У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО. ЧАСТЬ 6. АРТИЛЛЕРИСТЫ И МИНОМЕТЧИКИ. ЗДЕСЬ ОГЛОХЛА ЗИМА ОТ ОБСТРЕЛА
Сегодня и в следующий раз я хочу предложить Вашему вниманию одну интересную статью о женском орудийном расчете. К сожалению, она без фотографий.
Двадцатилетние девчата воюют против немецких танков... Явление это уникальное, но не единственное, в этом автор статьи не прав. А еще, мне хочется, чтобы когда нибудь о них ко дню Победы сняли хороший художественный фильм. Это лучше и честнее, чем снимать разную муть о войне, высосанную из пальца...
Источник будет указан в конце второго материала.
"Недавно, на встрече с любознательными молодыми краеведами я услышал от них, что сегодня, дескать, неинтересно заниматься поисковой работой, все тайны давно раскрыты. И я рассказал им историю о том, как мне за три года удалось стереть одно из «белых пятен» истории. Думаю, этот пример их вдохновил. Надеюсь, и наших читателей мой скромный исследовательский опыт побудит к походу в историю. Тем более что в архивах, поверьте, ещё много нетронутых страниц, ждущих своих пытливых и благодарных следопытов. Так что дерзайте! События, о которых пойдёт речь, относятся, на мой взгляд, к разряду уникальных. По крайней мере, за годы поисков я не встретил, не услышал ничего подобного. Обширная переписка с ветеранами войны, с десятками музеев и архивов даёт основание полагать, что в истории самой страшной войны двадцатого столетия это был единственный случай участия женщин в боевых действиях в составе противотанковой артиллерии. Единственный. И поистине легендарный…
1.
Ответ из военно-исторического ордена Красной Звезды музея артиллерии, инженерных войск и войск связи был неутешителен: «В нашем музее нет материалов о женском расчёте 226-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона и о подобных расчётах в других частях…». Хотя сведения Центрального Архива Министерства обороны, правда, весьма скупые, подтверждали, что зимой 1943 года на орловской земле совершили подвиг пять девушек из орудийного расчёта 226-го ОИПТД 148-й стрелковой дивизии 13-й армии. Но - ни подробностей боя, ни слова об их судьбе.
Потом станет понятно, почему о женском орудийном расчёте сохранилось так мало сведений. Ведь в своём первоначальном виде на поле боя он просуществовал меньше двух недель. Всего двенадцать дней отмерила война девушкам, избравшим своей воинской специальностью артиллерию.
Их было пять, двадцатилетних девчонок, которым суждено нашей памятью жить вечно: сержант Таисия Зиборова, ефрейтор Зинаида Емельянова, красноармейцы Мария Труфанова, Елизавета Бортникова, Анна Ноздрина.
… Накрапывал дождь, дул неприятный мокрый ветер. О дороге старались не говорить - путь предстоял неблизкий, в одно из самых отдалённых хозяйств Тамбовской области, и можно было только гадать, проедет или не проедет райкомовский «газик».
Мы всё же добрались до старинного села Шмаровка, нашли-таки Марию Семёновну Труфанову и долго не могли связать разговор; она заметно волновалась, впервые встретившись с журналистами, которых заинтересовала её судьба. Мария Семёновна то и дело удивлялась нашему визиту («Неужели стоило из-за этого в такую даль ехать?»), а потом призналась: «Я ведь, как от вас письмо получила, ночь не спала. Сразу всё вспомнилось, стало перед глазами…».
Полыхнула за окном зарница, забарабанили по стеклу крупные дождевые капли. Мария Семёновна успокоилась и начала рассказывать: повела нас в свою прожитую жизнь, к своим истокам.
Отец и мать работали в колхозе, растили пятерых детей. Маше, как старшенькой, рано пришлось стать помощницей по хозяйству, можно сказать, малыши росли у неё на руках. Но она успевала всё делать по дому, росла трудолюбивой и весёлой.
Одной из первых вступила в комсомол. Работала в избе-читальне, затем заместителем председателя сельпо по заготовкам сельхозпродуктов у населения.
А потом всю эту жизнь, звонкую, радостную юность подмяла под себя война. Отец собрался в первый день. Из района появился военный, стал собирать мужиков. Через несколько недель в селе остались только женщины и дети.
Как пережили первую военную зиму, сейчас и не вспомнить. Тяжко было, сил нет. А тут ещё похоронки… Новый год не принёс особой радости.
В летние дни сорок второго приняла решение пойти на фронт Маша Труфанова.
