобно, да еще и холодно было. Когда под утро я все-таки задремал, пришла крикливая тетка с двумя мужиками и учинила допрос. Постепенно подтягивался народ, но допрос был весьма скучным. Из нас троих, я один был в состоянии разговаривать.
- Вы что совсем до чертей допились?
- Ну да, выпили лишнего.
- Так это значит у вас совести совсем нет!? Раз из Москвы других за людей не считаете?
- Ну почему же?
- Вы посмотрите! Он еще и издевается! Зачем тревогу подняли?!
Надо отдать должное Кристине. Вместо того чтобы пытаться нас отбить самой, она направила Андрея с Варей. Кристину бы точно не восприняли положительно. Андрею достаточно легко удалось заполучить невменяемого Антоныча. Меня отдавать ни как не хотели: нужно было кого-то наказать. При этом тот, кого наказывают должен понимать, что происходит.
- Вам лишь бы посмеяться! Ироды!
- Я вообще-то пытался его остановить, - я махнул в сторону удаляющегося на мотоцикле Андрея, с Антонычем в коляске.
- Не надо стрелки переводить. Вместе пили, значит, вместе звонили.
- Я не звонил.
Диалог в таком духе продолжался около получаса. Тетка явно не удовлетворилась, нас с пареньком заточили обратно в хлев. Я задремал и проснулся когда приехал капитан с двумя ментами.
- Берюлев! - радостно воскликнул капитан при виде паренька, - Миша, этого по-любому забираем. - Ваши документы, - это уже было ко мне.
- Документы у кореша в доме остались.
- Пойдем к твоему корешу.
Мы дошли до дома Антоныча, капитан шел за мной по пятам. В доме нас встретили Варя с заплаканной Кристиной, Андрей с Антонычем были где-то снаружи.
Я достал паспорт из портфеля и протянул его капитану.
- Сергей Владимирович Исаев? Давайте в отделение.
- Как в отделение?
- А вот так. До выяснения личности. У меня есть 48 часов. Может паспорт фальшивый, кто знает?
Мы сели в уазик и поехали впятером в отделение. Ехали долго и медленно. В захолустном городке стояло двухэтажное здание. Меня сразу посадили в клетку, а Берюлева куда-то увели. Из сокамерников был какой-то кавказец с разбитой губой. За ним неоднократно приходила шумная толпа просителей и в итоге его отпустили. Вечером капитан устроил со мной беседу. Он долго рассказывал про вред алкоголя, общественный порядок. Вопросов практически не задавал. В конце монолога завил:
- Ну что, господин Исаев, я налагаю на Вас штраф, за мелкое хулиганство. 500 рублей. Только бланков сейчас у меня нет. Будут завтра с утра, - тут он хитро на меня посмотрел.
- И...
- Вам придется переночевать здесь
- Есть же и другие варианты?
- Да, пожалуй.
- Например, без бланка сегодня?
- Это хороший вариант.
- На самом деле нет, - глаза капитана забегали. - У меня с собой тысяча рублей. Кореш мой еще лежит пластом, он за мной не приедет. И за 500 меня ни кто не повезет, на ночь глядя. Я же знаю загородные расценки.
- Ну, я тебя за 500 подброшу до поворота, а там семь километров всего.
- Нет, я уж лучше здесь переночую, чем посреди ночи бродить.
- Ну ладно, уговорил, довезу до деревни.
Мы сели в старенькую восьмерку. Сначала поехали заправляться, потом заехали еще куда-то. Я остался в машине, пока капитан заходил в какой-то деревянный двухэтажный дом. Потом выехали из городка и сначала по асфальту, потом по грунтовке, добрались до деревни. Дорога шла то через лес, то через поле. Из-за деревьев на дальней стороне выглядывало заходящее солнце. Вот где удовольствие от сельской местности! Пойти в лес, набрать грибов или ягод. Может порыбачить на маленькой речке. Потом на закате выйти из леса, сесть на поваленное дерево и перекусить. Провести ночь связанным в хлеву сюда совсем не вписывается.
Капитан оказался на редкость болтливым. "Ты уж извини, но что же делать? Хулиганство было - было. Нужно меры принимать. Я понимаю, что дело - пустяк. Жирок растрясли свой, только и всего. Но и ты меня пойми, если бы я ни чего не сделал, в следующий раз меня бы не вызвали. Вот в соседнем районе, цыгане. Устроили драку с местными, полиция приехала, вроде договорились. Ну, то есть, что цыгане возместят ущерб. А потом раз! Табор подожгли. Оказалось, что цыгане ни чего возмещать не стали. Зато опять, то ли отжали что-то, то ли своровали. В общем, опять с местными повздорили. А местные решили, что в полицию звонить бесполезно и подожгли табор. Так что я вынужден показать, что не зря меня вызывают. Я понимаю, что может и не ты в этот колокол звонил. А знаешь, как бывает по пьяни? Чего у нас только не случается. Однажды дачники пошли коров смотреть. В коровник завалились, а потом ворота не закрыли. Казалось бы, чего уж тут? А коровы разбрелись, одну так и не нашли. Дело посерьезнее твоего будет. Тут натурально статья, корова-то, знаешь сколько стоит? Вот я такие дела расследую. Кто последним был в коровнике? А может доярка? Знаешь, здесь все какие-то упертые. Один дед убил соседа, потому что тот топил не теми дровами. Прикинь? Этот значит, еловых дров привез себе. А дед, значит, решил, что от еловых дров будет пожар. Капал, капал на мозги. А потом как осень настала, утром у поленницы подкараулил и топором в спину. И что ему эти дрова? Ну, это случай такой, исключительный. Обычно до меня доходит либо кража в совхозе, либо каких-то гастролеров ловить. Года два назад искали у нас двух особо опасных. Все деревни объехал, спрашивал, но ни кто их не видел. И тут хопа! Они в Тверской области попались! Тут не Москва. Ни кто лишний раз в полицию не обращается. Иной раз неделями без дела сижу... ну вот мы и приехали. Ты не обижайся!"
