У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО. ЧАСТЬ 10. САПЕРЫ И СТРОИТЕЛИ
В принципе, эта часть моего проекта "У войны не женское лицо" должна была выйти до части, посвященной женщинам-танкистам, но случилась небольшая накладка. Теперь же, я подаю этот материал. Он единственный, в котором, к сожалению, нет ни единой фотографии по теме. Но это пока нет. Рано или поздно такие фотографии у меня обязательно будут.
В этой части я опять, после небольшого перерыва, возвращаюсь к замечательной книге Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо", и буду ее цитировать, а точнее, буду цитировать воспоминания девчат-фронтовичек из этой книги.
... поразило несколько вещей в этой части. Во-первых, то, что девчата были командирами саперных подразделений и командовали мужиками, а это было очень не просто, во-вторых, это то, что для девчат-саперов, в отличии, скажем, от девчат-медсестер или снайперов, война продолжалась и после 9 мая, поскольку нужно было разминировать то, что осталось после боев. Запомнилась фраза одной из них: "Смерть после Победы - самая страшная смерть. Дважды смерть". И последнее. Не знал, что были девчата-строители, строившие в годы войны железные дороги, понтонные мосты, блиндажи... до кровавых мозолей на руках... Целовать бы им эти руки за их труд, за их подвиг...
Станислава Петровна Волкова, младший лейтенант, командир саперного взвода
«Мне кажется, я две жизни прожила - мужскую и женскую...
Когда попала в училище, там сразу военная дисциплина: и на учении, и в строю, и в казарме - все по уставу. Поблажек нам, как девушкам, никаких. Только и слышалось: "Прекратить разговор!", "Разговорчики!" Вечером рвешься посидеть, повышивать... Ну, что-то женское вспомнить... Не разрешалось ни в коем случае. А мы остались без дома, без домашних хлопот, и было как-то не по себе. Давали только час отдыха: сидели в ленинской комнате, писали письма, можно было постоять вольно, поговорить. Но ни смеху, ни громкого крика - это было не положено.
- Песню можно было спеть?
- Нет, нельзя.
- А почему нельзя?
- Не положено. Вот в строю иди, пой, если дадут команду. Команда: "Запевала, запевай!"
- А так нельзя?
- Нельзя. Это не по уставу.
- Трудно было привыкать?
- Мне кажется, я к этому и не привыкла. Только успеешь уснуть, вдруг: "Подъем!" Как ветром сдувает нас с постелей. Начинаешь одеваться, а у женщин одежек больше, чем у мужчин, то одно летит из рук, то другое. Наконец ремень в руки - и бегом к раздевалке. На ходу хватаешь шинель и мчишься в оружейную комнату. Там надеваешь чехол на лопату, продергиваешь через ремень, надеваешь подсумок на него, кое-как застегиваешься. Хватаешь винтовку, на ходу закрываешь затвор и с четвертого этажа по лестнице буквально скатываешься вниз. В строю приводишь себя в порядок. И на все на это даются считанные минуты.
А это уже на фронте... Сапоги у меня на три размера больше, загнулись, пыль в них въелась. Хозяйка принесла два яйца: "Возьми в дорогу, такая худенькая, что скоро переломишься". А я тихонько, чтобы она не видела, разбила эти два яйца, они маленькие были, и почистила сапоги. Конечно, хотелось есть, но победило женское -быть красивой. Вы не знаете, как шинель трет, какое это все тяжелое, какое это все мужское - и ремень, и все. Особенно я не любила, что шинель шею трет, и еще эти сапоги. Шаг менялся, все менялось...
Я вспоминаю, что мы были грустные. Все время ходили грустные...»
Станислава Петровна Волкова, младший лейтенант, командир саперного взвода.
«До войны мы с подругой окончили университет, во время войны - саперную школу. Ехали на фронт уже офицерами... Младшими лейтенантами... Встретили нас так: "Молодцы, девочки! Хорошо, что приехали, девочки. Но никуда мы вас не пошлем. Будете у нас в штабе". Это нас так встретили в штабе инженерных войск. Тогда мы заворачиваемся и идем искать командующего фронтом Малиновского. Когда мы ходили, по поселку разнеслось, что какие-то две девушки ищут командующего. Подходит к нам офицер и говорит:
- Покажите свои документы.
Посмотрел.
- Почему вы ищете командующего, вам же нужно в штаб инженерных войск?