В Ливнах, на Орловщине, впервые увидела следы войны - разрушенные здания, испуганные лица малышей…
Около 120 девчат учились на курсах связистов. Маша с трудом постигала теорию, зато на практических занятиях всегда получала отличные оценки.
После учёбы, уже в Ельце, их определили в 160-й запасной полк. В один из дней устроили нечто смотрин. Несколько офицеров приглядывались к девушкам-связистам, о чём-то тихо между собой переговаривались.
- Чего они? - спросила Маша стоявшую рядом незнакомую девушку.
Та, маленькая, курносая, в видавшей виды гимнастёрке, как-то грустно улыбнулась:
- В разведку отбирают. Да вы, девоньки, не суетитесь, всё равно не попадёте, - и выразительно показала на стриженую голову Маши. - Были бы косы, можно среди местного населения раствориться. А так - фрицы вмиг разоблачат.
Девушки плотнее окружили новенькую, судя по всему, успевшую хлебнуть лиха. Маша вдруг спросила:
- Как звать-то?
- Таисия, - улыбнулась девушка. - Зиборова.
Они протянули друг другу руки и поняли, что подружились с первого взгляда.
Таисия, действительно, успела многое повидать. В 19 лет уже трижды ранена, воевала в партизанском отряде. Но об этом рассказывала неохотно. Больше - о родном селе Фашевка, что в Ворошиловоградской области, о брате, который также был на фронте.
Уже давно отобрали в разведку девчат из запасного полка. Для желающих открылись курсы медсестёр. Кто-то из штабных офицеров то и дело предлагал осваивать «смежные специальности», пока есть возможность.
- Учиться надо, на войне всё пригодится, - наставляла и Таисия. Она единственная имела среднее образование, и её слушались безоговорочно, не как командира, а как более опытного, много знающего товарища.
Однажды она остановилась около небольшой пушки и лукаво спросила штабного офицера:
- Товарищ лейтенант, а с этой штукой можно научиться обращаться?
- Пожалуйста, - ответил лейтенант и отдал соответствующее распоряжение.
Вряд ли думал он, что это увлечение артиллерией «любопытства ради» закончится тем, что пять молоденьких девчонок сплотятся в единый расчёт, который, когда создастся критическая ситуация на фронте, будет биться наравне с мужчинами и не пропустит через свои позиции танки с крестами на броне.
2.
«Сорокапятка» - орудие, по артиллерийским понятиям, лёгкое. А всё же вес имеет порядочный - несколько сотен килограммов. Да ещё ящики со снарядами - по 20 - 30 килограммов. Для девчат - вес!
- Ничего, штаб охранять будете, - улыбнулся на прощание наставник-артиллерист, - так что таскать не придётся.
- А если и придётся, что, думаете, не выдюжим? - с вызовом спросила Таисия Зиборова и звонко засмеялась.
На следующий день командиром их орудия был назначен опытный артиллерист с Орловщины старший сержант И. Ф. Воеводин. Расчёт вошёл в состав 226-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона.
Вот как вспоминал, по моей просьбе, встречу с девушками подполковник в отставке, бывший командир 3-го дивизиона 326-го артполка 148-й стрелковой дивизии А. Н. Дмитренко:
«… Было это на Брянском фронте. Я тогда командовал 3-им дивизионом, а 226-й дивизион возглавлял бывший мой заместитель капитан Никифоров (погиб в начале июля 1943 года около села Протасово Малоархангельского района Орловской области. - Авт.). По службе мы с ним часто встречались. Однажды осенью 1942 года он предложил побывать в одной из батарей, что стояла на танкоопасном направлении.
Около одного из орудий мы задержались дольше, нежели у других. Этим расчётом командовал старший сержант Воеводин, а в составе орудия были одни девчата. Те самые, о которых я слышал. Здесь всё было в образцовом порядке. Девушки были подтянуты, аккуратны, мне они все показались красивыми. Командир орудия доложил, что в расчёте все девушки могут заменить наводчика и любой орудийный номер. Меня это взволновало до глубины души. «Эх, дорогие девушки, какую же профессию вы себе выбрали!» - подумал я с болью в сердце. Разговорились, поинтересовался, откуда они.
- Я выросла в Донбассе, - усмехнулась наводчица орудия сержант Таисия Зиборова.
- Я из Ленинграда, - ответила Зинаида Емельянова.
Выяснилось, что их подруги Мария Труфанова, Аня Ноздрина и Елизавета Бортникова с Тамбовщины. Все - добровольцы.
Девушки держались около орудия спокойно, уверенно, и я подумал: если всё же им доведётся вести бой с танками, то враг недосчитается многих машин. Так оно и случилось через несколько месяцев.