На крыльце меня встретили все та же заплаканная Кристина и встревоженная Варя.
- В баньку, ополоснешься?
- Да, пожалуй.
Кристина шмыгнула в дом и достала полотенце с куском самодельного мыла. Когда я мылся, из предбанника донеслось: "Я тебе джинсы Зайчика принесла, они стираные, почти новые", - это было очень кстати, потому что мои испачкались в навозе. За ужином не было Антоныча. "Зайчик наказан". Больше всего мне хотелось спать. Следующим утром Андрей ехал в город. Договорились, что подбросит меня до станции. Некоторое время я лежал в постели и думал, неужели можно вот так провести всю жизнь? День за днем, с утра пляски вокруг дуба, потом лепить из глины или плести из соломы фигурки, которыми уставлен весь дом. Ну да, приготовить еду или настойку, отличное развлечение. Потом, вечером обсуждать это с такими же друидами в интернете. На верно должен быть очень богатый внутренний мир. Или наоборот, скудные интеллектуальные потребности. На этой мысли я заснул.
Меня разбудила босоногая Кристина в том же белом сарафане. Полседьмого... Возникло смешанное чувство: с одной стороны казалось, что если еще е поспать, неминуемая смерть настигнет в ближайшие минуты. С другой стороны, избавление от этого ада, долгожданное избавление, не хотелось откладывать ни на секунду! На завтрак Кристина предложила простоквашу, хлеб, домашний сыр и покупные масло с колбасой. "Ты извини нас, пожалуйста. Зайчик, он как ребенок. Он переживает сильно, что люди вокруг нас не понимают, как надо жить. Я должна была запереть ворота!.. Ну, ты прости нас, пожалуйста. Может, еще приедешь?"
Я не стал рассказывать, что должно случиться, чтобы я приехал еще, потому что не знал. Скоро подъехал Андрей на грузовике. В отличии от остальных, он был очень молчаливым. За всю поездку перекинулись только парой фраз. Я долго ждал электричку. На платформе толпились люди, отправлялись на работу. В двух независимых компаниях обсуждали вопрос "как надоели эти москвичи". Одного я не понял в этой ситуаций: раз москвичи так надоели, зачем тогда ездить работать в Москву?
Не помню электричку, наверно задремал. Внезапно Тушино! Как мне не хватало этой московской духоты. Это в первую очередь означает комфорт большого города. Можно зайти в кафе, и просто перекусить. Можно сесть в общественный транспорт и доехать до дома. Дома есть душ и унитаз. И холодное пиво! С невероятным облегчением я сел в метро: столько людей и ни кому до меня нет дела. Это просто сказка! Я пришел домой, принял душ, переоделся и помчался на работу. Я уже и так сильно опоздал.
Началось с того, что мне пришло письмо от давнего приятеля Антоныча. На самом деле он Эммануил Антонович Рыжиков. Его родители были большими поклонниками Канта и, на тот момент, студентами второго курса. Поэтому все старались называть его Антоныч. Мы познакомились в военной части под Костромой, когда нас отправили туда с военной кафедры на два года офицерами. Антоныч оказался интересным собеседником. Делать посреди леса было практически нечего, а ездить в город муторно. Вот мы днем читали в интернете про путешествия, подготовку внедорожников и т.д. А долгими вечерами обсуждали то что нарыли, свои фантазии на эту тему. Другие офицеры предпочитали напиваться или проводить время с семьей. После армии мы перезванивались, пересекались - оба москвичи. Со временем общение как-то увяло и уже года три от него ни чего не было слышно.
И тут Антоныч пишет мне на полузаброшенный ящик: "Как дела? Чем занимаешься?" и т.д. Я предложил ему как-нибудь вечером пересечься. Попить пивка, поболтать. На это Антоныч как-то очень странно вывернулся. Он бы с радостью, но на даче столько дел, жизнь кипит. И опять все беспокоится, как у меня жизнь складывается. Меня это слегка насторожило. Первый звонок, можно сказать. У меня-то ни чего нового не происходит, все как четыре года назад, только работаю в другом месте. Писать практически не о чем. А он все выворачивается. У него вроде все хорошо и жизнь, наконец, пошла на лад, но подробностей не пишет. Так мы пустыми письмами с ним перекидывались, и вдруг пригласил он меня на выходные к себе на дачу. Ехать мне очень не хотелось. Все то внутреннее чутье во второй раз пыталось остановить меня, и я отказался. Однако Антоныч, со свойственным ему упорством, ничуть не смутился. С понедельника он стал звать на следующие выходные. Я смалодушничал и сдался.
В четверг вечером на работе случился внеочередной геморрой. Я просидел допоздна, потом еще допилил свою часть дома. В пятницу же оказалось, что кроме меня никто не запарился, и весь день до вечера пришлось помогать разруливать остальным. В итоге я приехал около десяти часов вечера, но Антоныч ничуть не расстроился. Он встретил меня с огромным энтузиазмом на мотоцикле с коляской и минут через пятнадцать-двадцать мы заезжали в его ворота. В пути особо не поболтаешь, поэтому, что меня ждет, я мог только догадываться. Послышался лай и звон цепи. Городских собак на цепь не сажают. Он тут что, насовсем обосновался? Тогда понятно, почему не захотел пересекаться в Москве. Неужели затащил сюда жену? Как же ее бизнес? На крыльце кто-то играл на многоствольной флейте.