Мы ему отвечаем:
- Нас прислали командирами саперных взводов, а хотят оставить в штабе. А мы будем добиваться, чтобы только - командирами саперных взводов и только - на передовую.
Тогда этот офицер опять ведет нас в штаб инженерных войск. И долго они там все говорили и говорили, набилась полная хата людей, и каждый советует, а кто и смеется. А мы упорствуем, на своем стоим, что, мол, у нас есть направление, мы должны быть только командирами саперных взводов. Тогда этот офицер, который нас привел, разозлился:
- Барышни! А вы знаете, сколько живет командир саперного взвода? Командир саперного взвода живет только два месяца...
Мы повторяем:
- Знаем, поэтому и хотим на передовую.
Делать им нечего, выписывают нам направление:
- Ну, хорошо, мы вас пошлем в пятую ударную армию. Что такое ударная армия, вы, вероятно, знаете, само название свидетельствует. Это - постоянно передовая.
Каких только они страхов нам не наговорили. А мы рады:
- Согласны!!
Приехали в штаб пятой ударной, там сидит такой интеллигентный капитан, он нас очень красиво принял, но как услышал, что мы намерены быть только командирами саперных взводов, схватился за голову:
- Нет, нет! Что вы? Найдем вам работу здесь, в штабе. Вы что, шутите, там же одни мужчины, и вдруг командир будет женщина - это безумие. Что вы, что вы!!
Два дня они нас там прорабатывали. Прямо сказать... Уговаривали. Мы не отступили: только командирами саперных взводов. От своего - ни шагу. Но и это еще не все. Наконец... Что? Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу... Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами - сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: "У-у-у-у..." Один даже сплюнул: "Тьфу!"
А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились.
Если спросите, какого цвета война, я вам скажу - цвета земли. Для сапера... Черного, желтого, глиняного цвета земли...
Где-то мы идем... Ночуем в лесу. Разложили костер, и горит этот костер, и все сидят тихо-тихо, а кто уже и уснул. Я засыпаю, глядя на огонь, я сплю с открытыми глазами: какие-то мотыльки, какие-то мошки летят на огонь, летят всю ночь, ни звука, ни шороха, они безмолвно исчезают в этом большом костре. Другие следом летят... Прямо сказать... Вот так и мы. Шли и шли. Катили потоком.
Через два месяца меня не убило, через два месяца меня ранило. Первый раз ранило легко. И я перестала думать о смерти...»
(Продолжение следует...)
Начало читать здесь:
http://skaramanga-1972.livejournal.com/97044.html
В этой части я опять, после небольшого перерыва, возвращаюсь к замечательной книге Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо", и буду ее цитировать, а точнее, буду цитировать воспоминания девчат-фронтовичек из этой книги.
... поразило несколько вещей в этой части. Во-первых, то, что девчата были командирами саперных подразделений и командовали мужиками, а это было очень не просто, во-вторых, это то, что для девчат-саперов, в отличии, скажем, от девчат-медсестер или снайперов, война продолжалась и после 9 мая, поскольку нужно было разминировать то, что осталось после боев. Запомнилась фраза одной из них: "Смерть после Победы - самая страшная смерть. Дважды смерть". И последнее. Не знал, что были девчата-строители, строившие в годы войны железные дороги, понтонные мосты, блиндажи... до кровавых мозолей на руках... Целовать бы им эти руки за их труд, за их подвиг...
Станислава Петровна Волкова, младший лейтенант, командир саперного взвода
«Мне кажется, я две жизни прожила - мужскую и женскую...
Когда попала в училище, там сразу военная дисциплина: и на учении, и в строю, и в казарме - все по уставу. Поблажек нам, как девушкам, никаких. Только и слышалось: "Прекратить разговор!", "Разговорчики!" Вечером рвешься посидеть, повышивать... Ну, что-то женское вспомнить... Не разрешалось ни в коем случае. А мы остались без дома, без домашних хлопот, и было как-то не по себе. Давали только час отдыха: сидели в ленинской комнате, писали письма, можно было постоять вольно, поговорить. Но ни смеху, ни громкого крика - это было не положено.
- Песню можно было спеть?
- Нет, нельзя.
- А почему нельзя?
- Не положено. Вот в строю иди, пой, если дадут команду. Команда: "Запевала, запевай!"
- А так нельзя?
- Нельзя. Это не по уставу.
- Трудно было привыкать?