В конце января 1943 года 148-я стрелковая дивизия в составе 13-й армии принимала участие в Воронежско-Касторненской операции. Чтобы остановить внезапный и стремительный натиск наших войск, враг начал вводить в бой резервы…».
25 января 1943 года расчёт принял свой первый бой, который длился без передышки три дня.
«Сорокапятка» двигалась вместе с наступающими, поддерживая их огнём. В случае неудачи атаки - откатывалась, а потом вновь - вперёд. По глубоченному снегу, в тридцатиградусный мороз. На хрупких девичьих плечах.
В очередной раз залёг второй батальон:
- Огоньку, братцы! - прокричал кто-то из-за вздыбившейся снежной пелены. И тотчас треснул, разлетевшись фонтанчиками, прошитый пулями снег.
- Осколочный! - резкий крик Таисии вывел девушек из оцепенения.
Зина бросилась к ящику, схватила снаряд и, проваливаясь в снегу, передала его Труфановой.
Вражеский пулемёт поперхнулся и замолк. Пехота поднялась, но на её пути возникла новая огневая точка противника.
Теперь уже девушки действовали более слаженно. Вторым снарядом разнесли и эту преграду. Воеводин то и дело подбадривал: «Молодцы, дочки, не суетитесь, так, спокойнее…». Он почти годился им в отцы и, конечно же, в душе очень переживал за них, старался действовать наверняка, чтобы не дать врагу шанса первым послать огненную смерть.
Когда, наконец-то, на несколько часов смолк грохот орудий и многотонная усталость разом легла на плечи, а все помыслы были только об одном - выспаться, Маша достала из кармана обломок зеркальца и вскрикнула, испугавшись собственного отражения:
- Ой, девочки, какая я рябая! - Но, присмотревшись, успокоилась: - Да это грязь налипла…
Перепаханный снег стал грязным, с кровью пополам. Хотелось пить, и не было возможности найти хотя бы крохотный белоснежный островок. Так и заснули, не дождавшись старшины с горячим обедом, не утолив жажду. Не почувствовав обжигающий холод январских морозов.
А потом они увидели танки: огромные, страшные. Маленькая пушка, которую в шутку прозвали «Смерть врагу, конец расчёту», показалась в этот момент игрушечной. Но Зиборова вдруг с каким-то неестественным азартом припала к панораме, вцепилась взглядом в обнаглевший танк. Он полз прямо на орудие, рассчитывая, видимо, подмять его под себя, чтобы не расходовать боеприпасы.
- Бронебойный! - голос командира сорвался, потонул в грохоте мотора. Он побледнел: «Только бы не промахнуться, иначе…».
Снаряд влепился точно в цель. Танк вспыхнул.
На пятый день боёв расчёт оставил в снегах ещё один танк. Пулемётные точки уже не считали. «Наловчились твои девчата», - с уважением сказал Воеводину командир соседнего орудия. А тот только кивнул, эх, знать бы тебе, сколько седых волос у меня за это время прибавилось.
Девчата и впрямь стали действовать ещё слаженнее, дружней. Порой до пятидесяти метров на прямую наводку выкатывали орудие. Подсобят пехоте, и - на новую позицию.
На девятый день дивизион продвинулся в село Ярище, недалеко от районного центра Колпны. Здесь Зиборова узнала, что совсем рядом воюет её брат. Обрадовалась, крикнула задорно:
- После боя отпрошусь у Бати на часок!
…В полдень её не стало. Осколок вошёл в спину, застрял рядом с сердцем. Таисия откинулась навзничь, прямо на руки Маше. «Отомсти за меня, за родных, - помертвевшими губами прошептала Тая, - не бросай пушку…».
Подбежали санитары, подхватили уже бездыханное тело. Маша даже не заметила, как унесли с поля боя и Воеводина. Она плохо соображала в этот момент. Очнулась от плача подруг. И неожиданно для самой себя окаменевшим голосом приказала:
- Бронебойный!
Только после изнурительного боя, когда рано утром 3 февраля в трёхстах метрах от орудия застыл ещё один танк, Маша оставила место наводчика и зарыдала беззвучно, с надрывом. Даже не сразу поняла, что ранена в ногу, правда, легко.
Фашисты не давали передышки. Трескалась на морозе от частого прикосновения к металлу кожа рук. Не успевали перекусить, о горячей пище давно уже забыли. Враг дрогнул, и теперь его предстояло преследовать, не останавливаясь. Ненависть притупляла физическую боль, давала дополнительные силы.
Свой второй танк Маша подбила перед Колпнами. Заканчивался десятый день боевой биографии женского орудийного расчёта.