- Серега, познакомься! - заулыбался Антоныч. - Это Кристина, моя хозяйка. Заинька, это Сергей!
- Очень приятно!
На зажегся свет. Перед нами в белом сарафане стояла невысокая брюнетка с кукольным лицом и густыми кудрями до плечей. Сперва она грустно хлопала глазами, но потом повеселела.
- Ты уж извини, мы не дождались, в бане без тебя помылись. Ты когда хочешь после ужина наверно?
- А может ну ее, сегодня не тянет совсем, - не то что я не люблю баню, совсем наоборот. Но как-то в незнакомом месте я чувствовал себя не достаточно безопасно, чтобы осуществлять длительные водные процедуры.
- Нет. Без бани ни как нельзя, - не резко, но очень настойчиво отозвалась из дома Кристина. - На тебе весит столько московских теней. Я чувствую их тяжесть, а тебе-то как. Без бани никак. Мне не заснуть в доме с таким грузом.
- Может я тогда до ужина, - у меня возник план. - Раз уж на то пошло, зачем же весь московский негатив тащить с собой за стол? - Я решил быстро ополоснуться, чтобы типа ни кого не задерживать. Иначе заставят по полной программе: семь потов, веник и обливание из колодца.
- Молодец! Я так рада, - прибежала Кристина с полотенцем и странным куском мыла. - Конечно, как же за стол таким садиться. Зайчик, проводи, я пока на стол накрою. Я вручил Антонычу бутылку Red Label, Кристине пирог с брусникой из Штолле и мы с Антонычем пошли в баню.
Антоныч повел меня вглубь участка, приговаривая "Правильно, это очень правильно". Баня - маленький сруб, пряталась за теплицами в дальнем углу.
- Это мыло Кристина сделала сама. Не каждому достается. Баня уже подостыла, тебе сколько градусов? - Антоныч открыл топку в предбаннике. - Восемьдесят? Девяносто?
- Давай может семьдесят пять
- Ну, смотри. Печка хорошая, пока будешь раздеваться, баня разогреется, - Антоныч подкинул дров и нажал на какую-то кнопку. При этом послышалось гудение, наверно наддув. - Я эту печку совсем недавно соорудил. Раньше была покупная, топилась прямо из бани. Мы с Кристиной зимой чуть не угорели. Обратно дорогу найдешь?
- Да, все путем. Я быстренько.
Печь действительно была очень хорошей. За пять минут воздух нагрелся градусов на двадцать. Мыло пахло какими-то сорняками. Ни каких шампуней и т.п. В бане не было. Только несколько кусков обычного мыла и березовые веники. Зато было полно тазов, ковшей, ведер, кадок. В некоторых лежали пучки вонючих трав. Повезло, что не пришлось мыться с хозяевами.
Меня ждали на просторной веранде. Выпили сначала за встречу, потом за природу, потом пошли разговоры. Мне особо рассказать было нечего. Работа та же что и была, только фирма другая. Ну, рассказал, как съездил в Хорватию в отпуск. Про заграницу им видимо было не особо интересно. Что еще? Не рассказывать же про клубных девок. Зато Антоныч, как начал! Он и раньше предпочитал говорить, а не слушать. А теперь, судя по всему, молчание ему в тягость. Антоныч рассказал, как им тут хорошо. Продукты натуральные, с огорода или от соседей. Живут здесь уже два с половиной года. "Я работаю в городской школе учителем труда. Нагрузка небольшая, ну и зарплата, конечно, на один чих. Зато у меня мастерская в полном распоряжении! Токарных два станка, да еще один по дереву. Фрезеровочный тоже есть один. Подхалтурить - за милую душу! Всем что-то надо. Кому шпильки, кому там, переходник. Еще у меня сварочный аппарат есть", - с каждой рюмкой Антоныч говорил с большим азартом. "Он у нас тут нарасхват! Если что строят, сразу моего Зайчика зовут!" - сказала Кристина с ноткой шуточной ревности. "Ну, строить-то меня не зовут, тут у нас сам понимаешь, мафия на эту тему сложилась, " - Антоныч многозначительно подмигнул. "А вот электрику какую, или там, гидроаккумулятор подключить, сами же из этой мафии ко мне обращаются". Потом он рассказывал про огород, про новую печку в бане, про соседей-фермеров и про многое другое. Закончились виски, рябиновая настойка, Кристина предложила чай.
- Пирог сам испек?
- Нет конечно.
- Мама?
- Да он же покупной. Есть такое кафе Штолле. Там пекут эти пироги.