- Мне кажется, я к этому и не привыкла. Только успеешь уснуть, вдруг: "Подъем!" Как ветром сдувает нас с постелей. Начинаешь одеваться, а у женщин одежек больше, чем у мужчин, то одно летит из рук, то другое. Наконец ремень в руки - и бегом к раздевалке. На ходу хватаешь шинель и мчишься в оружейную комнату. Там надеваешь чехол на лопату, продергиваешь через ремень, надеваешь подсумок на него, кое-как застегиваешься. Хватаешь винтовку, на ходу закрываешь затвор и с четвертого этажа по лестнице буквально скатываешься вниз. В строю приводишь себя в порядок. И на все на это даются считанные минуты.
А это уже на фронте... Сапоги у меня на три размера больше, загнулись, пыль в них въелась. Хозяйка принесла два яйца: "Возьми в дорогу, такая худенькая, что скоро переломишься". А я тихонько, чтобы она не видела, разбила эти два яйца, они маленькие были, и почистила сапоги. Конечно, хотелось есть, но победило женское -быть красивой. Вы не знаете, как шинель трет, какое это все тяжелое, какое это все мужское - и ремень, и все. Особенно я не любила, что шинель шею трет, и еще эти сапоги. Шаг менялся, все менялось...
Я вспоминаю, что мы были грустные. Все время ходили грустные...»
Станислава Петровна Волкова, младший лейтенант, командир саперного взвода.
«До войны мы с подругой окончили университет, во время войны - саперную школу. Ехали на фронт уже офицерами... Младшими лейтенантами... Встретили нас так: "Молодцы, девочки! Хорошо, что приехали, девочки. Но никуда мы вас не пошлем. Будете у нас в штабе". Это нас так встретили в штабе инженерных войск. Тогда мы заворачиваемся и идем искать командующего фронтом Малиновского. Когда мы ходили, по поселку разнеслось, что какие-то две девушки ищут командующего. Подходит к нам офицер и говорит:
- Покажите свои документы.
Посмотрел.
- Почему вы ищете командующего, вам же нужно в штаб инженерных войск?
Мы ему отвечаем:
- Нас прислали командирами саперных взводов, а хотят оставить в штабе. А мы будем добиваться, чтобы только - командирами саперных взводов и только - на передовую.
Тогда этот офицер опять ведет нас в штаб инженерных войск. И долго они там все говорили и говорили, набилась полная хата людей, и каждый советует, а кто и смеется. А мы упорствуем, на своем стоим, что, мол, у нас есть направление, мы должны быть только командирами саперных взводов. Тогда этот офицер, который нас привел, разозлился:
- Барышни! А вы знаете, сколько живет командир саперного взвода? Командир саперного взвода живет только два месяца...
Мы повторяем:
- Знаем, поэтому и хотим на передовую.
Делать им нечего, выписывают нам направление:
- Ну, хорошо, мы вас пошлем в пятую ударную армию. Что такое ударная армия, вы, вероятно, знаете, само название свидетельствует. Это - постоянно передовая.
Каких только они страхов нам не наговорили. А мы рады:
- Согласны!!
Приехали в штаб пятой ударной, там сидит такой интеллигентный капитан, он нас очень красиво принял, но как услышал, что мы намерены быть только командирами саперных взводов, схватился за голову:
- Нет, нет! Что вы? Найдем вам работу здесь, в штабе. Вы что, шутите, там же одни мужчины, и вдруг командир будет женщина - это безумие. Что вы, что вы!!
Два дня они нас там прорабатывали. Прямо сказать... Уговаривали. Мы не отступили: только командирами саперных взводов. От своего - ни шагу. Но и это еще не все. Наконец... Что? Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу... Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами - сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: "У-у-у-у..." Один даже сплюнул: "Тьфу!"
А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились.
Если спросите, какого цвета война, я вам скажу - цвета земли. Для сапера... Черного, желтого, глиняного цвета земли...
Где-то мы идем... Ночуем в лесу. Разложили костер, и горит этот костер, и все сидят тихо-тихо, а кто уже и уснул. Я засыпаю, глядя на огонь, я сплю с открытыми глазами: какие-то мотыльки, какие-то мошки летят на огонь, летят всю ночь, ни звука, ни шороха, они безмолвно исчезают в этом большом костре. Другие следом летят... Прямо сказать... Вот так и мы. Шли и шли. Катили потоком.
Через два месяца меня не убило, через два месяца меня ранило. Первый раз ранило легко. И я перестала думать о смерти...»
(Продолжение следует...)
Начало читать здесь:
http://skaramanga-1972.livejournal.com/97044.html