И снова - бой. В первых рядах наступающих. Рукопашная. Орудийная перестрелка. Контратака. Миномётный обстрел.
Секанули по рукам осколки. Боль терпеть можно, мороз вместо наркоза. Да и некогда перевязывать. В двухстах метрах подняла голову вражеская пехота.
- Осколочный! Ну что же вы медлите…
Обернулась. Лиза Бортникова лежит, вся в крови. А в руках снаряд. Из-за грохота орудий не услышала, как завизжала с неба мина. Шлёпнулась рядом. Расколола вселенную. Впилась миллионом иголок в тело.
… Шёл двенадцатый день боёв. Из женского орудийного расчёта в строю оставались двое: Аня Ноздрина и Зина Емельянова.
3.
Снег осел под тяжестью едкого дыма и гари, но ещё был достаточно глубок, мешал продвижению артиллерии. И солдаты всё же толкали, тащили орудия вслед за наступающими подразделениями, понимая, как трудно пехоте без их поддержки.
Лишь одна пушка застыла на пригорке, и некому было подхватить её, увлечь вперёд, некому было подать привычную команду: «По танкам - бронебойным!»
Маша Труфанова очнулась только в госпитале. Пришла в сознание и тут же спросила: «А где Бортникова, Лиза?». Медсестра выразительно промолчала, опустив голову и с трудом сдерживая подступившие слёзы. Это ж надо - девчонки против танков! На самой живого места нет, а спрашивает, кто уцелел в этом кошмаре…
Машу после операции отправили в тыл. Тула, Горький. Новые операции. В сорок четвёртом ей вручили медаль «За отвагу», прислали в госпиталь копию приказа о награждении орденом Красной Звезды.
До 1950 года выходили из её тела через нарывы осколки. Курорты, разнообразные лечения помогали, но не очень. На ноги Машу поставили уже в Москве. И всё же ранения сделали своё дело - она осталась инвалидом.
Вернулась домой, в родное село Шмаровку. Но дома сидеть не смогла, упросила взять на работу, заместителем председателя сельпо, трудилась, пока хватало сил…
Единственный раз Мария Семёновна Труфанова приезжала на встречу ветеранов 148-й стрелковой дивизии в Воронеж, в 1968 году. Там же передала в областной краеведческий музей свой комсомольский билет, залитый кровью. И ни разу не побывала в тех местах, где потеряла своих боевых подруг. Сначала раны не давали, потом захлестнули повседневные дела и хлопоты. А теперь вот, после нашей встречи, Мария Семёновна загорелась желанием приехать на колпнянскую землю и, если память подскажет, найти те места, где крушил врага женский орудийный расчёт.
… Угасает вечер. Завтра утром мы расстанемся, уедем из гостеприимной Шмаровки, что раскинулась возле некогда величавого, стремительного Битюга. В домике Марии Семёновны идёт ремонт. Она молчит, но мы догадываемся, что краской здесь запахло накануне нашего приезда. «Колхоз помогает ремонтировать, - перехватывает мой взгляд Мария Семёновна, - одной-то мне не под силу».
Это хорошо, что не забыли об одинокой женщине, искалеченной войной. Только не поздно ли спохватываемся мы, совестясь за свою душевную близорукость, забывая о своём сыновнем долге перед теми, кто дал нам право жить, свободно дышать?
Мы думаем о будущем, о завтрашнем дне. И это естественно. Но давайте остановимся на минутку, задумаемся. Нет, даже не о миллионах погибших и тех, кто всё же вернулся из военного пекла, а об одном, конкретном, который рядом.
… Грустное прощание. Не переставая, идёт дождь. По раскисшей жирной дороге мы уезжаем на тракторе до ближайшей автостанции, минуя границу двух областей - Тамбовской и Липецкой. Уезжаем в завтрашний день, унося в сердцах светлый образ женщины, чья жизнь - истинный подвиг, заставляющий глубоко задуматься о предназначении человека на земле, о его неисчерпаемых возможностях.
«На земле всё проходит, только звёзды извечны и песни о героях, или, погибая, герои оставляют потомкам жажду подвига», - так говорится в старинном сказании.
И это в равной степени относится к девушкам из бессмертного артиллерийского расчёта.
* * *
Минуло полгода, прежде чем удалось разыскать вторую оставшуюся в живых женщину из легендарного артиллерийского расчёта".
(Продолжение следует...)