Пока закипал чайник, а я рассказывал, как мы водили итальянских партнеров в Штолле, Антоныч задремал. "Это очень хорошо, что ты приехал. Зайчик такой умный, ему здесь не с кем поговорить. Его ни кто не понимает, никто. А с тобой он видишь как, повеселел. Когда я встретила его, училась в Темиоязивке на ветеринара, три года назад",- как раз тогда он разбил машину и вскоре пропал с радаров. "Я встретила его в сквере. Он сидел весь такой грустный. На лавочке сидел и смотрел перед собой. Мне стало его так жалко! Я села рядом и стала читать ему из Уолден. И он переменился в лице, повеселел! Мы погуляли с ним немного, он нес какую-то чушь про какие-то деньги. Вполне понятно, я посадила в его сознание росток возвращения к природе. Из Зайчика стала выходить суета, тягость неправильной, мертвой жизни. Потом, на следующий день, мы поехали за город, на осеннее равноденствие. Но нас все кинули, а мы даже не знали, как добираться до лагеря. Договорились встретиться на платформе Тушино. Ну, опоздали мы на двадцать минут и что с того? Все уехали и оставили Снегиря, Рощу и меня в Москве. У нас был телефон Елки и еще какого-то первокура, не помню, как его звали. Елка все хотела подкатить к Отцу лесов. Понятное дело, ей это не давалось. Ну, удавалось конечно, но он же порядочная сволочь, ему нужен горем. Так она была в полном неадеквате. А тот первокур уже хорошо накидался и мало что понимал. Нам как-то удалось поговорить с Отцом лесов через Елку. Он сказал станцию и потом как идти, но совсем непонятно. В общем полная хрень. И тут смотрю - Зайчик! Такой же печальный. Он пригласил нас к себе на дачу. Я сперва не хотела, не так уж близко знакомы. А потом согласилась. Мы так хорошо отпраздновали! Я как увидела эту полянку, поняла, что это одни из Родников жизни. Этот дуб, еще молодой, но уже такой сильный! Потом Снегирь с Рощей уехали, а я осталась. И Зайчик тоже уехал. Он навещал меня, а к зиме остался насовсем. Я с тех пор в Москве не была. Тут нет каменного мешка, который отделяет нас от природы в Москве", - она еще долго говорила об ощущениях, об озлобленных людях, неправильных мыслях.
- Как же учеба?
- Здесь я нашла свое призвание. Сколько этих врачей, ветеринаров? А толку - никакого. Болезни от того, что мы оторвались от природы. Здесь я нашла свое призвание. Я должна вернуть людей к природе.
- И как, друзья твои приезжают к вам?
- Отец лесов сразу понял, что со мной ему не тягаться. Он так, пустышка. Бук от осины не отличит. Так он ко мне ребят не пускал. Сейчас он директор свинофермы, тусовка развалилась. Я через интернет общаюсь, иногда на праздники к нам приезжают. Вот Варя с Андреем год назад переехали в нашу деревню с Украины.
- Я имел в виду тех, с кем ты сюда впервые приехала.
- Сторчались, - с сожалением сказала Кристина и шмыгнула носом. - В Тимирязевке решили, что и я сторчалась. Ну и ладно, меня это не беспокоит.
- А родители?
- А что родители? Они любят театр, музеи, концерты. Они хотели, чтобы я стала журналистом или искусствоведом. С тех пор как я закончила школу, мы совсем перестали понимать друг друга.
- Не общаешься с ними?
- Уже три года. Ладно, время позднее, пойдем, - тут Кристина немного замялась. - Покажу тебе комнату.
Дом по устройству был похож на деревенский. В то же время, современная отделка и каменные стены намекали, что построили его не больше десяти лет назад. "Здесь туалет", - Кристина приоткрыла одну из дверей. Затем мы зашли в зимнюю часть дома. В небольшой прихожей было три двери и винтовая лестница. "А здесь твое местечко, остальное Зайчик покажет завтра", - она взяла меня за руку и повела в одну из комнат. - "Он хороший, очень хороший. Только пьет много".
Кристина прижалась ко мне всем телом, посмотрела в глаза и недвусмысленно улыбнулась.
- По-моему мы слишком много выпили сегодня, - я аккуратно отодвинул ее от себя.
- Ну ладно, - вздохнула Кристина, - спокойной ночи.
Она побрела, опустив голову на веранду. Я умылся, лег, и казалось, засну мгновенно. Однако сон ни как не приходил. То ли это бы адреналин из-за Кристининой выходки, то ли избыток кислорода. Я долго ворочался и наконец, задремал. Мне приснился очень странный сон: голая Кристина в венке с метлой из банного веника. Она бегала в тумане, лезла по дереву, качалась на ветках.
Утром я вышел на засыпанный гравием двор, было часов девять. На улице Антоныч что-то выпиливал из фанеры электролобзиком.
- Наконец-то проснулся, - обрадовался Антоныч. - Сейчас будем завтракать. Любишь кашу?
- Можно гречки или риса поесть, но не на завтрак.
- Такую ты наверно не ел раньше. Пойдем!
Антоныч сидел за столом как персонаж мультфильма, с ложкой наголо. Он неотрывно следил, как Кристина открывает кастрюлю и раскладывает кашу. Манную, на молоке. Я настоял, чтоб мне положили совсем немного. Помимо прочего каша была сладкой, как варенье.
- Неужели ты не ешь на завтрак кашу? - Удивилась Кристина
- Обычно я на завтрак ем бутерброд или яичницу.
- А молоко? - Кристина принялась наливать молоко в стакан из крынки.
- Молоко, честно говоря, я только в кофе добавляю. Бывает на завтрак йогурт питьевой, или ряженка. Когда времени нет.
- Я мигом, - Кристина убежала.
- Странно ты, Серега, живешь. Молоко не пьешь, кашу не ешь. Откуда же ты силу берешь?
- От природы напрямую, - попытался сострить я, но Антоныч воспринял это достаточно враждебно.
- А вот и я! - Кристина прибежала с болтуньей и порезанным помидором.
Ну ладно, пусть будет болтунья. Всяко лучше, чем сладкая каша. После завтрака Антоныч показал свои угодья. В просторном гараже стояла буханка, мотоцикл с коляской, на котором мы приехали и 412 Москвич. В углу виднелся мотоблок с большим количеством нахлобучек. "Цепляем плуг, и в огород! Скоро туда пойдем!" Создавалось впечатление, что Антоныч пытается что-то заменить своим дачным хозяйством. "А когда собираем урожай, капусту или картошку, цепляем прицеп и с огорода везем! У нас и выкапыватель и окучник! Знаешь какие у нас урожаи бываю? На весь год картошки хватает. Мы еще отдаем прошлогодние остатки." Постепенно я понял, что дело не в хозяйстве, а в слове "мы". Антоныч подчеркивает, что у него с Кристиной настоящая семья. Потом мы посмотрели заросли черной смородины слева от ворот. Ну, какая же дача без черной смородины? Обошли дом и тут уже стало поинтереснее. "Здесь у нас будет вишневый сад!" Действительно, из земли торчали чахлые деревца. "А это Кристинина лужайка и ее дуб. Этот дуб посадил из желудя мой дед, когда купил участок. Когда-то я на него лазил, а теперь Кристина. Здесь она по утрам воссоединяется с природой", - впервые Антоныч отозвался о Кристине эмоционально, с некой грустью. Как будто здесь между ними проходит граница.
Стоп. Выходит это был не сон?! Точно, это не был не сон. Этот дуб отлично видно из окна. В правом окне тот странно задернутый тюль закрывает один верхний угол. В левом окне штора красная в горошек. Если прикинуть план дома, ошибки быть не может. Я ночевал в комнате с левым окном и утром видел, как голая Кристина лазает по дубу с метлой из банного веника. В третий раз меня посетило неприятное предчувствие. Мне ужасно захотелось уехать отсюда. Немедленно уехать в Москву. В отчаянии я посмотрел на Антоныча и уже почти сказал, что мне срочно нужно встречать маму с поезда или выключить утюг. Но Антоныч понял выражения моего лица совсем неправильно, и раньше, чем я успел что-то сказать, заявил с умным видом: "Да Серега! Не каждому дано сохранить... донести из детства связь с природой. Мы грубеем, покрываемся каменной коркой. А вот Кристина!.. И как же я ей благодарен, за то, что она помогает мне вновь приобрести эту связь. Она делает такую работу! Ведь человечество погрязло, а таких как она всего-то, по пальцам пересчитать. Она объясняет природе, что люди просто сбились с пути. Просит за нас!" Теперь я понял, в чем тут дело. Антоныча не интересует семья. Когда он говорит "мы", он пытается приблизиться к этой друидской жрице. Во дела, как мужика заколбасило!
Мы посмотрели огород, теплицы, баню, колодец, дом, наконец. Дом из керамзитобетонных блоков, с небольшой кухней и двумя комнатами на первом этаже. На втором под крышей что-то типа художественной мастерской. "Здесь Кристина творит, не будем заходить". Дом Антоныч построил по статье какого-то чудака из середины девяностых. Там говорилось, что в доме непременно должны быть сени, т.е. неотапливаемая площадь. Зачем? Для того чтобы зимой, когда открывают дверь, теплый воздух не выдувало. Ну и наверно чтобы было, куда складывать хлам, который как бы в дом не потащишь, и в сарае оставлять не хочется. Получилось так: с крыльца вход в холодную прихожую, в ней верстак с хламом. Под верстаком бочки с питьевой водой. Налево вход на веранду, которая выпирает тремя четвертями окружности за пределы коробки дома. Справа вход в санузел, а прямо вход в теплую часть дома. Там опять прихожая, двери на кухню, в комнаты и винтовая лестница наверх. Как ходить зимой в туалет - не очень понятно.
Потом мы поехали в город и вернулись к обеду. К обеду в гости пришли Андрей с Варей, фермеры. У них две коровы, трактор, картофельное поле, все серьезно. Рассказывали, как перебрались позапрошлой весной из Гомеля и ни секунды не жалеют. При этом они смотрели на Кристину, как ребенок смотрел бы на Бэтмена. Они повторяли шепотом друг другу некоторые ее изречения, спасибо, что не записывали. При этом они были старше меня с Антонычем лет на десять. Я попал в культ двадцатилетней девки, которая по утрам сидит на дереве, вот это дела! Я хотел было спросить Кристину, как она осуществляет единение с природой зимой. Но стоило мне к ней обратиться, у Андрея забегали глаза, Варя заохала, а Антоныч стал энергично расспрашивать Андрея о бурении скважины. После обеда, когда Андрей с Варей ушли, Антоныч очень важно заявил: ‘К Кристине принято обращаться Десница матери-природы‘"
После обеда мы поехали на речку. Мотоцикл остановился на высоком берегу, посреди березовой рощи.
- Это наша любимая роща, - сказал Антоныч, наблюдая, как между деревьями бегает Кристина. - Кристина говорит, что здесь есть Родник жизни.
- Да! Вот видишь там береза с тремя стволами, - Кристина показала на старое замшелое дерево. - Около нее, за кустами, полянка. Там такой поток энергии, у меня кружится голова!
- Серега, ты посмотри как тут хорошо! - Прокричал Антоныч стоя по колено в воде. - После ужина поедем сюда рыбачить, будет хороший клев!
Слава Богу, купаться мы не стали и через часок поехали дальше. Посмотрели на монастырь, проехали через бор и вернулись в деревню с другой стороны. По деревне ехали довольно долго и Антоныч то и дело подмечал: "Этот дом недавно купила семья из Москвы. Этот хороши, пятистенный, хозяева хотят продать. Этот кирпичный тоже продается" Когда мы приехали, уже подходило время ужина. Меня усадили за стол и тут Антоныч с Кристиной сели рядом со мной с обеих сторон. Кристина взяла меня за левую руку, Антоныч за правую. Оба навалились на меня и стали практически на ухо уговаривать переехать в их деревню.