Начало читать здесь:
http://skaramanga-1972.livejournal.com/97044.html
ЧАСТЬ 6. АРТИЛЛЕРИСТЫ И МИНОМЕТЧИКИ
ИСТРЕБИТЕЛЬ ТАНКОВ БУКРЕЕВА
http://skaramanga-1972.livejournal.com/108725.html
Двадцатилетние девчата воюют против немецких танков... Явление это уникальное, но не единственное, в этом автор статьи не прав. А еще, мне хочется, чтобы когда нибудь о них ко дню Победы сняли хороший художественный фильм. Это лучше и честнее, чем снимать разную муть о войне, высосанную из пальца...
Источник будет указан в конце второго материала.
"Недавно, на встрече с любознательными молодыми краеведами я услышал от них, что сегодня, дескать, неинтересно заниматься поисковой работой, все тайны давно раскрыты. И я рассказал им историю о том, как мне за три года удалось стереть одно из «белых пятен» истории. Думаю, этот пример их вдохновил. Надеюсь, и наших читателей мой скромный исследовательский опыт побудит к походу в историю. Тем более что в архивах, поверьте, ещё много нетронутых страниц, ждущих своих пытливых и благодарных следопытов. Так что дерзайте! События, о которых пойдёт речь, относятся, на мой взгляд, к разряду уникальных. По крайней мере, за годы поисков я не встретил, не услышал ничего подобного. Обширная переписка с ветеранами войны, с десятками музеев и архивов даёт основание полагать, что в истории самой страшной войны двадцатого столетия это был единственный случай участия женщин в боевых действиях в составе противотанковой артиллерии. Единственный. И поистине легендарный…
1.
Ответ из военно-исторического ордена Красной Звезды музея артиллерии, инженерных войск и войск связи был неутешителен: «В нашем музее нет материалов о женском расчёте 226-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона и о подобных расчётах в других частях…». Хотя сведения Центрального Архива Министерства обороны, правда, весьма скупые, подтверждали, что зимой 1943 года на орловской земле совершили подвиг пять девушек из орудийного расчёта 226-го ОИПТД 148-й стрелковой дивизии 13-й армии. Но - ни подробностей боя, ни слова об их судьбе.
Потом станет понятно, почему о женском орудийном расчёте сохранилось так мало сведений. Ведь в своём первоначальном виде на поле боя он просуществовал меньше двух недель. Всего двенадцать дней отмерила война девушкам, избравшим своей воинской специальностью артиллерию.
Их было пять, двадцатилетних девчонок, которым суждено нашей памятью жить вечно: сержант Таисия Зиборова, ефрейтор Зинаида Емельянова, красноармейцы Мария Труфанова, Елизавета Бортникова, Анна Ноздрина.
… Накрапывал дождь, дул неприятный мокрый ветер. О дороге старались не говорить - путь предстоял неблизкий, в одно из самых отдалённых хозяйств Тамбовской области, и можно было только гадать, проедет или не проедет райкомовский «газик».
Мы всё же добрались до старинного села Шмаровка, нашли-таки Марию Семёновну Труфанову и долго не могли связать разговор; она заметно волновалась, впервые встретившись с журналистами, которых заинтересовала её судьба. Мария Семёновна то и дело удивлялась нашему визиту («Неужели стоило из-за этого в такую даль ехать?»), а потом призналась: «Я ведь, как от вас письмо получила, ночь не спала. Сразу всё вспомнилось, стало перед глазами…».
Полыхнула за окном зарница, забарабанили по стеклу крупные дождевые капли. Мария Семёновна успокоилась и начала рассказывать: повела нас в свою прожитую жизнь, к своим истокам.
Отец и мать работали в колхозе, растили пятерых детей. Маше, как старшенькой, рано пришлось стать помощницей по хозяйству, можно сказать, малыши росли у неё на руках. Но она успевала всё делать по дому, росла трудолюбивой и весёлой.
Одной из первых вступила в комсомол. Работала в избе-читальне, затем заместителем председателя сельпо по заготовкам сельхозпродуктов у населения.
А потом всю эту жизнь, звонкую, радостную юность подмяла под себя война. Отец собрался в первый день. Из района появился военный, стал собирать мужиков. Через несколько недель в селе остались только женщины и дети.
Как пережили первую военную зиму, сейчас и не вспомнить. Тяжко было, сил нет. А тут ещё похоронки… Новый год не принёс особой радости.
В летние дни сорок второго приняла решение пойти на фронт Маша Труфанова.
В Ливнах, на Орловщине, впервые увидела следы войны - разрушенные здания, испуганные лица малышей…
Около 120 девчат учились на курсах связистов. Маша с трудом постигала теорию, зато на практических занятиях всегда получала отличные оценки.