- Ты видишь как тут хорошо и спокойно!
- Нет московской суеты.
- Продукты свежие, без нитратов.
- Переезжай, ты ведь на компьютере работаешь, тут хорошо ловится интернет.
- Видишь, Андрей с Варей переехали, очень довольны.
- Нам нужны такие люди как ты. Нам нужно создавать правильное, сознательное общество.
Я решил, что если срочно чего-то не сделать, добром это не кончится и предложил тост: "За сознательное общество". За ужином Антоныч прилично выпил. Понятно, рыбалка ни как не сложится. Мы вышли на крыльцо, Кристина осталась убирать со стола. "Ты знаешь, Серега, мне здесь так хорошо! Я и представить себе не мог, что моя жизнь сложится вот так вот. Раньше я же думал больше о материальном, и от этого на мне висел непомерный груз. А с Кристиной мне так легко! Я когда разбил машину, мы встретились в скверике. Я там ждал страхового агента, а он опаздывал. Она села рядом и стала нести какую-то чушь. Но зато без нервов, без этих вот агрессивных эмоций!" - он стукнул кулаком изо всех сил. - "А почему я машину-то разбил? Жена провернула какую-то сделку, образовались свободные деньги. Теща хотела пустить их на ремонт нашей квартиры. Жена хотела расширить бизнес. Они поругались не на шутку. Сначала по телефону галдели весь день. Потом, вечером теща приехала к нам и тут уж они учинили такой скандал! Орали, били посуду! Разругались начисто, так что вообще разговаривать друг с другом перестали. На следующий день немного отдохнули - затишье. А потом стали ругаться по смс. И ладно бы, но после каждой смски звонили мне, что одна, что вторая. И все, все, что было сказать, кричали мне в трубку. Все. Вот тесть такой человек! Мудрейший! Я из всей этой семейки только по нему скучаю. Он сразу их обоих матом обложил, чтоб не лезли. Причем как следует, от всей души! И я остался как сточная канава. То жена позвонит, наорет. То теща. Хотел отключить телефон, но не успел. Еще ведь начальник меня доставал. Я как раз ехал в офис, а ему же надо срочно! Когда приедешь? Когда приедешь? И так каждые полчаса. И вот, звонит теща, наорала. Потом жена, обиделась, что я ее не поддерживаю. Потом начальник, уже третий раз за сегодня. Я думал, что это опять родня, уже хотел огрызнуться, уже воздуха набрал, а там 'ну как, Вы еще далеко?' И тут этот проклятый грузовик! Да, я проскочил на красный, но все же. Куда он сразу гнать? Как на гонках, прям! И тут Кристина. Такая спокойная. Читала мне свою книжку, потом мы прошлись. Я рассказал ей про ссору в семье, про машину не стал говорить. Что там, машина? То, что на меня повадились выводить негатив, вот что. Всю злобу копили, копили, а как меня завидят - вперед! Я же не могу послать тещу или жену, правильно? Кристина как-то освободила меня от всего этого. Сдула с меня как ветерок".
“Потом, через неделю я поехал закрывать дачу на зиму. На платформе ко мне подвалили какие-то хиппи, ободранные, со всякими там бусами, веревочками. Ну, ты знаешь. Я сразу не понял, что одна из них это Кристина. Ну, виделись то мы с ней всего полчаса неделю назад. Пока ждали электричку, пока ехали, они рассказали, что едут на праздник какой-то. Будут хороводы водить, все дела. Только ехать им туда не особо хотелось. И как-то они ко мне на дачу напросились. Так мы на даче их праздник-то и отметили. Парочка уехала вечером на следующий день, а Кристина осталась еще переночевать. И тогда я решил, что жизнь то проходит мимо! Всю ту неделю меня пилили жена с тещей. Каждые два часа: 'Ты где? Почему еще не приехал? Уже есть новости из страховой? А все потому, что не надо было гнать!' За сутки мне позвонили четыре раза! А Кристина вот так просто осталась у незнакомого человека на даче. Я понял, что можно вернуть ту свободу, которая была в институте. Больше ни какой манипуляции, эксплуатации чувства вины! Это у жены с тещей особенно хорошо получалось. ‘Ты заставляешь меня страдать, пожалуйста, как-нибудь надави на начальство, чтобы отпустили тебя пораньше’. Или вот теща: 'Я очень редко тебя о чем-то прошу',- ну да, всего-то несколько сотых герца. 'Тебе же легко съездить в рабочий день на другой конец Москвы. Ты все равно едешь на работу. Мне что, специально ехать?' Конечно, три раза в неделю она ездит играть с подругами в бридж без проблем. И я решил-таки, что надо все поменять. Наконец-то немного подумать о себе, наладить жизнь. Уволился с работы, развелся с женой. Она как-то странно восприняла это все. С каким-то недоумением. 'У тебя есть все условия. В отпуск ездим регулярно, на работу можешь вообще не ходить. И дачу твою мы построили. Не понимаю, что еще человеку надо?' В первую очередь человеческого отношения, вот чего! Чтоб не как с вещью: ’На выходных, я решила навестить подругу, так что сходим в кино в другой раз. Ну, ты ведь найдешь чем заняться. Сходи к драгунам своим в гараж'. Или вот еще однажды было особенно хорошо: 'что это у тебя за встреча на работе, которую ты не можешь отменить? Нет уж, давай поедем в пятницу с утра, чтоб в пробке не стоять'. И то, что по ее мнению другим нельзя, ей можно.… Ну и ладно, вспоминать даже не хочется. Разделили добро - мне дача, ей квартира. Ей ни когда дача не нравилась. Когда новый дом строили, она мне всю плешь проела: 'Зачем это нужно? Сколько сил ты туда положил! Лучше бы туарег купили'. Я, конечно, выгонять Кристину не стал, а потом как-то сблизились, привязались друг к другу".