После учёбы, уже в Ельце, их определили в 160-й запасной полк. В один из дней устроили нечто смотрин. Несколько офицеров приглядывались к девушкам-связистам, о чём-то тихо между собой переговаривались.
- Чего они? - спросила Маша стоявшую рядом незнакомую девушку.
Та, маленькая, курносая, в видавшей виды гимнастёрке, как-то грустно улыбнулась:
- В разведку отбирают. Да вы, девоньки, не суетитесь, всё равно не попадёте, - и выразительно показала на стриженую голову Маши. - Были бы косы, можно среди местного населения раствориться. А так - фрицы вмиг разоблачат.
Девушки плотнее окружили новенькую, судя по всему, успевшую хлебнуть лиха. Маша вдруг спросила:
- Как звать-то?
- Таисия, - улыбнулась девушка. - Зиборова.
Они протянули друг другу руки и поняли, что подружились с первого взгляда.
Таисия, действительно, успела многое повидать. В 19 лет уже трижды ранена, воевала в партизанском отряде. Но об этом рассказывала неохотно. Больше - о родном селе Фашевка, что в Ворошиловоградской области, о брате, который также был на фронте.
Уже давно отобрали в разведку девчат из запасного полка. Для желающих открылись курсы медсестёр. Кто-то из штабных офицеров то и дело предлагал осваивать «смежные специальности», пока есть возможность.
- Учиться надо, на войне всё пригодится, - наставляла и Таисия. Она единственная имела среднее образование, и её слушались безоговорочно, не как командира, а как более опытного, много знающего товарища.
Однажды она остановилась около небольшой пушки и лукаво спросила штабного офицера:
- Товарищ лейтенант, а с этой штукой можно научиться обращаться?
- Пожалуйста, - ответил лейтенант и отдал соответствующее распоряжение.
Вряд ли думал он, что это увлечение артиллерией «любопытства ради» закончится тем, что пять молоденьких девчонок сплотятся в единый расчёт, который, когда создастся критическая ситуация на фронте, будет биться наравне с мужчинами и не пропустит через свои позиции танки с крестами на броне.
2.
«Сорокапятка» - орудие, по артиллерийским понятиям, лёгкое. А всё же вес имеет порядочный - несколько сотен килограммов. Да ещё ящики со снарядами - по 20 - 30 килограммов. Для девчат - вес!
- Ничего, штаб охранять будете, - улыбнулся на прощание наставник-артиллерист, - так что таскать не придётся.
- А если и придётся, что, думаете, не выдюжим? - с вызовом спросила Таисия Зиборова и звонко засмеялась.
На следующий день командиром их орудия был назначен опытный артиллерист с Орловщины старший сержант И. Ф. Воеводин. Расчёт вошёл в состав 226-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона.
Вот как вспоминал, по моей просьбе, встречу с девушками подполковник в отставке, бывший командир 3-го дивизиона 326-го артполка 148-й стрелковой дивизии А. Н. Дмитренко:
«… Было это на Брянском фронте. Я тогда командовал 3-им дивизионом, а 226-й дивизион возглавлял бывший мой заместитель капитан Никифоров (погиб в начале июля 1943 года около села Протасово Малоархангельского района Орловской области. - Авт.). По службе мы с ним часто встречались. Однажды осенью 1942 года он предложил побывать в одной из батарей, что стояла на танкоопасном направлении.
Около одного из орудий мы задержались дольше, нежели у других. Этим расчётом командовал старший сержант Воеводин, а в составе орудия были одни девчата. Те самые, о которых я слышал. Здесь всё было в образцовом порядке. Девушки были подтянуты, аккуратны, мне они все показались красивыми. Командир орудия доложил, что в расчёте все девушки могут заменить наводчика и любой орудийный номер. Меня это взволновало до глубины души. «Эх, дорогие девушки, какую же профессию вы себе выбрали!» - подумал я с болью в сердце. Разговорились, поинтересовался, откуда они.
- Я выросла в Донбассе, - усмехнулась наводчица орудия сержант Таисия Зиборова.
- Я из Ленинграда, - ответила Зинаида Емельянова.
Выяснилось, что их подруги Мария Труфанова, Аня Ноздрина и Елизавета Бортникова с Тамбовщины. Все - добровольцы.
Девушки держались около орудия спокойно, уверенно, и я подумал: если всё же им доведётся вести бой с танками, то враг недосчитается многих машин. Так оно и случилось через несколько месяцев.
В конце января 1943 года 148-я стрелковая дивизия в составе 13-й армии принимала участие в Воронежско-Касторненской операции. Чтобы остановить внезапный и стремительный натиск наших войск, враг начал вводить в бой резервы…».
25 января 1943 года расчёт принял свой первый бой, который длился без передышки три дня.
«Сорокапятка» двигалась вместе с наступающими, поддерживая их огнём. В случае неудачи атаки - откатывалась, а потом вновь - вперёд. По глубоченному снегу, в тридцатиградусный мороз. На хрупких девичьих плечах.
В очередной раз залёг второй батальон:
- Огоньку, братцы! - прокричал кто-то из-за вздыбившейся снежной пелены. И тотчас треснул, разлетевшись фонтанчиками, прошитый пулями снег.
- Осколочный! - резкий крик Таисии вывел девушек из оцепенения.
Зина бросилась к ящику, схватила снаряд и, проваливаясь в снегу, передала его Труфановой.
Вражеский пулемёт поперхнулся и замолк. Пехота поднялась, но на её пути возникла новая огневая точка противника.
Теперь уже девушки действовали более слаженно. Вторым снарядом разнесли и эту преграду. Воеводин то и дело подбадривал: «Молодцы, дочки, не суетитесь, так, спокойнее…». Он почти годился им в отцы и, конечно же, в душе очень переживал за них, старался действовать наверняка, чтобы не дать врагу шанса первым послать огненную смерть.
Когда, наконец-то, на несколько часов смолк грохот орудий и многотонная усталость разом легла на плечи, а все помыслы были только об одном - выспаться, Маша достала из кармана обломок зеркальца и вскрикнула, испугавшись собственного отражения:
- Ой, девочки, какая я рябая! - Но, присмотревшись, успокоилась: - Да это грязь налипла…
Перепаханный снег стал грязным, с кровью пополам. Хотелось пить, и не было возможности найти хотя бы крохотный белоснежный островок. Так и заснули, не дождавшись старшины с горячим обедом, не утолив жажду. Не почувствовав обжигающий холод январских морозов.
А потом они увидели танки: огромные, страшные. Маленькая пушка, которую в шутку прозвали «Смерть врагу, конец расчёту», показалась в этот момент игрушечной. Но Зиборова вдруг с каким-то неестественным азартом припала к панораме, вцепилась взглядом в обнаглевший танк. Он полз прямо на орудие, рассчитывая, видимо, подмять его под себя, чтобы не расходовать боеприпасы.
- Бронебойный! - голос командира сорвался, потонул в грохоте мотора. Он побледнел: «Только бы не промахнуться, иначе…».
Снаряд влепился точно в цель. Танк вспыхнул.
На пятый день боёв расчёт оставил в снегах ещё один танк. Пулемётные точки уже не считали. «Наловчились твои девчата», - с уважением сказал Воеводину командир соседнего орудия. А тот только кивнул, эх, знать бы тебе, сколько седых волос у меня за это время прибавилось.
Девчата и впрямь стали действовать ещё слаженнее, дружней. Порой до пятидесяти метров на прямую наводку выкатывали орудие. Подсобят пехоте, и - на новую позицию.
На девятый день дивизион продвинулся в село Ярище, недалеко от районного центра Колпны. Здесь Зиборова узнала, что совсем рядом воюет её брат. Обрадовалась, крикнула задорно:
- После боя отпрошусь у Бати на часок!
…В полдень её не стало. Осколок вошёл в спину, застрял рядом с сердцем. Таисия откинулась навзничь, прямо на руки Маше. «Отомсти за меня, за родных, - помертвевшими губами прошептала Тая, - не бросай пушку…».
Подбежали санитары, подхватили уже бездыханное тело. Маша даже не заметила, как унесли с поля боя и Воеводина. Она плохо соображала в этот момент. Очнулась от плача подруг. И неожиданно для самой себя окаменевшим голосом приказала:
- Бронебойный!
Только после изнурительного боя, когда рано утром 3 февраля в трёхстах метрах от орудия застыл ещё один танк, Маша оставила место наводчика и зарыдала беззвучно, с надрывом. Даже не сразу поняла, что ранена в ногу, правда, легко.
Фашисты не давали передышки. Трескалась на морозе от частого прикосновения к металлу кожа рук. Не успевали перекусить, о горячей пище давно уже забыли. Враг дрогнул, и теперь его предстояло преследовать, не останавливаясь. Ненависть притупляла физическую боль, давала дополнительные силы.
Свой второй танк Маша подбила перед Колпнами. Заканчивался десятый день боевой биографии женского орудийного расчёта.
И снова - бой. В первых рядах наступающих. Рукопашная. Орудийная перестрелка. Контратака. Миномётный обстрел.