Тут Антоныч как-то задумался, закинул голову назад. Уже достаточно долго до нас доносились негромкие звуки флейты.
- Ладно, пойдем ка еще выпьем, - Антоныч встал и, покачиваясь, побрел на веранду.
- Может хватит? - И опять я почувствовал, что приближается беда.
- Серега, еще по одной. Я тебя еще не угощал нашей фирменной настойкой, - Антоныч зашел в дом и через минуту вернулся с бутылкой и парой рюмок. - Кристина набирает каких-то трав, просто фантастика!
Выпили, потом еще раз. Вкус был исключительно странный. Я, было, привстал, но ноги подкосились.
- Серега, мы в беде, Серега!
- Настойка с ядом? - безразлично спросил я.
- Настойка... тут не причем. Человечество! Погрязло в обмане. Люди стараются извлечь выгоду друг из друга, - он решительно встал и пошел к воротам.
- Эй, ты куда?!
- Надо спасать, всех спасать!
- Погоди, - я еле успевал за ним.
- Кристина, конечно, не такая, но она и не человек - нимфа.
Антоныч передвигался удивительно быстро. Я же, на заплетающихся ногах то и дело спотыкался, расстояние между нами увеличивалось. Он мчался к облупленному кирпичному домику. Из стены домика торчала какая-то балка, а на ней висел кусок рельса. Внезапно Антоныч схватил кирпич и с криками "Беда!" принялся колотить кирпичом по рельсу. Я не сразу догнал его и не сразу понял что происходит.
Деревня проснулась за несколько секунд. Во всех ближайших домах загорелся свет. Послышались крики "пожар", "горим". Повыскакивали люди. Кто в халате, кто в подштанниках, кто в ночной рубашке. Все злые и заспанные. Пока я пытался оттащить Антоныча, вокруг нас собралась недовольная толпа. Кто-то крикнул: "Вот, язычник! Уже допился до чертей!" Антоныч еще пытался отбиваться. Нас связали и заперли в каком-то хлеву. Под горячую руку попался еще какой-то парень, лет двадцати, тоже пьяный в хлам. Он заснул еще до хлева, а Антоныч, собака, заснул, как только выключили свет. Ко мне сон совсем не шел. Руки то и дело затекали, сидел я очень неудобно, да еще и холодно было. Когда под утро я все-таки задремал, пришла крикливая тетка с двумя мужиками и учинила допрос. Постепенно подтягивался народ, но допрос был весьма скучным. Из нас троих, я один был в состоянии разговаривать.
- Вы что совсем до чертей допились?
- Ну да, выпили лишнего.
- Так это значит у вас совести совсем нет!? Раз из Москвы других за людей не считаете?
- Ну почему же?
- Вы посмотрите! Он еще и издевается! Зачем тревогу подняли?!
Надо отдать должное Кристине. Вместо того чтобы пытаться нас отбить самой, она направила Андрея с Варей. Кристину бы точно не восприняли положительно. Андрею достаточно легко удалось заполучить невменяемого Антоныча. Меня отдавать ни как не хотели: нужно было кого-то наказать. При этом тот, кого наказывают должен понимать, что происходит.
- Вам лишь бы посмеяться! Ироды!
- Я вообще-то пытался его остановить, - я махнул в сторону удаляющегося на мотоцикле Андрея, с Антонычем в коляске.
- Не надо стрелки переводить. Вместе пили, значит, вместе звонили.
- Я не звонил.
Диалог в таком духе продолжался около получаса. Тетка явно не удовлетворилась, нас с пареньком заточили обратно в хлев. Я задремал и проснулся когда приехал капитан с двумя ментами.
- Берюлев! - радостно воскликнул капитан при виде паренька, - Миша, этого по-любому забираем. - Ваши документы, - это уже было ко мне.
- Документы у кореша в доме остались.
- Пойдем к твоему корешу.
Мы дошли до дома Антоныча, капитан шел за мной по пятам. В доме нас встретили Варя с заплаканной Кристиной, Андрей с Антонычем были где-то снаружи.
Я достал паспорт из портфеля и протянул его капитану.
- Сергей Владимирович Исаев? Давайте в отделение.
- Как в отделение?
- А вот так. До выяснения личности. У меня есть 48 часов. Может паспорт фальшивый, кто знает?
Мы сели в уазик и поехали впятером в отделение. Ехали долго и медленно. В захолустном городке стояло двухэтажное здание. Меня сразу посадили в клетку, а Берюлева куда-то увели. Из сокамерников был какой-то кавказец с разбитой губой. За ним неоднократно приходила шумная толпа просителей и в итоге его отпустили. Вечером капитан устроил со мной беседу. Он долго рассказывал про вред алкоголя, общественный порядок. Вопросов практически не задавал. В конце монолога завил:
- Ну что, господин Исаев, я налагаю на Вас штраф, за мелкое хулиганство. 500 рублей. Только бланков сейчас у меня нет. Будут завтра с утра, - тут он хитро на меня посмотрел.
- И...
- Вам придется переночевать здесь
- Есть же и другие варианты?
- Да, пожалуй.
- Например, без бланка сегодня?
- Это хороший вариант.
- На самом деле нет, - глаза капитана забегали. - У меня с собой тысяча рублей. Кореш мой еще лежит пластом, он за мной не приедет. И за 500 меня ни кто не повезет, на ночь глядя. Я же знаю загородные расценки.