Секанули по рукам осколки. Боль терпеть можно, мороз вместо наркоза. Да и некогда перевязывать. В двухстах метрах подняла голову вражеская пехота.
- Осколочный! Ну что же вы медлите…
Обернулась. Лиза Бортникова лежит, вся в крови. А в руках снаряд. Из-за грохота орудий не услышала, как завизжала с неба мина. Шлёпнулась рядом. Расколола вселенную. Впилась миллионом иголок в тело.
… Шёл двенадцатый день боёв. Из женского орудийного расчёта в строю оставались двое: Аня Ноздрина и Зина Емельянова.
3.
Снег осел под тяжестью едкого дыма и гари, но ещё был достаточно глубок, мешал продвижению артиллерии. И солдаты всё же толкали, тащили орудия вслед за наступающими подразделениями, понимая, как трудно пехоте без их поддержки.
Лишь одна пушка застыла на пригорке, и некому было подхватить её, увлечь вперёд, некому было подать привычную команду: «По танкам - бронебойным!»
Маша Труфанова очнулась только в госпитале. Пришла в сознание и тут же спросила: «А где Бортникова, Лиза?». Медсестра выразительно промолчала, опустив голову и с трудом сдерживая подступившие слёзы. Это ж надо - девчонки против танков! На самой живого места нет, а спрашивает, кто уцелел в этом кошмаре…
Машу после операции отправили в тыл. Тула, Горький. Новые операции. В сорок четвёртом ей вручили медаль «За отвагу», прислали в госпиталь копию приказа о награждении орденом Красной Звезды.
До 1950 года выходили из её тела через нарывы осколки. Курорты, разнообразные лечения помогали, но не очень. На ноги Машу поставили уже в Москве. И всё же ранения сделали своё дело - она осталась инвалидом.
Вернулась домой, в родное село Шмаровку. Но дома сидеть не смогла, упросила взять на работу, заместителем председателя сельпо, трудилась, пока хватало сил…
Единственный раз Мария Семёновна Труфанова приезжала на встречу ветеранов 148-й стрелковой дивизии в Воронеж, в 1968 году. Там же передала в областной краеведческий музей свой комсомольский билет, залитый кровью. И ни разу не побывала в тех местах, где потеряла своих боевых подруг. Сначала раны не давали, потом захлестнули повседневные дела и хлопоты. А теперь вот, после нашей встречи, Мария Семёновна загорелась желанием приехать на колпнянскую землю и, если память подскажет, найти те места, где крушил врага женский орудийный расчёт.
… Угасает вечер. Завтра утром мы расстанемся, уедем из гостеприимной Шмаровки, что раскинулась возле некогда величавого, стремительного Битюга. В домике Марии Семёновны идёт ремонт. Она молчит, но мы догадываемся, что краской здесь запахло накануне нашего приезда. «Колхоз помогает ремонтировать, - перехватывает мой взгляд Мария Семёновна, - одной-то мне не под силу».
Это хорошо, что не забыли об одинокой женщине, искалеченной войной. Только не поздно ли спохватываемся мы, совестясь за свою душевную близорукость, забывая о своём сыновнем долге перед теми, кто дал нам право жить, свободно дышать?
Мы думаем о будущем, о завтрашнем дне. И это естественно. Но давайте остановимся на минутку, задумаемся. Нет, даже не о миллионах погибших и тех, кто всё же вернулся из военного пекла, а об одном, конкретном, который рядом.
… Грустное прощание. Не переставая, идёт дождь. По раскисшей жирной дороге мы уезжаем на тракторе до ближайшей автостанции, минуя границу двух областей - Тамбовской и Липецкой. Уезжаем в завтрашний день, унося в сердцах светлый образ женщины, чья жизнь - истинный подвиг, заставляющий глубоко задуматься о предназначении человека на земле, о его неисчерпаемых возможностях.
«На земле всё проходит, только звёзды извечны и песни о героях, или, погибая, герои оставляют потомкам жажду подвига», - так говорится в старинном сказании.
И это в равной степени относится к девушкам из бессмертного артиллерийского расчёта.
* * *
Минуло полгода, прежде чем удалось разыскать вторую оставшуюся в живых женщину из легендарного артиллерийского расчёта".
(Продолжение следует...)
Начало читать здесь:
http://skaramanga-1972.livejournal.com/97044.html
ЧАСТЬ 6. АРТИЛЛЕРИСТЫ И МИНОМЕТЧИКИ
ИСТРЕБИТЕЛЬ ТАНКОВ БУКРЕЕВА
http://skaramanga-1972.livejournal.com/108725.html