- Ну, я тебя за 500 подброшу до поворота, а там семь километров всего.
- Нет, я уж лучше здесь переночую, чем посреди ночи бродить.
- Ну ладно, уговорил, довезу до деревни.
Мы сели в старенькую восьмерку. Сначала поехали заправляться, потом заехали еще куда-то. Я остался в машине, пока капитан заходил в какой-то деревянный двухэтажный дом. Потом выехали из городка и сначала по асфальту, потом по грунтовке, добрались до деревни. Дорога шла то через лес, то через поле. Из-за деревьев на дальней стороне выглядывало заходящее солнце. Вот где удовольствие от сельской местности! Пойти в лес, набрать грибов или ягод. Может порыбачить на маленькой речке. Потом на закате выйти из леса, сесть на поваленное дерево и перекусить. Провести ночь связанным в хлеву сюда совсем не вписывается.
Капитан оказался на редкость болтливым. "Ты уж извини, но что же делать? Хулиганство было - было. Нужно меры принимать. Я понимаю, что дело - пустяк. Жирок растрясли свой, только и всего. Но и ты меня пойми, если бы я ни чего не сделал, в следующий раз меня бы не вызвали. Вот в соседнем районе, цыгане. Устроили драку с местными, полиция приехала, вроде договорились. Ну, то есть, что цыгане возместят ущерб. А потом раз! Табор подожгли. Оказалось, что цыгане ни чего возмещать не стали. Зато опять, то ли отжали что-то, то ли своровали. В общем, опять с местными повздорили. А местные решили, что в полицию звонить бесполезно и подожгли табор. Так что я вынужден показать, что не зря меня вызывают. Я понимаю, что может и не ты в этот колокол звонил. А знаешь, как бывает по пьяни? Чего у нас только не случается. Однажды дачники пошли коров смотреть. В коровник завалились, а потом ворота не закрыли. Казалось бы, чего уж тут? А коровы разбрелись, одну так и не нашли. Дело посерьезнее твоего будет. Тут натурально статья, корова-то, знаешь сколько стоит? Вот я такие дела расследую. Кто последним был в коровнике? А может доярка? Знаешь, здесь все какие-то упертые. Один дед убил соседа, потому что тот топил не теми дровами. Прикинь? Этот значит, еловых дров привез себе. А дед, значит, решил, что от еловых дров будет пожар. Капал, капал на мозги. А потом как осень настала, утром у поленницы подкараулил и топором в спину. И что ему эти дрова? Ну, это случай такой, исключительный. Обычно до меня доходит либо кража в совхозе, либо каких-то гастролеров ловить. Года два назад искали у нас двух особо опасных. Все деревни объехал, спрашивал, но ни кто их не видел. И тут хопа! Они в Тверской области попались! Тут не Москва. Ни кто лишний раз в полицию не обращается. Иной раз неделями без дела сижу... ну вот мы и приехали. Ты не обижайся!"
На крыльце меня встретили все та же заплаканная Кристина и встревоженная Варя.
- В баньку, ополоснешься?
- Да, пожалуй.
Кристина шмыгнула в дом и достала полотенце с куском самодельного мыла. Когда я мылся, из предбанника донеслось: "Я тебе джинсы Зайчика принесла, они стираные, почти новые", - это было очень кстати, потому что мои испачкались в навозе. За ужином не было Антоныча. "Зайчик наказан". Больше всего мне хотелось спать. Следующим утром Андрей ехал в город. Договорились, что подбросит меня до станции. Некоторое время я лежал в постели и думал, неужели можно вот так провести всю жизнь? День за днем, с утра пляски вокруг дуба, потом лепить из глины или плести из соломы фигурки, которыми уставлен весь дом. Ну да, приготовить еду или настойку, отличное развлечение. Потом, вечером обсуждать это с такими же друидами в интернете. На верно должен быть очень богатый внутренний мир. Или наоборот, скудные интеллектуальные потребности. На этой мысли я заснул.
Меня разбудила босоногая Кристина в том же белом сарафане. Полседьмого... Возникло смешанное чувство: с одной стороны казалось, что если еще е поспать, неминуемая смерть настигнет в ближайшие минуты. С другой стороны, избавление от этого ада, долгожданное избавление, не хотелось откладывать ни на секунду! На завтрак Кристина предложила простоквашу, хлеб, домашний сыр и покупные масло с колбасой. "Ты извини нас, пожалуйста. Зайчик, он как ребенок. Он переживает сильно, что люди вокруг нас не понимают, как надо жить. Я должна была запереть ворота!.. Ну, ты прости нас, пожалуйста. Может, еще приедешь?"
Я не стал рассказывать, что должно случиться, чтобы я приехал еще, потому что не знал. Скоро подъехал Андрей на грузовике. В отличии от остальных, он был очень молчаливым. За всю поездку перекинулись только парой фраз. Я долго ждал электричку. На платформе толпились люди, отправлялись на работу. В двух независимых компаниях обсуждали вопрос "как надоели эти москвичи". Одного я не понял в этой ситуаций: раз москвичи так надоели, зачем тогда ездить работать в Москву?
Не помню электричку, наверно задремал. Внезапно Тушино! Как мне не хватало этой московской духоты. Это в первую очередь означает комфорт большого города. Можно зайти в кафе, и просто перекусить. Можно сесть в общественный транспорт и доехать до дома. Дома есть душ и унитаз. И холодное пиво! С невероятным облегчением я сел в метро: столько людей и ни кому до меня нет дела. Это просто сказка! Я пришел домой, принял душ, переоделся и помчался на работу. Я уже и так сильно опоздал.